В 1848—1851 годах деревенское уединение чередовалось с периодами шумной,как сам Толстой определял, «безалаберной» столичной жизни — в Москве, вПетербурге. Молодой человек был принят в высшем свете, бывал на балах,музыкальных вечерах, спектаклях. Всюду его принимали ласково, как сынадостойных родителей, о которых сохранилась добрая память В Москве ЛевНиколаевич бывал в семье декабриста П. И. Колошина, в дочь которого Сонечкуон был влюблен в детстве. Под именем Сонечки Валахиной она изображена вповести «Детство».Литературные занятия все больше привлекают Толстого, он задумывает повесть«из цыганского быта», но рассеянная светская жизнь мешает сосредоточенномутруду. Недовольство собой, желание круто переменить жизнь, сменить пустуюболтовню светских гостиных на настоящее дело привели его к внезапному решениюуехать на Кавказ.Николай Николаевич, возвращаясь в полк, предложил брату ехать с ним, и ониотправились. Об этой поездке Толстой вспоминал как «об одном из лучших днейсвоей жизни». От Саратова до Астрахани плыли по Волге: «...взяли косовушку(большую лодку), уставили в нее тарантас и с помощью лоцмана и двух гребцовпоехали где парусом, где на веслах вниз по течению воды».Он впервые наблюдал природу южных степей и их обитателей — киргизов, многочитал в дороге. 30 мая 1851 года Толстые прибыли в казачью станицу на левомберегу реки Терека — Старогладковскую. Здесь располагалась артиллерийскаябригада, в которой служил Николай Николаевич. Здесь началась и военная службаЛьва Николаевича. К этому времени относится дагерротип (изображениефотографическим способом на серебряной пластинке), запечатлевший братьевТолстых.Толстой сначала участвовал в военных действиях волонтером (добровольцем),затем успешно сдал экзамен на фейерверкера и был зачислен прапорщиком, тоесть младшим артиллерийским офицером, на военную службу. Во всемсамостоятельный, он во что бы то ни стало хотел сам определить свой жизненныйпуть, избрав нелегкую службу офицера-артиллериста. Характерно, что онотказался от рекомендательного письма к наместнику Кавказа князю М. С.Воронцову, которое намеревался написать давний друг семьи Толстых, ихродственник А. И. Горчаков. Толстой просто-напросто уехал, не простившись состарым князем.Военная служба на Кавказе в те времена была опасной: шла война с отрядамигорцев, объединившихся вод предводительством Шамиля, Однажды (это было в1853 гаду) Толстой чуть не попал в плен к чеченцам. когда их отряд двигалсяих крепости Воздвиженская в Грозную.Под Толстым была очень резвая лошадь, и он мог легко ускакать. Но он неоставил приятеля Садо Мисербиева, мирного чеченца, лошадь которогоотставала. Они удачно отбились и прискакали в Грозную за подкреплением.В офицерском обществе, не отличавшемся высокими духовными интересами, ЛевНиколаевич чувствовал себя одиноко. Его больше привлекали солдаты, в них онсумел оценить простоту, доброе сердце, стойкость и мужество. Но особеннопривлекательна была для него вольная жизнь казаков. Он подружился со старымказаком-охотником Епифаном Сехиным, слушал и записывал его рассказы, казачьипесни. Черты характера Епифана Сехина запечатлены в образе дяди Брошки в«Казаках» (повесть начата на Кавказе, закончена в 1862 году).Военная служба не могла занять Толстого всецело. Чувство смятения,недовольство собой не покидают его и на Кавказе. В день рождения, 28 августа1852 года, Толстой записывает в Дневнике: «Мне 24 года, а я еще ничего несделал. Я чувствую, что недаром вот уже восемь лет, что я борюсь с сомнениеми страстями. Но на что я назначен? Это откроет будущность». Случилось так,что на следующий день он получил из Петербурга письмо Н. А. Некрасова,содержащее похвалу рукописи его первой законченной повести «Детство».На Кавказе Толстой сделал свой самый главный выбор в жизни — он сталписателем. «...Помните, добрая тетенька, что когда-то вы посоветовали мнеписать романы; так вот я послушался вашего совета — мои занятия, о которых явам говорю,— литературные. Не знаю, появится ли когда в свет то, что я пишу,но меня забавляет эта работа» — так писал Толстой с Кавказа в Ясную ПолянуТатьяне Александровне Ергольской. Он задумал роман «Четыре эпохи развития»,в котором хотел изобразить процесс духовного роста человека, «резкообозначить характеристические черты каждой эпохи жизни: в детстве теплоту иверность чувства; в отрочестве скептицизм, в юности красоту чувств, развитиетщеславия и неуверенность в самом себе».На Кавказе написана первая часть задуманного романа — «Детство»; позднеебыли созданы «Отрочество» (1854) и «Юность» (1856); четвертая часть —«Молодость» — осталась ненаписанной.Проникновенно, тонко и точно писатель открывает в своей повести мир детства.Перед нами — художественное исследование формирования человеческой души.Создавая образы героев повести, писатель использовал свои личные впечатленияи переживания, но повесть автобиографична лишь отчасти. В созданных имобразах сконцентрировалось то типическое, что характерно для реалистическогоизображения жизни. Недаром автор возражал против заглавия «История моегодетства», под которым повесть была опубликована в «Современнике». Онутверждал, что писал не о своем только детстве, но о том, что есть в детствекаждого человека.Поэтому «Детство» бессмертно. Оно интересно и важно сменяющим друг другапоколениям читателей во всем мире. Толстой сумел раскрыть, как в потокеразнообразных, порой мимолетных впечатлений бытия кристаллизуетсячеловеческое в человеке. В этом процессе он отметил существенную сторону:доброе влияние на формирование детской души людей из народа. С какой теплотойи любовью наряду с образом Mаman обрисован образ старушки экономки НатальиСаввишны.Слуги в доме Иртеньевых, другие люди из народа с их простотой и искренностьючувств ближе детям, чем общество гостиной, где под благовоспитаннымиманерами скрыты эгоизм и фальшь.Так, уже в первом произведении Толстого возникает тема противопоставлениянародной и господской жизни и обнаруживается со всей очевидностьюдемократическая направленность его творчества.На Кавказе написаны рассказы о буднях армии — «Набег», «Рубка леса». В нихправдиво, с большой теплотой писатель обрисовал образы русских солдат, ихнепоказную храбрость, преданность воинскому долгу.Когда в 1853 году началась война России с объединенными военными силамиАнглии, Франции и Турции, Толстой подал прошение о переводе его вдействующую армию, как он сам объяснял впоследствии, «из патриотизма». Егоперевели в Дунайскую армию, и он участвовал в осаде турецкой крепостиСилистрия.Сознавая историческое значение совершающихся на его глазах событий, Толстойписал в Дневнике: «...Россия или должна пасть, или совершеннопреобразоваться». Поражения русской армии делали для него очевиднойнеобходимость решительных и быстрых преобразований во всем укладеобщественной жизни России.По дороге из Дунайской армии в Севастополь Толстой отмечает в Дневникепатриотическое воодушевление народа, его «великую моральную силу», массовыйгероизм солдат и матросов и в то же время бездарность царских генералов, ихнеспособность руководить, всеобщую неразбериху: «...Грустное положение ивойска и государства». Он полон решимости действовать против того, чтосчитает злом, «пером, словом и силою».7 ноября 1854 года Толстой прибыл в Севастополь. Под сильным впечатлениемувиденного Лев Николаевич пишет письмо брату Сергею. Точность описания,глубина патриотического чувства заставляют современного читателя восприниматьэтот листок из семейной переписки как замечательный документальный памятникэпохи «Дух в войсках выше какого описания,— пишет Толстой.— Во временадревней Греции не было столько геройства. Корнилов, объезжав войска, вместо:«Здорово, ребята!» — говорил: «Нужно упреть, ребята, умрете?» — и войскакричали: «Умрем, ваше превосходительство! Ура!..» и уже 22 тысячи исполнилиэто обещание. Рота моряков чуть не взбунтовалась за то, что их хотелисменить с батареи, на которой они простояли тридцать дней под бомбами.Солдаты вырывают трубки из бомб. Женщины носят воду на бастионы длясолдат... Чудное время... Мне не удалось ни одного раза быть в деле, но яблагодарю бога за то, что я видел этих людей и живу в это славное время».Вскоре Толстой был назначен в 3-ю легкую батарею 11-й артиллерийской бригадына 4-й бастион, прикрывавший доступ к центру города — один из самых опасных иответственных участков Севастопольской обороны, находившийся постоянно подогнем противника .Жизнь в тяжелых условиях бок о бок с солдатами и матросами, несмотря наопасность, нравилась Толстому. Он проявил здесь незаурядную личную храбрость,выдержку, мужество. Товарищи по службе на 4-м бастионе вспоминали о нем:«Он был в полном смысле душой батареи... Это был редкий товарищ, честнейшаядуша, и забыть его решительно невозможно».На 4-м бастионе Толстой хорошо изучил характер русского солдата. Ему были подуше солдатская веселость и удальство, когда, например, радуясь весне,солдаты соорудили летучего змея и запускали его над неприятельскимитраншеями, вызывая на себя ружейный огонь. То, что видел и понял, он описал врассказе «Севастополь днем и ночью». Толстой предполагал поместить рассказ в«Военном листке» — журнале для солдат, который он намеревался издавать сгруппой офицеров-единомышленников. Однако демократическое направлениежурнала было «не во взглядах правительства», издание не разрешили. Подназванием «Севастополь в декабре» рассказ был напечатан в № 6 «Современника»за 1855 год.Вслед за первым рассказом написаны «Севастополь в мае» и «Севастополь вавгусте 1855 года». Рассказы потрясли современников суровой правдой о войне.;В «Севастопольских рассказах» писатель впервые сформулировал принцип,которому оставался верен на протяжении всего своего творческого пути: «Героймоей повести — правда». Он сумел показать героические поступки без ореолаложного героизма, представил не парадную сторону войны, но ее будни «вкрови, в страданиях, в смерти».Уже в «Севастопольских рассказах» Толстой выступил против войны какбесчеловечного явления, чуждого разуму,«Севастопольские рассказы» невелики, но в них запечатлены широкая панорамасобытий и множество лиц: здесь солдаты, матросы, строевые офицеры и офицеры-аристократы, дети. Эти образы достоверны, как сама жизнь. Среди них —трогательный и привлекательный цельностью, искренностью, чистотойнравственного чувства 17-летний Володя Козельцов, погибший на Малаховомкургане, из рассказа «Севастополь в августе 1855 года». Герой Толстогопережил свое время. Много лет спустя однажды у своих знакомых Лев Николаевичуслышал, как один из мальчиков, игравших в войну, называл себя ВолодейКозельцовым.В годы Великой Отечественной войны подвиги героев Севастопольских рассказов»воодушевляли советских воинов.В осажденном Севастополе Толстой постиг ту истину, что главная движущая силаистории — народ. Героем эпопеи Севастополя был для него русский народ.Вместе с народом, солдатами, матросами он испытал радость борьбы и горечьпоражения. То, что он пережил в дни падения Севастополя, оставило навсегданеизгладимый след в его душе. В 1902 году во время своей тяжелой болезни вКрыму Толстой в бреду повторял: «Севастополь горит! Севастополь горит...»Военный и исторический опыт Севастополя помог Толстому создать в «Войне имире» такие реалистические картины войны, каких еще не знала мироваялитература.
История создания романа "Война и мир"
К "Войне и миру" Толстой шел трудно - впрочем, легких путей в его жизни не было.
Толстой блистательно вступил в литературу с первой же своей вещью - начальной частью автобиографической трилогии "Детство" (1852). "Севастопольские рассказы" (1855) упрочили успех. Молодого писателя, вчерашнего армейского офицера, радостно приветствовали петербургские литераторы - особенно из числа авторов и сотрудников "Современника" (Некрасов первый прочел рукопись "Детство", высоко оценил ее и напечатал в журнале). Однако общность взглядов и интересов Толстого и столичных писателей нельзя переоценить. Толстой очень скоро стал отдаляться от собратьев по перу, более того - всячески подчеркивал, что ему чужд самый дух литературных салонов.
В Петербург, где ему раскрывала объятия "передовая писательская общественность", Толстой прибыл из Севастополя. На войне, среди крови, страха и боли, было не до развлечений, как и не до интеллектуальных бесед. В столице он спешит наверстать упущенное - делит время между кутежами с цыганами и беседами с Тургеневым, Дружининым, Боткиным, Аксаковыми. Однако если цыгане не обманули ожиданий, то "беседы с умными людьми" уже через две недели перестали занимать Толстого. В письмах к сестре и брату он зло острил, что "умная беседа" с писателями ему нравится, но он "слишком уж отстал от них", в их обществе "хочется развалиться, снять штаны и сморкаться в руку, а в умной беседе хочется соврать глупость". И дело не в том, что кто-то из петербургских литераторов был лично неприятен Толстому. Он не принимает самой атмосферы литературных кружков и партий, всей этой окололитературной суеты. Писательское ремесло - дело одинокое: один на один с листом бумаги, со своей душой и совестью. Никакие привходящие кружковые интересы не должны влиять на написанное, определять позицию автора. И в мае 1856 года Толстой "бежит" в Ясную Поляну. С этого момента он лишь ненадолго покидал се, никогда не стремясь вернуться в свет. Из Ясной Поляны путь был только один - к еще большей простоте: к аскетизму странника.
Дела литературные сочетаются с простыми и ясными занятиями: устройство дома, хозяйства, крестьянские труды. В этот момент проявляется одна из важнейших черт Толстого: писательство кажется ему неким уходом от настоящего дела, подменой. Оно не дает права со спокойной совестью есть выращенный крестьянами хлеб. Это мучает, угнетает писателя, заставляет его все больше времени проводить вдали от письменного стола. И вот в июле 1857 года он находит занятие, позволяющее постоянно трудиться и видеть реальные плоды этого труда: Толстой открывает в Ясной Поляне школу для крестьянских детей. Не к элементарному ликбезу направлены усилия Толстого-учителя. Он стремится пробудить в ребятах творческие силы, активизировать и развить их духовный и интеллектуальный потенциал.
Работая в школе, Толстой все глубже вживался в крестьянский мир, постигал его законы, психологические и нравственные устои. Этот мир простых и ясных человеческих взаимоотношений он противопоставлял миру дворянскому, миру образованному, цивилизацией уведенному от вековечных устоев. И противопоставление это было не в пользу людей его круга.
Чистота помыслов, свежесть и точность восприятия его босоногих учеников, их способность к усвоению знаний и творчеству заставила Толстого написать резко полемическую статью о природе художественного творчества с шокирующим названием: "Кому у кого учиться писать, крестьянским ребятам у нас или нам у крестьянских ребят?"
Вопрос народности литературы всегда был одним из важнейших для Толстого. И обратившись к педагогике, он еще глубже проникал в суть и законы художественного творчества, искал и обретал прочные "точки опоры" своего писательского "самостоянья".
Расставание с Петербургом и обществом столичных литераторов, поиски своего направления в творчестве и резкий отказ от участия в общественной жизни, как се понимали революционные демократы, занятия педагогикой - все это черты первого кризиса в творческой биографии Толстого. Блистательное начало осталось в прошлом: все, написанное Толстым во второй половине 50-х годов ("Люцерн", "Альберт"), успеха не имеет; в романе "Семейное счастье" разочаровывается сам автор, он бросает работу неоконченной. Переживая этот кризис, Толстой стремится полностью переосмыслить свое миропонимание, чтобы жить и писать иначе.
Начало нового периода знаменует переработанная и завершенная повесть "Казаки" (1862). И вот в феврале 1863 года Толстой приступает к работе над романом, который впоследствии обретет название "Война и мир".
"Так начиналась книга, на которую будет потрачено семь лет непрестанного и исключительного труда при наилучших условиях жизни." Книга, в которую вместились годы исторических разысканий ("целая библиотека книг") и семейные предания, трагический опыт севастопольских бастионов и мелочи Яснополянского быта, проблемы, затронутые в "Детстве" и "Люцерне", "Севастопольских рассказах" и "Казаках" (Роман Л.Н. Толстого "Война и мир" в русской критике: Сб. статей. - Л., изд-во Ленингр. ун-та, 1989).
Начатый роман становится сплавом высших достижений раннего толстовского творчества: психологического анализа "Детства", правдоискательства и деромантизации войны "Севастопольских рассказов", философского осмысления мира "Люцерна", народности "Казаков". На этой сложной основе формировался замысел романа нравственно-психологического и историко-философского, романа-эпопеи, в котором автор стремился воссоздать истинную историческую картину трех эпох русской истории и проанализировать их моральные уроки, постичь и провозгласить самые законы истории.
Первые замыслы нового романа возникают у Толстого в конце 50-х годов: роман о декабристе, возвратившемся с семьей из Сибири в 1856 году: тогда главных героев звали Пьер и Наташа Лобазовы. Но этот замысел был оставлен - и вот в 1863 году писатель вернулся к нему. "По мере движения замысла шли напряженные поиски заглавия романа. Первоначальное, "Три поры", вскоре перестало отвечать содержанию, потому что от 1856 и 1825 годов Толстой все дальше уходил в прошлое; в центре внимания оказывалась только одна "пора" - 1812 года. Так появилась иная дата, и первые главы романа публиковались в журнале "Русский вестник" под заглавием "1805 год". В 1866 году возникает новый вариант, уже не конкретно-исторический, а философский: "Все хорошо, что хорошо кончается". И, наконец, в 1867 году - еще одно заглавие, где историческое и философское образовали некое равновесие, - "Война и мир"... (Роман Л.Н. Толстого "Война и мир" в русской критике: Сб. статей. - Л.: изд-во Ленинг. ун-та, 1989).
В чем суть этого последовательно развивавшегося замысла, почему, начав с 1856 года, Толстой пришел к 1805? В чем суть этой временной цепочки: 1856 - 1825 -1812 -1805?
1856 год для 1863, когда начата работа над романом, - современность, начало новой эпохи в истории России. В 1855 году умер Николай I. Его преемник на престоле - Александр II - амнистировал декабристов, позволил им вернуться в центральную Россию. Новый государь готовил реформы, которые должны были коренным образом преобразовать жизнь страны (главная из них - отмена крепостного права). Итак, задумывается роман о современности, о 1856 годе. Но это современность в историческом аспекте, ибо декабризм возвращает нас к 1825 году, к восстанию на Сенатской площади в день принесения присяги Николаю I. Более 30-ти лет прошло с того дня - и вот чаяния декабристов, хотя и частично, но начинают сбываться, дело их, за которое три десятилетия они провели в тюрьмах, "каторжных норах" и на поселениях - живо. Какими глазами увидит обновляющееся Отечество декабрист, на тридцать с лишним лет с ним расставшийся, выведенный из активной общественной жизни, знавший реальную жизнь России николаевской лишь издали? Кем покажутся ему нынешние реформаторы - сыновьями? последователями? чужаками?
Любые исторические произведения - если это не элементарная иллюстрация и не стремление безнаказанно фантазировать на историческом материале - пишутся, для того чтобы глубже понять современность, отыскать и осознать истоки дня сегодняшнего. Именно поэтому Толстой, вдумываясь в суть происходящих на его глазах перемен, в будущее, ищет их истоки, ибо понимает, что воистину эти новые времена начались не вчера, но много раньше.
Итак, от 1856 года к 1825. Но ведь восстание 14 декабря 1825 года тоже не начало: это лишь исход - и трагический исход! - декабризма. Как известно, образование первой организации декабристов, "Союза Спасения", относится к 1816 году. Для того чтобы создать тайное общество, будущим его членам необходимо было выносить и сформулировать общие "протесты и надежды", увидеть цель и осознать, что достичь ее можно, лишь объединившись. Следовательно, и 1816 год - не исток. И тогда все концентрируется на 1812 годе - начале Отечественной войны.
Общепринятая точка зрения на истоки декабризма известна: победив "непобедимого Наполеона", пройдя пол-Европы в освободительном походе, познав военное братство, которое превыше чинов и сословных перегородок, русское общество вернулось к той же лживой, извращенной государственной и социальной системе, что была и до войны. И лучшие, наиболее совестливые, смириться с этим не смогли. Этот взгляд на истоки декабризма поддерживает и известное высказывание одного из декабристов: "Мы были дети двенадцатого года..."
Однако и этот взгляд на восстание декабристов из 1812 года не кажется Толстому исчерпывающим. Слишком элементарна, подозрительно проста для него эта логика: победили Наполеона - осознали свою силу - увидели свободную Европу - вернулись в Россию и ощутили необходимость перемен. Не явной исторической последовательности событий ищет Толстой, а философского осмысления истории, познания ее законов. И тогда начало действия романа переносится в 1805 год - в эпоху "восхождения" Наполеона и проникновения в русские умы "наполеоновской идеи". Это и становится для автора той точкой отсчета, в которой сконцентрированы все противоречия декабристской идеи, на многие десятилетия определившей ход российской истории.
