Исторические песни о Степане Разине

Вопросыи задания к документам№ 59и 59а:

1.Прочтите тексты песен. Какая идея их объединяет? Какими лич­ными и деловыми качествами наделен в них Степан Разин?

2. Можно ли, на ваш взгляд, произведения подобного жанра считать историческим источником? Свой ответ обоснуйте.

3. Известно, что Степан Разин был проклят церковным собором; его восстание было подавлено и к падению крепостного права в России не привело. Почему же, на ваш взгляд, личность атамана и движение под его предводительством оказались широко воспетыми в различных произведениях современников и потомков?

59. Историческая песня «Дума Степана Разина»

У нас то было, братцы, на тихом Дону, На тихом Дону, во Черкасском городу*, Породился удалый добрый молодец По имени Степан Разин Тимофеевич. Во казачий круг Степанушка не хаживал, Он с нами, казаками, думу не думывал, Ходил-гулял Степанушка во царев кабак, Он думал крепкую думушку с голытьбою: — Судари мои, братцы, голь кабацкая! Поедем мы, братцы, на сине море гулять, Разобьемте, братцы, басурмански корабли, Возьмем мы, братцы, казны сколько надобно,

* Черкасский город — позднее город Новочеркасск.

Поедемте, братцы, в камену Москву, Покупим мы, братцы, платье цветное. Покупивши цветно платье, да на низ* поплывем.

А. Историческая песня

«Как осталось нас малым-мало»

Вы пески мои, песочки, пески сыпучие,

Пески сыпучие,

Вы яры мои, ярочки, яры глубокие,

Эх, глубокие,

Вы кусты ли мои, кусточки, кусты частые,

Вы кусточки мои таловые,

Эх, да таловые, ветловые!

Некуда нам, ребятам, приклониться,

Приклониться.

Все ребятушки наши половленные,

Половленные, посаженные,

Как осталось нас малым-мало.

Атамановы мы помощнички,

Стеньки Разина Тимофеевича

Мы братцы, работнички.

Документ № 60

Из книги Якова Рейтенфельса**

«Сказание о Московии»:

О ремеслах и торговле

Вопросы и задания к документу № 60:

1. Определите главную тему приведенного описания. Что, по-вашему, больше всего поразило иноземца и почему?

* Низ — низовья Волги.

**Яков Рейтенфельс — уроженец Курляндии, приезжал в Москву в целях сближения Рима с Русским государством. Проживал в Москве

2. Выберите в тексте факты, характеризующие развитие ремесла в России.

3. Выберите из текста факты, показывающие развитие других сфер жизни.

4. Обоснуйте причины приглашения иноземцев. Почему число при­глашенных увеличивалось?

5. Сделайте выводы о развитии России во 2-й половине XVII в.

Число искусных мастеров, некогда весьма небольшое в Мос­ковии, в наше время сильно увеличилось и самые мастерства в высокой степени усовершенствовались. В кузнечном мастерстве, в искусстве приготовлять порох и тканье сукна они уже стали весьма опытны. Добывают в округе г. Тулы, расположенном близ источников р. Волги, и в иных местах железо, а близ Новгорода медь с большой выгодой для государства.

Что касается прочих ремесел, то мосхи обладают особенно им свойственным наследственным умением строить чрезвычайно изящные деревянные дома, вытачивать из дерева разного рода утварь, искусно ткать полотно. Живопись у них совершенно своеобразна, обращена на священные предметы, ибо, кроме некоторых цветочков и животных, они пишут исключительно одних давно умерших святых, по греческим образцам.

К рынку примыкает другой, полукругом расположенный, тянущийся почти на полмиллиария, где лавки для разного то­вара устроены так, что каждый отдельный, какой угодно, товар выставлен для продажи только в назначенном для него месте. Так в одном месте видишь шелковые ткани, в другом — шерсть, в третьем — полотно; в одном — золотые и серебряные вещи и драгоценные камни, в другом — благовония, в третьем — иност­ранные вина, причем до двух сот погребов расположено в ряд под землею, в четвертом — разные, иного рода, напитки, приготовь ленные из меда, вишен и других ягод. Дорогие меха разного рода, в Другом — колокола, топоры, подсвечники и иные металличес­кие изделия, в третьем — кожи, рукавицы, чулки, ковры, завесы и разные ткани. Особый ряд занимают масло, сало и ветчина,

с 1671 по 1673 г. Сочинение о Московии было издано Рейтенфельсом в Падуе в 1680 г.

особый — свечи и воск, особый, — наконец, разные изделия из дерева. В кожаном ряду лежат кожаные изделия: возжи и про­чая конская сбруя; в меховом — шубы и шапки. В одном месте выставлены лечебные разные зелья и травы, в другом — запоры, ключи, гвозди, далее — шелк нитками, канитель для украшения девиц, браслеты.

Документ № 61

Из записок Г. К. Котошихина*

«О России в царствование Алексея

Михайловича»: о жизни царской семьи

Вопросы и задания к документу №61:

1. На основе документа охарактеризуйте быт царской семьи. Как воспитывали царских отпрысков? Прокомментируйте и поясните каждый из составных элементов воспитания царевичей и царе­вен.

2. Как в XVII в. происходил свадебный обряд? Расскажите в последо­вательности об этапах подготовки свадьбы. Какой из них, на ваш взгляд, был самым важным? Почему?

*Котошихин Григорий Карпович (около 1630 — ноябрь 1667, Сток­гольм), подьячий Посольского приказа, писатель. В1658—1661 гг. состоял в русском посольстве, которое вело переговоры со Швецией о заклю­чении Валиесарского и Кардисского договоров. Весной 1664 г. послан в войска князя Я. К. Черкасского для ведения канцелярских дел, но в августе перебежал к литовцам, затем уехал в Силезию, а оттуда через Нарву в Стокгольм и в марте 1666 г. принят на шведскую службу. Был казнён за убийство хозяина дома, в котором жил. Котошихин — автор сочинения (издано под названием «О России в царствование Алексея Михайловича», 1840), которое является ценным источником по истории государственного строя России середины XVII в. Сведения К. весьма подробны и точны, большинство их подтверждается др. источниками XVII в., хотя следует учитывать, что сочинение составлено по заказу шведского правительства и некоторые суждения автора о русской действительности XVII в. тенденциозны.

3. Какие персонажи участвовали в свадьбе? Какую роль они играли в ее подготовке и проведении?

4. Сопоставьте свадьбу XVII в. и современную. Какие обряды и тра­диции сохранились? Чем, но вашему мнению, объясняется то, что многие свадебные обычаи безвозвратно ушли в прошлое?

О покоех царских. У царя и у царицы свои особые. И видают царя и царицу и ближние люди времянем, а простые люди мало видают. <...>

Сестры ж царские и тщери [дочери], царевны, имеяй свои особые ж покои разные, и живуще, яко пустынницы, мало зряху [видя] людей и их люди, но всегда в молитве и в посте пребываху и лица свои слезами омываху... А за государства своего за князей и за бояр замуж выдавати их не повелось, потому что князи и бояре их есть холопи и в челобитье своем пишутца холопами, и то поставлено в вечной позор, ежели за раба выдать госпожу. А иных государств за королевичей и за князей давати не повелось для того, что не одной веры...

А на воспитание царевича или царевны выбирают всяких чинов из жон — жену добрую, и чистую, и млеком сладостну, и здорову, и живет та жена у царицы в Верху на воспитание год... Да у того ж царевича или у царевны бывают приставлена для до­смотру мамка, боярыня честная, вдова старая, да нянка и иные послужницы. А как царевич будет лет пяти, и к нему приставят для бережения и научения боярина, честью великого, тиха и разумна, а к нему придадут товарища — околничего или думного человека. Так же из боярских детей выбирают в слуги и в столники таких же младых, что и царевич. А как приспеет время учити того ца­ревича грамоте, и в учители выбирают учителных людей, тихих и не бражников... А до 15 лет и болши царевича, окроме тех людей, которые к нему уставлены, и окроме бояр и ближних людей, видети никто не может, таковой бо есть обычай. А по 15 летех укажут его всем людем, как ходит со отцем своим в церковь и на потехи. А как уведают люди, что ну его изволили целовать, и наперед, по прошению гостей, целует свою жену господин, потом гости един по единому кланяются женам их в землю ж и, пришед, целуют, и поцеловав, отшед, потомуж кланяются в землю, а та, кого целуют,

кланяется гостем малым обычаем. И потом того господина жена учнет подносите гостем по чарке вина двойного или тройного, з зельи; величиною та чарка бывает в четвертую долю квартаря или малым болши... И по прошению тех гостей господин прикажет пити наперед вино жене своей, потом пьет сам, и подносят гостем, и гости перед питием вина и выпив, отдав чарку назад, кланяют-ца в землю ж... И по том питии того господина жена, поклонясь гостем, пойдет в свои покои к гостем же, к бояроням, тех гостей к женам. А жена того господина и тех гостей жены с мужским полом, кроме свадеб, не обедают никогда, разве которые гости бывают кому самые сродственные, а чужих людей не бывает, и тогда обедают вместе.

...А дочерей они своих, девиц, к гостем не выводят и не ука­зывают никому, а живут те дочери в особых далних покоях. А как стол отойдет, и по обеде господин и гости потомуж веселятца и пьют друг про друга за здоровья, розъедутца по домом. Таким же обычаем и боярыни обедают и пьют меж себя, по достоинству, в своих особых покоях; а мужского полу... у них не бывает никого.

А лучитца [случится] которому боярину и ближнему человеку женити сына своего, [тогда] сведав у кого невесту, посылает к отцу тое невесты, или к матере, или к брату говорити друзей своих, му-жеск пол или женской... и спросити, ежели они похотят дочь свою... выдать замуж... и что будет за тою девицею приданого, платьем, и денгами, и вотчинами, и дворовыми людми. И тот человек, будет хочет дочь свою выдать замуж, на те речи скажет ответ, что он деви­цу свою выдать замуж рад, толко подумает о том з женою своею и с сродичами; а подумав, учинит им отповедь которого дни мочно.

А будет дать за него не хочет, ведая его, что он пьяница, или шаленой, или иной какой дурной обычай за ним ведает, и тем людем откажет, что ему дата за такого человека немочно, или чем-нибудь отговоритца и откажет.

А будет умыслит за него выдать, и жена и сродичи приговорят, и он, изготовя роспись, сколко за тою девицею даст приданого, денег, и серебряные и иные посуды, и платья, и вотчин, и дво­ровых людей, пошлет к тем людем, которые к нему от жениха приходили, а те люди отдадут жениху; а дочере, или кому ни буди, о том не скажут, и не ведает до замужества своего. И будет

тому жениху по тому приданому та невеста полюбитца, посылает к невестину отцу и к матере говорить прежних же людей, чтоб они ему тое невесту показали. А как те посланные люди придут и говорити о том учнут, и отец или мать тое невесты скажут, что они дочь свою показать ради, толко не ему самому, жениху, а отцу, или матере, или сестре, или сродственной жене, кому он, жених, сам верит. И по тем их словам посылает жених смотрити мать свою или сестру на которой день приговорят.

И тое невесты отец и мать к тому дни готовятся, и невесту нарядят в доброе платье, и созовут гостей, сродственных людей, и посадят тое невесту за стол. А как та смотрилщица приедет, и ей честь воздав, посадят за стол подле тое невесты. И сидячи за столом, за обедом, та смотрилщица с тое невестою переговаривает о всяких делах, изведываючи ее разуму и речи, и высматривает в лицо, и в очи, и в приметы, чтоб сказать, приехав к жениху, ка­кова она есть. Й быв малое или многое время, поедет к жениху. И будет той смотрилщице та невеста не полюбитца, и она скажет жениху, чтоб он к ней болши того не сватался; присмотрит ее, что она глупа, или на лицо дурна, или на очи не добра, или хрома, или безъязычна, и тот жених от тое невесты отстанет прочь и болши того свататца не учнет. А будет та невеста полюбилась, и скажет тому жениху, что добра, и разумна, и речью и всем исполнена, и тот жених посылает к невестину отцу и к матере тех же первых людей, что он тое невесту излюбил и хочет с ним учинить зговор и записи написать, что ему на ней женитца на поставленной срок, а они бы потомуж тое невесту за него выдали на тот же срок. И тое невесты отец и мать приказывают с теми присланными людми к жениху, чтоб он приехал к ним для зговору с неболшими людми, кому он в таком деле верит, того дни до обеда или по обеде, и скажет им день, когда к нему быть, и к тому готовитца.

И жених, дождався того дни, нарядись, с отцом своим, или с сродичами, или з друзьями, кого любит, поедет к невестину отцу или матере. И они меж себя с обе стороны учнут уговариватца о всяких свадебных статьях и положат свадбе срок, как кому мочно к тому времяни изготовится, за неделю, и за месяц, и за полгода, и за год, и болши... И будет тот человек на тот уставленной срок тое девицы не возмет или тот человек своей девицы на срок не выдаст,

взяти на виноватом 1000, или 5000, или 10 000 рублев денег, скол-ко кто напишет в записи.... И того дни, в которой быть свадбе... едут летом на лошадях верхами, а зимою в санях, поп с крестом, потом бояре, и тысецкой, и жених. А приехав к невесте на двор, идут в хоромы, по чину; и невестин отец и гости встречают их с честию... А как будет время, что им ехать к венчанию, и дружки у отца и у матери невестиной спрашиваютца, чтоб они новобрачного и новобрачную благословили ехать к венчанию.

И они благословляют их словом, и на отпуске отец и мать жениха и невесту благословляют образами, а потом, взяв дочь свою за руку, отдают жениху в руки. И потом свадебной чин, и поп, и жених с невестою вместе, взяв ее за руку, пойдут ис хором вон, а отец, и мать, и гости их провожают на двор. И жених, посадя невесту в колымагу или в каптану, садитца на лошадь или в сани, также и весь свадебной чин, и едут з двора к той церкве, где венчатца. А провожает невесту толко одна сваха ее, да другая женихова. И быв у венчанья, поедут со всем поездом к жениху на двор... и как приедут они к жениху на двор, и их женихов отец, и мать, и гости встречают, и отец и мать, родные или поседелые, жениха и невесту благословляют образами и подносят хлеб да соль, и потом садятца за столы...

Документ № 62

Из сочинения Г. К. Котошихина «О России в царствование Алексея Михайловича»: о московских послах

Вопросыи заданияк документу№ 62:

1.Прочтите документ. Вспомните, с какой целью и когда появился Посольский приказ?

2. Из представителей каких социальных групп набирались дипломаты?

3. В какие страны направляла Россия своих послов в XVII в.?

4. Охарактеризуйте русскую дипломатическую службу с точки зре­ния её организации, кадрового состава, функции должностных лиц дипломатического ведомства, характера взаимоотношений верховной власти и деятелей дипломатической службы.

К цесарскому величеству Римскому великие послы не по-сылываны давно потому, что далией проезд, чрез многие разные государства и послом великим в дороге будет много шкоты и убытков. А посылаются к цесарю посланники роду середнего, которые бывают в думных дворянех и в околничих; а с ним то-варыщ дьяк.

К королевскому величеству Свейскому [шведскому] посылаются великие послы, околничие другой статьи родов, которые в.боярех не бывают; а с ними товарищи думные дворяне или столники середних родов, да дьяки. А на посолство, на съезды, посылаются бояре из первые статьи родов, которые ниже есть писаны; а с ними товарыщи таковы, каковы посылаются в Свею [Швецию].

К Полскому королю посылаются великие послы, бояре боль­ших родов первые статьи, которые ниже всех, или и другие ж статьи родов бояре ж, или околничие, которые бывают в боярех. И с боярами посылаются товарищи, околничие и думные дворя­не, и столники, и дьяки, а с околничими думные же дворяне, и столники, и дьяки. А на посолство, на съезды, посылаются бояре первые статьи родов, пятого или шестого роду человек; а с ними товарищи бояре же таковы, каковы посылаютпя в Полшу, также и околничие, и думные дворяне, и думные и простые дьяки.

К Аглинскому королю посылаются столники, первые статьи родов, которые из столничества бывают в боярех; а с ними то­варыщи дворяне добрых родов, да дьяки.

К Датцкому королю посылаются столники и дворяне тех родов, которые бывают в думном дворянстве и в околничестве; а с ними товарыщи дворяне ж и дьяки.

К курфистром, и к князем, и к графом, и к Галанским Статом посылаются столники же, и дворяне, и дьяки таковы ж, что и к Датцкому королю.

К Турскому салтану посылаются послы таковы ж, что и к Датцкому королю.

К Персидцкому шаху посылаются послы таковы ж, что и в Свейское государство.

К Крымскому хану и к Калмыцким тайшам посылаются посланники середних родов дворяне, а с ними товарыщи и по­дьячие.

А посланники посылаются к христианским потентатом, столники же и дворяне честных и середних родов, и дьяки.

А в гоцех посылаются стряпчие, дьяки, жилцы, подьячие и начальные люди.

Да с послы же, как посылают в государства и на съезды, и с посланники бывают для посолской чести посыланы з бояры и околничими и думными людми, столники, и стряпчие, идворяне, и жилицы, дети и братья и роду их и чюжих родов, которые преж того бывали отцы их и деды со отцами их и з дедами, или которые с кем быть сами похотят. А бывает с теми послами и посланники, смотря по роду и по чести их и по посольству, за иным боярином по 30 и по 20 и по 15 человек; а за околничим и думным челове­ком, и за столником по 15 и по 10 и по 8 человек; а за иными по пяти и по три человека; а за дьяки по 2 и по одному человеку. Да с послы ж посылаются по переводчику, подьячих по 5 человек и болши; а людей они своих емлют с собою по своей чести, сколко кому мочно; и бывает с великими послами всех людей человек по 40 и по 8 и по 7 и по 80 и по 100 и болши, смотря по посоль­ству и каковы есть честью послы. А с посланники посылаются подьячих два человека или три, и переводчик, и толмачи; а всех людей бывает с ними человек по 15 и по 20 и по 30. А с гонцами бывают толмачи ж, да людей человек по 8 и по 10 и болши, как кому сколко мочно для чести взята.

А когда случится царю послати кого на свою царскую служ­бу во окрестные государства в послех и в посланникех, или на посолские съезды, так же и в городы по воеводствам, и на войну, или на Москве в приказех сидеть у дел, боярину или околничему или столнику з боярином, а с околничим думному дворянину и столнику и дворянину, а з столником или и з думным человеком столнику ж и дворянину, единому под другим в товарыщах. И бу­дет и с тех бояр боярин, или околничей, или столник з боярином породою своею ровен, и отцы их и деды и прадеды с отцами их и за деды и роду их на службе и у дел и у царя за столом не бывали ни с кем; а думные дворяне и столники и дворяне породою своею с околничем ровны ж, и у дел ни у каких роду их никто околни-чего с сродственники нигде не бывали ж; а столники и дворяне з думными людьми, а дворяне с столники породою будут ровны ж,

и таким же обычаем с сродственными тех людей преж того роду их в посолствах и на службах нигде не бывали, — и они с ними в товарыщах быти потому ж не хотят, и ставят себе в позор и в бесчестье. И бояре и околничие, и думные люди, и столники, и дворяне бьют челом царю и подают челобитные на тех людей в бесчестье, которые с ними по его царскому указу, быти не хотят, а пишут в челобитье своем друг на друга, что им быти с ними кому с кем велят мочно, потому что отцы их, или деды, или прадеды, или кто-нибудь роду их, их роду со отцы и з деды или с прадеды бывали безспорно, или кто будет со отцы их и з деды и с прадеды бывали на службах и в посылках иного роду, а с тем родом тот род, на которой род учнут бити челом, бывали они на службах и в посылках, без спору, и по тому роду им быть с ними мочно, -г чтоб государь про то, что их челобитью, велел сыскать и по сыску в бесчестье указ учинен был. А те, которым велено с кем быть в товарыщах, против того и бьют челом царю, что они породою своею и честью тех людей не менши, с кем им велят быть, и отцы их и деды и прадеды с родственными их нигде в товарыщах не бывывали ни с кем. И по тому их челобитью, приказывает царь в Посолском Приказе и в Разряде сыскивать с чести их старыми записными книгами и писмами, и в тех приказех, сыскав, выпи­шут, кто каков есть честью, и того дела слушает царь з бояры и з думными людми. И будет кому с кем быти по сыску мочно, и тому быти велят без упорства; а будет кому быти для ровности немочно, и его отставят, а велят быти иному, кому мочно...

Бояром, околничим, думным людем, столником, стряпчим, дворянам, дьяком, жилцом, переводчиком, подьячим, толмачом, как их посылают во окрестные государства в посолствах и на съезды и в посланникех и в гонцех, дается царское жалованье денежное, по окладу их, на два года, да чем поднятца на службу, против окладу одного году; да им же для тех служб даетца соболей: бояром по 1000 и по 800 и по 700 и по 500 рублев, околничим на 400 и на 300 рублев, думным людем и столником на 300 и на 250 и на 200 рублев, стол­ником же и дворяном и дьяком на 200 и на 150 рублев, безденежно, смотря по чести их и по посолству. Да им же послом, и посланником, и гонцом, и посолским дворяном, и иным чином, в дорогу даетца

царское жалованье: запасы хлебные и съестные, мяса и рыба да питья, вина, вина горячие, меды розные, пива, по указу, для чину, негораздо по болшому, по старому обычаю. <... >

Документ № 63

Из сочинения Григория Котошихина «О России в царствование Алексея Михайловича»: об иностранных послах

Вопросы и задания к документу №63:

1. Послы каких стран были представлены при дворе Московского царя в середине XVII века?

1. Как проводились дипломатические приемы иноземных послов в Москве? Какая «честь им бывала»?

2. Зависела ли эта «честь» от страны, откуда прибыл посол? Поясните свой ответ примерами из текста.

Королевского величества Свейского [шведского] послы, как они приедут на границу, и их посылают принимать из порубежных городов бояре и воеводы дворянина, человека старого и роду чест­ного, и велят принять послов с честию, и корм и питье пошлют к ним с ним на встречу; а приняв послов, едет с ними до города. А как они будут близко которого города, и посылает тот дворянин с вестью к воеводам, что они будут в городе того числа, которое прилучится: и бояре и воеводы для тех послов учинят встречу, а на встрече бывают дворяне, и дети боярские, и служилые всяких чинов и посадцкие люди; и с теми послами дворянин едет в город, и на двор, где устроено послом стоять. <...>

А как послы приедут блиско Москвы, и дворянину велено бывает с теми послами остановимся не доезжая Москвы за 20 верст, и о посолском приезде отписать; и по ево писму велят ему с теми послами итти к Москве, на подхожей стан, верст за 7, и ожидати указу, как ему велят быть с ними к Москве. А на Москве того дня, в которой будет встреча, на царской конюшне готовят лошади, на чем их, послов, принимать; да на дворе, где

им стоять, готовят полаты, или избы, и корм и питье послом и их посолским дворяном и всякого чину люд ем, и конской корм и дрова, к их посолскому приезду все было готово. <...>

А встретить послов и принять посылаетца столник, середнего роду, которые бывают в околничих, а с ним дьяк; и встречают послов за Земляным городом, на поле. А в наказах столнику и дьяку пишется: как они съедутца с великим послы, и они б говорили речь, по наказу, наперед послов, а шапок бы наперед послов не снимали и с лошадей не ссадились. А как столник и дьяк послов встретят и речь по наказу наговорят, и скажут, что присланы под них, послов, царские лошади, на чем им ехать, с седлы и с наряды, и у послов с столником и з дьяком бывает спор: как Московские послы бывают у государя их, и их принимают в коретах, а не верхами; и столник и дьяк отговариваютца, что изо всех окрестных государств, так же и из Свейские послы преж того бывали, и их принимали верхами и ехали в город без опору, и в государстве их чюжеземских постов в коретах принимати не обычай. И споровався много, садятца послы на царские лошади, а сев на лошади, у послов с столником бывают споры великие о правой руке; и споровався много, едет столник с послами в город, у послов по правую руку, а дьяк по левую сторону. А проводя их, послов, до посолского двора, где им стоять, поедут столник и дьяк к царю; а объявя о том царю, что послов приняли и проводили на посолский двор, и царь посылает спрашивать послов о здоровье их же, столника и дьяка, и велит сказати послом, что им велено быти у них, послов, в приставех. <...> И как царь будет в полате, и к приставом посылают, что им к царю с послы ехать время: и они едут с посолского двора<... > А как послы приезжают блиско царского двора, и не доезжая двора, слазят с лошадей; и слезши с лошадей, послы и их дворяне шпаги с себя снимут, и идут к царю в верх без шпаг; а наперед послов идут з дарами стрелцы и посолские дворяне, мимо церкви, сенми, на крылцо к той полате, где им быть у царя, и в полату входят потомуж; а перед полатою встречают послов думной дьяк да дьяк, и спрашивает послов о здоровье, и идут в полату с послами вместе. А царь в то время сидит на своем месте, во всем своем царском одеянии; а по правую руку царя, на окне, поставлен на блюде стоянец, а

по левую сторону сидят бояре, поодаль; а царя в то время держат под руки сибирские царевичи или бояре.

...И потом, на другой или на третей день, или неделю спустя, укажет царь послом быти у себя на дворе и у бояр в ответе... и послы, и с ними приставы, и их посолские дворяне, и встречники, едут в город, и у царского двора с лошадей слазят, и сняв шпага, идут к царю в полату, противо первого приезу. А пришед в полату, бьют челом царю за стол, что к ним было присылано, и царь послов спрашивает о здоровье, а говорит речь думной дьяк; и потом велит послом объявить, что они, послы, присланы от королевского вели­чества и о приезде своем подали королевского величества грамоту, и тое грамоты слушав, он, царь, любително указал им, послом, быти в ответе, и дал выслушать бояром своим (имяна их боярские кто будет), и они б, послы, о чем они присланы, дела свои им, бояром, объявили; и потом пойдут послы от царя с полаты в другую, ответ­ную, полату. <...> Акак бояре придут в ответную полату, и витався с послами, садятца бояре за стол, вдоль против стола, а послы са-дятца по левой руке против стола ж, поперег; а дворяне посолские бывают в другой палате. И учнут бояре говорить послом, для чего они присланы, чтоб им, бояром, объявили; и послы начнут им о делех говорить, и те их речи, с обе стороны, толмачат переводчики, а для запиши речей, с обе стороны, стоят секретари и подьячие; а окроме тех людей никого в полате не бывает.

И у бояр и у послов о делех бывают разговоры и споры многие. <...> А как бояре о том царю объявят, и царь посылает к послом из них же, ответных бояр, думного дьяка, а велит сказать... что на те их дела ответ учинен будет им в ответе завтро, или выной день, или пришлют к ним ответ на приеме; а ныне б они, послы, ехали к себе на двор. <...>

...А как послы, по указу государя своего, дела и посолство исправят, и бывает им отпуск, и они на отпуске у царя бывают против того ж, как на приезде: и царь приказывает сними, послы, к королевскому величеству свой любителной поклон и поздрав­ление, стоя, сняв шапку, и подает послом свою царскую грамоту, а говорит за царя речь околничей; и потом думному дьяку велит сказати послом, чтоб они шли к его царской руке. И быв послы и их посолские дворяне у руки, велит царь сказати им свое жа-

лованье, стол, еству и питье; и послы, бив челом царю, поедут к сабе на двор, по прежнему ж.

.. .Да послом же к отпуску их с Москвы готовят в дорогу корм, и питье, и подводы... А как будет в дорогу корм и питье изготовлено, и послы ехать готовы, и их, послов, провожают с Москвы до тех же мест, где их принимают приставы да встречники те ж, которые ездили с ними в город к царю; и едут послы из города на царских лошадях. А что они на отъезде с приставы поговорят и чем их подарят, и о том они, приставы объявливают думному диаку...

А как бывают на Москве цесаря Римского послы, так же Полского, и Аглинского, и Датцкого королей, и Турские, и Пер-ситцкие: и им бывает приниманье и честь во всем против того ж, что и Свейским послом; толко Цесарским послом и Полским и Аглинским бывает перед Свейским послами прибавка в естве и в питье, да рынд бывает по 6 человек; а посланником и гонцом всех тех вышеписанных государств, и курфистров, и князей, и графов бывает против того, как писано выше сего во всем.

А как приезжают Крымского хана, и Нагайские, и Калмытцкие послы, и им встречи не бывает; а едут Крымские послы с приставы, кто их принимает на рубеж, на свой Крымской двор, а Калмытцкие и Нагайские, где их поставят; и на Москве приставят к ним дво­рянина. <...> А которого дни укажет царь быти тем послом у себя, и по тех послов пошлют с царские конюшни лошади, да пошлют к ним платье однарядки и кафтаны и шапки и сапоги, и велят им быти в городе, к Посолскому Приказу; и послы, нарядясь в царское платье, приедут с приставом в Приказ, и в Приказе думной дьяк их роспрашивает, для чего они присланы, и говоря с ними о делах, осматривает грамоты, и пойдет сказати царю; и царь пошлет по тех послов, велит им быти к себе, и пристав с ними ис Посолского Приказу идет до царского двора, пеши, и к царю в Верх. А царь в то время бывает полате, в одеянии повсядневном. А как послы войдут в полату; и увидав царя, кланяются в землю и правят посолство совое; и царь спрашивает послов о здоровье Крымского хана (или князя), сидя в шапке; а говорит речь от царя думной дьяк; и правя посолство, издают послы грамоту, и царь тое грамоту велит принята думному дьяку, а бывает та грамота в мешке золотном, незапечатана;

и приняв грамоту, велит царь с послов однарядки снять, а взложить на них золотые шубы при себе, а однарядки их отошлют к ним на двор; и потом царь велит послам итти к своей руке, и как они к руке придут, и царь кладет руку свою на их головы, а целовать не дает; и потом царь дает послом пити кубками романеи, да и по ковшю меду вишневого; и потом отпущают их к себе на двор. Иные ис тех послов, выпив романею и мед, суды берут, к себе и кладут за лавуху; а говорят они послы: когда де царь пожаловал их платьем и питьем, и тем судам тодитца быти у них же; и у них тех судов царь отнимати не велит, потому что спороватся з бусурманом в стыд; и для таких безстыдных послов деланы нарочно в Аглинской земле сосуды медные, серебряные и позолочены.

А для каких розговоров те послы будут надобны, и они на розговорех бывают в Посолском Приказу и у думных дьяков на дворех, или посылают к ним дьяков и подьячих роспрашивать; и на отпуске те послы бывают у царя против того ж, как на приезде, и питье им царь подает же. А корм и питье, поденное, идет им не против иные государств послов и гонцов, с убавкою, обычное.

Документ № 64

Из сочинения Адама Олеария* «Описание путешествия Голштинского посольства в Московию и через Московию в Персию и обратно»

Вопросыи задания к документу № 64:

1.Сопоставьте фрагменты VI и IX в «описании» А. Олеария. Есть ли различия в приеме послов из указанных стран? Подтвердите свой ответ выдержками из документа.

* Олеарий Адам (1600—1671) — немецкий ученый и дипломат. Был в России в 30-х — 40-х годах XVII века. Описал свои впечатления о Мос­ковском государстве в пространном сочинении, позже переведенном на русский язык.

2.Что в обращении русского царя с зарубежными послами вызывало недоумение и раздражение иностранцев, а что — восхищение?

3. Прочтите главу XXVIII «описания» А. Олеария. Охарактеризуйте ежедневное продовольственное снабжение иноземных послов. Чем, судя по документу, особенно были довольны послы?

III. Как мы прибыли в Нарву. Путешествие оттуда,через крепости Ям и Копорье, до Нотебурга

...Ведь в России, как и в Персии, обычай такой, что чужие посольства, прибывшие к границе, должны заявить о себе и ждать, пока их прибытие будет эстафетой сообщено властелину страны и будут отправлены приказы наместникам и начальникам провинций, как их принять и угостить. <... >

Когда 25-го с. м. пришло известие, что новгородский воевода прислал пристава на границу, чтобы отдельно и прежде всего отвезти шведских господ послов, эти последние 26-го пустились впуть<...>

Далее был задан вопрос: когда же будут приняты голштинские послы? Толмач полагал, что это случится разве недели через три, после доставки шведских господ в Москву; дело в том, что, по его мнению, недоставало ладей или ботов и лошадей, нужных для путешествия. <... >

Когда нам 16 июля было возвещено, что пристав, по имени Семен Андреевич Крекшин, прибыл в Лаву, чтобы нас принять, то мы 20-го собрались в путь и отправились туда. Через несколько часов после нашего прибытия пристав прислал своего толмача со стрельцом на нашу сторону и велел спросить, готовы ли послы быть принятыми. Когда мы велели спросить, примет ли он нас на той стороне или же на воде, как шведов, он отвечал, чтобы мы переезжали: «нет нужды встречаться на воде, так как у нас не может быть спора о границах, из которых ничего не принад­лежит вам».

Когда мы... переехали, выступил наперед пристав в красном дамастовом кафтане и остановился в нескольких шагах от берега. Когда же послы вышли на берег, он, с покрытой головой, вышел к ним навстречу и не хотел снимать шапки, пока не начал говорить и не назвал имени великого князя. <...> Его толмач, по имени

Антоний, не знал порядочно немецкого языка и переводил так скверно, что еле можно было понять его. Только после того как послы дали свой ответ, пристав подал им руку и повел нас сквозь ряды стрельцов (это были двенадцать казаков, стоявших с ружьями наготове) в свою гостиницу. <...> После обеда в полдень, данного нам наместником Нотенбурга, проводившим нас и на прощанье хорошо угостившим всевозможными вкусными напитками, мы на 7 ладьях поехали в путь через Ладожское озеро.

Когда мы 22-го с. м. рано закончили наш путь по озеру на протяжении 12 миль и вышли на берег у монастыря Никольского на Волховской губе, пришел русский монах и принес послу для привета хлеб и вяленую семгу. Наш пристав, который должен был готовить нам «корм» или продовольствие, спросил: должен ли он ежедневно доставлять нам провизию и заставлять готовить ее, или же нам будет приятнее получать деньги, на сей предмет назначенные его царским величеством, и давать нашему повару готовить кушанья по нашему способу. Мы, как это всего обыч­нее у посольств в этих местах, просили передавать нам деньги и закупали сами. Такса же везде определялась самим приставом, так что мы все получали очень дешево: да и вообще во всей России, вследствие плодородной почвы, провиант очень дешев. Ведь 2 копейки за курицу — это в нашей монете 2 шиллинга или 1 грош мейссенской монеты; 9 яиц получали мы за 1 копейку. Мы получали ежедневно 2 рубля и 5 копеек, т. е. 4 рейхсталера 5 шиллингов; дело в том, что на каждое лицо, от высшего до низшего, пропорционально, назначается известная сумма...

VI. Как нас в Москве принимали: о первой публичной аудиенции и о прибытии Спирита в Москву

Через полчаса после нашего прибытия в Москву, для при-ветствования нас, из великокняжеских кухни и погреба была прислана нам провизия, именно: 8 овец, 30 кур, много пшенич­ного и ржаного хлеба и потом еще 22 различных напитка: вино, пиво, мед и водка, один напиток лучше другого; их принесли 32 русских, шедших гуськом друг за другом. Подобного рода прови­зия подобным же образом доставлялась нам ежедневно — однако

только в половинном размере. У них ведь такой обычай, что послы в первый день своего прибытия, а также в дни, когда они побывают у руки его царского величества, постоянно получают двойное угощение. <...>

18-го с. м. пришли приставы и сообщили, что его царское величество завтра желает дать гг. послам публичную аудиенцию и что по сему случаю нам надлежит быть в готовности. <...> Рано утром 19 августа приставы явились вновь, чтобы узнать, собираемся ли мы в путь, и когда они увидали, что мы вполне готовы, то поспешно поскакали опять к Кремлю. Вслед за тем доставлены были великокняжеские белые лошади для поезда. В 9 часов приставы вернулись в обыкновенных своих одеждах, велев нести за собою новые кафтаны и высокие шапки, взятые ими из великокняжеского гардероба: приставы одели их в передней у послов, где они в нашем присутствии разубрались наилучшим образом. После этого мы в плащах, но без шпаг (таков у них обычай: никто со шпагою не смеет явиться перед его царским величеством), сели на коней и отправились к Кремлю...<...>

Проехав на верхней площади Кремля мимо посольского прика­за и сойдя с лошадей, наши офицеры и гоф-юнкеры выстроились в порядке. Маршал пошел впереди презентов или подарков, а мы шли перед гг. послами. Нас повели налево через сводчатый проход и в нем мимо очень красивой церкви (это, говорят, собор) в залу аудиенции, находящуюся направо на верхней площади. Нас по­тому должны были провести мимо их церкви, что мы христиане. Турок, татар и персов ведут не по этой дороге, но сразу же через середину площади и вверх по широкому крыльцу.

Перед аудиенц-залом мы должны были пройти через сводча­тое помещение, в котором вокруг смены сидели и стояли старые осанистые мужчины с длинными седыми бородами, в золотых одеждах и высоких собольих шапках. Это, говорят, «гости» его царского величества или именитейшие купцы; одежда на них принадлежит его царского величества сокровищнице и выдает­ся только при обстоятельствах, подобных настоящему, а затем сдается обратно.

Когда послы пришли пред дверью этой передней, из ауди­енц-зала вышли два командированные его царским величест-

вом боярина в золотых, вышитых жемчугом кафтанах, приняли послов и сказали, что его царское величество пожаловал их, допустив явиться перед ним как их самих, так и их гоф-юнке-ров. Подарки были оставлены в этом помещении, а послов, за которыми прошли их офицеры, гоф-юнкеры и пажи, провели внутрь к его царскому величеству. Когда они вошли в дверь, знатнейший переводчик царя Ганс Гельмес, мужчина в ту пору лет 60 (он был жив еще в 1654 г. и отправлял свою должность), выступил вперед, пожелал великому государю царю и великому князю счастья, продолжительной жизни и объявил о прибытии голштинских послов. Аудиенц-зал представлял собою четырех­угольное каменное сводчатое помещение, покрытое снизу и по сторонам красивыми коврами и сверху украшенное рисунками из библейской истории, изображенными золотом и разными красками. Трон великого князя сзади у стены поднимался от земли па три ступени, был окружен четырьмя серебряными и позолоченными колонками или столбиками, толщиною в три дюйма; на них покоился балдахин в виде башенки, поднимав­шейся на 3 локтя в вышину. С каждой стороны балдахина стояло по серебряному орлу с распростертыми крыльями. <...>

На вышеозначенном престоле сидел его царское величество в кафтане, осыпанном всевозможными драгоценными камнями и вышитом крупным жемчугом. Корона, которая была на нем поверх черной собольей шапки, была покрыта крупными ал­мазами, так же как и золотой скипетр, который он, вероятно, ввиду его тяжести, по временам перекладывал из руки в руку. Перед троном его царского величества стояли четыре молодых и крепких князя, по двое с каждой стороны, в белых дамастовых кафтанах, в шапках из рысьего меха и белых сапогах; на груди у них крестообразно висели золотые цепи. Каждый держал на плече серебряный топорик, как бы приготовившись ударить им. У стен кругом слева и напротив царя сидели знатнейшие бояре, князья и государственные советники, человек с 50, все в очень роскошных одеждах и высоких черных лисьих шапках, которые они, по своему обычаю, постоянно удерживали на головах. В пяти шагах от трона вправо стоял Государственный канцлер. Рядом с престолом великого князя направо стояла золотая де-

ржава, величиною с шар для игры в кегли, на серебряной, резной пирамиде, которая была высотою в два локтя. Рядом с державой стояла золотая чашка для умывания и рукомойник с полотенцем, чтобы его царское величество, как послы приложатся к его руке, снова мог умыться. <... >

И так, когда послы с должною почтительностью вошли, они сейчас же были поставлены против его царского величества, в десяти от него шагах. За ними стали их знатнейшие слуги, справа же два наших дворянина с верительными грамотами, которые все время держались в протянутых вверх руках. Великокняжеский переводчик Ганс Гельмес стал с левой стороны послов. После этого его царское величество сделал знак государственному канцлеру и велел сказать послам, что он жалует их — позволяет поцеловать ему руку. Когда они, один за другим, стали подходить, его царс­кое величество взял скипетр в левую руку и предлагал каждому, с любезною улыбкою, правую свою руку: ее целовали, не трогая ее, однако, руками. Потом государственный канцлер оказал: «пусть господа послы сообщат, что им полагается». Начал говорить посол Филипп Крузиус. Он принес его царскому величеству приветс­твие от его княжеской светлости, нашего милостивейшего князя и государя, с одновременным выражением соболезнования по поводу смерти патриарха... После этого послы взяли верительные грамоты и направились к его царскому величеству, сделавшему знак канцлеру, чтобы тот принял грамоты.

Когда послы опять отступили назад, его царское величество снова подозвал знаком Государственного канцлера и сказал, что ему отвечать послам. Канцлер от царского престола прошел пять шагов по направлению к послам и сказал: «Великий государь царь и великий князь (и прочее) велит сказать тебе, послу Филиппу Крузиусу, и тебе, послу Отгону Брюггеманну, что он вашего князя герцога Фридерика грамоту принял, велит ее перевести на рус­ский язык и через бояр на нее дать ответ, герцогу же Фридерику он напишет в иное время». Читая по записке титулы великого князя и его княжеской светлости, канцлер обнажал голову, а потом сейчас же снова надевал шапку. <...>

После этого выступил гофмейстер великого князя, прочел список княжеских подарков, которые тотчас же были внесены и

держаны на виду, пока канцлер не кивнул, чтобы их вновь вынесли. Затем канцлер продолжал говорить и сказал: «Царь и великий князь всея России и государь и обладатель многих государств пожаловал господ послов, дал им говорить далее». Послы, после этого, в силу капитуляции по персидским делам, заключенных между его королевским величеством шведским и его княжескою светлостью шлезвиг-голштинским, просили тайной аудиенции, одновременной с шведскими господами послами.

На это его царское величество велел спросить, как поживают послы, и передать им, что он жалует их сегодня кушаньем со своего стола. После этого господа послы были выведены теми же двумя боярами, которые раньше ввели их. Мы, с приставами и стрельцами, в прежнем порядке, отправились опять верхами домой. <.„>

20 августа наши приставы опять пришли к нам и сообщили: «его царское величество жалует нас: дозволяет выходить. Город нам открыт. Буде угодно ехать верхом, нам будут доставлены лошади. Разрешено также шведским послам и их людям прихо­дить к нам, а нам к ним». Это было большое чудо: ведь у моско­витов раньше существовал обычай, что никто ни из послов, ни из людей их, пока они находились в Москве, не смел выходить один. Даже если им приходилось справлять что-либо нужное вне дома, то и тогда стрелец должен был сопровождать их. Нам же из особого благорасположения, как и шведам, дана была эта свобода выходить без сопровождения стрельцов.

IX. О встрече турецкого посла

17-го с. г. под Москву прибыл турецкий посол. Его встретили с очень большим великолепием шестнадцать тысяч человек кон­ницы. В этом большом войске можно было сосчитать не более шести штандартов. Первый, принадлежавший лейб-кампании, был из белого атласа с изображением, на нем двуглавого орла с тремя коронами, окруженного лавровым венком с надписью: Virtute supero (т. е. «доблестью побеждаю»). Далее были три синих с белым, с изображением на одном — грифа, на другом — улит­ки, на третьем — руки с мечом. Далее еще один из красного дамаста, изображавший двуликого Януса, и наконец красный,

без изображения. Мы предположили, что такие эмблемы и знаменательные изображения были помещены [на штандартах] по указанию немецких офицеров, выступавших под Смоленск. Сами русские очень неискусны в изобретении таких вещей. Перед каждым штандартом ехали волынщики и литаврщики, а перед лейбштандартом — шесть трубачей, которые, по-своему, трубили что-то веселое. Некоторые из русских князей ехали на статных персидских, польских и немецких лошадях, хорошо уб­ранных... Некоторые из нас составили, вместе со шведами, отряд в 50 человек и выехали, с шведским маршалом высокоблагород­ным Вольф-Опаром во главе, за милю навстречу туркам, чтобы посмотреть на них. Когда турок нас увидел, то пристально стал вглядываться в нас, как и мы в него. С добрую милю мы ехали рядом с ним и осматривали его свиту и поезд <...>

Он [турецкий посол] был среднего роста, с желтоватым лицом и с черною как уголь, округленною бородою. Нижний кафтан его был из белого атласа с пестрыми цветами, верхний же кафтан из золотой парчи, подбитой рысьим мехом. На голове как его, так и всех его людей, были белые чалмы. Таково, впрочем, обычное убранство в одежде турок.

Он сидел в плохой белой деревянной русской повозке, которая, однако, была покрыта очень дорогим золототканым ковром.

За ним шли более 40 багажных телег, в каждой из которых сидели слуги, по одному или по двое.

Когда они находились всего в четверти мили от города, и посол предположил, что русские, имеющие его встретить, уже недалеко, то они сошли с телег и посол сел на прекрасную араб­скую лошадь. Когда он проехал расстояние выстрела из мушкета, ему навстречу, как это обычно, выехали два пристава с велико­княжескими лошадьми; они до тех пор оставались на лошадях, пока посол первый не слез с лошади. Зато и турки, несмотря на снимание русскими шапок при названии ими имени великого князя, оставили свои чалмы, по способу и обычаю своей страны, на головах, да и вообще не показали никакого знака почтения.

Приняв посла, русские опять быстро сели на лошадей, и хотя турок не медлил и старался сесть, если не раньше, то хоть одновременно, однако ему доставлена была лошадь очень вы-

сокая и такая нравная, притом с высоким русским седлом, что ему пришлось много повозиться, пока он взобрался. Когда он, наконец, не без опасности (лошадь несколько раз старалась лягнуть его), сел на лошадь, приставы повели его, поместив его посередине между собою, на посольский двор, который только что был отстроен. Доставив посла на место, двор крепко заперли и заняли сильною стражею...

[Второе Голштинское посольство]