Эффект неожиданности в рассказе «Королёк»

Одним из самых непредсказуемых рассказов из числа рассматриваемых является рассказ Владимира Набокова «Королёк», повествующий о человеке с, казалось бы, говорящей фамилией – Романтовский, тихом, спокойном, который, казалось бы, не имеет ярко выраженных недостатков, но вдруг оказывается преступником и погибает в результате стычки с уже очевидными, а не латентными, негодяями.

В начале рассказа замечаем полезный для глаз зелёный цвет, показанный автором через «апрельскую пунктирную зелень» [7, c.417]. Владимир Набоков, как хороший учитель, не всегда преподносит реципиентам готовый цвет. Временами автор, беря читателя в качестве соавтора, создаёт небольшие загадки, полунамёки, позволяющие читателю как бы дорисовать картину, только подсказанную автором, примерами чего служат «лёгкая тень листвы» [7], «кирпичная стена» [7],не являющиеся сюжетообразующим материалом, а вклинивающимися в экспозицию фрагментами описания.

Явными антиподами Романтовского являются братья, Густав и Антон, а также предполагаемая невеста Густава, Анна: они некорректно выражаются, являются носителями довольно резких суждений и своеобразного образа жизни, противоположного образу жизни центрального персонажа рассказа.

Автор отмечает «бледное востроносое лицо» [7, c.419] Романтовского, вызывавшее подозрительность.

«Причинами бледности являются «возрастные изменения кожи, недостаток влаги в ней, ослабление питания, возникающее в результате менее активной, чем ранее, работы сосудов. Кроме того, бледность напрямую связана со стрессом, недосыпанием и недостатком кислорода» [20].

Причина стресса и недосыпания Романтовского крылась в его ночных бдениях. Окончательно она раскроется в конце рассказа. Братья названы «красный и серый» [7]. И, если последнего можно противопоставить Романтовскому как банальную и заурядную личность, первый явно контрастирует с бледностью центрального персонажа, как бы предостерегая его, подобно ядовитому представителю флоры либо фауны.

Однако этот обманувший последнюю надежду цвет не спас Романтовского от смерти. Владимир Набоков «убил» этого, казалось бы, безобидного героя. Читатель недоумевает, почему же всё вышло так, а не иначе, надеется на объяснения со стороны автора, ожидает получить их в конце рассказа. И он их получает, причём автор, ловкий мистификатор, создаёт такое ощущение, что он и сам не знает, чем он, рассказ, закончится. Но эта «шахматная партия» не могла быть непродуманной. Данный приём имеет ошеломительный эффект при первом чтении рассказа.

Вернёмся к подозрительности главного героя. Изначально он был подозрительным только для недалёких братьев. Но вот полицейские, обыскавшие комнату, в которой жил Романтовский, установили, что тот являлся фальшивомонетчиком, что на языке братьев звучало как «королёк». Между прочим, ещё при жизни Романтовский запустил механизм, как бы нанёсший братьям ответный удар уже после того, как он умер, когда братья буквально насильно заставили его купить не нужную ему вещь. Ведь он был фальшивомонетчиком, а следовательно, подсунул им фальшивые деньги.

«Мой бедный Романтовский! А я-то думал вместе с ними, что ты и вправду особенный. Я думал, признаться, что ты замечательный поэт, принужденный по бедности жить в том чёрном квартале. Я подумал, судя по иным приметам, что ты каждую ночь — выправляя стих или пестуя растущую мысль — празднуешь неуязвимую победу над братьями. Мой бедный Романтовский! Теперь всё кончено» [7, c.425]. Именно такими словами заканчивается рассказ. Выходит, герой жил сам по себе, был как бы видением автора, никак от него не зависел. Именно эффект неожиданности является в данном рассказе текстообразующим. И фамилия его, сулившая нечто романтическое, разочаровала, так и не оказавшись говорящей.

2.4 Форма и содержание рассказа «Тяжёлый Дым»

В основе произведения – творческие искания юного Гришеньки. Известно, что вопрос творческих исканий в полной мере раскрыт в романе «Дар», уже упоминавшемся в ходе данного исследования. Это один из рассказов, приближённых идейно и тематически к роману.

Рассказ не имеет динамически развивающегося сюжета. В известном смысле это очерк, основанный на видении мира юным творцом, о том, что бренная повседневность – ничто в сравнении с богатым воображением человека, который вот-вот разродится произведением искусства, независимо от масштабности последнего, причём сам творческий актявляется наибольшим счастьем для человека, разыгравшееся воображение которого подавляет большинство внешних раздражителей.

Что касается сюжета, у Набокова очень часто он не усложнён нагромождением обстоятельств и перипетий, в чём нельзя не согласиться с Михаилом Шульманом.

«Открывая любую набоковскую страницу, нельзя совладать со странным чувством... Сквозь весь сюжет воспринимаешь некое таинственное сообщение, к повествованию имеющее отношение лишь косвенное, как собранные в комнате предметы — к лучу солнца, их странно освещающему» [12]…

Вернёмся к набoковскому тексту.«Пьяные от итальянской музыки аллитераций, от желания жить, от нового соблазна старых слов — «хлад», «брег», «ветр», — ничтожные, бренные стихи, которые к сроку появления следующих неизбежно зачахнут, как зачахли одни за другими все прежние, записанные в чёрную тетрадь; но всё равно: сейчас я верю восхитительным обещаниям ещё не застывшего, ещё вращающегося стиха, лицо мокро от слёз, душа разрывается от счастья, и я знаю, что это счастье — лучшее, что есть на земле» [7, c.430].

Стихи юного поэта несовершенны, как и мир, его окружающий. Но процесс их созревания и последующий процесс создания их – вот вершина работы человеческой мысли. Автор напоминает читателю о факте, известном, пожалуй, всем людям искусства – произведение является важным, самым главным для его автора лишь в процессе его создания. Со временем очарование им уступит очарованию и заинтересованности новыми, более совершенными (своими формой и содержанием).

Роль цвета в данном рассказе не является решающей. Автор концентрируется на впечатлении и пытается передать его читателю почти без обращения к цвету, тем самым давая читателю свободу рисовать в собственном воображении свой мир Гришеньки, не впервые делая читателя соавтором.

Между прочим, Гришенька тоже является эмигрантом, как и сам автор.

Вообще, критики по-разному подходили к трактовке набоковской прозы.

«Самым загадочным свойством прозы Владимира Набокова многим представлялся очевидный разрыв между огромностью его дарования и ничтожеством (некоторые говорили даже — пустотой) содержания его книг» [12].

Само собой разумеется, что никакого «ничтожества» и никакой «пустоты» содержания у Набокова не было (как во всём творческом наследии, так и в рассказе «Тяжёлый Дым»), имела место лишь ярко выраженная насыщенность формы (в сравнении с содержанием), когда средства художественной выразительности как бы оттеняли сюжетную линию, которая, следует отметить, очень часто (особенно в малой прозе автора), всё же не была замысловатой.