Вопрос 9. Пуччини и его опера «Тоска»

Джа́комо Анто́нио Доме́нико Мике́ле Секо́ндо Мари́а Пуччи́ни (итал. Giacomo Antonio Domenico Michele Secondo Maria Puccini; 22 декабря 1858, Лукка — 29 ноября 1924, Брюссель) — итальянский оперный композитор, один из ярких представителей направления «веризм» в музыке.

Потомок старинного рода музыкантов, пятый из семи братьев, в шесть лет он потерял отца — органиста и регента Луккского собора. Учился музыке в местном институте «Пачини» и в Миланской консерватории (у Понкьелли и Бадзини). В Милане же выступил в 1884 году с первой оперой «Виллисы», имевшей большой успех. Ещё больший резонанс получила в Турине в 1893 году опера «Манон Леско». Затем последовал роман с Эльвирой Бонтури ин Джеминьяни, которая только после смерти мужа в 1904 году узаконила свои отношения с Пуччини, — эта связь была прочной, несмотря на многочисленные любовные увлечения композитора. С 1891 года живёт в Торре дель Лаго (идеальное место для охоты и рыбной ловли) и окрестностях, где рождаются другие его знаменитые оперы. Достигший международной известности, выдержавший нападки национальной критики, вызванные его выступлением против первой мировой войны, совершает многочисленные поездки за рубеж, в том числе и в поисках материала для своих произведений.

Оперный композитор в полном смысле слова, Пуччини считается подлинным продолжателем традиций Верди в итальянском музыкальном театре. Вместе с тем его художественный мир отличается от мира Верди, будучи сформированным в другой исторический период. Это период fin de siecle (конца века — франц.), отличавшийся и в Италии поверхностным спокойствием и поисками внешних украшений, был отмечен начавшимся кризисом, который ещё больше обостряла упорно развивавшаяся наука (в особенности марксизм и психоанализ). Пуччини явился выразителем различных идеологических течений и настроений, которые он со всем своим редкостным драматическим чутьём сумел использовать и слить воедино с мастерством и постоянным обновлением выразительных средств (достигнутым также отчасти композиторами других стран, создавшими передовой музыкальный язык, — прежде всего Массне, Дебюсси и другими), до такой степени влившись в поток общеевропейского искусства, что его могли обвинять в уклонении от «национального искусства» ради пресного, хотя и хорошо разработанного «интернационального жанра».

Вкус к живописи, воссоздающей определённую среду (с примечательными обращениями к экзотике), хроматизм, восходящий к Вагнеру и импрессионизму, «сумеречничество» (от итал. crepuscolarismo — направление в итальянском театре конца XIX века) и декаденство, выразившиеся в постоянной меланхолии, с которой порой удачно контрастирует блистательное веселье вставных номеров, мрачное освещение реальности в согласии с приёмами натурализма и веризма, склонность к «слёзной комедии» — таковы наиболее явные компоненты опер Пуччини, облечённые в цельный музыкальный язык, в котором откровенно выразилась и сама его личность. Все выразительные средства без всяких изысков передают суть латинской души, чувственной и страстной в выражении горя и радости, жаждущей излиться в мелодичном пении, так, как это было у великих оперных композиторов-итальянцев XIX века, то есть естественно и непосредственно. Именно благодаря мелодизму и достижениям в вокальной области Пуччини намного опережает других своих современников. Хотя его личность ярко проявилась в свойствах гармонической палитры и в искусной оркестровке (пластичной и строго архитектоничной, но при этом не чуждой эскизности, импровизации), именно человеческому голосу доверяет он задачу выразить свою душу: от гибкого речитатива (так называемого «пения говорком») до вопля и рыдания или бескровной кантилены, преодолевающих напряжение мелодической дуги с сильно взлетающими, подобно буквицам, зубцами. Тщательный и методичный резчик, Пуччини всегда проявлял неудовлетворённость сделанным. Он основательно работал над своими сочинениями и затем вносил в них многочисленные поправки.

Театральный талант Пуччини проявился также в выборе и разработке либретто, к которым он относился с большим интересом, вполне понятным, если учесть значение сюжетов в его операх. Почти все сосредоточенные вокруг женского образа и пропитанные звуковой атмосферой с явными изобразительными намерениями, эти сюжеты свидетельствуют о безупречной технике развития событий и раскрытия судеб и психологии главных действующих лиц, рядом с которыми Пуччини ставит удачных, оригинальных второстепенных персонажей. За исключением единственной великолепной оперы-буффа, «Джанни Скикки» (свидетельствующей о влиянии «Фальстафа» Верди), другие его наиболее типичные произведения заканчиваются трагедией или отягощены её грузом, поскольку любовь, эта великая прядильщица опер Пуччини, обречена стать своего рода искупительным наказанием. Быть может, в «Турандот» композитору удалось бы преодолеть эту тягостную необходимость, создав образ ледяной принцессы, поддавшейся чувству страсти и любви. Но опера обрывается, словно иначе и быть не может, на самозаклании маленькой Лю, жертвующей своей любовью и жизнью ради счастья любимого человека. (Единственное исключение — счастливая любовь Минни, девушки с Запада, но она обретает её ценой резкого отказа от главной роли, от своей реальной сущности.)

Tosca

Опера в трех действиях Джакомо Пуччини на либретто (по-итальянски) Луиджи Иллики и Джузеппе Джакозы, основанное на одноименной драме В. Сарду.

Действующие лица:

ФЛОРИЯ ТОСКА, знаменитая певица (сопрано)
МАРИО КАВАРАДОССИ, художник (тенор)
БАРОН СКАРПИА, шеф полиции (баритон)
ЧЕЗАРЕ АНДЖЕЛОТТИ, политический узник (бас)
РИЗНИЧИЙ (баритон)
СПОЛЕТТА, полицейский доносчик (тенор)
СКЬЯРРОНЕ, жандарм (бас)
ТЮРЕМЩИК (бас)
МАЛЬЧИК-ПАСТУХ (меццо-сопрано)
РОБЕРТИ, палач (молчит)

Время действия: июнь 1800 года.
Место действия: Рим.
Первое исполнение: Рим, театр «Костанци», 14 января 1900 года.

В. Сарду, король французских драматургов, написал «Тоску» специально для Сары Бернар. Она имела огромный успех в роли Флории Тоски, и представления «Тоски» давались, согласно утверждению автора, три тысячи раз. (Это число, быть может, несколько преувеличено: Сарду утверждал это двадцать лет спустя после премьеры.) Во всяком случае, эта драма вызвала интерес как возможный источник для либретто не только Пуччини, но также Верди и Франкетти. Первым права на написание оперы по этой драме получил Франкетти, и лишь благодаря некоторому лукавству Тито Рикорди, издателю как Пуччини, так и Франкетти, эти права перешли от менее одаренного композитора к великому.

Но были и другие, кто думал, а возможно, и до сих пор считают, что эта пьеса слишком драматична, чтобы служить идеальным либретто. Некоторые из критиков, судивших о премьере, высказывали именно это мнение. Также думал и Масканьи. Он говорил: «Я был жертвой плохих либретто. Пуччини стал жертвой слишком хорошего».

Правы эти критики или нет, факт остается фактом: опера имеет огромный успех; пьеса Сарду практически умерла после того, как от нее отказался Бернхардт, а опера Пуччини продолжает жить на сценах всех оперных театров мира вот уже сто лет после премьеры, после более чем трех тысяч постановок и после того как сотни сопрано сделали свой финальный прыжок с парапета тюремного замка.

Пуччини великолепно понимал ценность драмы Сарду — стремительный ход ее развития и необычайную экспрессивность. Он резко возражал, когда либреттист Иллика хотел вложить в уста тенора длинную прощальную речь, и вместо этого написал короткую, но в высшей степени выразительную и эмоциональную арию «Е lucevan le stelle» («В небе звезды горели»). Он отказался от написания старомодного квартета с пытаемым за сценой тенором и со Скарпиа, Тоской и Сполеттой, рассуждающими об этом на сцене. Ему даже не нравилась знаменитая ария «Vissi d’arte, vissi d’amore» («Только пела, только любила»), поскольку она останавливала действие, и, когда однажды на репетиции Мария Джеритца случайно откатила ложе как раз перед первыми звуками и спела арию, стоя на полу, композитор сказал: «Вот так хорошо. Это придает арии жизненность». С тех пор Джеритца так ее и пела.

Да, Пуччини всегда был в первую очередь человеком театра. Но это отнюдь не значит, что он не ценил хороший голос. Однажды, когда планировавшийся на постановку оперы тенор не смог исполнить обязательства по контракту и спеть партию Каварадосси, Рикорди послал за одним молодым тенором, у которого — издатель не проявил здесь оригинальности в суждении — был «золотой голос». Этим никому тогда не известным певцом был Энрико Карузо. После того как Пуччини саккомпанировал ему в арии «Recondita armonia» («Свой лик меняет вечно»), композитор повернулся на своем стуле у рояля и спросил: «Кто послал вас мне? Бог?»

ДЕЙСТВИЕ I
Церковь Сант-Андреа Делла Балле

Три сокрушительных аккорда открывают оперу; они далее всегда используются для характеристики Скарпиа, зловещего шефа римской полиции. Эта фигура беспощадного, хотя внешне утонченного человека, олицетворяла реакционные силы Италии, где Наполеон, в 1800 году, считался апостолом свободы. Сразу после этих вступительных аккордов поднимается занавес. Взору зрителя открывается внутренний вид церкви Сант-Андреа делла Балле в Риме. В одну из боковых дверей входит дрожащий от страха, в оборванных одеждах человек. Это Анджелотти, бежавший из заключения политический узник. Он скрывается здесь, в церкви, в капелле Аттаванти. Его сестра, маркиза Аттаванти, спрятала под статую Мадонны ключ от этой семейной капеллы, и сейчас Анджелотти лихорадочно ищет его. Наконец, найдя его, он торопливо отпирает решетчатую дверь капеллы и спешит укрыться в ней. Едва он скрывается, входит ризничий, принесший еду и необходимые вещи для работающего здесь художника. Он занят своими мыслями и о чем-то говорит сам с собой, направляясь к месту работы художника слева. Он недоволен тем, что в образе святой проступают черты одной из прихожанок. Не дьявол ли управляет рукой дерзкого живописца? Появляется наш герой, Марио Каварадосси, художник, который приступает к работе над образом Марии Магдалины. Картина стоит на мольберте, она наполовину закончена. Он поет арию «Recondia armonia» («Свой лик меняет вечно»), в которой сравнивает черты своего портрета с чертами своей возлюбленной, знаменитой певицы Флории Тоски.

Ризничий уходит. Каварадосси обнаруживает Анджелотти, который, думая, что церковь пуста, вышел из своего укрытия. Его испуг при виде художника тотчас сменяется радостью, ведь Каварадосси его старый друг, и теперь художник не оставляет несчастного беглого узника в беде. Их разговор, однако, прерывается настойчивым стуком в дверь. Это пришла Флория Тоска. Едва заслышав ее голос, требующий, чтобы ей открыли дверь в церковь, Каварадосси заталкивает своего друга обратно в капеллу, чтобы он там спрятался. Появляется Флория. Она изумительно красива, великолепно одета и, как большинство красавиц, легко поддается чувству ревности. На сей раз ревность в ней возбуждает портрет, который пишет художник. Она узнает в портрете белокурую красавицу, и ему стоит определенного труда успокоить ее. Флория не может долго сердиться на своего возлюбленного, и к концу их любовного дуэта они договариваются о встрече сегодня же вечером на его вилле после ее вечернего спектакля во дворце Фарнезе. После ее ухода Анджелотти снова появляется из своего укрытия, и Каварадосси уводит его, чтобы спрятать в своем доме.

Теперь приходят новости о поражении Наполеона на севере Италии. В церкви священники ведут приготовления для торжественного богослужения по этому поводу. Но в разгар этой подготовки входит Скарпиа, который как шеф полиции разыскивает беглого Анджелотти. Со своим сыщиком Сполеттой он находит множество доказательств того, что беглец скрывается именно здесь. Среди улик — веер с гербом Аттаванти. Он хитроумно использует его, чтобы возбудить ревность Тоски, к которой сам пылает страстью.

Начинается богослужение. В церковь входит большая процессия. И пока звучит Te Deum в честь победы над Наполеоном, Скарпиа стоит сбоку: он надеется, что сможет избавиться от своего конкурента, используя для этого ревность Тоски. Если его план удастся, Каварадосси должен оказаться на эшафоте, а Флория Тоска будет принадлежать ему. Перед самым падением занавеса он преклоняет колена во всеобщей молитве перед шествующим кардиналом, хотя все его мысли поглощены его собственным дьявольским планом.

ДЕЙСТВИЕ II
Дворец Фарнезе

Вечером того же дня во дворце Фарнезе торжественно отмечается победа над Наполеоном; сквозь открытые окна полицейского отделения, которое находится здесь же, во дворце, слышны звуки музыки. Скарпиа один в своем кабинете размышляет о событиях уходящего дня. Со своим жандармом Скьярроне он посылает записку Тоске и теперь получает сообщение от Сполетты. Этот сыщик обыскал весь дом Каварадосси, но так и не нашел там Анджелотти, однако видел там Тоску. Он арестовал Каварадосси и привел его во дворец. Пока слышится голос Тоски, поющей во дворце сольную партию в победной кантате, ее возлюбленного приводят в кабинет Скарпиа и допрашивают, но безрезультатно. Когда появляется Тоска, Каварадосси удается шепнуть ей, что Скарпиа ничего не знает и что она ничего не должна говорить о том, чему была свидетельницей у него в доме. Скарпиа отдает приказ увести художника в другую комнату — камеру пыток, что и делают жандармы и с ними палач Роберти.

Затем Скарпиа начинает допрос Тоски. Она сохраняет самообладание до тех пор, пока до ее слуха не доносятся из камеры стоны Каварадосси. Не в состоянии вынести этого, она выдает место, где скрывается Анджелотти — в колодце в саду. Каварадосси, изможденный пытками, доставлен в кабинет Скарпиа. Он сразу понимает, что Тоска предала его друга. В следующий момент приходят новости о победе Наполеона в Маренго. Художник не может скрыть своей радости и поет хвалебную песнь свободе. Скарпиа презрительно приказывает отвести художника в тюрьму и на следующее утро казнить.

Затем Скарпиа вновь заводит свой коварный разговор с отчаявшейся Тоской. Во время этого диалога она поет арию «Vissi d’arte, vissi d’amore» («Только пела, только любила») — ее страстное обращение к любви и музыке, тем двум силам, которым она посвятила свою жизнь. В конце концов она соглашается принести себя в жертву, чтобы спасти жизнь любимого.

Теперь Скарпиа объясняет, что, поскольку он уже отдал приказ казнить Каварадосси, должны быть произведены, по крайней мере фальшивые, приготовления к этому. Он призывает Сполетту, чтобы отдать необходимые распоряжения, и выписывает пропуска, чтобы Тоска и ее возлюбленный, могли покинуть Рим. Но в тот момент, когда он поворачивается к ней, чтобы заключить ее в свои объятия, она вонзает в него кинжал: «Тоска крепко целует!..» (Оркестр играет те самые три аккорда Скарпиа, но на сей раз pianissimo — очень тихо.)

Флория быстро моет свои окровавленные руки, берет из безжизненной руки Скарпиа пропуска, ставит по свече с обеих сторон от его головы и кладет распятие на его грудь. Занавес падает, когда она тихо исчезает из кабинета.

ДЕЙСТВИЕ III
Площадь Тюрьмы Сант-Анджело

Заключительное действие начинается довольно спокойно. За сценой звучит ранняя утренняя песнь пастушонка. Сценой этого действия является крыша тюремного замка Сант-Анджело в Риме, куда для казни должен быть приведен Каварадосси. Ему дается короткое время, чтобы приготовить себя к смерти. Он использует его, чтобы написать последнее письмо своей любимой Тоске. В этот момент он поет душераздирающую арию «E lucevan le stelle» («В небе звезды горели»). Вскоре появляется сама Тоска. Она показывает ему спасительные пропуска, которые ей удалось добыть у Скарпиа, она рассказывает ему, как она убила вероломного шефа полиции; и двое влюбленных поют страстный любовный дуэт, предвкушая свое счастливое будущее. Наконец Тоска объясняет, что Каварадосси должен пройти через фарс ложной казни, после чего они вместе убегут.

Появляется расчет, ведомый Сполеттой. Марио встает перед ним. Они стреляют. Он падает. Солдаты уходят. Тоска падает на тело своего убитого возлюбленного. Только теперь она осознает, что Скарпиа коварно обманул ее: патроны были настоящими, и Каварадосси лежит мертвый. Рыдая над трупом Каварадосси, молодая женщина не слышит шагов возвратившихся солдат: они обнаружили, что Скарпиа убит. Сполетта пытается схватить Тоску, но она отталкивает его, вспрыгивает на парапет и бросается с крыши замка. Пока в оркестре гремит прощальный мотив предсмертной арии Марио, солдаты стоят замершие в ужасе.

Римская премьера, которой дирижировал Леопольдо Муньоне, собрала в зале журналистов и представителей культуры, присутствовали также королева Маргарита и члены правительства. Тем не менее публика и критика приняли оперу без восторга, впоследствии говорилось о недостаточной оригинальности мелодических идей, восходящих к предыдущим операм Пуччини, о звуковом и сценическом садизме (в особенности имелась в виду сцена пыток). Но и негативные черты выявили несравненное мастерство композитора, всегда способного произвести своим театром глубокое впечатление. Пуччини постарался ввести действие в звуковую, световую, цветовую и нравственную атмосферу Рима начала XIX века. Друг композитора дон Паникелли помог ему воссоздать подлинный звон колоколов в окрестностях замка Сант-Анджело и совместно с жителем Лукки Альфредо Вандини, тоже другом композитора, сообщил ему стихи старинной народной песни (песни пастуха). В образе Рима было много вымышленного, но и привлекательного в смысле изображения исторической обстановки. Словно художник перед мольбертом, Пуччини живописует натуру свободно, со всем энтузиазмом первого соприкосновения с ней. Сам по себе этот факт был бы не столь интересен, если бы не связи с образами действующих лиц. Оркестр описывает их как бы эскизно, довольно поспешно, но тщательно следуя правде; неожиданно его спокойная речь прерывается, он возбуждается, рыдает или угрожает, оскорбляет или молит. Тогда образ персонажа обретает пластичность, стремительность и взволнованность. Застигнутый врасплох зритель не успевает опомниться от удивления, как неукротимый Пуччини осушает слезы, несколькими фразами даже возвращает улыбку, не переставая класть новые мазки и подправлять написанное. Хитроумный мастер, он с акробатической легкостью стремительно переходит от невинных штрихов к трагедии.

Что касается персонажей, то они словно хотят утвердиться любой ценой, сокрушая и попирая все, что им препятствует. В то время как в романтическом искусстве герой был абсолютным властелином внешнего мира, здесь именно последний давит на героя, требуя уважения к себе. Это равносильно удушью. Следует иметь в виду, что сцена у Пуччини почти в точности изображает склеп как символ существования, лишенный мифологического ореола. На порого нового века «Тоска» не могла лучше знаменовать новый исторический и эстетический рубеж. Жестокость и похотливость Скарпиа, чудовищно порочного и при этом искреннего, светского человека и служителя власти; нежность Тоски, единственной женщины в опере, капризной и ревнивой, но прежде всего любящей, отважной; поэтичное простодушие, с каким художник Каварадосси привязан к жизни и ее радостям; очень искусное обрамление действия, которым поочередно служат церковь в праздничном убранстве, зал во дворце с соседней комнатой пыток, тюрьма и внутри ее карцер для приговоренных к смерти; сочетание сладострастия и пыток, жажды жизни и угнетения — все возвышается как некий надгробный монумент. Перед лицом смерти красота и любовь торжествуют победу, добытую муками.

История создания

Сюжет пьесы французского драматурга Виктора Сарду (1831—1908) «Тоска» привлекал внимание Пуччини на протяжении ряда лет. Впервые он увидел «Тоску» в Милане в 1889 году со знаменитой Сарой Бернар в заглавной роли. Свободолюбивый пафос драмы Сарду, действие которой развертывается в Италии в мрачную эпоху реакции, был созвучен настроениям Пуччини. Напряженная атмосфера пьесы, острота конфликтов, драматизм переживаний героев отвечали стремлению композитора к яркой оперной выразительности. Создание либретто будущей оперы было поручено постоянным помощникам композитора — Л. Иллика (1859—1919) и Д. Джакоза (1847—1906). Деятельное участие в работе принимал сам Пуччини, по настоянию которого в судьбу главной героини был внесен ряд изменений. Музыка «Тоски» сочинялась в 1898—1899 годах. Первое представление — 14 января 1900 года — сопровождалось большим успехом. Вскоре последовали постановки оперы в крупнейших европейских театрах, упрочившие славу этого одного из самых известных произведений Пуччини.

Музыка

«Тоска» — одно из наиболее драматичных произведений Пуччини. Музыка ее ярко экспрессивна, порой экстатически возбужденна. В развернутых сценах свободно чередуются речитативные и ариозные формы, объединяемые детально разработанной оркестровой партией.

В первом акте различаются два раздела. В первом — музыка камерно-интимного характера, во втором — фоном личной драмы становится массовая сцена.

В оркестровом вступлении мрачно-зловещей, тяжелой поступи аккордов, связанной с образом Скарпиа, противопоставлена стремительно ниспадающая, нервная тема Анджелотти. Пластически рельефная мелодия арии Каварадосси «Свой лик меняет вечно» передает чувство восторженного упоения красотой. Кокетливой грацией, изяществом проникнуто ариозо Тоски «Наш домик маленький». Страстно, взволнованно звучит ариозо Каварадосси «Нет в мире взора», переходящее в вальсово-плавную, полную томной неги мелодию его любовного дуэта с Тоской. Празднично оживленный хор мальчиков открывает вторую половину акта. В развернутом дуэте-сцене ханжески благочинным репликам Скарпиа на фоне церковного колокола противостоит выразительная кантилена Тоски, обуреваемой то лирически скорбным, то гневно-возмущенным чувством. Заключительная ария Скарпиа контрастно оттеняется торжественной музыкой церковного богослужения.

Во втором акте продолжается нагнетание тревоги; в каждом из его двух разделов возникает напряженная кульминация. Наиболее полно обрисованы во втором акте Скарпиа и Тоска. Монолог Скарпиа «Нет, мне больше по нраву» — это жизненное кредо цинично-жестокого человека. Большой дуэт остро драматичен; реплики Скарпиа, то льстиво-вкрадчивые, то мрачно-угрожающие, чередуются с глубоко взволнованными фразами Тоски, достигающими высокой экспрессии. Кульминация сцены — ариозо Каварадосси «Гимн свободы, звучи!», где слышится поступь победного марша. В следующем разделе конфликт еще больше обостряется. Ариозо Скарпиа «Пусть вы давно мне» с его чувственной мелодией внешне носит характер галантного любовного признания. Возвышенно-благоговейным настроением исполнено ариозо Тоски «Я лишь пела». Кульминацию акта (убийство Скарпиа) оттеняют тяжелые удары резко акцентированных аккордов.

В оркестровом вступлении третьего акта причудливо застывшие звучности и плавно скользящие аккорды рисуют мирный ночной пейзаж. Впечатляет скорбная патетика арии Каварадосси «В небе звезды горели», завоевавшей широкую известность; ее гибкая декламационно выразительная кантилена, богатая эмоциональными нюансами, принадлежит к числу лучших мелодических находок Пуччини. Богатый оттенками чувств диалог Тоски и Каварадосси завершается восторженным гимном счастью любви («Пусть волной радость в нас плещет»). Звучание в оркестре мелодии предсмертной арии Каварадосси венчает трагическую развязку драмы.