Глава пятьдесят первая 1 страница
Вален (комнаты для прислуги, 9)
На картине он был бы изображен сам, как те художники Возрождения, что всегда оставляли себе крохотное место посреди толпы вассалов, солдат, епископов и купцов; не центральное положение, не привилегированное и значимое место в выбранном пересечении, вдоль некоей оси, в зависимости от той или иной освещающей перспективы, в продолжение исполненного смысла взора, от которого могла бы измениться вся интерпретация картины, а место на первый взгляд невинное, как будто это произошло просто так, между прочим, случайно, да и сама мысль об этом возникла непонятно почему, как если бы не очень хотелось, чтобы это было заметно, как если бы это была всего лишь подпись для посвященных, что-то вроде знака, дозволенного заказчиком картины, который смирился с тем, что художник подписал свое произведение, что-то, известное лишь немногим и быстро забываемое: после смерти художника это сразу же превратилось бы в анекдот, который передавался бы из поколения в поколение, из мастерской в мастерскую, легенда, в которую никто бы уже не верил до тех пор, пока в один прекрасный день не нашли бы доказательство, — произвольно сличая произведения или сравнивая картины с подготовительными эскизами, найденными на чердаке какого-нибудь музея, или даже совершенно случайно, подобно тому, как, читая книгу, можно натолкнуться на уже где-то прочитанные фразы, — и, возможно, заметили бы, что в этом маленьком персонаже было всегда что-то особенное, не только более тщательная проработка черт лица, но и более подчеркнутая непричастность или какой-то особенный едва заметный наклон головы, что-то похожее на понимание, на какую-то нежность, на какую-то радость, возможно, слегка окрашенную ностальгией.
На картине он был бы изображен сам, почти наверху справа, как внимательный паучок, сплетающий мерцающую сеть, он стоял бы в своей комнате возле своей картины, с палитрой в руке, в своей длинной серой блузе, перепачканной красками, и фиолетовом шарфе.
Он стоял бы возле своей почти законченной картины и как раз рисовал бы самого себя, выписывая концом кисти крохотный силуэт художника в длинной серой блузе и фиолетовом шарфе с палитрой в руке, рисующего микроскопическую фигурку рисующего художника: еще одна из тех картинок mise-en-abîme , которые он хотел бы продолжать до бесконечности, как если бы могущество его глаз и его руки было бы беспредельным.
Он рисовал бы самого себя, рисующего самого себя, а вокруг него, на большом квадратном холсте, все было бы уже на месте: шахта лифта, лестницы, лестничные площадки, половички у дверей, комнаты и гостиные, кухни, ванные, швейцарская, вестибюль с американской романисткой, изучающей список жильцов, лавка мадам Марсия, подвалы, котельная, аппаратная лифта.
Он рисовал бы самого себя, рисующего самого себя, и уже были бы видны поварешки и ножи, шумовки, дверные ручки, книги, газеты, ковры, графины, подставки для дров, для зонтиков, для блюд, радиоприемники, лампы у изголовья, телефоны, зеркала, зубные щетки, бельевые вешалки, игральные карты, окурки в пепельницах, семейные фотографии в рамках из специального материала, отпугивающего насекомых, цветы в вазах, радиаторы, миксеры, коньки, связки ключей в корзиночках, мороженицы, контейнеры для кошек, стеллажи для минеральной воды, люльки, чайники, будильники, керосиновые лампы «Pigeon», универсальные плоскогубцы. И два цилиндрических кашпо из плетеной рафии доктора Дентевиля, четыре календаря Cinoc’a, тонкинский пейзаж Берже, резной сундук Гаспара Винклера, аналой мадам Моро, тунисские тапки, привезенные Беатрис Брейдель для мадмуазель Креспи, изогнутый стол управляющего, механические аппараты мадам Марсия и план Намюра ее сына Давида, страницы, испещренные расчетами Анны Брейдель, банка для специй кухарки мадам Моро, «Адмирал Нельсон» Дентевиля, китайские стулья Альтамонов и их ценный ковер с влюбленной пожилой парой, зажигалка Нието, макинтош Джейн Саттон, корабельный сундук Смотфа, звездная бумага Плассаеров, перламутровая раковина Женевьевы Фульро, покрывало с большими треугольными композициями из листьев Cinoc’a, и кровать Реолей из искусственной кожи — замша, ручная работа, обшивка, с ремнем и хромированной пряжкой — теорба Грасьоле, курьезные кофейные банки в столовой Бартлбута и свет от его хирургической лампы, не дающей тени, экзотический ковер Луве и палас Маркизо, корреспонденция на столике в швейцарской, большая хрустальная люстра Оливии Роршаш, тщательно завернутые предметы мадам Альбен, античный каменный лев, найденный Хюттингом в окрестностях местечка Тубурбо-Майюс…
А вокруг — целая когорта персонажей со своими историями, своим прошлым, своими легендами:
1 Пелайо, чествуемый в Ковадонге после разгрома алькамских орд
2 Русская певица в изгнании, поехавшая к Шёнбергу в Нидерланды
3 Глухой котенок с разноцветными глазами с лестничной площадки
4 Тупой дружинник, решивший все завалить песочными баррикадами
5 Скупая женщина, записывающая все расходы в особую тетрадочку
6 Собиратель пазлов, отдающийся игре в жаке сполна и безудержно
7 Консьержка, поливающая растения, когда никого из соседей нет
8 Родители, назвавшие сына Жильбером из любви к серенадам Беко
9 Графиня, принявшая бигамию мужа, которому султанша дала волю
10 Деловая женщина, мечтающая переселиться в простую деревеньку
11 Мальчик, выносящий мусор, сочиняя очередной эпизод детектива
12 Племянник австралийской путешественницы, юный модник и франт
13 Пугливое племя, постоянно прятавшееся от безвредного ученого
14 Кухарка, избегающая пользоваться антинагарным духовым шкафом
15 Директор мировой сети отелей, дающий 1 % дохода на искусство
16 Санитарка, лениво разглядывающая картинки в дешевых журналах
17 Поэт-паломник с корабля, затонувшего на рейде у Архангельска
18 Итальянский скрипач, измучивший речами придворного художника
19 Жирная чета, поглощающая сосиски при всегда работающем радио
20 Полковник, потерявший одну руку при попадании снаряда в штаб
21 Печальные размышления мечтательницы, сидевшей у кровати отца
22 Австрийские клиенты, обсуждающие цену дымных «Турецких бань»
23 Парагвайский рабочий, собравшийся предать огню чье-то письмо
24 Молодой миллиардер, являвшийся в бриджах на занятия графикой
25 Инспектор лесничества, строящий в одиночку птичий заповедник
26 Вдова, закутывавшая сувениры и безделушки в газетные обрывки
27 Жулик международной категории, выдававший себя за главу суда
28 Робинзон Крузо, живущий в свое удовольствие на своем острове
29 Хомяк, играющий в домино и изъедающий все корки от сыра эдам
30 Cкорбный истребитель слов, ежедневно бродивший по букинистам
31 Рекламный агент в черном, предлагающий новый справочник снов
32 Торговец оливковым маслом, удачно основавший рыбный ресторан
33 Пожилой маршал, погибший под сорвавшейся хрустальной люстрой
34 Изуродованный стайер, обнадеженный браком с сестрой ведущего
35 Повариха, чьи функции сводились к варке пикши и яйца всмятку
36 Молодая пара, живущая в долг два года ради модного гарнитура
37 Жена галерейщика и арт-дилера, ревнующая к итальянской актрисе
38 Подруга детства, на отдыхе читающая биографию пяти племянниц
39 Мсье, с ловкостью продевающий резные фигурки в горло бутылки
40 Археолог, ищущий следы резиденции арабских королей в Испании
41 Бывший клоун, некогда кумир Варшавы, ныне прозябающий в Уазе
42 Теща, нарочно выводящая из строя водогрей перед бритьем зятя
43 Голландец, утверждавший, что суть числа есть сумма простых К
44 Сипьон, давший удачное определение термину «девяностолетний»
45 Ассистент, угадывающий формулы по губам глухонемого ученого
46 Албанский рецидивист, воспевающий любовь к голливудской диве
47 Немецкий заводчик, мечтавший приготовить пряное кабанье рагу
48 Сын пожилой дамы с шавкой, прочимый в кюре и продающий порно
49 Малаец, предложивший на пиджин-инглиш выменять у него богиню
50 Парнишка, днем лишенный десерта и ночью увидевший его во сне
51 Семь комедиантов, отвергнувших роль после прочтения сценария
52 Офицер, дезертир из войск США в Корее, погубивший свой отряд
53 Певец, додумавшийся изменить пол и ставший эстрадной звездой
54 Махараджа, предлагающий рыжему европейцу пострелять в тигров
55 Свободонравный дедушка, черпающий вдохновение в одном романе
56 Усердный каллиграф, перерисовывающий в Медине суру из Корана
57 Ландграф Орфаник, ждущий арию Анжелики из «Орландо» Арконати
58 Модный актер, инсценирующий с братом покушение на свою жизнь
59 Удерживающая в руке олимпийский факел юная атлетка из Японии
60 Доблестный Аэций, разбивший орды Аттилы на Каталаунском поле
61 Султан Селим III, пускающий стрелу на 888 м через целое зало
62 Старший сержант, умирающий от чрезмерного поглощения резинок
63 Лейтенант с «Fox», отыскавший след Фитц-Джемса и его матроса
64 Студент, который полгода безвылазно просидел в своей каморке
65 Жена продюсера в ожидании пред очередным кругосветным вояжем
66 Монтер, регулирующий подачу мазута для центрального обогрева
67 Собиратель, передающий в дар библиотеке музыкальную подборку
68 Мальчуган, разбирающий медицинские бювары из своей коллекции
69 Комедиант, нанятый поваром к богатенькой американской миссис
70 Устроительница притонов, превратившаяся в тихую, робкую даму
71 Невезучий химик-любитель, которому оторвало взрывом 3 пальца
72 Девушка, живущая с бельгийским каменщиком в г. Шомон-Порсьен
73 Химик, выращивающий синтетически перекристаллизованный алмаз
74 Молодая женщина, заверявшая для клиентов договоры с дьяволом
75 Сын антикварши, лихо проносящийся в красном мото-комбинезоне
76 Чиновник, отметающий секретные проекты химиков немецкой зоны
77 Бывший учитель, жгущий свою рукопись после очередного отказа
78 Пожилой японский промышленник, магнат подводных ручных часов
79 Дипломат, горящий желанием отомстить за погибших жену и сына
80 Дама, застрявшая на сутки и требующая свою стручковую фасоль
81 Звездный актер, медитирующий над рецептом земляничного мусса
82 Пожилая леди, собирающая коллекцию часов и редких механизмов
83 Фокусник, просто угадывающий все по номерам, выпавшим наугад
84 Русский князь, подаривший Гризи очаровательную софу из акажу
85 Ничем не занятый шофер, отныне проводящий время за пасьянсом
86 Доктор, страстно мечтающий дать свое имя кулинарному рецепту
87 Инженер, разорившийся на бойкой торговле африканскими кожами
88 Японец-мучитель, обращающий в свою веру Трех Свободных Людей
89 Старый автодидакт, живущий воспоминаниями о санаторной жизни
90 Двоюродный внук, вынужденный поставить наследство на аукцион
91 Таможенники, взявшиеся распаковывать самовар гневной княгини
92 Торговец индианщиной, оборудовавший на 9-м гостевую комнатку
93 Композитор, написавший для оперы Гамбурга францозиш-увертюру
94 Маргарита, разглядывающая отреставрированный рисунок в линзу
95 Жирный рыжий котище изготовителя пазлов, названный Шери-Биби
96 Официант ночного клуба, отплясывающий и распевающий на сцене
97 Чиновник, устраивающий очень помпезный прием для сослуживцев
98 Сотрудница агентства по продаже жилья в продающейся квартире
99 Дама, которая клеит коробки для пазлов по заказу англичанина
100 Маленькая девчушка, откусывающая уголочек песочной печенинки
101 Пророк, из-за которого в один день погибли 30 000 лузитанцев
102 Девушка в долгополой накидке, изучающая план метро г. Парижа
103 Удрученный управдом, планирующий, как свести концы с концами
104 Пожилой мастер, отдающий резные кольца в парфюмерный магазин
105 Книгоиздатель, оставшийся ни с чем после восстания в Дамаске
106 Критик, не устоявший пред преступлением ради марины британца
107 Служанка, которой на старости приснился негодующий могильщик
108 Ученый, проводящий опыт, сравнивая эффект стрихнина и кураре
109 Студент, сгоряча заливший мясной бульон в вегетарианский суп
110 Третий рабочий, уходящий со стройки, читая полученное письмо
111 Седой мажордом, безостановочно высчитывающий свои факториалы
112 Аббат, помогающий французу, оказавшемуся на мели в Нью-Йорке
113 Очень состоятельный аптекарь, идущий по следу Пресвятой Чаши
114 Химик-органик, применивший технологию итальянского литейщика
115 Пожилой господин в черном плаще, натягивающий новые перчатки
116 Чудной Гийомар, разрезающий рисунок Ганса Беллмера в толщину
117 Автор изнурительного вальса, а также приятель Листа и Шопена
118 Эконом Дом Периньон, угощающий Кольбера наилучшим шампанским
119 Помирающий Америго, знающий, что его именем назван континент
120 Осовевший после обеда и задремавший у своей стойки мсье Рири
121 Опешивший Марк Твен, читающий в газете некролог о себе самом
122 Секретарша, чистящая нож, коим Клебера сразил фанатик ислама
123 Бывший ректор, передающий вузу коллекцию, собранную им самим
124 Молодая мать, зачитывающаяся в ванной пиранделловыми драмами
125 Историк, пишущий под чужими именами серию скабрезных романов
126 Архивариус, взявшийся доказать, что Гитлер жив на самом деле
127 Слепой настройщик за настройкой рояля для русской примадонны
128 Декоратор, выгодно представивший скелет поросенка в мадженте
129 Импресарио, мечтающий сделать состояние, наладив обмен каури
130 Клиентка, у которой выпали волосы, вымытые красящим шампунем
131 Библиотекарь, помечающий красным статьи об оперном искусстве
132 Влюбленный кучер, которому за шторой послышался мышиный писк
133 Официанты, несущие горы горячих канапе для огромного фуршета
134 Пип и Ла Минуш, опрокинувшие кувшин молока на махровый ковер
135 Солдат, застрявший со своей невестой в лифте меж двух этажей
136 Английская няня, наконец-то прочитавшая письмо от бой-френда
137 Букинист, находящий в старой книге три письма самого В. Гюго
138 Любители сафари, позирующие вместе со своим гидом-аборигеном
139 Красивая полька, покидающая Тунис со своим маленьким дитятей
140 Главный инженер, убитый опытным снайпером в салоне гостиницы
141 Хирург, оперировавший пациента под дулами направленных ружей
142 Учитель по французскому, выверяющий домашние задания на лето
143 Жена судьи, взирающая на жемчуг, потемневший во время пожара
144 Гонщик, тщетно добивающийся, чтобы ему зачли рекорд скорости
145 Солдат пред торговцем — своим бывшим учителем химии и физики
146 Бывший рантье, мечтающий явить пример истинного героя романа
147 Слишком требовательный джазмен, уморивший группу репетициями
148 Поклонники с Тасмании, дарующие модной актрисе 71 белую мышь
149 Ас в математике, задумывающая смастерить самую высокую башню
150 Образ хореографа, пылкого безумца, мучающий суровую балерину
151 Экс-консьержка испанка, не сумевшая отладить застрявший лифт
152 Рассыльный фирмы «Nicolas», моющий большое зеркало вестибюля
153 Юноша, внимающий рупору граммофона, раскурив «Рог Larranaga»
154 Порнографический старик, сметливо караулящий у школьных врат
155 Ботаник, жаждущий своим именем окрестить кенийский эпифиллум
156 Юный Моцарт, играющий симфониетту Луи XVI и Марии Антуанетте
157 «Русский», который неизменно участвовал в газетных конкурсах
158 Жонглер, проглотивший меч и выплюнувший кучку мелких гвоздей
159 Мастеровой церковной мелочи, насмерть замерзший под Аргонном
160 Старые слеповатые ломовые лошади, тянущие вагонетки в шахтах
161 Уролог, увлеченный мудрым спором между Асклепиадом и Галеном
162 Красивый пилот, вымеряющий по карте маршрут к замку Корбеник
163 Краснодеревщик, смиренно греющийся у печи, топящейся щепками
164 Туристки, которым не удается собрать воедино турецкое кольцо
165 Балетмейстер, умерший от побоев, нанесенных тремя мерзавцами
166 Погруженная в молитву юная принцесса у изголовья деда-короля
167 Временная съемщица, проверяющая действие сантехники в ванной
168 Начальник, умудряющийся треть года проводить вдали от отдела
169 Антиквар, смачно выуживающий из баночки малосольные огурчики
170 Ювелирный магнат, увидевший в заметке свой смертный приговор
171 Художник-модернист, заволакивающий дымкой знаменитые шедевры
172 Принц Римский Евгений, поручающий сделать опись Святых Мощей
173 Ушлый император, привлекающий «Орла» к союзу против англичан
174 Некая мадам в платье в горошек, увлеченная вязанием на пляже
175 Юные меланезийки, занимающиеся гимнастикой под хорал Генделя
176 Ранимый акробат, решивший никогда боле не слезать с трапеции
177 Безмолвный Гедеон Спилет, достающий из кармана жилета спичку
178 Ремесленник из Италии, материализующий скрытую работу червей
179 Умелый старый художник, уместивший на своей картине весь дом
Глава LII
Плассаеры, 2
Одна из комнат квартиры Плассаеров: та, которую они заняли лет тринадцать назад, за год до рождения своего ребенка. Через несколько лет умер Труайян, и они выкупили у управляющего его мансарду. Затем прикупили комнату в конце коридора, принадлежавшую Маркизо — в то время ее занимал пожилой мужчина по имени Троке, который жил тем, что собирал и сдавал пустые бутылки; некоторые он сохранял и, помещая внутрь маленьких человечков, вырезанных из пробок, — пьяниц, боксеров, моряков, морисов шевалье, генералов де голлей и т. п., — по воскресеньям продавал зевакам на Елисейских Полях. Так как Троке вносил квартплату нерегулярно, Плассаеры немедленно инициировали процедуру его выселения, а поскольку Троке имел репутацию чуть ли не бродяги, то их требование было легко удовлетворено.
В первой из их комнат года два жил необычный молодой человек, которого звали Грегуар Симпсон. Он был студентом-историком и какое-то время работал младшим помощником библиотекаря в Оперной Библиотеке. Нельзя сказать, что его работа была невероятно интересной: некий богатый любитель, Анри Астра, оставил Библиотеке коллекцию материалов, которую собирал на протяжении сорока лет. С тысяча девятьсот десятого года этот страстный поклонник оперы не пропустил практически ни одной премьеры и, не задумываясь, пересекал Ламанш, а два-три раза — даже Атлантический океан, чтобы послушать, как Фуртвенглер дирижирует постановкой «Кольца», Тебальди поет Дездемону, а Каллас — Норму.
По случаю каждого представления Астра собирал целое досье с выдержками из прессы, куда прикладывал программку — щедро подписанную дирижером и исполнителями — и, в зависимости от самого события, различные детали костюмов и декораций: фиолетовые подтяжки Марио дель Монако в роли Родольфо («Богема», Ковент-Гарден, Неаполитанская Опера, 1946 г.), дирижерская палочка Виктора де Сабата, партитура «Лоэнгрина» с ремарками Хайнца Титьена для исторической мизансцены, которую тот осуществил в Берлине в 1929 году, макеты Эмиля Преториуса для декораций того же самого спектакля, форма для отливки бутафорского мрамора, в который Карл Бём облек Хейга Вилхарда, игравшего Командора в «Don Giovanni» на майском фестивале в Урбино, и т. п.
С передачей коллекции Анри Астра поступили и соответствующие средства, позволявшие финансировать развитие этого специализированного справочника, не имевшего себе равных во всем мире. Благодаря этому Оперная Библиотека сумела основать Фонд Астра и получить три выставочно-читальных зала с двумя смотрителями, а также два кабинета: один — для хранителя, другой — для младшего библиотекаря и помощника младшего библиотекаря на пол ставки. Хранитель — профессор истории искусств, специализирующийся на Праздниках эпохи Возрождения — принимал лиц, допущенных к фондам, — исследователей, театральных критиков, историков, музыковедов, режиссеров, декораторов, музыкантов, костюмеров, актеров и т. д., — и готовил выставки (Посвящение МЕТ, Столетие «Травиаты» и т. п.); младший библиотекарь вычитывал почти все ежедневные парижские газеты, довольно большое количество еженедельных изданий, альманахов, журналов и прочих публикаций, и обводил красным карандашом все статьи об опере вообще («Закроют ли Оперу?», «Оперные проекты», «Что с Оперой?», «Призрак в Опере», «Легенда и действительность» и т. д.) и об определенной опере в частности; помощник младшего библиотекаря на полставки вырезал обведенные красной чертой статьи и помещал их, не наклеивая, во «временные папки» (ВП) на резинках; по истечении нефиксированного, но обычно не превышавшего шесть недель срока, вырезки из прессы (также имевшие аббревиатуру ВП) вынимали, наклеивали на листы белой бумаги размером 21x27 см и в левом верхнем углу красными чернилами писали название произведения — заглавными буквами и подчеркивая двумя чертами, — жанр (опера, комическая опера, опера-буфф, драматическая оратория, водевиль, оперетта и т. д.), фамилию композитора, фамилию дирижера, фамилию режиссера-постановщика, название зала — строчными буквами и подчеркивая одной чертой, — и дату первого публичного исполнения; затем приклеенные вырезки вновь складывали в папки, которые уже стягивались не резинками, а завязывались льняными тесемками, что переводило их в разряд «предварительные подборки» (ПП), и убирали в застекленный шкаф в кабинете младшего библиотекаря и помощника младшего библиотекаря на пол ставки (ПМБНПС); через две-три недели, когда уже становилось окончательно понятно, что публикаций о данной постановке больше не будет, ПП переносили в высокие обрешеченные шкафы, находящиеся в выставочно-читальных залах, где они наконец превращались в «завершенные подборки» (ЗП) и попадали под действие того же регламента, что и остальные единицы хранения Фонда Астра, то есть предоставлялись «для работы в читальном зале по предъявлении постоянного пропуска или специального разрешения, выданного Хранителем, заведующим Фондом» (выдержка из Правил, статья XVIII, § 3, пункт в ).
К несчастью, должность на полставки была упразднена. Финансовый инспектор, который выявлял причины необъяснимого бюджетного дефицита, отмечаемого из года в год в библиотеках вообще и Оперной Библиотеке в частности, указал в своем отчете, что держать для трех залов двух смотрителей — расточительно, а сто семьдесят пять франков и восемнадцать сантимов, потраченных каждый месяц на вырезание газетных статей, это сто семьдесят пять франков и восемнадцать сантимов, потраченных бессмысленно, так как, если сократить одного смотрителя, второй, — у которого, кроме присмотра, других дел все равно не появится, — сможет прекрасно присматривать и вырезать статьи одновременно. Младший библиотекарь, робкая женщина пятидесяти лет с большими грустными глазами и слуховым аппаратом, попыталась объяснить, что в результате перемещений ВП и ПП между ее кабинетом и выставочно-читальными залами будут постоянно возникать проблемы, которые могут негативно сказаться на подготовке ЗП, — она, кстати, оказалась права, — но хранитель, слишком довольный уже тем, что сохранил свою собственную должность, поддержал мнение инспектора и, желая «решительно воспрепятствовать хронической финансовой геморрагии» своего отдела, постановил: 1) что останется лишь один смотритель; 2) что больше не будет помощника младшего библиотекаря на полставки (ПМБНПС); 3) что выставочно-читальные залы будут открыты лишь три неполных дня в неделю; 4) что младший библиотекарь будет сама вырезать статьи, которые посчитает «наиважнейшими», а остальные отдаст вырезать смотрителю; и, наконец, 5) что впредь в целях экономии вырезки будут наклеиваться на обе стороны листа.
Грегуар Симпсон закончил учебный год, перебиваясь временными заработками: он показывал продающиеся квартиры, советуя потенциальным покупателям вставать на высокие табуреты, дабы они сами могли убедиться, что если наклонить голову, то из окна будет видна церковь Сакре-Кёр; он пробовал работать торговым агентом, звоня в двери и предлагая «книги по искусству», уродливые энциклопедии с предисловиями маразматических знаменитостей, фирменные дамские сумочки «без фирменной этикетки», но со скидкой, которые являлись скверной имитацией посредственных марок, «молодежные» газеты типа «А вы любите студентов?», салфеточки, вышитые сиротами, коврики, сплетенные слепыми. А также, по поручению жившего рядом Морелле, — тот еще не успел оправиться после несчастного случая, в результате которого потерял три пальца, — он распространял в округе его мыло, его конусообразные трубочки, удаляющие неприятный запах, его таблетки, убивающие мух, его шампуни для мытья головы и его средства для чистки ковров.
На следующий год Грегуар Симпсон получил стипендию, которая была невелика, но все же позволяла ему, по крайней мере, выживать, избавляя от необходимости искать и находить какую-нибудь работу. Но вместо того, чтобы заняться учебой и защитить диплом лиценциата, он заболел неврастенией, погрузился в странную прострацию, из которой, казалось, ничто не могло его вывести. У тех, кому довелось с ним встречаться в то время, складывалось впечатление, что он жил словно в состоянии невесомости, пребывая в бесчувственности и безразличии ко всему происходящему: к погоде, времени, информации, которая продолжала поступать к нему из внешнего мира, но которую он был все менее расположен воспринимать; его жизнь становилась все более однообразной, он одевался всегда одинаково, питался каждый день в одной и той же забегаловке, где, не присаживаясь, прямо у стойки поглощал одну и ту же еду — «комплексный обед», то есть стейк с жареной картошкой, большой бокал красного вина, чашку кофе, — а каждый вечер в глубине кафе строчку за строчкой читал «Монд», хотя иногда сидел дома целый день, который уходил на раскладывание пасьянса и стирку в розовом пластмассовом тазу одной из четырех имевшихся у него пар носков и одной из трех имевшихся у него рубашек.
Затем наступил период долгих прогулок по Парижу. Он болтался бесцельно, брел наугад, смешивался с толпами служащих по окончании рабочего дня. Он шел вдоль витрин, заходил в каждую галерею, медленно проходил через крытые пассажи девятого округа, останавливался перед каждым магазином. С одинаковым вниманием он рассматривал деревенские комоды, ножки кроватей и пружины матрацев у мебельщиков, искусственные венки в похоронных бюро, карнизы для занавесок у галантерейщиков, «эротические» игральные карты с супергрудастыми красотками у торговцев парижскими сувенирами («Mann sprich deutsch», «English spoken»), пожелтевшие фотографии в художественных студиях: карапуз с круглым, как полная луна, лицом в сшитом на заказ костюмчике моряка, некрасивый мальчик в фуражке для игры в крикет, подросток с приплюснутым носом, мужчина бульдожьей внешности перед совершенно новой машиной; шартрский собор из свиного сала у колбасника, юмористические визитные карточки в лавке «Сюрпризы и Розыгрыши»:
блеклые визитные карточки, типы бланков, объявления граверов:
Иногда он давал себе смехотворные задания — например, пересчитать в XVII округе все русские рестораны и составить маршрут, который соединил бы их, но так, чтобы пути следования ни разу не пересеклись, — но чаще всего выбирал какую-нибудь нелепую цель — сто сорок седьмую скамью, восемь тысяч двести тридцать седьмой шаг, — и часами сидел на какой-нибудь зеленой деревянной скамейке с чугунными ножками, отлитыми в форме львиных лап, где-нибудь в районе Данфер-Рошро или Шато-Ландон, или застывал как статуя напротив торговца торговым оборудованием, выставлявшего за стеклом кроме манекенов с осиной талией и демонстрационных подставок, демонстрирующих лишь самих себя, еще и целый набор транспарантов, этикеток и табличек:
которые он рассматривал по нескольку минут, словно размышляя о парадоксальности, присущей подобным витринам.
Затем он все чаще оставался дома и начал понемногу терять всякое представление о времени. Как-то его будильник остановился на четверти шестого, и он даже не подумал его завести; иногда у него свет горел всю ночь; иногда проходили день, два, три, а то и целая неделя, в течение которых он выходил из своей комнаты лишь для того, чтобы дойти до туалета в конце коридора. Иногда он выходил из дома около десяти часов вечера и возвращался уже утром в своем обычном состоянии и, похоже, ничуть не устав от бессонной ночи; он ходил на Большие бульвары смотреть фильмы в грязных кинотеатрах, вонявших хлоркой; он просиживал в кафе, открытых всю ночь, часами играл в электрический бильярд или поверх своей чашки кофе искоса разглядывал подвыпивших гуляк, печальных пьяниц, жирных мясников, моряков, девиц.