Призрачная беременность 3 страница
Сердце Бобби странно подпрыгнуло в груди от этой информации. Она фыркнула.
– Это значит, она выцарапает мне глаза и будет носить их как серьги.
– Не бойся Грейс Бруэр-Фэй. Она просто болтает.
– Головы на пиках вокруг Дома Кристи утверждают обратное.
Ная захихикала – у нее такой мерзкий смех, что это было уморительно.
– Ну же, Боб. Давай часок поглазеем на мальчиков. Это биологическая судьба, зачем с нею бороться?
– Боже, как будто Кейн вообще знает, что я существую. Он бы за миллион лет не обратил внимания на такую, как я.
Ная посмотрела на нее так, словно облизнула лимон.
– Роу, не заставляй меня много и утомительно говорить. Ты – редкая и прекрасная жемчужина.
– Ох, в тебе столько вранья! Но ладно, пойдем. – Бобби уступила в обмен на то, что Ная купит ей глазированную булочку из чайного магазина. Это мелочи.
Церковь Святого Павла была ветхой, сильно потрепанной сельской церковью по дороге, ведущей из Оксли. Это было низкое широкое строение с покрытой мхом крышей и квадратной колокольней без шпиля, но с четырьмя омерзительными на вид острыми выступами на каждом углу. Неопрятную территорию церкви покрывали дикорастущие травы и сорняки, надгробья стояли под пьяным углом, где еще земля не просела со временем. У места было некое ощущение заброшенности, конца времен, которое держало Бобби в нервном напряжении. Простирающееся кладбище рассыпалось на земле между Пайпер Холлом и Оксли – в буквальном смысле мертвая зона. Бобби могла видеть ближайшие надгробия из своей спальни.
Гогот шумной «молодежи», как их называл церковный староста, представлял собой разительный контраст: радужные цвета американских толстовок и флуоресцентных кроссовок. Грейс с Кейтлин – ее первой помощницей – сидели, взобравшись на каменный саркофаг, и размахивали ногами. С ними в общей сложности было четверо ребят – к Марку и Кейну присоединились двое незнакомцев. Когда они вошли на кладбище сквозь крытый вход, Бобби увидела, что Кейн находился отдельно от остальной группы, практикуя трюки на одном из тех маленьких велосипедов с решеткой на заднем колесе.
– Привет, привет, привет! – объявила об их прибытии Ная.
– Привет! – помахала им Кейтлин. Где-то под всем этим макияжем она была красивой девушкой, но ее родители полностью оплачивали ее обучение – вежливый способ сказать, что она не совсем успешно сдала вступительный экзамен. Хорошо, что она была так же прекрасна, как и любая диснеевская принцесса. Ее внешность и набитые карманы родителей обеспечили ей место в Элите. – Эй, все. Это Чарли и Том… Кейна и Марка вы уже знаете, верно? А это – Ная и Бобби. Они тоже ходят в нашу школу, – произнесла она скучающим голосом.
– Бобби, – повторил рыжеволосый Том. – Это сокращенно от чего-то?
– Ага. – Бобби уже стало скучно. Очевидно, их пригласили с целью составить пары. Ужас. – Сокращенно от Боббилины.
Позади нее засмеялся Кейн, спрыгивая с велосипеда.
– Вау. – До Тома не дошло. – Твои родители слишком суровы.
– Том, ты тупица, она подкалывает тебя, – присоединился к ним Кейн. – Роберта, не так ли?
Бобби кивнула с застенчивой улыбкой. Неожиданно, «ироничные» варежки-на-резинке, свисающие из рукавов ее куртки стали не такими уж и ироничными, и она побоялась, что выглядит угрожающе похожей на кого-то, кто вышел в выходной день со своим опекуном.
Грейс сделала глоток дешевого белого вина, которое они незаконно купили в магазине на углу в Оксли.
– В любом случае, – сказала она, – у Бобби нет родителей. Она – ребенок из пробирки.
О, боже. Бобби молилась, чтобы земля поглотила ее. А еще лучше, она пожелала изобрести машину времени, чтобы вернуться назад и помешать себе рассказать Нае об её родителях, и таким образом удалить из истории ту роковую ночь, когда Ная напилась в Малибу и проговорилась Грейс.
– Что? – спросил Марк, пытаясь не дать мячу упасть на землю.
– Грейс, не будь стервой, – зарычала Ная.
– Все хорошо. – Бобби вытянулась во весь рост (но все еще доставала только до плеча Наи или Кейна). Она рано узнала, что люди могут воспользоваться брешью в твоей броне, только если ты позволишь им найти ее. – Я была зачата с помощью искусственного оплодотворения.
– Что? – произнес Том, очевидно, туго соображая.
Бобби сделала еще один глубокий вдох.
– Мой отец, по сути, анонимный сперматозоид, – продолжала она. – Мне нравится называть его Сперми. Я также люблю представлять себе, как гигантский сперматозоид приходит домой в конце рабочего дня с котелком и портфелем.
К этому моменту, Ная и Кейн уже бились в истерике. Не исключено, что Кейтлин поняла шутку или же она смеялась, потому что все смеялись. Даже Грейс казалась весьма впечатленной.
– Ты странная. Но смешная. Мне это нравится, – сказал Чарли, который, со своими свободно свисающими волосами и толстой круглой физиономией, сам походил на тип полнощекого шутника.
– Это не странно. – Кейн сидел, прислонившись к надгробью, открыв сумку Харибо огромного размера и ковыряясь в ней. – Это просто семьи, не так ли? Они все неблагополучны. Моя мама оставила отца ради дяди, а потом мой отец попытался зарезать их обоих.
Бобби не могла не рассмеяться. От его манеры преподносить информацию – так же, как большинство людей сообщило бы: «У меня есть две сестры и кошка».
– Серьезно? – спросила она.
– Угу. Вот как мы оказались здесь, в самом центре ничего. Я из Кройдона.
– Вау, – произнесла Ная. – Мы как банда с «замороченными» родителями.
– Мои же родители настолько скучные, что даже не смешно, – вставила Грейс.
– Отнюдь. – Кейн откусил половину желейного колечка. – Те, которые выглядят нормальными, на самом деле – самые странные.
Ная повернулась к своей заклятой подружке-блондинке.
– Итак, Грейс, мне интересно, какие извращенные маленькие секреты твоя… – Она замолчала, потому что в этот момент из ее носа потекла кровь.
Глава 5
Совпадения
Несколько вещей произошло одновременно. Кейтлин отреагировала «фуу», подтянув ноги на каменный саркофаг. Грейс, наоборот, метнулась вперед, не обращая внимания на кровь и готовая помочь. Кейн вскочил на ноги. Бобби потребовалась секунда, чтобы среагировать и добраться до подруги.
– О боже, – проговорила Ная с булькающим звуком.
– Заткнись. Откинь голову назад и зажми нос. – Как выяснилось, Грейс была удивительно хороша в критических ситуациях.
– А ты уверена, что это сработает? – Бобби рылась в сумке в поисках салфеток.
Грейс посмотрела на нее, словно только сейчас заметила ее присутствие.
– Конечно, уверена.
– Все хорошо. – Ная случайно размазала густоватую красно-пурпурную кровь по щеке. – Когда я была ребенком, у меня все время текла кровь из носа.
Чарли тихонечко отошел от группы, выглядя бледным и осунувшимся от вида такого количества крови. Теперь кровь потоком лилась из носа Наи, густые капли брызгали на дорожку, пятна быстро сливались вместе. Ная взяла у Бобби пригоршню салфеток и поднесла к лицу, задрав голову к небу.
Бобби заметила пятна крови на своем шарфе, куда Ная, должно быть, обрызгала ее. Третья капля приземлилась на серую шерсть. И вот тогда Бобби поняла, что она упала из ее собственного носа.
– Какого…? – Она повернулась и увидела, что Кейн тоже вытирает нос. Поток крови бежал из его левой ноздри к полноватой верхней губе. Бобби зажала нос пальцами, но теплая вязкая жидкость закапала сквозь просветы.
– О мой бог. – Лицо Грейс перекосилось. – Ты что-нибудь нюхала? Что ты приняла?
– Ничего! – прокричала Бобби, прижимая к носу уже испорченный шарф. Кровь просачивалась в шерсть быстрорастущим алым облаком.
– Ах, прекрати, – рявкнул Кейн, вытирая кровь тыльной стороной ладони. Он не казался в таком уж плохом состоянии.
– Все это, – объяснил Том, – связано с высоким давлением. У многих людей перед бурей начинает идти носом кровь.
Ная убрала платок и осмотрела повреждения. Ее лицо было покрыто запекшейся кровью.
– Думаю, она остановилась.
Бобби ощупала свой нос и для эксперимента шмыгнула им. Похоже, и ее тоже высох.
– У тебя тоже случаются кровотечения из носа? – спросила Ная.
– Никогда, – ответила Бобби. – У меня никогда не было их прежде.
– У меня тоже, – добавил Кейн. – За исключением одного раза, когда в меня попали баскетбольным мячом.
– Вы в порядке? – Кейтлин выглядела напуганной, прижав колени к подбородку и морщась сквозь накрашенные тушью ресницы.
– Думаю, да, – ответила Ная. – Блин. Довольно-таки интенсивно.
Грейс разглядывала их с подозрением.
– Это самое жуткое, что я когда-либо видела. Я никогда прежде не слышала о синхронном кровотечении.
– Блин, я же говорю, все из-за погоды.
Марк засмеялся и начал медленно хлопать в ладоши.
– О, я понял. Очень смешно.
– Что? – Кейн посмотрел на друга.
– Это прикол, ведь так? Из-за вчерашней ночи. Приятель…. ты меня наколол. Как вы это сделали? Залили туда кровь или у вас типа шариков, как по телевизору?
До Бобби дошло. Вызов.
– Кровавая Мэри. – Как только она произнесла, кровь хлынула ей в рот. Ничто другое не напоминает по вкусу кровь – с медным, странным, густым привкусом.
– А, понятно, – насупилась Грейс. – Очень смешно. Встряхивает. – Она не казалась впечатленной.
Морщинка пролегла между сдвинутыми бровями на красивом лице Кейна.
– Приятель, это не шутка, клянусь.
Заявление наполовину сбило улыбку с лица Марка, но его глаза говорили, что он все еще в любую секунду ожидал бурного: «Попался!».
Бобби должна была признать, что это было довольно огромным совпадением. Если были бы только она и Ная, Бобби не была бы слишком обеспокоена, но все трое? Те же трое, которые произнесли то имя перед зеркалом. Внезапно ее глаза защипало.
Она корила себя; вот это и превращало совпадения в нечто – на них обращают внимание только потому, что они все время происходят. Однажды она натолкнулась на свою кузину в Топшопе на Оксфорд-стрит, хотя они и понятия не имели, что каждая собиралась в Лондон в тот день. Это было чистое совпадение, и никто не возлагал вину на проклятие призрака.
Тем не менее, та же смесь страха, недоверия и размазанной крови читалась на каждом из их лиц – даже Грейс выглядела немного напуганной.
– Это, должно быть, было кровотечение из солидарности, – Бобби пыталась отшутиться, проговорив своим самым оживленным тоном.
– Ой, ты такая хорошая подруга, – сказала Ная, тщетно пытаясь очистить лицо – она походила на одного из плотоядных зомби из книг, которые любила почитывать. – Не можешь позволить мне стать центром внимания даже на минуту, не так ли? – Ная подмигнула, признавая иронию.
– Давай же. – Бобби взяла руку подруги. – Пошли в чайный магазин, приведем себя в порядок. – Уходя, Бобби заметила взгляд в глазах Кейна. Выражение его лица было мрачным – местный парень не смог свести всё это к шутке. Ничего не говоря, он смотрел им вслед, и всю дорогу по тропинке Бобби ощущала на себе его взгляд.
В воскресный вечер девушки Пайпер Холла должны нарядно одеваться для воскресного ужина в большом обеденном зале, на котором также присутствовал школьный священник. Каждую неделю он читал молитвы, которые все тихо повторяли только губами или же вообще игнорировали. Он сидел с доктором Прайс, миссис Крэддок и Грейс во главе стола. Доктор Прайс вежливо улыбалась и кивала, пока он жаловался на отсутствие веры в современном обществе.
Бобби, как обычно, сидела с Наей и несколькими более приятными девушками из Дома Бронте. На ней было винтажное платье в горошек и ее любимый кардиган – огромное пушистое чудовище, которое когда-то принадлежало ее покойному дедушке.
– Я говорю тебе, – рассказывала Ная о кладбищенском испытании, – это было реально страшно. Я была совершенно уверена, что собираюсь отдать концы.
– А ты видела яркий белый туннель? – усмехнулась Бобби. – Ты такая драма-лама. Это было всего лишь кровотечение из носа. – Бобби долила воды в стакан из потертого металлического кувшина. К тому времени, когда они убедили старушку, заправляющую чайным магазинчиком, что не участвовали в разбойничьей потасовке (или хотели съесть ее мозги) и отчистили кровь, они вынуждены были вернуться обратно в Пайпер Холл, чтобы приодеться для ужина.
– И все же. Я действительно испугалась. Меня, как бы, на самом деле затошнило. – Ная обратилась непосредственно к Бобби, оставив свой липкий карамельный пудинг и заварной крем. Она посмотрела на нее большими шоколадными глазами. – Бобби, если я умру, убедись, чтобы на мои похороны пришла куча народу.
Бобби усмехнулась.
– Конечно. Для чего еще нужны друзья?
– Вот это, как бы, мой самый огромный страх. Что всем будет наплевать, если я умру.
В глазах Наи блеснула неподдельная печаль. Время от времени бахвальство спадало, и Бобби замечала проблески того, насколько на самом деле для Наи было фундаментальным то, чтобы ее уважали.
– Что бы ни произошло, я буду там, ладно? И прослежу, чтобы они сыграли все твои любимые песни, даже смущающие.
– Ты лучше всех.
Бобби отвлеклась на приближающуюся к главному столу Келли Хуанг, которая носила самые короткие, самые взлетающие на ягодицах юбки в мире. Этого не дозволялось делать, пока народ все еще ел. Юбка же была под табу в любое время.
– А что с Келли? – поинтересовалась Ная.
– Тс-с, я подслушиваю. Представляю, что у нее холодная попа.
Пока Ная хихикала, Бобби настроилась на то, о чем они говорили. Келли одновременно разговаривала с миссис Крэддок и доктором Прайс.
– … думаю, ей должно быть действительно плохо.
– А что с ней? – спросила миссис Крэддок. Бобби предположила, что они говорили о Сэди, которая жила в одной комнате с Келли.
– Не знаю. Хотя, она была немного напугана.
– Немного напугана? – хмыкнула доктор Прайс. – Не могла бы ты быть более конкретной?
Бобби знала, что Сэди было нехорошо, когда они видели ее за завтраком. Келли же продолжала.
– Я не знаю. Хотя, она не выходила из спальни.
Доктор Прайс посмотрела на заведующую интернатом.
– Я проверю ее после ужина, – проговорила миссис Крэддок.
«Проблема с мозгами писателя, – подумала Бобби, – в том, что начинаешь видеть знаки и закономерности там, где есть только скучные факты. Сэди была больна, у них пошла носом кровь. Все они были в ванной комнате в полночь прошлой ночью». Неожиданно ее живот скрутило, словно изюм, и она не смогла смотреть на свой пудинг.
Совпадения. Снова совпадения. Во время гололеда люди могут поскользнуться. Но это не делает лед злом. Наверное, то, почему сегодня все они чувствуют себя неважно, объясняет тот факт, что они тайком шастали посреди ночи. Бобби проклинала свое сверхактивное воображение за то, что прежде, чем дать «логическое объяснение», оно привело ее к «одержимому призраком зеркалу». Всегда есть логическое объяснение.
После ужина Бобби переоделась в пижаму и вытащила из-под кровати блокнот. Этот замшевый блокнот верблюжьего цвета мама привезла ей после съемок какого-то эпизода драмы Би-би-си в Норвегии; даже от одного прикосновения к нему Бобби хотелось что-нибудь написать.
Ная пыталась попасть к Сэди, так что спальня была в ее полном распоряжении. Бобби лучше писала под меланхоличные хоровые партитуры Дэнни Эльфмана, которые сейчас играли на заднем фоне. Сюиты были задумчивыми и драматическими, во многом похожие на ее прозу.
«Где однажды я ощущала внутри себя теплую всепоглощающую удовлетворенность, теперь была только полая пустота. Своего рода пропасть. Да, она была пустотой, подобно черной дыре в самом холодном углу пространства, – писала она. – Это было, как если бы однажды ночью, пока я спала, чья-то невидимая рука вытащила оттуда заглушку, и вся радость просочилась прочь, оставив меня пустой. Навечно опустошенной».
Бобби пожевала ручку. Она всегда сначала писала от руки, перепечатывая только те части, которыми была довольна. Однажды она выгрузила в колонку для сочинений онлайн короткий рассказ, и у него было около шести тысяч просмотров. Как только она покинет Пайпер Холл, и ей не придется так много заниматься ненужной школьной писаниной, она начнет работать над романом – единственная проблема заключалась в том, что в ее блокноте было гораздо больше идей, чем она когда-либо могла надеяться реально претворить в романы.
Ная вошла в комнату, шорты ее пижамы открывали километры великолепных оливковых ног. Свои бесконечные черные волосы она скрутила в узел на макушке, когда умывалась.
– Чем занимаешься?
– Пишу…
– Это тот, о котором ты говорила?
– Самоубийца? Ага.
– Давай, пробуди в себе собственную Плат[4], девочка моя.
Бобби засмеялась.
– О, я планирую это. Как Сэди? – Она положила ручку в блокнот и закрыла его – Бобби бы скорее умерла, чем показала кому-то свои записи на этапе проекта. Более того, она не могла отрицать существования освистывающего сования носа своих одноклассниц.
– Между нами, это похоже на худший случай ПМС, увиденный мною – она воет, рыдает и повторяет, что хочет вернуться домой. Подружке нужна бутылка горячей воды и нурофен, и как можно скорее.
Бобби скатилась с кровати.
– У тебя по-настоящему иссяк источник сочувствия, не так ли? Я собираюсь почистить зубы. – Она вытащила свою сумочку с банными принадлежностями с полки и пошлепала из спальни, морозя босые ноги о напольную плитку.
В коридоре было пусто. Миссис Крэддок уже погасила в холле свет, так что только бледное свечение просачивалось из спален общежития. По воскресеньям для девушек было стандартом удаляться в свои комнаты после ужина. Последние кусочки домашней работы были быстренько доделаны, приготовленные к следующему дню, и над общежитием нависли ужасная ночь воскресенья и утреннее недомогание понедельника. Пока Бобби шлепала по коридору, ее теплые ноги прилипали к полу, создавая легкий хлюпающий звук.
Ванная была пуста, но пахла мятной зубной пастой и благоухающим цветочным гелем для душа. И как всегда в комнате было влажно, так как она никогда полностью не просыхала. Должно быть, кто-то только что закончил мыться. С душевой головки продолжало с упорством, отдаваясь эхом, капать в кабинку. Ненавидя впустую тратить воду, Бобби потянулась в душевую и затянула кран потуже. Она нахмурилась. Капанье продолжалось. Должно быть, оно было где-то внутри труб, вне ее доступа.
Кап, кап, кап.
Бобби, как положено, три минуты чистила зубы, затем приготовилась вымыть лицо.
Кап, кап, кап. Боже, это раздражало.
Она сняла очки и положила их рядом с сумочкой с банными принадлежностями. Ранее в Оксли, в аптеке, она купила новое пенящееся-чудодейственно-очищающее-средство-от-черных-точек и была намерена испытать его. В конце концов, «результат» был обещан «уже после первого применения». Кто знает, может оно просто превратит ее в супермодель. Плотно закрыв глаза, Бобби, как было указано, отчистила скрабом Т-зону перед тем, как ополоснуть кожу. Слепо нашаривая рукой, она потянулась к полотенцу. Насухо промокнула лицо, убедившись, что убрала всё мыло с глаз.
Когда же она потянулась за очками, они исчезли.
– Где…
Дверь в ванную захлопнулась. Бобби подскочила, сбив сумочку на плитку. Кондиционер закатился под раковину.
– Что за…? – Секунду назад они лежали прямо там. Она проверила пол, но среди рассыпавшихся вещей их не было.
Перешагнув через разбросанные принадлежности, Бобби потянула на себя дверь и выглянула в коридор. Без очков ее зрение было ничтожно слабым, словно кто-то замазал поле зрения. Щурясь сквозь мрак, она увидела фигуру в дальнем конце коридора, направляющуюся в сторону лестницы.
– Эй! Это ты забрала мои очки? – окрикнула она, как предположила, другую студентку.
Девушка не остановилась. Она направилась дальше в тень. Ее голова была опущена вниз, осанка сгорблена. Она двигалась так, словно была во сне.
– Извини! Это были мои очки!
Если это была какая-то неудачная шутка, то Бобби действительно теряла терпение. Теперь она была старшекурсницей – она должна была издеваться над младшими, а не наоборот.
– Ты можешь вернуться, пожалуйста? Это не смешно. – Бобби пустилась по коридору вслед за девушкой. Ее ступни шлепали по холодному полу.
Казалось, девушка направлялась в Дом Остин в дальнем конце коридора. Бобби остановилась и нахмурилась. Вместо того, чтобы отправиться прямо через пролет, девушка повернула и направилась вниз по лестнице. Возможно, это не было обычное соперничество Остин против Бронте. Тем не менее, Бобби хотела вернуть очки обратно. Без них все было дезориентирующее размыто, как если бы густой туман пробрался в школьные коридоры. Она последовала за девушкой.
Бобби добралась до верхних ступеней лестницы как раз вовремя, чтобы разглядеть голову с темными волосами – в этом свете почти черными, как смоль – плавно повернувшую за угол у подножия лестницы.
– Ох, хватит! – Бобби поспешила за ней, делая два шага за раз. Это была Общая территория – свободное пространство с несколькими диванами, телевизором и теннисным столом. Девушки нигде не было видно. Для игры в прятки было слишком поздно. Более того, без других учеников, снующих вокруг подобно муравьям, и с выключенным светом, она больше не была похожа на старую школу, знакомую ей. С длинными странными тенями, растянувшимися на полу, ощущение было почти такое, что стены склонились в ее сторону. Бобби впилась ногтями в ладони. Она с трудом сглотнула.
Там была другая лестница, ведущая вниз к ресепшену и главному выходу, а далее – слева и справа – темные коридоры. Все пространство сильно пахло капустой, которую они ели ранее. Над собой она услышала слабый смех – несколько девушек в Бронте готовились ко сну.
– Есть тут кто?
Бобби пересекла Общую территорию, направляясь к верхним ступеням следующей лестницы. Конечно же, силуэт девушки уже вырисовывался в молочном лунном свете, заливающем главный вход. Замысловатые прожилки в стеклянной панели отбрасывали тени на полу – завивающиеся, скручивающиеся в ветки и листья. Она стояла как раз в центре, обращенная лицом к двери, спиной к Бобби. Это было странно. Бобби остановилась на первой ступени вниз. Другая девушка была промокшей… на самом деле, с нее капало на плитку; черная лужа мерцала, словно нефтяное пятно около ее ног. Она была полностью одета, но мокрая насквозь.
– Эй, – спросила Бобби. – Ты в порядке?
Раздался грохот и визг с этажа выше, и Бобби повернула голову, едва не свалившись в шоке с лестницы. Потными ладонями она схватилась за перила.
– Посторонись, сучка! – взвизгнула какая-то девушка, в след которой последовал пронзительный смех. Когда же Бобби повернулась обратно к лестнице, необычной девушки уже давно не было у передней двери. Бобби нахмурилась. Как она так быстро могла двигаться? Бобби осторожно спустилась по оставшимся ступенькам в прихожую. Хорошо, еще необычнее. Пол даже не был мокрым. Бобби наклонилась и провела пальцем по полу – пыльный и сухой. Она видела, что с девушки капало по всей плитке. Или как? Ее зрение действительно было ужасным без очков.
Внутри у нее появилось внезапное осознание – то, которое приходит, когда слишком быстро падает что-то тяжелое. В коридоре было морозно, гораздо холоднее, чем на лестнице. Ее кожу покалывало, и у нее было огромное желание убежать далеко-далеко от этого места. Возможно, ей следует поискать очки завтра утром …
Бобби вздрогнула, испугавшись. Девушка молчаливо ждала в конце коридора за стойкой ресепшена – в направлении медпункта и кабинета директора. Просто ждала. Бобби пыталась сосредоточиться, но это было бесполезно – она едва могла видеть дальше своих рук.
– Слушай, ха-ха, очень смешно, но можно мне получить свои очки обратно, пожалуйста?
Девушку обрамляло высокое арочное окно в конце холла. Она стояла неподвижно, словно статуя, почти неестественно прямо. Бобби могла разглядеть лишь длинные, гладкие волосы, свисающие прямо с худощавой фигуры. Что ж, по крайней мере, теперь она была загнана в угол.
– Послушай, я не донесу на тебя. Я просто хочу вернуть обратно свои очки.
Бледное лицо девушки почти приобрело очертания. Бобби поняла, что что-то в девушке было не так. Что-то было неправильным в том, как она стояла. Была ли она ранена? Может быть, ей нужна была помощь.
– Оставайся там, хорошо? – Вытянув руки перед собой, вцепившись в темноту, Бобби приблизилась к призрачной девушке.
Глава 6
В былые времена
Внезапно перед лицом Бобби распахнулась дверь кабинета директора. Свет заполнил коридор, и Бобби закричала – она не была крикуньей, но стояла, затаив дыхание, когда дверь распахнулась, а потом…
Рука директрисы подлетела к груди прежде, чем она успокоилась.
– Боже мой! Ты доведешь пожилую леди до сердечного приступа! Роберта, не так ли? – Доктор Прайс ступила из своего кабинета с сумкой от ноутбука на плече, как будто уезжала на ночь. – Что ты здесь делаешь? Что-то не так, дорогая?
– Я… Кто-то убежал с моими очками. – Бобби сделала шаг назад и указала в конец коридора на арочное окно.
Там ничего не было. Ну, там было удобное кресло для посетителей и колючее растение в горшке, но никакого человека, стоящего в окне и, конечно же, никакой жуткой, странной, молчаливой девушки.
– О, Роберта, ты будешь ругать сама себя.
– Что?
– Дорогая, твои очки на твоей голове. Со мной тоже постоянно такое случается. Не волнуйся, – добавила она с еле заметной улыбкой, – это лишь означает, что ты стареешь.
Бобби проверила волосы. Точно, очки были заправлены за уши и покоились на макушке ее головы. Этого не может быть… она положила их у раковины. Она не была какой-то чокнутой склеротичкой.
– Но я…
Доктор Прайс улыбнулась. Даже когда улыбалась, глава школы была немного холодной.
– Не волнуйся, я никому не скажу, если ты не расскажешь. А теперь, быстро в постель, юная леди. В этой школе уже наступила ночь.
– Хорошо, – сказала Бобби. Она была расстроена, но не собиралась вступать в спор с директрисой. Что ей оставалось делать? Топнуть ногой и клясться, что какая-то глупая младшеклассница сбежала с ее очками, а потом каким-то образом надела их ей на голову? – Прошу прощения.
– Нет проблем. А теперь, беги.
Бобби бежала всю дорогу обратно до своей спальни, не желая провести ни секундой дольше, чем требовалось, в продуваемом сквозняком коридоре. Весь путь она не могла избавиться от ощущения, что за ней следят. Она захлопнула за собой дверь и запрыгнула на кровать Наи.
– Ная, происходит что-то по-настоящему странное.
Копия «Жары» Наи шлепнулась на пол – она наполовину дремала с включенной прикроватной лампой.
– Что?
– Это будет звучать безумно, но, думаю, я только что видела Кровавую Мэри.
– Девочка моя… – Ная перевернулась на живот, зарываясь головой в подушку.
– Это правда. Кто-то взял мои очки из ванной.
Ная подняла голову.
– Оу, ну тогда, это определенно Кровавая Мэри. Звони по горячей линии сейчас же.
– Не надо, – застонала Бобби. – Я последовала за ней, потому что подумала, что это был кто-нибудь из младшего класса, но с ней было что-то не так. Было действительно страшно.
– Конечно, было. В этой школе ночью всё страшное. Иди спать. Зуб даю, утром ты почувствуешь себя полной кретинкой.
В голову Бобби пришла другая мысль.
– Ная, это была ты?
– Что?
– Перед тем, как мы сделали ту вещь перед зеркалом, ты сказала, что хотела напугать Грейс… Это такая шутка?
Подруга приподнялась на локтях.
– Девочка моя, клянусь мамиными сумочками Луи Витон, которые, надеюсь, когда-нибудь унаследовать, что ко мне это не имеет никакого отношения. Это ни к чему не имеет никакого отношения – ты сама себя накрутила. Иди. Спать. – Она плюхнулась обратно на подушку.
Бобби поняла, что ничего разумного от Наи она сейчас не добьется, да и дело подруга говорила. Утром все будет чувствоваться иначе. Она оглядела их спальню, то, как они ее украсили – их пушистые покрывала, фотографии в рамках, постеры Хелло Китти, Джона Грина и Сатанвилль. Все чувствовалось вне опасности.
– Мы можем оставить свет включенным?
– Мне все равно. Только прекращай болтать.
Бобби не могла вспомнить, как заснула. Пока Ная слегка похрапывала, она прочла немного своей истории, но, в конце концов, всё-таки отключилась. Она даже не помнила, как закрыла глаза – очень долго она пристально смотрела на сантиметровую щель под дверью, чтобы следить за тем, что мимо их комнаты не проходят ничьи ноги.
– МЭРИ!
Бобби была в классе. Это была музыкальная комната – те же окна с выступом от пола до потолка и видом на хоккейную площадку. Но, по какой-то причине, все было по-другому. Для начала, не смотря на ноябрь, день был умеренно солнечным, и в классе пахло свежескошенной травой. Во-вторых, мебель была расставлена по-другому: все музыкальные инструменты и пюпитры были убраны. Вместо них рядами были расставлены с виду винтажные персональные парты – вроде тех, которые, как видела Бобби, выкатывали только во время экзаменов. Они были очень старомодными, с откидной поверхностью и внутренним ящичком.
Все это было довольно странно. Над комнатой повисла легкая дымка, как если бы она смотрела на мир сквозь измазанные вазелином линзы. Возле нее толкались две девушки, раздавая тетради, но двигались они замедленно, словно гуляли по Луне.