Делает вид, что не знает, с кем я. Но она прекрасно знает Катю. И знает, что она дочь директора крупной компании-дистрибьютора всякого промышленного хлама

- Если разобраться, - вскидываю брови, - мы все чьи-то сыновья и дочери.

- Звучит религиозно.

- Правда? Недоброкачественно?

- Ну, просто вера и ты – понятия несовместимые.

- У-у, - понимающе киваю; монотонный ритм чего-то из минимал-техно пульсирует в голове.

- Наихудшее сочетание в мире после дейтерия с тритием.

- Хочешь сказать, мне нельзя верить?

- Честно говоря, есть такое подозрение.

Что на это ответить? Она знает, что может быть прямолинейна. А я знаю, что ее не склеить. Наверное, она сейчас в стадии отношений с девочками. Стадии меняются каждые полгода, потому что она переменчивая «би». Но «би» и клубная девочка «на съем» – не одно и то же.

На экране над диджейским пультом странная визуализация из лиц трех младенцев с закрытыми глазами.

- Знаешь, - вздыхаю; чувствую апатию; инициатива завлечь ее кажется уже призрачной и бесполезной. – Мне тут на днях сказали, что я тупой баран. Типа того.

- Может, стоит задуматься?

Жалюзи подняты. Свет заполнил окно, но это ненадолго. Не сезон.

Она стоит лицом к окну. Ловит солнце. Абсолютно голая. Стройная. Идеальных форм, мне кажется. Узкие бедра. Небольшая грудь. Она поворачивается, игриво смотрит на меня. Снова к окну.

Я люблю ее. Люблю такой, какая она есть. Это редкость нынче, думаю. Но ей не может быть нужно от меня больше, чем простое я и мое человеческое отношение. Считаю, что социальное неравенство в паре – полная хрень. Кто-то кого-то будет использовать, так или иначе. Нужно стоять на одной планке. И тогда можно спокойно любить.

Она мне нужна.

Я обнимаю ее, случайно утыкаясь стоячим членом в ягодицы. Хихикает.

- Кто тут у нас проснулся?

- Все, - целую ее шею.

- Мне надо собираться.

Обухом. Сразу. Еще рано. Отхожу назад.

- Но я хотел… ммм… обсудить. Вроде как.

- Господи, - поворачивается ко мне лицом, закатывает глаза. – Я же сказала, я решила. Почему ты вчера ничего не говорил?

- Ну… - я думал, она не станет рубить с плеча; напрасно; не знаю, что еще добавить.

- Ты можешь просто успокоиться?

Неплохо бы физически успокоить ее. Но это неправильно. Это не мое.

- Наверное, - хочу махнуть рукой, крикнуть что-нибудь оскорбительное; стою.

- Я не понимаю тебя. Вчера ты весь день молчал. Позвонил только вечером. Я решила, что все в порядке. Ты любил меня… - вздыхает, - …как зверь. Очень жестко. Ты меня просто оттрахал на неделю вперед. Нет?

- Чушь, - кидаю и возвращаюсь на кровать; беру мобильник, спонтанно лезу в интернет. – Я не хочу, чтоб ты уезжала.

- Дежавю, - подходит к стеклянной стойке с зеркалом, рассматривает лицо; потом подходит к высокому зеркалу, встроенному в стену. – В какие-то последние дни…

- Ты не хочешь понимать, - констатирую.

- Я хочу! – повышает голос; раздражает тоном. – Я не могу! Ты ревнуешь? Боишься? Я не понимаю.

- Я просто не хочу.

- Я, я, я! – хочет обвинить меня в эгоизме; передумывает. – А я хочу поставить имплантаты в следующем месяце. До третьего или четвертого размера. Как тебе идея?

Молчу. Откладываю мобильник.

- Все, хватит дуться, - отодвигает часть стены, вытягивает из встроенного шкафа свежее полотенце. – Идем в душ?

- Послушай, - встаю, медленно иду к ней. – Давай просто отложим это. Сделай это для меня.

- Нет.

- Катя…

- Нет. Думаешь, все так просто? У меня нет гражданства США. Я ходила на собеседование, мучилась, парилась с анкетами, а теперь забить на все? Да и какое дело? Ты и не заметишь. Ты постоянно в клубах, на тусовках, на коксе…

Вселенная начинает сжиматься вокруг меня. Большой Взрыв наоборот.

- В чем дело?

- Это не претензии, милый, - подходит, коротко целует в щеку. – Но я всего на неделю. Мне необходимо повидать сестру. Знакомых.

- Пусть они приедут, - бурчу. – Я плачу за все.

- Да не надо им сюда ехать! – отступает на метр назад. – Милый, уймись уже. Ты ревнуешь к месту? К стране? К самолету? Что?

- Ничего, - качаю головой.

Вселенная скручивается и сживается вокруг горла. Огромный светящийся резиновый эспандер.

- Закончили на этом?

Вздыхаю.

- Наверное.

- Отлично, - нервно выходит, качая бедрами и сжимая полотенце в руке.

Вселенная сжимается в точку нуля, и наступает пустота. Внутри. Будь, как будет. Может, ничего и не случится.

Все просто пройдет.

Пройдет.

День проходит бесцельно. Она уехала домой. Лежу на кровати и тыкаю в «айпад». Болтаю со знакомыми через «вконтакте» и «фейсбук». Зачем-то листаю страницу «википедии» про рак мозга.

«Ты дома еще?» - Вик.

«Ну, да. Один»

«Херово. На Нахимовском мента нашли мертвого, прикинь? Мне Машка скинула»

«Можешь не скидывать»

«Из ВОХРа мужик» - игнорирует мое отсутствие интереса.

«Едешь сегодня к Стасу?»

«Ежова трахается с Зайцевой – чикой, с которой ты позавчера болтал, прикинь?»

Пауза. Протираю глаза. Отвечаю что-то невнятное и вроде как забавное знакомой одногруппнице.

«На драг что ли?» - наконец, видит мое сообщение Вик.

«Типа того»

«Да а как же. Созвонимся. Ладно, я обещал еще к матери заехать. Давай»

Вик – по сути, домашний мальчик. С домашней девочкой. Наркоманом и деградантом он становится только в нашей компании. Сейчас он на годовой «академке», и поэтому живет в Москве. Вообще, ему предстоит еще последний курс в LMU в Мюнхене. Начитанный полиглот, тусовщик и наркоман. Маменькин сынок по совместительству.

«Здорово. Тебя сегодня отпускают погулять, засранец?» - Димка, приближенный нашего круга, сын депутата Думы.

«Не знаю. Но когда вылезал из постели твоей мамаши, она просила взять тебя с собой погулять» - пошло, но забавно.

«Сучка, - смайлик.- Как там дела с твоей? Мне птички нашептали, у вас какие-то терки»

«Пожарь своих птичек. Она уезжает»

«Бля, мужик, соболезную»

«Да ладно»

«Ну, ты это, не унывай»

К сообщению прикреплена аудиозапись «Уматурман – Гороскоп», видимо, из-за наличия в тексте призыва «не ссы»

Усмехаюсь и отвечаю песней «Ленинград – Хуйня»

Смайлики в ответ. Душевный и глубоко осмысленный диалог.

Димка учится, как и я, в МГУ.

Контрастный душ. Ледяной ливень почти не вызывает эмоций. Холодно внутри.

Голый, лежу в кресле, досыхаю. Телефон Кати выключен. Вряд ли она в метро. Не рвусь выяснять. Перед уходом она выдала что-то едкое. Я не слушал. Так было лучше. Я остался там же. Это не круто. Но лучше, чем сорваться.

Прикидываю, чем подкрепиться. Мысли о ресторане и, тем более, готовке вызывают тошноту. Заказываю пиццу. Откладываю мобильник. Встаю из кресла. Тряся спонтанной эрекцией, подхожу к окну.

Москва в движении. Если бы я точно знал, какой сегодня день, мог бы сказать, сколько баллов дают «Яндекс.Пробки». Но я буду знать даты только завтра. Сегодня не интересно. Гуляю по квартире. Представляю, что остались только стены. Подбираю бутылку от какого-то французского вина, которую почему-то забыла уборщица. Горничная, то есть, мать ее. Старая овца. Может, она решила, что я собираю пузыри от «Лейрд» или «Кристалл». Или отложила для себя.

Иногда здесь пустынно. Замечаю, проходя в гостиную. В сущности, у себя дома я обычно один. Иногда с тусовкой, девочками облегченного поведения. Но в последний год и в этой квартире – все чаще со своей девочкой. В общем, когда отец брал мне эту хату на 186 «квадратов» на Смоленском бульваре, он понимал, что делает подарок на вырост. Иначе не стал бы вкладывать в конуру для моих тусовок, сна и секса 87 миллионов. Это был подарок на мой прошлогодний День рождения. В любом случае, к этой квартире я привык быстрее, чем к двухкомнатной халупе за 13 миллионов, которую купил по своей инициативе, когда отпросился жить отдельно. Там было как-то серо, жутко. Надеюсь, здесь также не станет. Закрываю жалюзи на окне высотой почти в стену.

Звонит консьерж. Прошло достаточно времени, чтобы привезли пиццу. Немного смущаюсь тому, как пропустил сквозь сознание все эти пустые минуты.

Алессио напряженно крутит мобильник в ладони. Мик стоит, засунув руки в карманы. Его девушка Наташа – рыжая длинноногая фотомодель, - болтает с кем-то из знакомых девчонок. Вик явно уже накурился и радостно улыбается мне, крепко обнимая за талию левой рукой свою Машу. Маша фыркает и отводит нос от его лица. Прет анашой. Домашний мальчик.

- Вот ты какой, северный олень! - Димкин голос; руки у меня на голове в форме ветвистых рогов.

- Твою… - резко оборачиваюсь, вздыхаю; что с него возьмешь?

- Давно не виделись, цыпочка, - лезет обниматься; не сопротивляюсь. – Ты как?

- Нормально.

- Да ни хрена себе. Мужик. Я бы уже обдолбался с таким раскладом.

- Не сомневаюсь.

- Козел, - отворачивается, высматривает кого-то в припертой несколькими машинами толпе сзади. – Эй, Джесси, чеши-ка сюда.

- Из Америки телку притащил? – смеется Вик.

- Как же, - усмехаюсь.

Джесси – блондинка с загаром, граничащим с обугленностью, - подходит к Димке и хлопает его по заднице.

- Вызывали?

- Да, знакомься, - Димка тычет в меня пальцем. – Это Самый Настоящий Мужик.

Джесси смеется.

- Очень приятно, Женя, - протягивает ладошку с длинными, как рыцарский меч, ногтями.

- Весь кураж сбила, - фыркает Димка. – Ладно, дальше знакомить не буду, ты на него западаешь.

Теперь уже меня пробирает на смех.

Димка пятерней вгрызается в обтянутую лосинами ягодицу Джесси, урчит. Отправляет ее погулять.

- Прохладно, - бормочу, принимая предложенную Димкой сигариллу.

- Херня, - махает рукой подслушивающий Вик; Маша куда-то испарилась. – После первого старта тут будет жарко.

Мик шумно сплевывает на асфальт.

- Ты прав, - мне. – Прохладно.

- Кто-то недовольный? – Стасон – высокий темноволосый парень неопределенного возраста, - подходит и жмет руки всем, кто стоит в нашем скромном кругу.

- Лучше не гнать, - Димка смеется и медленно, глубоко затягивается.

- Сегодня обещали осадки в виде ментов, - жмет плечами Мик.

- Ссыкун, - безапелляционно выдает Стасон. – Каждый раз с тобой так.

- Я боюсь скоростных трасс, - усмехается Мик и немного нервно оглядывается на проезжающие мимо по двум левым полосам машины.

Две полосы заняты как гоночные. Впереди дежурит контролер. В начале трассы – все наблюдающие. Чтобы никто умный не решился перестроиться правее, Стасон, силами своих парней-строителей, выставляет небольшие узкие бетонные блоки. Раньше ставили еще ряд машин на «аварийке», но со временем ГИБДД стало вежливо просить, чтобы оставляли больше полос для движения.

В двух «опелях комбо» развернули бар. Музыка становится громче. После жесткого синтезатора громыхает искривленный вокодером вокал. По-моему, это ремикс на «I Sold My Bed, But Not My Stereo» Capital Cities, но я не уверен.

Ночь накрыла город, но пульс движения далек от нитевидного. Рев моторов и усиленных выхлопных труб. Визг девочек на поддержке. Дым от сигарет и косяков. Редкие хлопки в ладоши.

- Хипстота, - выдает Вик, кивая в сторону парня в очках, текстильной куртке и жилете под ней.

- Два раза, - Стасон смеется.

- Да у него ж «мини», - Вик, возмущенно. – Долбанный «мини купер»!

- У этого «мини» движок от «скайлайна» или типа того, - Стасон закуривает. – В общем, он сам не рассказывает всего. Но от «мини» там, по ходу, кузов да салон.

Вик фыркает, целует Машу и куда-то отходит. Никто не спрашивает, куда он. Я иду к бару. Неуверенно. Беру содовую со льдом. Этакий неформал среди алкоголиков. Под гвалт толпы и недовольные сигналы вынужденных притормаживать водителей, на трассу выходят первые участники забегов. Классическое противостояние – «скайлайн» против «GT-R», и в первом – мой старый знакомый, который меня, быть может, уже и забыл. Коля Попов. Большой любитель «дрифта», иногда вот так выезжающий на «драг» ради забавы. Стасон орет в мегафон нечто, как мне кажется, несвязное. Потом четко выкрикивает «Старт!», и девочки в мини-юбках и чулочках, продрогшие, со светящимися трубками в руках, весело дают отмашку. «Скайлайн» уделывает «GT-R» где-то на середине дистанции. Тоскливо. Но мне приятно, что Коля поставил на место этого выхухоля на сильно тюнингованном «GT-R».

Прохладно. Вик о чем-то болтает со знакомыми. Мик куда-то испарился. Немного прошерстив толпу, нахожу его около отбойника, говорящего по мобильнику. Вижу, как по двум правым полосам несутся машины, замедляются, перестраиваются. Хлопок по плечу. Резко разворачиваюсь. Конечно же, Димка. Смеется.

- Сосунок, - затягивается сигаретой. – Харе уже грустить. Все будет, мужик. Будешь пыльцу? Или «порох»? Я вот на «порохе», мужик, и мне весело.

- Базар выдает, - усмехаюсь.

- Позвольте, - разводит руки в стороны и смотрит на небо. – Бля, ну почему нет дождя?

- Потому что в прогнозе не обещали.

- Ну, это херня. Почему дождя-то нет? Осень же.

- Ты шиза, - выкидываю пластиковый стаканчик куда-то за пределы 72-го километра МКАД.

- А ты? Ты сам сюда пришел, на трассу, как мудак, на ветродуй, - импозантно морщится. - Не в клуб, не на хату, а сюда. А почему? Да потому, что это круто. Потому что нам за это не оторвут…

- Тебе лично оторвут. По-моему, твою чику кто-то клеит, – тыкаю пальцем в толпу рядом с баром. – Вон тот, короткий.

- В очках-то? – смеется. – Ниче страшного. Даже если она с ним трахнется, я не расстроюсь.

- Угу.

- Не, ты не подумай че плохого. Я о том, что, во-первых, она мне никто, просто многоразовая шлюха. А во-вторых – этот очкарик – сам баба. Не уверен, что у него и кокки-то есть, - истерически воет, что смотрится жутко. – Мик, хер ли ты там с мобильником зависаешь?

Мик нервно оглядывается, кидает недовольный взгляд, но от разговора не отвлекается.

Проходит еще двадцать минут. Несколько заездов, несколько коротких бесед. Девочка по имени Люда говорит, что она рассталась с парнем из-за его ревности. Говорит, что ее вдвоем оприходовали Стасон и Коля Попов. Меня это не удивляет. А она говорит, что, мол, ее парень решил, что это серьезно, начал пудрить ей мозги. И что это ее первый «драг» за последние два месяца, потому что ей было страшно сюда приходить. Сюда - то есть туда, где можно найти Стасона. Мне жутко интересно. До колик. Говорю, что мне надо выпить. Она спрашивает, не хочу ли я минет за крайней тачкой на МКАДе. Говорит, это экстремально и круто. Усмехаюсь и ухожу.

- Все, собираемся, - Мик в сопровождении Вика, Димки, Алессио и еще двоих парней и троих девушек.

- Куда еще?

- На настоящее шоу.

- Публичное изнасилование? – иду за всеми, поскольку мое мнение, видимо, мало кого волнует.

Когда мы проходим мимо бара, девочка Люда посылает мне недвусмысленный знак в виде колеблющегося кулачка и натянутой языком щеки. Залезаю в лимузин, явно только что подогнанный.

- Кто еще с нами? – интересуюсь.

- Вся Москва, - ржет Вик; Маша почему-то отсела от него и тихо болтает с Джесси и незнакомой мне девкой.

- Победители заездов приглашены, - комментирует Мик. - Они уже за нами. Нюхнешь?

- Ага, - киваю. – А где Наташа?

Мик пожимает плечами. Передает мне крохотный пакетик с порошком.

- А спасибо? – смеется сквозь дым своей сигареты Алессио.

- Запиши на мой счет, - усмехаюсь.

На парковке «Мега-Химки» жарко и дымно. По крайней мере, так кажется со стороны.

- Тебя парит. Это зря. Ощути угар, - советует Димка.

Меня не так уж и парит, и я молчу в ответ. Кокс накрыл меня с головой, и после кратковременного экстаза я все еще полон сил и бодрости. С учетом того, что естественное душевное состояние у меня где-то в районе между копчиком и коленями, кокс создает эффект палки, вставленной в зад – ты не стоишь сам, но тебя поддерживает ее жесткость.

На парковке – дрифт. Многие пируэты шикарно разрисованных машин, несущихся из заноса в занос по пустынной территории, восхищают. Вокруг паркинга – толпа зевак. Машины и люди, загораживающие, на свой страх и риск, площадку дрифта. Здесь все – от нищеты на бюджетных «фокусах» до нас, на лицах которых сейчас не написано, сколько мы стоим. Не чуткий к стилю обыватель и не поймет, что летний костюм от Armani, который одет на Димке, стоит как трехмесячный заработок вон того парня на новом «фольце».

Следы на асфальте и запах жженой резины. «Митсубиши», «субару», «мазды», «ниссаны». Визг. Аплодисменты благодарных зрителей. Я ощущаю тепло света фонарей. Я смотрю на толпу зрителей сверху вниз. Я всесилен. Самое приятное в «золотом» положении – это то, что иллюзия обеспеченности и безграничных возможностей, порождаемая приемом стаффа, не пропадает после их приема. Она подкреплена фактами.

Дым над парковкой уходит в холодное ночное небо и растворяется. Не знаю, который час, но уже довольно поздно. Смотрю на мобильник. Начинаю набирать смс.

«Ты уже…»

Стираю, вздыхаю.

«Я хотел сказать тебе…»

Сжимаю крепче трубку. Стираю и это.

«Что теперь…»

Это вообще за гранью. Выхожу из сообщений и блокирую экран. Кто-то толкает меня в плечо и сует в руку бокал с шампанским. Мик.

- Круто, - утверждающе.

- Мощно, - соглашаюсь. – Откуда ты узнал?

- Ну, я ж не проституток там вызывал, на «кольце», - ухмыляется. – Ладно, пойду, поздороваюсь с людьми.

Киваю. Отпиваю. Вкус «Кристалл» трудно не узнать. Могли бы подобрать что-нибудь оригинальнее, но это лучше, чем пить «российское» в лимузине, снятом на три часа. Оглядываюсь на наш замерший на краю парковки транспорт. Водителю прилично заплатит контора, плюс ему добавлено на чай столько, что он может хоть всю ночь здесь спать, ожидая нас. У него вечер удался. А мне одиноко. Но я в восхищении от мира вокруг и от своей персоны. Но все равно чего-то не хватает. Она могла бы меня услышать. Просто услышать. Мне было трудно сказать правду. Я не мог выглядеть эгоистичным мудаком. Я оплачиваю все счета собой. Так нужно. Наверное.

Алессио хлопает по ладоням каких-то парней у края заграждения из машин. Плотная тусовка. Я не очень-то знаком с этим контингентом. Мне ближе клубная тусовка. А это своего рода бродяги, хотя и тоже живущие далеко не в ипотечных квартирах и пьющие далеко не «балтику». Каждому свое.

На парковку въезжает черный «бмв», а за ним пять мотоциклов, марки которых я не знаю. Опасно проезжают по краю площадки для дрифта, едва не задевая машину, идущую в занос. Начинается шум. «Бмв» паркуется у края площадки, потому что въезд и выезд у нее один. Мотоциклы ныряют в узкий проезд к другому сектору парковки, привлекая всеобщее внимание.

- Че за хрень? – бормочет внезапно оказавший за моей спиной Вик; он без Маши.

- Сам в шоке, - усмехаюсь и отпиваю «Кристалл».

Пытаюсь разглядеть, что происходит на другом конце площадки. Дрифт приостановлен.

- Твою мать! – слышится голос Алессио, и я вижу, как он рвется вместе с группой своих товарищей туда, куда подъехали гости.

- Что-то не так, - Вик, нервно. – Пойду узнаю.

- Ага, - киваю.

Сомневаюсь, идти ли туда, но на площадку уже высыпало немало народу, и я решаюсь присоединиться. Там, где встал «бмв», люди расступились, и уже с площадки я вижу, что происходит. Шумно. Рядом с припаркованным на соседнем секторе паркинга «скайлайном» - Коля Попов, трое незнакомых мне парней и шестеро байкеров. В руках гостей – биты. Ситуация выглядит опасной. Слышу ругань со стороны этой компании. Довольно явственно. Голос Коли звучит претенциозно. В ответ ему – через слово мат и ответные претензии.

- Ты в теме? – спрашиваю Мика, который уже стоит рядом с «бмв», через тонировку которого неясно, есть ли еще кто-то внутри.

- Это чмо, Митяев, с корешами жахнули гвоздем по колиной тачке, - комментирует Мик через гомон, который здесь стоит. – Мелочь, а приятно. Как-то связано с колиной бывшей.

- Я бы упиздил за такое, - усмехается Вик.

- Ты на рожи их посмотри, - Мик совершенно серьезен. Я лично стремаюсь туда идти.

- Никто не идет, - пожимаю плечами и озираюсь. – Все обсуждают.

Одинокое «Эй!» пронзает картину фонового шума. Звук шлепка. Кто-то еще выбегает к противостоящим. В воздухе мелькают биты. Ругань стала более отрывистой. Мельком вижу, как падают Коля и кто-то из тех, кто стоял на его стороне. Звук бьющегося стекла.

- Че делать? – нервничает Вик. – Щас ведь убьют кого-нибудь. Мудаки.

Алессио выбегает с парой приятелей к месту драки. Смешивается с толпой. Удары битами. Металлический звон. Из «бмв» выскакивают еще четверо крепких парней и вписываются в драку. Теперь уже получают те, кто пытается остановить байкеров. Байкеры, видимо, развлекаются. Кто-то из толпы спешно сваливает с площадки к своей машине. Мелькают мобильники.

- Как бы до ментов их разнять, - бубнит Мик.

- Ментам проплачено, - почти орет Вик; стало более шумно.

- Дрифт, - качает головой Мик. – Не драки.

Мне претит вписываться в это месиво, и я присоединяюсь к тем, кто уходит. Перед этим толкаю в плечо моих товарищей. Оба отрицательно качают головой и подходят ближе к арене драки.

Быстро пробегаю площадку, проталкиваюсь через живое заграждение и подхожу к лимузину. Водитель открывает дверь из салона. Раздаются стоны. Внутри Димка совокупляется со своей Дженни, поставив ее коленями на пол и положив грудью на левое боковое сиденье.

Спокойно закрываю дверь и сажусь. Потягиваюсь. На Дженни одна шуба из лисы или типа того. Ее упругие сиськи трутся о сиденье. Димка смотрит только вниз, а ее глаза закрыты. Меня тотально игнорируют.

Наверное, потеря душевного равновесия – это когда перестаешь спокойно воспринимать такие вещи. Когда начинаешь видеть низменное и уродливое в тусовке. Мне это пока не грозит. Я считаю, что каждому – свое, и каждый имеет право отрываться, как ему угодно.

Когда, спустя минуты три, я решаю выйти посмотреть, чем все кончилось и кончилось ли вообще, мимо как раз пробегает в приехавшее к паркингу такси Люда. Оглядывается на меня. Все лицо в туши. Помада странно размазана. Она уже не предлагает минет. Ей вслед орет какой-то парень. Понимаю, что мне это ни к чему. Вздыхаю. Сажусь в лимузин. Наливаю себе из бутылки, припрятанной в мини-холодильник, «Кристалл» и наслаждаюсь тем, как трахаются никого не замечающие Димка и Джесси. Джесси орет, как сатана. Димка замечает меня только после того, как, кончив в отполированное влагалище девицы, откатывается от нее на пол. Деликатно прячет член в штаны.

- Как неудобно-то, а? – быстро и тяжело дышит, слабо усмехается.

- Я не смотрел, - отпиваю шампанское.

- Еще скажи – не дрочил, - пищит Джесси.

- Замотай-ка свою писечку в мех и выйди, нам надо поговорить, - выдыхает Димка.

- Бля, ну Дима-а! – возмущается.

- Съеби к своему приятелю! – рычит Димка. – Вася или Петя, как там его?

- Мудак сраный, - возмущается, но выходит из лимузина в одной шубе.

- А если цистит? – смеюсь.

- Насрать, - достает из кармана пиджака, валяющегося на полу, пачку «кент». – Она мне больше не интересна.

- Нормально.

- Хочешь эту суку? Она терпит и даже течет, когда ее лупишь по телу при ебле. Долго терпит. До кровоподтеков.

- Я не по этой части.

- Я тоже, - кивает. – Но во всем необходимо… так сказать, разнообразие. Ты как? Легче стало?

- Там едва не убили Колю-стритрейсера, - мямлю. – А я свалил.

- Замес? – вскакивает и начинает застегиваться.

- Поздно.

- Бля, ну как так – драка, и без меня?

- Это была не драка.

- Ссора?

- Избиение младенцев.

- Мусора не подвалили?

- И пока они не подвалили, делаем ноги, - врывается в лимузин Мик.

За ним следуют Вик с ошарашенной Машей и Алессио, на ходу выкидывающий окурок сигариллы на асфальт.

- Дела херовые, - комментирует ситуацию Алессио; подходит к окошку в конце салона и дает указания водителю, куда ехать. – А че за телка там рядом с тачкой, в одной шубе? Она, вроде, была с нами.

- Так, - махает рукой Димка. – Забудь.

Утро врезается в середину дня.

Настенные часы говорят, что уже почти три. Москва пылает внизу. Плетусь в ванную.

Сегодня определенно рабочий день. Умываюсь, чищу зубы, заказываю на дом обед. Легкий. Из хорошо знакомого ресторана.

Связываюсь со своими друзьями. Все уныло. До вечера все при делах. А мне дома будет одиноко и тоскливо. Съезжу в институт, пожалуй. Запиваю обед почти литром «перье» с лимоном и собираюсь. Одеваюсь попроще. Футболка, джинсы, безобразное нечто на голове, уложенное расческой. Такой весь рубаха-парень. Сойдет.

Спускаюсь на лифте в гараж. Моя красная «бмв» 750i, снабженная 407 «кобылицами» и немного усовершенствованная на заказ, уже прогрета и всецело готова к поездке.

Снаружи довольно уныло, но от такого дня большего ждать не было смысла. Выехав, проверяю мобильник. Мельком слежу за дорогой. На «электронках» ничего. «Вконтакте», «фейсбук» и прочие «социалки» уже проверены. Проезжаю в нескольких сантиметрах от бренного тела переходящего дорогу ребенка. Конечно, на красный. Бывает. Подрезаю нагло вкатывающегося в средний ряд выхухоля на «икс-пятой». Нищие работяги-предприниматели, а ведут себя, как цари. Жжет язык и сушит. Тянусь назад, открываю холодильник, встроенный в подлокотник между задними сиденьями, и достаю еще бутылку газировки, теперь – без ароматизаторов.

Смотрю на часы на приборке. На последнюю пару должен успеть. Если с тех пор, как я отфоткал расписание, оно не поменялось. С Бережковской съезжаю на Воробьевское шоссе, потом быстро ухожу на Косыгина, едва не пропускаю поворот на Мичуринский, заглядевшись на странную парочку – низкорослое чмо и стройная сочная телка с шикарным задом. Уже оттуда выворачиваю на Университетский, чтобы эффектно влететь на Менделеевскую, войдя в поворот на пониженной с воем двигателя и рыком регулируемого по тону выхлопа.

Видимо, сейчас перерыв. На улице немало курящих и болтающих студенток. Разумеется, я вижу только телок. Это один из немногих бонусов за необходимость изредка появляться здесь. Возможность поглазеть вживую не на клубных блядей или светских львиц, что синонимично, а на студенток. Это особая категория.

Местные и приехавшие покорять столицу.

Рассказы о тех, кто просто так приехал учиться и покорил Москву давно звучат, как дерьмо собачье. Может, в Питере такое еще прокатывает. Здесь же, как минимум, нужен родственник, причем с деньгами и местом, где жить. Слишком большие запросы у универов. Плюс конкуренция уже эволюционировала. Слишком много слишком крепких конкурентов героям из провинции. Поднявшиеся на определенных доходах выходцы из определенных, всем известных регионов, которые устраивают драки у «Европейского» и тому подобных локаций. Сыны и дочери чинуш, депутатов. Дети состоятельных родителей, укрепившихся в Москве – это дело стоит дороже, чем в Питере. В элиту на осле не въезжают. «Бюджетники», зачастую, здесь платят больше, чем «платники», в итоге. Галочка чего-то да стоит. Любая. А что стоит – за то платят. Единственное, что помогает заезжим и местным героям-бюджетникам – это тот факт, что дети уважаемых людей часто учатся и живут за границей. Но не всем это по душе, поэтому шансов у героев маловато.

Но, может, на самом деле, все честно и справедливо, и я ошибаюсь. Ага. Это просто мое мнение.

Педовки курсом пониже и шмотками попроще стараются делать вид, что не обращают внимания на мою «бэху». Наивно. Плевать anyway.

Еще, кстати, бытует поверье, что наш декан, на полном серьезе, трахает телочек, которым нужны пересдачи, без которых они будут исключены. Но только приезжих, конечно. С московскими чиками все уже не так просто. Им нужны бабки. У них, чаще всего, есть бабки. Ими и откупаются. А лимитчицам все равно без разницы, кого во влагалище запускать. Так что выходит – и волки сыты, и овцы сдают экзамены. Но информация лично мной не проверена. Я ведь не декан. Так что, если бы меня спросили, что я думаю по этому поводу, я бы сказал, что ничего не знаю.

Пусто в сообщениях и звонках. Аудитория полна. Вхожу. Международная экономика. Кажется. Если вечером ничего не изменится, я куда-нибудь свалю. Внутри что-то дергается. Непостоянно, нервно, в неподходящие моменты. Здороваюсь с некоторыми приличными людьми и с фырканьем пропускаю пару протянутых рук каких-то сраных нищебродов, с которых когда-то что-то поимел и добавил в друзья на «вконтакте». Сейчас не до подаяний.

Она где-то там, и она молчит. А где я? И почему я здесь? Толпа меня угнетает.

Сажусь на свободное место. Рядом какая-то телка. Милая. Черноволосая. Довольно приятные черты лица и улыбка из светло-красной помады. Говорит «Привет». Киваю. Обращаю внимание, что у нее четвертый размер или хорошо приподнятый третий с половиной. Что-то словно скребется в голове. Неуютно. Надо было выпить или нюхнуть. Раньше я нюхал реже. И схватывало сильнее. Кайф слетает.

«Life sucks and then you die»

По-моему, это из какого-то американского писателя. Не знаю точно. Но сейчас сумма ощущений соответствует этой фразе.

Называют мою фамилию, вальяжно встаю и озираюсь. Вроде как сканирую аудиторию. Но здесь все чужие. Кто-то удивленно смотрит на меня. Очкарик какой-то.

- Не ожидал, - усмехается преподаватель, не глядя на меня.

- Эксклюзивно для Вас… - хочу обратиться по имени и отчеству, но не знаю их и запинаюсь.

Сажусь. Иронию не оценили.

Когда называют одну из фамилий, вся группа несколько секунд молчит. Молчит и препод. Еще спустя несколько секунд он вздыхает и произносит другую фамилию. Первый названный мне знаком. Понаслышке. Один из нескольких таковых в группе. Паренек – сын довольно состоятельных родителей, - умер на прошлой неделе. По официальной версии он то ли чем-то отравился, то ли попал под машину. Правда, не учтены в этой версии только известные узкому кругу факты, очевидно, предшествовавшие ДТП и отравлению. Например, то, что паренек прошел у себя на дому шестинедельный амфетаминовый марафон вперемешку с ЛСД-трипом, в ходе которого принимал что-то еще – одному богу известно, что. Что его потрясающие приходы были зафиксированы целым рядом его знакомых, говоривших с ним по «скайпу» и приходивших к нему в гости. Что по итогу дела он засунул в микроволновку гималайскую кошку своих родителей, а при попытке съесть то, что из нее вышло, подавился костью и не смог, - а, может, не счел нужным, - вызвать скорую, в результате чего умер прямо под столом в своей комнате. В одной из своих четырех комнат квартиры. Тонкие нюансы. Уточнения.

Все, что происходит в течение пары, кажется мне фантасмагорией. Я определенно не здесь, а вот моя соседка вовсю конспектирует. В иных обстоятельствах это разбудило бы кое-какие фантазии. Но не сейчас. Вытаскиваю мобильник. Смотрю спокойно. Сквозь экран. Потом понимаю, что выгляжу конченым идиотом, потому что экран выключен. Включаю. Ничего нового. Птички на проводах меняют качество приема в аудитории на деление вниз и обратно. Скриплю зубами и убираю «трубку» обратно. Едва не засыпаю. Дергаюсь от повышенного тона лектора. Скрещиваю руки на груди и делаю заинтересованный вид. На задних местах один парень из-под парты хвастает своему приятелю «стволом». Небольшим, чем-то вроде «макарова». Я не силен в оружии. Но «ствол» кажется огнестрельным. Кажется? Да какое, мне, в общем-то, дело.

А девочка рядом хороша. У нее приятный, мягкий загар. Искусственный, кажется. Но качественный. От нее пахнет то ли Miss Dior, то ли еще чем-то цветочным. Она эротично облизывает губы, когда прислушивается к лектору.

Смс. Вик.

«Сегодня Миша «Зепп» празднует юбилей. Pacha. Ты как?»

Вздыхаю. Желание куда-то идти понемногу угасает. Видимо, атмосфера универа. Прямейший путь к импотенции – ходить на все лекции.

«Кто играет?»

Считаю своим долгом проявить вкус.

«Ну, Masyga будет точно. И какие-то наши парни, нормальный саунд обещают. Рожай быстрее, надо собраться заранее, культурно поздравить человека»

Миша «Зепп» - человек, которого стоит поздравлять. Большой человек в клубной индустрии. Кем бы ты ни был в пищевой цепочке Москвы, с ним интересно дружить. Вик дружит. Поэтому и я дружу.

«Без базара. Давай позже созвон. Я на учебе»

Представляю реакцию Вика на том конце.

В ответ приходит «;)»

Пара заканчивается на удивление быстро. Мне только начало нравиться. Хочу обратиться к черноволосой чике. И обнаруживаю, что не знаю, как это сделать. Шок. Секунда паники. Чувствую себя, наверное, как оборванец, который собирается просить около метро «полтинник» на маршрутку.

- Слушай…м-м-м, - делаю вид, что вспоминаю, как ее зовут.

- Юля. Очень приятно, - улыбается; сладкий голосок.

- Да, извини, дела, вот, все вылетает… - кашлянуть, собраться. – Ты не могла бы мне помочь?

Вопросительно хмыкает, продолжает улыбаться, подбадривая меня.

- Ну, у тебя есть все конспекты по… ну, по…

- «Международной экономике»? – теперь уже хихикает. – Есть, конечно. Я тут частенько… м-м-м… зависаю.

- Круто, - улыбаюсь; безоговорочный мудак. – А ты не могла бы отсканировать и скинуть мне их? Ну, я пропустил немало, сама понимаешь…

- Да можно, можно, - вытягивает губки и кладет ладошки с длинными красными ногтями на кажущийся плоским животик. – А…

- А я тебе буду обязан устроить, что пожелаешь. Что с меня? – нахожу свою волну; легче всего говорить о сделке, когда есть готовое ответное предложение; любое.

- Ну, с тебя ужин, - с улыбкой вытаскивает «айфон» и отбивает раздавшийся в пику разговору звонок.

- В «макдаке» сойдет? Мне урезали обеспечение, - улыбаюсь. – Шучу, шучу, - поднимаю руки в защитной позиции. – Хорошо, давай, скажем, завтра в… - прикидываю местечко – чтоб не бомжатник, но и без излишних понтов для такой цыпы – надумает еще чего лишнего, - … «Маноне», часов в семь вечера, ага?

- Договорились. Ну, созвонимся еще. Давай свой телеграф.

- Да, лучше почтовыми голубями обменяемся, - отшучиваюсь; диктую ей номер, внимательно следя за движением пальчиков по сенсору «айфона»; мелочи ее поведения возбуждают интерес; странный, навязчивый.

Даю ей флешку размером с ноготь, которую предусмотрительно положил в карман джинсов перед уходом и прошу скинуть именно сюда. Она удивлена – мол, почему не через «инет». Что-то невнятно объясняю насчет отношения к информации. Она начинает фразу «Ну, у бо…», но прерывается

Да, деточка, у богатых свои причуды, такие дела.

- Слушай, а можно встречный вопрос? – убрав мобильник в карман и смахнув с лица черную прядь.

- Давай, - жму плечами.

- Зачем тебе эти конспекты?

- Просто… - кривлю губами. – Просто хочу, чтобы они у меня были. Для меня это… ну… важно.

Расходимся на взаимных обещаниях. Рядом с выходом из аудитории кто-то из болтающих парней-студентов серьезно заявляет: «Ну, конечно, Китай теперь ввяжется в войну между Северной и Южной Кореями». Усмехаюсь. Выхожу на свежий воздух. Сегодня сухо и теплее обычного.

Из «кайена», стоящего рядом со зданием универа, громко звучит Lady Gaga «Do What U Want», и это умиляет. Сажусь в машину и включаю радио. На какой-то волне играет Lana Del Rey «Young and Beautiful» в ремиксе. Меня это устраивает. Еду в торговый центр, потому что хочу зайти в пару магазинов и прихватить шмоток.

Перед глазами почему-то всплывает образ Дженни в шубе.

Одной рукой она ласкает себя. Другой держит плетку.

Которой лупит саму себя.

Когда я выхожу из торгового центра, приходит уведомление о новом письме по «электронке». Закидываю пакет в машину. Немного стемнело, и небо явно планирует полить растительность – овощи, устало бредущие с работы по домам, норам, лачугам; фрукты, которые этой ночью кто-то будет иметь во все щели.

Катя.