Руны как практическое письмо

Тот, кто как сознательный немец был убежден в том, что германцы бронзового и железного века не уступали в культурном отношении другим европей­ским народам, старался также для соблюдения их «культурной чести» приписать им самостоятельно возникший шрифт. Однако от этого убеждения сле­дует отказаться. Сегодня больше не судят о куль­турном уровне народа в зависимости от обладания им собственным письмом. То, что германцы были народом, творчески высоко расположенным во всех отношениях, сегодня неоспоримый факт.

В какой мере южные и северные германцы ис­пользовали руны для письменных сообщений, труд­но сказать. Уже упоминавшееся свидетельство Венанция указывает на рунические письма у франков. В земли Северной Германии ведет сообщение из жизни Ансгария, согласно которому шведский ко­роль Бьерн в 831 г. н. э. дал ему с собой письменные знаки для императора Людовика I, которые он «со­ставил собственноручно по обычаям страны». Легко предположить, что при этом речь шла о письме, на­писанном рунами, может быть вырезанном на роге. В североскандинавском литературном наследии — как в песнях Эдцы, так и в родовых сагах (историях семей) часто говорится о рунах, которые посыла­лись с целью передачи сообщений. Так, например, в «Гренландских речах Атли» говорится:

Костбера знала,

как руны разгадывать,

при ярком огне

про себя прочитала их, —

язык за зубами

держала крепко, —

но смысл был неясен

спутанных рун.

(9)

Чтение сведущей в рунах женщины происходи­ло, таким образом, вслух, как у нас читают букварь. Далее говорится:

«Ты ехать собрался —

еще поразмысли!

Редкий средь нас

постичь может руны;

разгадала я те,

что резала Гудрун, —

недоброго жди,

горек твой жребий

Одному я дивлюсь,

объяснить не умею,

что с мудрой случилось:

все спутаны руны!

Понять удалось,

что смерть угрожает,

коль вы поспешите

путь свой начать;

ей рун не хватило,

иль чья-то здесь хитрость!»

(11-12)

Исторически значимо при этом то, что дочь знат­ного рода владела руническим письмом.

Датский историк Саксон Грамматик (1150—1216) сообщает в своей книге, написанной на латинском языке, «Деяния датчан»: «С ним [Амлетом] путешествовали два посыльных, которые имели при се­бе вырезанные на деревянных дощечках буквы — потому что, как известно, так выглядели когда-то письма. В этом письме английскому королю пред­лагалось убрать с дороги молодого человека». Амлет (Гамлет) тайно вырезал руны заново с предло­жением устранить посланцев — легендарный эпи­зод, который напоминает песнь об Атли.

Рисунок 29 может дать представление об этих дощечках. Они были складными и могли связы­ваться шнурком. Образец находится во Фризском музее в Лейвардене.

Для фиксации поэтического творения должны были служить руны в «Саге об Эгиле». Дочь Эгиля предлагает своему отцу, потерявшему интерес к жизни от горя о потере своих сыновей, чтобы он сложил песнь в их честь, а она вырежет ее в рунах. Можно ли делать из этого рассказа некие общие выводы, крайне сомнительно. Дело в том, что упот­ребление рун в рукописи «Сконского закона» (око­ло 1300 г.) следует рассматривать, согласно ранним исследованиям, как нечто чисто сконское, следо­вательно, как нововведение, ограничивающееся югом Швеции*.

Употребление рун в рукописях и протоколах позднего скандинавского Средневековья и нового времени следует оценить как ученое любительст­во — кроме тех случаев, когда определяющим было желание скрыть содержание от нежелательных чи­тателей.

Для наглядности такого употребления рун сле­дует предложить две выдержки из составленного в 1543 г. вахтенного судового журнала и дневника шведского адмирала Гильденстерна и из «Песни об Антюре», написанной в 1617 г. в монастыре Доберан в Мекленбурге.

Заслуживает, наконец, внимания то, что в швед­ской местности Эвре Даларна еще около 1800 г. в частных сообщениях употреблялись «далекарлийские» руны. Подводя итоги, следовало бы сказать, что вероятность использования рун в качестве прак­тического письма у рейнских германцев и, может быть, также в далеко растянувшемся государстве готов могла быть гораздо выше, чем позволяет уз­нать современный уровень исследований.