Тренировка это как секс втроем – (лучше всего быть посередине)

Мне нравится идея быть между двумя телками так же, как и тебе, Эбнер, Эл, Билли Боб и Батч. (Удивляешься, откуда я знаю эти имена? Потому что если ты читаешь эти строки, то, скорее всего, твои родители осилили только одну страницу из книги с детскими именами, так что выбор небольшой.) Но в этой главе нет ничего, что касалось бы секса.

Чтобы стать успешным борцом смешанных боевых искусств, очень важно тренироваться с правильно выбранными партнерами. Ты не стремишься стать лучшим в группе, но и не хочешь оказаться худшим. Если ты действительно лучший, никто не станет соперничать с тобой и ты не сможешь развивать свое мастерство так быстро, как тебе бы хотелось. В некоторых случаях ты не будешь расти вообще.

С другой стороны, ты также не захочешь быть самым слабым спортсменом в зале, иначе тебе постоянно будут надирать задницу. Это отбивает всякую охоту заниматься, и твоя тактика будет построена исключительно на защите. Чтобы извлечь максимум из тренировок, тебе лучше всего быть середнячком. В зале «Экстрим Кутюр» я как раз такой парень. Я тренируюсь с менее опытными ребятами, отрабатывая стойки и сабмишн, а потом катаюсь на матах с Робертом Дрисдейлом – выступающим чемпионом мира по джиу-джитсу, – и вырабатываю умение выстоять против маститого грэпплера. Я чувствую вкус победы, и это придает мне сил, а также терплю поражения, что еще сильнее подталкивает меня работать больше.

В какой-то момент ты можешь стать лучшим борцом в зале, и важно суметь заметить в себе эту перемену.

Когда это произойдет, ты захочешь тренироваться с более подготовленными борцами. Именно это делает Ренди Кутюр: когда он готовится к бою, то устраивает спарринги с людьми, которые превосходят его в определенных аспектах боя. Если ты не можешь позволить себе подобную роскошь, тогда еще одним хорошим методом будет проводить раунд за раундом с новыми, полными сил борцами. Когда ты выдыхаешься, новый, свежий борец, обладающий намного меньшими умениями, чем ты, может одолеть тебя, что, в свою очередь, способствует твоему дальнейшему росту. Я знаю, что быть лучшим борцом в своем окружении, это приятное звание, так как оно подчеркивает весь затраченный тобою труд. Но если ты профессиональный борец, значение имеет только победа в клетке. Практика – это время для тренировок и роста. Время, когда ты должен заставлять себя сделать что-то превышающее твои возможности и настраивать себя только на победу. И единственный способ добиться этого – получить свою приличную порцию поражений.

Заполняя дыры… В своей игре, балбес

Самая большая сила воли требуется для работы над своими самыми слабыми сторонами. Для меня борьба, а точнее смешанные единоборства, это занятие, которое мне нравится меньше всего. В отличие от большинства борцов, я не занимался этим видом спорта с раннего детства. Мои мышцы не были подготовлены для подобных движений, и поэтому я каждый раз устаю как собака. Долгое время я игнорировал борьбу, как что-то недостойное меня.

Когда же спорт стал моей профессией, я быстро осознал важность работы над своими слабыми сторонами и заставил себя заниматься борьбой регулярно. За прошедшие три года я отметил существенный прогресс. Но, вероятно, я бы добился намного большего, если бы не отвлекался на залатывание дыр в своей игре. А отвлекаться меня заставляли мои травмы. Если я травмировал локоть, то первое, что я исключал, это рукопашный бой. Я продолжал мучиться, отрабатывая удары и приемы джиу-джитсу, но когда доходило дело до рестлинга, мой локоть каким-то образом начинал болеть еще сильнее. Черт бы тебя побрал, думал я, мне нужно залечить эту травму. Вернусь к рукопашному бою, когда все пройдет.

Проблема в том, что если ты профессиональный борец смешанных боевых искусств, то ты постоянно травмируешься, и эти травмы становятся для тебя удобным предлогом, чтобы избегать выполнения наиболее нелюбимых тобой упражнений.

Я не единственный, кто так поступает, – я постоянно наблюдаю этоиудругих борцов. Когда Кейл Ярброу участвовал в телевизионном шоу «Ultimate Fighter», его колено было полностью разворочено. Он в первую очередь мастер рукопашного боя, и в те дни, когда мы отрабатывали ведение боя в высокой стойке, он был среди нас, несмотря на мучившую его боль. А когда мы отрабатывали приемы джиу-джитсу, он сидел в сторонке, оберегая свою травму.

Если у вас не было боев в течение четырех-пяти месяцев, это неправильный подход. Перерыв в тренировках следует использовать, работая над своими слабыми сторонами. На самом деле, у вас очень мало времени, так как за месяц-два перед боем вам нужно будет забыть о своих недоработках и полностью сконцентрироваться на технике ведения боя. Например, если мне скоро предстоит бой с рестлером, то за два месяца до этой встречи я начну отрабатывать приемы борьбы на полу. Я провожу спарринг с рестлерами, и когда они рвут дистанцию, бью прямыми ударами и добиваю их ударами ног на отходе. Но я не стану тратить столько же времени на саму борьбу, потому что это последнее, что я хочу делать во время боя.

Для того чтобы продолжить совершенствоваться даже в период травмы, ты должен пойти на жертвы. Если у тебя, как и у меня, хромает рестлинг, занимайся борьбой. Если ты отмороженный кикбоксер, отрабатывай удары в одиночку и в спарринге, но отдыхай, когда придет время заняться борьбой. Я совсем недавно освоил эту методику, и хотя временами это бывает очень сложно, я заметил у себя существенный прогресс в том, что требовало усиления.

Книга 2

Дух

Слишком много думать опасно для здоровья

Энтони Хопкинс

Тот, кто сомневается, дрочит

Украдено Форрестом у какого-то борца, которого он побил

Если ты слишком много думаешь о чем-то на протяжении достаточно долгого времени, то у тебя точно ничего не получится. К примеру, предположим, та чувиха, которая тебе нравилась еще со второго класса, подкатывает к тебе на вечеринке и шепчет на ухо: «Я хочу, чтобы ты вышиб из меня дух». Что ты сделаешь? Ты ведешь ее в ближайшее пустующее помещение и засаживаешь ей по полной программе. Она в восторге, а ты уходишь, чувствуя себя королем. Теперь, предположим, что та же самая девушка подходит к тебе в понедельник и говорит: «Я хочу, чтобы в эти выходные на рождественской вечеринке ты хорошенько отодрал меня». Как большинство мужчин, ты наверняка улыбнешься, интимно похлопаешь ее по заднице и сразу же начнешь придумывать все возможные способы доставить ей удовольствие. Проблема в том, что в девяти случаях из десяти на этот раз у тебя не будет четкого плана действий, и ты просто отбросишь его, уверенный в том, что твоя первая попытка была самой правильной. Нет, это было бы слишком просто. Ты то и дело проигрываешь этот сценарий, может быть, даже нарисуешь какие-то схемы. И уже к пятнице ты представлял себе эту сцену так много раз, что у тебя в голове полный кавардак. Ты вообще начинаешь сомневаться в своей способности удовлетворить ее. А когда приходит время действовать, тебя подводит волнение. Все становится для тебя темным и незнакомым, и ты вслепую шаришь, пытаясь найти пресловутую точку G. Она уходит, потрясенная твоей полной беспомощностью, а ты идешь домой, чувствуя себя конченым неудачником, куском дерьма, гребаным сукиным сыном.

Когда ты слишком много думаешь о предстоящем бое, это может быть также вредно. В детстве я победил в своей первой драке, так как у меня не было времени на размышления. Самый отъявленный хулиган школы подошел ко мне и со всего маху залепил мне пощечину, и я тут же отреагировал, завалив его на землю. В то время я понятия не имел о том, что такое позиция сверху во время боя, но именно это я и сделал. Я провел несколько жестких ударов головой ему в лицо, разбив его в кровь и заставив пацана громко расплакаться.

Учителя стали оттаскивать меня от него, но они не выглядели при этом взбешенными. Они были ошарашены. Я был спокойным, неагрессивным ребенком, и вдруг взял и избил главного школьного террориста. Даже директор школы была в шоке; она только и смогла, что произнести: «Больше не делай так».

И я больше не делал этого, но не потому, что считал драку чем-то плохим. Я был одним из нескольких белых детей в Моносане, школе, состоявшей в основном из чернокожих (я знаю, что это уже клише, и если я когда-нибудь встречу Эминема, то дам ему в репу за то, что он разрушил мою легенду о «единственном белом ребенке»). И если бы я постоянно ввязывался в драки, то избавил бы себя от массы мучений. Причина, почему я больше не стал никому надирать задницу, в том, что ко мне уже больше никто не осмеливался приблизиться с кулаками. Они всегда подходили ко мне со всякими дебильными разговорами типа: «Я вышибу тебе мозги, сука». Но, вместо того чтобы размышлять над возможностью подобного расклада, я сразу же верил тому пацану на слово. Я думал, черт, этот парень вышибет мне мозги. И не имело значения, был ли он в два раза меньше меня или же самым большим хлюпиком на Земле. Я автоматически отступал. Если бы тот самый пацан ударил бы меня, тогда я, вероятно, просто сделал бы из его лица отбивную, но когда он говорил всю эту чепуху, то давал мне время подумать обо всех возможных вариантах исхода нашей стычки. Ну, представьте себе, кому охота получить по морде? Было еще хуже, если кто-то сообщал мне об этом ранним утром, и тогда я на протяжении четырех часов не мог сосредоточиться на учебе. К тому времени, когда я окончил школу, волнение накануне какого-то события превратило меня в самого большого сукиного сына на Земле.

Чтобы не допустить подобного, никогда не думайте о результатах боя накануне самого боя. Выкиньте из головы всю свою разумность и рациональность. Конечно, обычно это проще сказать, чем сделать. К тому времени, как я начал выступать в боях UFC, у меня уже было за плечами немало боев, но это не останавливало меня от размышлений и разбора моих первых боев. В конце концов, я уже выступал в рамках Абсолютного бойцовского чемпионата, дерясь на виду у миллионов зрителей. Если бы мне откровенно надрали задницу, я бы не смог забрать из продажи все пять видеокассет с моими боями, сжечь их и покончить с этим занятием навсегда. Это дерьмо преследовало бы меня постоянно. Я обдумывал каждую деталь боя и все «если бы» сотни раз, и в результате не мог провести бой на максимуме своих возможностей. Лучшим примером в данном случае является мой бой с Тито Ортизом – я передумал о нем накануне чертову кучу времени. Сейчас я не стану вам говорить, что не нужно составлять план боя. Вы должны проделать домашнюю работу, тренироваться на пределе своих возможностей каждый день и быть уверенным в себе. Но как только вы выполнили три этих основных условия, забудьте о предстоящем матче и продолжайте жить в своем обычном режиме.

Бой – это просто бой, так что не надо придавать ему слишком большого значения и распалять свое воображение. Помните, что ваша жизнь ничтожна и бессмысленна.

Расщепление личности = прозрение

Большинство людей считает, что смешанные единоборства нельзя назвать настоящей работой. С чем я не соглашусь. Если бы это было настоящей работой, я бы с трудом заставил себя заниматься ею. Однако нельзя сказать, что раз смешанные единоборства это не настоящая работа, то и борцы не ощущают при этом настоящего стресса. Если вы только начали заниматься данным видом спорта, в лучшем случае вы зарабатываете пятьсот долларов, входя в клетку, и пятьсот долларов за победу. Можно также выигрывать пару раз в месяц, если только вы не травмированы. А если у вас вообще не бывает травм, это, вероятно, означает, что вы перестаете драться в тот момент, когда бой принимает плохой для вас оборот, делая почти невозможным хоть когда-нибудь заработать больше тысячи за бой. Деньги добыть чуть легче, если вы сделали себе имя и участвуете в одном из крупных шоу. Но тогда вам приходится уже раздавать автографы и участвовать в спонсорских фотосессиях, а также разъезжать по всей стране, выступая в различных соревнованиях. Вам также придется привыкать к неприятной мысли о возможном проигрыше – еще один непочатый край для размышлений, – и в этом случае вы можете опять скатиться в низшую лигу.

Чрезмерный стресс способен привести к целому ряду разнообразных катастрофических по своим последствиям побочных эффектов, самыми неприятными из которых являются набор веса, ослабленный иммунитет, пониженный болевой порог, запоры, сыпь и заметное сморщивание яичек. Если у тебя работа, не предполагающая общение с людьми, думаю, что подобные побочные эффекты можно вытерпеть. Но если ты с трудом зарабатываешь деньги, то вряд ли захочешь быть толстым, больным никчемным недотепой, полным дерьма, всегда раздраженным, который выпускает газы в лицо своему партнеру по спаррингу, катаясь на матах. Добавь к этому набору еще какую-то маленькую деталь, и можешь смело выстрелить себе в голову, причем несколько раз, если это возможно.

Если ты позволишь этим переживаниям одолеть тебя, то ты не сможешь нормально тренироваться; а если тренировки пойдут коту под хвост, то в ближайшем бою тебе просто надерут задницу. А проигрыш, в свою очередь, приводит к еще большему стрессу, и вскоре ты обнаружишь себя в индийской резервации в гребаном городе Клирлейк, штат Калифорния, выступая на разогреве у других борцов. Чтобы разорвать этот порочный круг, я использую способ ментального расщепления личности. Например, когда приближается время тренировки, а мне еще нужно сделать кучу всякого дерма, я записываю все это в своем расписании и оставляю на столе в своем кабинете, который одновременно является столовой.

Зафиксировав все на бумаге, я знаю, что мои записи будут ждать меня, пока я не вернусь, а значит, я могу освободить свою голову от мыслей о них. Если ты будешь держать этот список в голове, ты не только рискуешь забыть все это дерьмо, но и станешь таскать с собой список повсюду, включая спортзал, где ты должен сконцентрироваться на том, что тебе нужно делать.

Я также использую подобную методику расщепления личности применительно к тому, как я воспринимаю свои перспективы в бою, тренировках и общении с людьми. В тот момент, когда я вхожу в зал, я оставляю за дверью счастливого и беззаботного Форреста и становлюсь первоклассным молотильщиком. Если кто-то попробует заговорить со мной о чем-то, не связанном с тренировкой, я отошью их. И не важно, кто это – фанат, ждущий автографа, или мой ближайший друг. Если они напирают, я говорю им мягко: «Извини, но я не могу сейчас разговаривать, я занят. С удовольствием пообщаюсь с тобой после занятий». Лично я не считаю, что это грубо. Если бы я подошел к ним в разгаре рабочего дня, они бы, скорее всего, ответили мне так же. На это, конечно, можно возразить, что так как я псевдознаменитость и жизненно завишу от их благосклонности ко мне, то условия разные и эта точка зрения имеет небольшую ценность. Если кто-то подходит ко мне на улице, я почти всегда останавливаюсь, чтобы потрепаться. Черт, я даже не поленюсь завязать разговор, если он или она подошли ко мне во время какого-то занятия, которое большинство людей сочло бы важным, вроде… скажем… покупки моей девушке обручального кольца. Если я не тренируюсь, я самый приятный парень на свете. Я понимаю, что это может быть неприятно – резко переключиться с интенсивных тренировок на какой-то беспечный разговор, но я задействую методику под названием «вербальное дзюдо». Мои начальники научили меня ей, когда я работал в полицейском подразделении штата Джорджия, на тот случай если я буду писать отчет и какой-то мудак подойдет ко мне и задаст глупый вопрос типа: «А это настоящее оружие?» Вербальное дзюдо – это в первую очередь слово, которое ты произносишь громко или про себя, что помогает быстро переключиться, не снося тебе крышу. (Это должно быть миролюбивое слово или звук, типа вууууусааааааа. Ты точно не должен произносить сердитой фразы вроде: «Я сейчас проколю тебе твой гребаный глаз!») Так что я всячески стараюсь быть приветливым на улице, но когда я тренируюсь, стараюсь закрыться от внешних контактов. Если ты хочешь добиться успеха в борьбе, спортзал должен стать твоим внутренним убежищем, местом, где ты можешь полностью расслабиться. Я имею в виду – выпустить своего злого демона, спрятанного внутри.

Метод расщепления личности также работает и в обратную сторону. Когда я выхожу из спортзала на улицу, я оставляю за дверью все мысли, связанные с борьбой. Психиатры часто говорят, что ты не должен заниматься ничем, кроме траханья, и спать в своей постели, и я всем сердцем разделяю эту точку зрения. Я не отношусь к числу тех, кто обклеивает свой дом плакатами и прочей атрибутикой UFC. Я не ношу бойцовскую форму вне зала, и я не говорю о борьбе с моими друзьями. Так же как я составляю список всех счетов, которые я должен оплатить, и оставляю его на столе, когда иду на тренировку, я включаю в свое расписание все то, что мне нужно сделать перед предстоящим боем, и оставляю его в зале. Это позволяет мне сконцентрироваться на том, что я делаю в данный момент, избегая лишнего стресса. Когда я представляю свой дом, то думаю о своих котах, моей подружке, хорошей еде и телике – я делаю это в промежутке между тренировками в спортзале. Самым любимым моим временем в течение дня является час перед сном. Я обычно лежу в кровати со своей женщиной, смотрю телевизор и ем всякую вредную еду. Но это не значит, что в этот день у меня была самая неудачная тренировка за все время. Просто в этот час борьба для меня перестает существовать.

Только между нами!

Большой Джон

Форрест прибегает к методике визуализации не только для того, чтобы подготовиться к бою: он также использует ее для собственного развлечения. В 2000 году он работал вышибалой и усиленно трудился, чтобы завершить учебу по двойной специализации в Университете Джорджии. Зарабатывая ровно столько, чтобы не умереть с голоду, он жил во вшивой съемной однокомнатной квартире. И когда я говорю «вшивая», я имею в виду вшивая. Предыдущий жилец был наркоманом или что-то вроде того и оставил после себя это жилище в совершенно непотребном виде. Владелец квартиры не захотел убирать всю эту грязь и предложил Форресту не вносить депозит, в случае если тот согласится въехать в квартиру в том виде, в каком она была. Форрест согласился и даже выиграл от этого, так как среди мусора, оставленного там, он обнаружил коричневый кожаный пиджак, который он носит до сих пор.

Чтобы привнести уют в свою лачугу, Форрест притащил туда телевизор 1970 года и позаимствовал матрац у Адама Сингера. Я знаю, о чем вы подумали: как круто, что Адам помог своему нуждающемуся другу. Нет, это не было круто. Этот матрац достался Адаму еще за восемь лет до его женитьбы, и с тех пор сперма попадала на него чаще, чем на волосы Кортни Лав. Серьезно, я удивлен, что у него еще не выросли ноги. И еще во всем жилище Форреста (помимо хлама, оставленного предыдущим владельцем) были только две фотографии. На одной был изображен Мартин Лютер Кинг-младший, а на другой Клинт Иствуд – два его кумира.

Однажды после дневной тренировки мы с Форрестом отправились к нему домой, чтобы выпить протеинового коктейля. Сидим мы с ним там на полу, уставившись в телевизор 1970 года, и он рассказывает мне, что иногда ему бывает одиноко, и он, находясь один в квартире, беседует со мной. Я подумал, что он шутит, но он стал рассказывать мне об отдельных самых классных разговорах, которые мы с ним якобы вели. Он не стал говорить что-то типа «помнишь то время…» или «было так потешно, когда ты сказал…», но продолжал говорить о том, какую умную вещь я (т. е. воображаемый «я») сказал. В этот момент большинство нормальных людей внимательно огляделись бы вокруг, обратили бы внимание на старый телевизор 1970 года, грязный матрац на полу и две фотографии на стене и осознали бы, что на самом деле они сидели в квартире начинающего серийного убийцы. Но я сам немножечко с приветом. Поэтому я только улыбнулся ему в ответ.

Я всегда догадывался, что Форрест слегка чокнутый, просто никогда не понимал, насколько чокнутый. Когда он не прошел психологический тест для поступления в полицейское управление в Гейнсвилле примерно год спустя, я нисколько этому не удивился.

ОТВЕТ ФОРРЕСТА

Довольно комично слышать, что Большой Джон считает меня ненормальным, потому что он самый безумный ублюдок на Земле. Я могу доказать это с помощью нескольких простых примеров. Спустя несколько дней после кровавой бойни, произошедшей в Вирджинском Технологическом институте в 2007 году, он лежал голый на кровати в два часа ночи, пьяный в хлам, и смотрел учебный фильм Рензо Грейси. Вы, наверно, подумаете, как странно, что он смотрит видео по джиу-джитсу голым, но Джон вообще отказывается носить дома одежду… Представили себе эту картину? Итак, здание его дома начинает гореть, при этом срабатывает противопожарная система со спринклерами. Будучи служащим федерального департамента полиции и любителем оружия, он собрал дома все виды дорогого оружия, раскиданного по всему жилищу. Чтобы не допустить повреждения оружия от воды, он натянул на свое 150-килограммовое голое тело джинсы, нацепил на одно плечо AR-15, а на другое – короткоствольное оружие, запихнул две пушки в карманы штанов, которые не смог застегнуть из-за слишком толстого живота. Затем он надел наградной перстень за победу в студенческом чемпионате в составе футбольной команды Технологического института Джорджии и два перстня за победу в чемпионате АТТ. Я уже сказал, что ногти на ногах у него были выкрашены в черный цвет? Да, это было так. Вместо того чтобы тратить время на надевание рубашки и туфель, он схватил из холодильника упаковку пива. Чувствуя, что теперь он полностью укомплектован, Большой Джон направился на балкон и спустился вниз по пожарной лестнице.

Пока Джон спускался, к месту действия приближалась группа пожарных. И какая же картина предстала перед ними: 150-килограммовый мужик, вооруженный автоматической винтовкой, короткоствольным оружием и двумя пистолетами, скользит по пожарной лестнице без рубашки, без обуви, с черными ногтями и держа при себе упаковку пива. Когда Джон спустился, то, вместо того чтобы представиться офицером полиции, он одарил подошедшего к нему пожарника пьяной улыбкой. Не забывайте, что это происходило спустя всего два дня после того, как вооруженный мужчина потерял контроль над собой, убив тридцать два человека в Технологическом институте Джорджии.

И все пожарники тут же решили, что это он поджег дом и ждал их прибытия, чтобы всех убить. Один пожарник даже обделался. И не в переносном, а в самом буквальном смысле наделал в штаны.

Не обращая внимания на то обстоятельство, что он заметно напугал людей, Джон подошел к бордюру, положил на землю свое оружие, а затем открыл пиво. Через несколько минут вокруг него сгрудились копы с поднятым оружием и приказали ему лечь на землю. Несколько секунд спустя один из них узнал его.

«Джон, это ты?» – закричал коп.

«Да, это я, я».

Если этой истории недостаточно, чтобы убедить вас в том, что у него не все в порядке с головой, позвольте мне рассказать вам о его любимом киношном персонаже, который он больше всего любит изображать. Это не Аль Пачино или Дастин Хоффман – это Буффало Билл из фильма «Молчание ягнят». В первый раз, когда я привел свою жену познакомиться с ним к нему домой, он открыл нам дверь, преобразившись в этого персонажа. С голой задницей и болтающимся между ног хозяйством он начал медленно танцевать и сказал: «Не могли бы вы трахнуть меня? Я бы с удовольствием трахнул себя». Причем он проигрывал эту сцену фильма снова и снова, отрабатывая танец, пока у него не получилось так, как надо. Да-а, похоже, что и у меня не все ладно с головой.

Когда ты применяешь данный способ расщепления личности, это не означает, что ты отказываешься от своей личности. Если ты сконцентрирован в первую очередь на борьбе, это, естественно, будет существенно влиять на твое «я». То же самое, если бы ты был копом, ты бы наверняка общался с другими копами, рассказывал всякие истории про копов и ходил бы на стрельбище раз-два в неделю. Но то, что ты коп, вовсе не означает, что ты должен носить после работы ту одежду, которую носят все копы на планете. Необязательно развешивать в своей каморке снимки в профиль и анфас или смотреть поздно вечером исключительно фильмы о копах. Я свято верю в то, что для того чтобы быть успешным в своей профессии, тебе нужно также проявить себя в чем-то другом. Это единственный способ уменьшить стресс. Отличным примером здесь может служить мой бой с Кейтом Жардином. Я проиграл ту встречу, и, как можно было судить по моим обильным слезам на ринге, я был полностью выбит из колеи (минутная слабость, прошу прощения). Но клянусь богом, что, когда я покидал арену двадцать минут спустя, я уже полностью оправился и чувствовал себя отлично. Я улыбался и обменивался шутками с приятелями. Если бы у меня не было каких-то интересов помимо спорта или же я утратил бы способность абстрагироваться, я бы чувствовал себя убитым гораздо дольше, чем те несколько мгновений на ринге, когда я сидел, пригорюнившись, после своего поражения. А это, в свою очередь, намного бы осложнило мне период восстановления.