Horse-Driven Carriages

Therewere three principle sorts of conveyance: thetelega, a springless, onehorse cart, which had aleatherhood and curtain for bad weather; the kibitka, which was similarly equipped but could also be converted into a horse-drawn sleigh; and the tarantas, a sort of hooded and seatless basket about seven feet long ... The tarantas was drawn by a troika , a team of three shaggy Siberian horses. [...] ... the tarantass was the most popular. All these sorts of vehicles were driven by a yamshchik (driver) who was invariably at least partially drunk. Both kibitkas and tarantass could be bought or hired in Perm (Newby).

Ксенонимическая привязка. Возможность образования ксенонимов с помощью различных способов создает почву для вариативности, а это ведет к возникновению неуверенной обратимости. Номинативная вариативность всегда препятствует идентификации элементов окружающей нас действительности. Затрудняется поиск информации в справочных изданиях. В языке науки эту проблему стараются преодолеть с помощью предельно стандартизированных терминологий, в рамках которых стремятся устранить всяческую вариативность и многозначность. В терминологии флоры и фауны, например, это достигается посредством сведения всех национальных вариантов обозначения мира растений и животных к общепринятым именам на латинском языке.

Возьмем к примеру термины белуга и белуха;

белуга (Huso huso), ценная промысловая рыба семейства осетровых. (БСЭ)

белуха белуга (Delphinapterus leucas), млекопитающее семейства дельфинов... (БСЭ)

Английский язык заимствовал для передачи обоих терминов один русизм:

beluga1. a large white sturgeon (Husa huso) of the Black Sea and the Caspian Sea. 2. a large , white toothed whale (Delphinapterus leucas) of northern seas: it is in the same family (Monodoiitidae) as the narwal. (WNWD)

Как видим, терминологическая неопределенность снимается посредством закрепления за представителями флоры и фауны планеты единиц одного языка – латинского, к которым в дальнейшем привязываются локальные наименования. При этом каждый язык устанавливает соответствие между своими вариантами наименований флоры и фауны и каноническими, латинскими, которые выступают в качестве терминологического эталона. Использование в текстах АЯМО ксенонимов (как минимум) с уверенной обратимостью параллельно другим, менее надежным способам обозначения, будем называть ксенонимической привязкой.

Обозначением-эталоном в ЯМО выступает сам идионим. Его трансплантация порождает ксеноним-трансплант. Подобные ксенонимы характерны для англоязычного описания латиноалфавитных культур, в первую очередь французской, немецкой, итальянской. В описаниях русской культуры заимствования используются, как правило, в транслитерации, и именно ксенонимы-транслитеранты и применяются чаще всего в качестве ксенонимической привязки.

Если вернуться к приводившемуся выше примеру о Смутном времени, то мы увидим параллельное подключение двух синонимических ксенонимов: заимствование-транслитерант Smutnoe vremya и его калька Time of Troubles. Если учесть, что именно последняя сейчас регулярно используется в АЯМО(РК) в качестве узуального ксенонима, то становится ясно, что заимствование в этой связке выполняет лишь вспомогательную роль гаранта обратимости.

Вот еще пример:

[Of V. Nabokov’s father who] lectured on criminal law at the Imperial School of jurisprudence (pravovedenie) in St Petersburg (Nabokov, Speak, Memory).

В этом примере устанавливается корреляций между полионимом jurisprudence и русскоязычным термином «правоведение», которая уравнивает их в номинативных правах.

A few yards away is the entrance of the famous Armoury (Oruzheinaya Palata), the oldest museum of the Kremlin and the place where the regalia and ambassadorial gifts were kept (Fodor’89).

Здесь переводной вариант идионима «Оружейная палата» - Armoury - «привязывается» к транслитерированному русскоязычному этимону, обе номинативные единицы уравниваются в статусе обозначения и этим гарантируется точность обозначения.

...tourists who get invited into any Soviet home will find a variety of dishes on the table: solid vegetable soup (shchi), savoury pasties (pirozhki), buckwheat porridge (kasha), hors d’oeuvres (zakuski) and salads with smoked fishof various kinds…

В последнем примере приводимые в скобках ксенонимы-транслитеранты выполняют функцию ксенонимической привязки. Без заимствования shchi приблизительный описательный оборот solid vegetable soup не смог бы обеспечить обратимость. Столь же неопределенным оказывается в приложении к русской кухне и аналог «pasty». Англоязычное слово porridge достаточно уверенно возводится к русскому идиониму «каша», но и в этом случае без ксенонимической привязки мы смогли бы только сказать, что скорее всего речь идет о каше. То же самое наблюдается и в паре «закуски»/hors d’oeuvre: последняя номинация, заимствованная английским языком из французского, очень часто используется в качестве экспликации, параллельно заимствованию; сама по себе она не может гарантировать уверенную обратимость.

В строго научных текстах межкультурного общения при описании иноязычных культур обеспечение точности изложения материала достигается порою посредством введении в текст очень сложных (в особенности для неподготовленного читателя) оригинальных терминов, причем в англоязычном описании русской культуры всё это вводится в транслитерированной форме. Текст приобретает довольно сложный и специальный характер:

The category ‘workers by occupation’ (rabochie po rodu zanyatii) includes landless peasants and ‘agricultural workers’ (batraki i sel’skokhozyaistvennye rabochie), minor service personnel in production (mladshii obsluzhivayushchii personal na proizvodstve), and other wage workers (prochie nayomnye rabochie), as well as transport workers (transportnye rabochie) and factory workers (fabrichno-zavodskie rabochie). The category ‘production workers’ (rabochie ot proizvodstva) to which the decree refers includes all of the above except ‘landless peasants and agricultural workers’ (Soviet Studies, 1983. Vol. XXXV. No.4).

Приведенные выше примеры показывают, что точность наименования специфических элементов внешней культуры нередко приводит к усложнению текста, который может стать практически невоспринимаемым для неспециалиста. Приведём ещё один пример, в котором автор описывает систему выборов в СССР:

Most often a voter receives three ballots: for elections to the oblast’ soviet, the raion soviet, and the city, posëlok, or selo soviet. Exceptions occur when the voter lives in it krai or autonomous oblast’, or in a very large city subordinate directly to an oblast’ or republic. For instance, a voter living in a locality of Gorno-Altai autonomous krai votes to krai, autonomous oblast’, raion and selo soviets (Soviet Studies, 1970. Vol. XXII, № I).

Во избежание усложнения текста нередко приходится отказываться от введения в него специальных ксенонимов, заменяя их аналогами, родовыми понятиями, краткими, но схематичными описательными оборотами, о чём подробнее мы будем говорить ниже. Таким образом, в каждом конкретном случае перед автором стоит выбор между достижением точности описания внешней культуры и доступностью текста АЯМО.

Альтернативные варианты ксенонимов в тексте. Выше уже было показано при анализе параллельного подключения и номинативной привязки, что в текст АЯМО нередко подключаются в процессе первичного ввода параллельно два обозначения одного и того же элемента внешней культуры. Именно параллельность их введения уравнивает их в номинативном статусе и делает возможным в дальнейшем развитии текста не только использовать введенный специальный ксеноним без дополнительного пояснения, но и чередовать в целях достижения лучшего стиля изложения синонимические ксенонимы. Так, введение в текст комплекса Smutnoe vremya (Time of Troubles) фактически уравнивает в номинативном статусе оба ксенонима, ксеноним-заимствование и ксеноним-кальку, и позволяет автору в дальнейшем чередовать их употребление. Аналогично:

Landscape was among the most popular themes introduced by the Peredvizhniki, or ‘Wanderers’, as members of the, Association were called (CamEnc, 1994).

И данном примере в качестве обозначения элемента внешней культуры используются два альтернативных варианта: заимствование Peredvizhniki и калька ‘Wanderers’. Функция этих вариантов несколько различна. Заимствование выполняет роль гаранта обратимости, а введённая параллельно калька самим фактом соположения с заимствованным, а следовательно, точным термином, уравнивается (по крайней мере контекстуально) в терминологическом статусе с заимствованием. Вот почему в дальнейшем тексте автор может использовать как заимствование Peredvizhniki, так и его переводной вариант «Wanderers». Поскольку последний общепринятым считать нельзя, номинативная привязка при первоначальном появлении этого ксенонима более чем уместна. При этом предполагается, что читатель помнит первоначальное введение ксенонима и его пояснение. К тому же в помощь читателю во многих серьёзных публикациях даётся специальный указатель используемой терминологии, Index, с помощью которого можно установить как первичное употребление термина, так и его появление в дальнейшем повествовании.

Путеводитель Fodor’s при рассказе о русской музыке вводит сразу два варианта обозначения группы музыкантов «Могучая кучка» – The Mighty Handful и The Five, причем в дальнейшем повествовании предпочтение отдается последнему:

... the nationalist, Slavophile, school represented by a group of young composers known collectively as «The Mighty Handful» or «The Five»: Balakirev (1836-1910), Borodin (1833-87), Cui (1833-1918), Mussorgsky (1839-81) and Rimsky-Korsakov (1844-1908). United by their admiration for Glinka and his musical principles, The Five were an extraordinary musical phenomenon – a group ofmusicians who began largely as amateurs untrained in either instrumental technique or formal musical composition. […] The Five met with agood deal of criticism... (Fodor’89).

Приведём ещё один пример введения и текст альтернативных ксенонимов и чередования их. Журнал Time (28.05.1990) повествует о трагической судьбе красавцев-молодожёнов из Индии, принадлежавших к самой низшей касте (Harijans). Когда местный помещик, которому приглянулась молодая женщина, обратился к её мужу с предложением денег за любовь его жены, и тот ответил отказом, люди помещика сожгли упрямца, а женщина была превращена в его наложницу. Эта печальная история позволяет проследить как первичное появление внешнекультурного термина, так и последующее употребление его альтернативных вариантов. Далее по поводу появления в печати сообщений об этой трагедии журнал пишет (выделение мое. – В.К.):

Not that it will do much good for the country’s 128 million other untouchables, or Harijans. Kuchchi’s case only underscores how, despite special laws aimed at protecting them, the Harijasts face despicably high levels of opressions. Last week a Harijan woman was reportedly burned to death after being gang raped by three men, again in Fatehpur. In 1989 more than 14,000 anti-Harijan atrocities, including 759 rapes and 479 murders, were registered. Countless others went unrecorded because victims fear the police, who are themselves frequently the perpetrators. Often cruelties against Harijans are considered just part of local custom. In parts of Uttar Pradesh and Bihar, an untouchable couple can consummate their marriage only after the landlord has deflowered the bride.

При первичном появлении ксенонима-индианизма вводится непосредственно заимствование Harijan, являющееся гарантом обратимости, и одновременно калька – untouchable, которая получает статус ксенонима посредством параллельной привязки к заимствованному идиониму (в транслитерации) и одновременно поясняет значение термина. Далее автор несколько раз использует заимствование и один раз обращается к кальке. Характерно, что, раз появившись в тексте ксеноним-заимствование уже попадает в рамки законов английского словотворчества, и тотчас же возникает новообразование – anti-Harijan.

Глава 3.