Хореограф-диссидент» Борис
У балетмейстера из Санкт-Петербурга Бориса Эйфмана до сих пор репутация новатора - хотя он уже 35 лет руководит своим собственным театром. В 1977 году его труппа называлась "Ленинградский Новый балет", сегодня - Санкт-Петербургский Академический театр балета п/р Бориса Эйфмана. Репутация диссидента - несмотря на то, что в основе его балетов - произведения классики. Ну вот например: "Безумный день, или Женитьба Фигаро", "Двенадцатая ночь", "Легенда", "Тереза Ракен", "Идиот", "Поединок", "Мастер и Маргарита", "Анна Каренина", "Чайка", "Онегин". Репутация ниспровергателя - Эйфман спорит с библейским постулатом «Вначале было Слово», утверждая свой: «вначале было Движение».
Вот такое уж постоянство. Постоянство даже в верности экспериментам. Его выбор музыки и пластические решения - непредсказуемы, хотя и подчинены мега-концепции «движения души через язык тела». Ах да, и еще. У труппы Эйфмана нет собственной площадки. Это бродячий театр, хотя, конечно, звучит такое доисторически. Зато балет Эйфмана с неизменным успехом гастролирует в Нью-Йорке, Лондоне, Париже, Берлине, Милане, Москве и в других культурных столицах мира. Эйфмана и его артистов, как ни печально, за рубежом знают и почитают куда больше, чем на родине.
Чтобы хоть отчасти восполнить этот печальный пробел, корреспондент «Комсомольской правды» взял интервью у Бориса Эйфмана перед показом уже нашумевшего «Родена» в Москве. Кстати, его новый балет уже смогли оценить американские обозреватели и любители искусства танца: 9-11 марта 2012 г. балет был представлен в Нью-Йорке на сцене New York City Center. "Эйфман предлагает зрителю нечто большее, чем просто воспроизведение работы скульптора. "Роден" дает возможность увидеть внутренний мир скульптора через его творения, и понять чем приходится жертвовать близким гения", - говорит о спектакле авторитетный портал об искусстве Bachtrack.com. Даррел Вуд, автор NYC Dance Stuff, утверждает: "Я предсказываю балету "Роден" великое будущее, мне кажется, что впоследствии этот балет будет считаться одним из лучших балетов 21 века".
- Культурные коды: мне понятно, что это, когда речь идет о языке. А какие культурные коды характеризуют начало 21 века в балете?
- Сегодня мировой балет переживает непростой период. Стало очевидно, что так называемый modern dance, c которым на протяжении значительной части XX века ассоциировалось развитие искусства танца, практически исчерпал себя. Балету необходим новый язык, новый стиль пластического мышления. Танец вновь должен обратиться к внутреннему миру человека, его психологической и духовной сущности. И я уверен, что подлинное балетное искусство начала XXI века будет строиться на базе традиций и законов психологического театра, который ранее считался исключительно привилегией драмы. Пора вернуть танец в сферу театрального искусства как такового и перестать воспринимать балет как набор абстрактных движений под музыку. Этим, собственно, и занимается театр, который уже на протяжении 35 лет создает уникальный и успешный современный балетный репертуар.
- Борис Яковлевич, скажите, эйфмановская пластика - что это такое?
- Не хочу анализировать свой художественный метод, давать ему какие-то дефиниции, разбивать на составляющие. Это работа критиков и исследователей. Я могу рассуждать как художник, который в течение длительного творческого пути исследует и расширяет возможности человеческого тела как удивительного инструмента познания души. Работая с различными стилями и системами, я могу использовать классику, свободную пластику, современный танец. Форма, стилистический канон - не самоцель и не догма для меня. Главная моя задача - выразить жизнь духа при помощи языка тела. Исследуя мир человеческих страстей, я приближаюсь к самым сокровенным тайнам бытия, пытаюсь дать ответ на глобальные философские вопросы. Именно поэтому хореографический язык наших спектаклей столь эмоционально насыщен, многогранен и, скажем прямо, непрост для исполнения.
- Говорят, в «Родене» удалось избежать штампов. Неужели в балете, как и в языке, есть фразеологизмы? Какие именно, если можно?
- Штампы есть в любом виде искусства. Это извечная дилемма творца: искать ли ему новый путь, новый язык или же воспользоваться наследием предшественников, применив давно известные художественные решения. Первый вариант - бесконечно мучителен и тернист. Второй - обманчиво легок. Но художник, выбравший его, на самом деле совершает огромную ошибку, поскольку превращается, в итоге, в ремесленника, теряет силу своего дара. В творчестве нельзя жалеть себя. Я прекрасно знаю, о чем говорю, потому что всю жизнь стремлюсь к тому, чтобы каждый мой последующий спектакль был ярче и сильнее предыдущего. Или - чтобы он, как минимум, был непохож на сделанное ранее. Это безумно тяжелый путь, бесконечный бой с самим собой. Иногда я напоминаю себе спортсмена-тяжелоатлета, нагружающего штангу новыми и новыми дисками. И кажется - вес не осилишь. Но потом – рывок, и ты устанавливаешь очередной рекорд.
- А как в «Родене» изображается страсть, нежность, безумие, муки творчества (если вам не противен штамп «муки творчества»)?
- Хореограф не может описывать словами то, что в спектакле изображается при помощи танца. Это бессмысленная работа. Могу только сказать, что язык тела хранит огромное количество информации о чувственной жизни многих поколений наших предков. И если успешно расшифровать этот генетический код, то тогда танец становится универсальным средством выражения движений человеческой души и каждое, даже самое сложное эмоциональное или психическое состояние оказывается подвластным пластическому языку. Человек - это, бесспорно, величайшая тайна мироздания. И у хореографа есть бесценная привилегия - хоть и ненамного, но все ж приблизиться к ее разгадке.
- Борис Яковлевич, костюмы к вашему спектаклю - как они создавались? Как «масть пойдет» или в рамках четкой концепции?
- Мое сотрудничество с художником по костюмам Ольгой Шаишмелашвили, конечно же, проходило в рамках четко продуманной концепции. С одной стороны, хотелось максимально приблизиться к атмосфере Франции рубежа XIX-XX вв., воссоздать стилистику, облик той эпохи. С другой - было необходимо соблюсти разумный баланс между исторической достоверностью, документальностью и авторским отношением к героям балета. Мы стремились к тому, чтобы костюмы в "Родене" выглядели не просто формальным элементом, но и были бы органичной частью общей образной системы спектакля, несли определенную эмоционально-смысловую нагрузку.
Не говорю уже о том, что художнику при работе над эскизами, естественно приходилось помнить о практической стороне дела, и соответственно - думать об удобстве костюмов для артистов. Как вы понимаете, далеко не в каждом платье конца XIX танцовщица сможет выполнять сложные хореографические элементы.
|
- Вы, как творец, вложили что-то личное в образ Родена?
- Безусловно. Так же, как вложил много личного и в образы Чайковского, Дон Кихота, царевича Павла, Мольера, Тригорина, Треплева и других героев своих спектаклей. Я не могу сочинять балет о персоне, которая мне не близка и малопонятна. Исследуя и анализируя выбранных мною персонажей, познавая их внутреннюю жизнь, я в то же время выражаю в своих героях самого себя - свои сомнения, устремления и переживания. В этом - вся суть творческой жизни хореографа. Конфликты и терзания, наполнявшие жизнь Родена, - словно зеркало, отражающее мой собственный путь.
В истории жизни великого скульптора и его музы Камиллы Клодель меня привлекла, прежде всего, тема жертвенного творческого труда, самоотречения, которое уготовано любому художнику. Как человек, проводящий по 12 часов в балетном зале, я очень хорошо понимаю, что служение высокому искусству - это не парение в облаках, а безостановочный каторжный труд. Отказ от многих повседневных благ и радостей, доступных другим.
Но это лишь одна из нитей, связующих меня с главным героем балета. Невозможно описать все нюансы моей духовной связи с ним.
- Ну а вообще, почему именно Роден? Какие созвучия у этого балета с сегодняшним днем?
- Зритель, посмотревший наш спектакль, не сможет не задуматься о его главном философском посыле - о непомерности той цены, которую должен платить творец, оставляющий потомкам гениальные шедевры. И Роден, и Клодель, и многие другие великие художники при жизни были глубоко несчастными людьми. Судьба наделила их даром, но взамен забрала человеческое счастье, покой или даже разум. Это жестокий закон бытия: получая многое, ты многое же и отдаешь. Или даже еще больше. Отдаешь все, завоевывая тем самым место в вечности.
И я надеюсь, что современные зрители, которые наверняка видели роденовские шедевры в экспозициях музеев или на выставках, после просмотра спектакля по-новому взглянут на личность Родена и почувствуют глубокий трагизм его судьбы.
- Если поставить рядом гениальную танцовщицу с внешними параметрами... скажем, Лисы Макухи (азиатская танцовщица) и среднюю технически, но с красотой Афродиты - кого выберет Эйфман и почему?
- Здесь нет однозначного ответа. Бывает, что и артисты с отличной технической подготовкой оказываются неспособными исполнять репертуар нашего театра. Очевидно, дело в особенностях их мотивации и мышления. Точно так же и яркие внешние данные - не абсолютный критерий при поиске исполнителей. А вообще же, отбирая танцовщиков, я ищу не только безупречных воплотителей своих творческих замыслов, но и соратников, готовых разделить мои идеи и фантазии. Без этого духовного родства никакая творческая работа невозможна.
КСТАТИ
В программе 12-го фестиваля «Черешневый лес» — не только балет Бориса Эйфмана, посвященный Огюсту Родену, но и выставка произведений самого скульптора и художника. В течение нескольких месяцев она будет проходить в ГУМе.
Любопытно:
Главная статуя Родена — «Мыслитель». Поначалу эта скульптура задумывалась лишь как второстепенный фрагмент композиции «Врата ада». Однако статуя вышла прекрасной и получила самостоятельную судьбу. Фигура изображает поэта, а лепили ее с боксера, который в то время гастролировал в парижском квартале красных фонарей.