Чемпионат второй (1960) 1 страница. Зимой 1959/60 года я тренировался, что называется, с усердием
Глава 28.
Зимой 1959/60 года я тренировался, что называется, с усердием. Во всяком случае, в спорте никто тогда не работал на подобных весах и "объемах" (показатель интенсивности ряда тренировок - по данным доктора педагогических наук, профессора Московского института физической культуры и спорта Л. П. Матвеева - не превзойден никем до сих пор, то есть до 1982 года).
В теории спорта лишь намечались направления развития. И все ученые выкладки лишь подытоживали, чаще всего откровенно описывали уже пройденное. Работать по-старому мы не могли. Новая сила требовала своих приемов тренировки. Именно с той зимы я отказался от "зубрежки" техники упражнений и всю энергию обратил на вспомогательные упражнения, необычно расширив и общефизический тренинг. Уложиться в часы тренировок я не мог, а недостаток времени возрастал с каждой новой задачей. Растягивать тренировку на целый день чересчур накладно. Она и без того съедала его большую часть. Тогда я стал заимствовать это время у классических упражнений. Почти не обращался к ним. Так, за всю зиму я провел всего семь тренировок в толчковом упражнении! Я не сомневался: к силе "техника" отлично приложится. Было б к чему прикладывать. Но вскоре изъятия из тренировок классических упражнений потребовала сама идея новой методики.
Спортивный сезон 1960 года я открыл резво - с рекорда СССР в жиме: 173 кг. Я установил его 10 апреля в Москве на чемпионате спортивного общества "Локомотив", выступая вне конкурса.
29 апреля сборная команда страны вылетела в Милан на чемпионат Европы. В олимпийский год чемпионат Европы разыгрывается отдельно, несоединенно с чемпионатом мира, за который теперь засчитывается выступление на Играх (данное правило введено с 1964 года).
От соревнований в Милане мы с Богдасаровым ждали подтверждения правильности изменений методики. Через четыре месяца после чемпионата Европы открывались Олимпийские игры в Риме. Миланский турнир и должен был дополнить опыт выступлений. Рассчитывал я и на мировые рекорды, особенно в толчке. На соревнованиях 10 апреля я пять раз брал рекордный вес на грудь, но не удавался посыл. Вязал страх за позвоночник.
За зиму я вместил в себя нагрузки двух предшествующих лет - почти двойное прибавление! На тренировках баловался с весами, о которых прежде не мечтал. В Милане рассчитывал на уверенную победу.
Чемпионат в Милане, чемпионат СССР в Ленинграде и олимпийский помост в Риме - вот разгон к победе. Главная победа - в Риме! В каждом выступлении осваивать новые веса, свыкаться с ними, учиться владеть собой при любом судействе.
Зимние тренировки качнули и собственный вес. Я прибавил к весне пять килограммов, а меня продолжали пластовать мышцы.
Глава 29.
Дни раскрывались светлые, радостные. Я бродил по Милану. Италия очаровала меня.
Мы остановились в пансионате "Дюк", что рядом с вокзалом. Но разве усидишь в номере, хотя даже небольшая ходьба противопоказана!..
Я завидовал энергии итальянской весны. Спектакль силы в "Палаццо дель Гьяччио" мнился чем-то от затянувшегося детства. Впрочем, май для Италии уже не весна, а лето. Его первые благословенные дни.
И я уже был влюблен в этот новый для меня город, гибкую, свободную от закрытых носовых гласных речь итальянцев, неизменность голубого неба, а тут заботы о силе, репортеры и цифры, цифры. Я никак не мог обучиться играть серьезно, а "железо" и правила игры требовали раз и навсегда однозначности настроения.
Я был убежден (и сохраняю это убеждение и поныне), что сила, если она не от силы духа или силы сопротивления, достоинство для рабов.
Глава 30.
Здесь, в Милане, маркиз Луиджи Монтичелли в 1896 году организует первый в Италии атлетический клуб. Схожая картина для многих европейских стран - дворяне с высокими титулами у колыбели спорта. И часто это истые поборники спорта, с немалыми заслугами, как, например, граф Рипобьер в России.
В 1902 году появляется Всеитальянский союз атлетов. Членами Международной федерации тяжелой атлетики итальянцы становятся незадолго до VII Олимпийских игр, в 1920 году. На этом олимпийском турнире в Антверпене в пяти весовых категориях соревнуются 14 стран. Из 15 разыгрываемых призовых медалей - две у итальянцев: в полусреднем весе серебряная - у Бианки Убальдо и в тяжелом золотая - у Филиппе Боттино. На этих играх соревнуются в троеборье, но не в том, что было принято после. Боттино толкает 115 кг.
В 1907 году на первом официальном чемпионате Италии звание чемпиона оспаривалось в трех весовых категориях: легком - победитель Гаргано, полусреднем - Гамба и тяжелом (свыше 90 кг)- Руджери.
На чемпионате 1908 года медали опять-таки оспаривались в тех же трех весовых категориях.
В 1909 году чемпионат не состоялся. Зато с 1910 года и вплоть до наших дней Италия исправно организует все чемпионаты, кроме кризисных для страны 1915, 1917, 1918, 1944, 1945 годов, а также 1920 года.
Привлекают внимание победами на чемпионатах Италии:
Бескапэ - 15-кратный чемпион страны в полулегком весе (1929-1940, 1946, 1948, 1949);
Де Дженова-11-кратный чемпион страны, четыре золотые медали в полулегком весе (1951-1954) и семь-в легком (1955-1958, 1960, 1961, 1965);
Маннирони - 14-кратный чемпион в полулегком весе (1955-1968);
десять раз чемпионом Италии в легком весе был Кадрелли (1910, 1914, 1921-1924, 1926-1929);
феномен по числу национальных титулов - Галимберти: 19-кратный чемпион страны! С 1921 по 1931 год он первый среди атлетов полусреднего веса, с 1932 по 1936 год - среди атлетов среднего веса и с 1937 по 1939 год - снова первенствует в полусреднем весе. Его можно отнести к лучшим атлетам Италии и по победам на международных турнирах. В нем слава итальянского спорта!
Пиньятти - 10-кратный чемпион. В 1950 и 1951 годах среди атлетов легкого веса и в 1952-1959-м - полусреднего.
В истории же мировой высшей силы наиболее известны и почетны два имени: Филиппе Боттино и Джузеппе Тонани - атлетов тяжелого веса.
Боттино - чемпион VII Олимпийских игр 1920 года в Антверпене.
Тонани - чемпион VIII Олимпийских игр 1924 года в Париже. На этих Играх соревновались в пятиборье.
Сумма по пяти движениям у Тонани 517,5 кг. В толчке он берет 130 кг.
Боттино-6-кратный чемпион Италии (1913, 1914, 1916, 1919, 1921, 1922).
Тонани-8-кратный чемпион Италии (1923, 1924, 1926, 1928, 1931-1933, 1937). В таблице официальных мировых рекордов международной федерации самый первый из вообще зарегистрированных результатов - 112,5 кг. Это мировой рекорд Тонани в жиме.
В какой-то мере известен был и за пределами Италии Альберто Пигаяни - 12-кратный чемпион Италии в тяжелом весе (до введения второй тяжелой весовой категории): 1954-1963, 1967 годы. В Мельбурне на XVI Олимпийских играх у Пигаяни бронзовая медаль - после той жестокой рубки между Сельветти и Эндерсоном, когда заколебался и чуть было не рухнул легендарный "человек-скала". Злые языки утверждали, будто без помощи центрального арбитра, американца, Эндерсону не удалась бы фиксация веса в последней попытке.
Итак, первыми призерами-итальянцами на Олимпийских играх стали Бианки Убальдо (серебряная медаль в полусреднем весе) и Филиппе Боттино (золотая медаль в тяжелом весе) - 1920 год.
Через четыре года в призерах Парижских игр Пьетро Габетти (золотая медаль в полулегком весе), Карло Галимберти (золотая медаль в полусреднем весе), Джузеппе Тонани (золотая медаль в тяжелом весе). По числу золотых медалей сборная Италии первая!
Еще через четыре года в Амстердаме у итальянцев две медали - серебряные. У тех же самых Габетти и Га-лимберти.
На очередных Х Олимпийских играх 1932 года в Лос-Анджелесе за итальянской сборной бронзовая медаль в легкой весовой категории - это Гастоне Пьерини, и серебряная - в полусредней весовой категории - это блистательный Карло Галимберти! Как жаль, этот атлет погиб в расцвете таланта силы!
В Берлине (1936), Лондоне (1948), Хельсинки (1952) у итальянцев ни одного призового места. И лишь в 1956 году среди призеров олимпийского турнира в Мельбурне - Эрманно Пиньятти и Альберто Пигаяни. В истории же розыгрышей золотых медалей на чемпионатах мира итальянцам не дается ни одна из них.
Следует отдать должное итальянской тяжелой атлетике. На ранней стадии организации олимпийского движения ее атлеты сыграли крупную, если не ведущую, роль.
Немало сделал для итальянской тяжелой атлетики Эр-манно Пиньятти. Без него Италия вообще не имела бы классных атлетов в 1960-1980 годы.
Глава 31.
В субботу 7 мая я вышел с парадом участников турнира на сцену миланского "Палаццо дель Гьяччио". Для меня это был самый скоротечный турнир. Нас соревновалось всего семеро. "Советский спорт" писал:
"...Власов начал выступление со 160 кг. Если бы до него никто не подходил к штанге, то зрители могли бы подумать, что атлет поднимает не металлическую громаду, а макет из папье-маше: так легко осилил Власов десятипудовый вес. Следующий подход он сделал к 170 кг и без особого труда поднял штангу. И лишь 175 кг оказались "непослушными".
Всем стало ясно, что русский атлет недосягаем. Начиная со второй части троеборья основная борьба уже разгорелась за второе место. На него претендовали Весели-нов и Пигаяни... В толчке Иван Веселинов зафиксировал 175 кг лишь со второго подхода. Казалось, что больше сделать он не в силах. Однако, к удивлению зрителей, он попросил установить на штангу 185 кг и толкнул снаряд вверх. С этого же веса вступил в борьбу Юрий Власов.
У него после двух упражнений было 315 кг. Чтобы обновить рекорд Советского Союза в сумме троеборья, ему достаточно толкнуть 195 кг, то есть тот вес, с которым так уверенно расправлялся на тренировках. Однако в первой же попытке снаряд, вылетев на грудь, упал на помост. По залу пронесся вздох разочарования... Вторая попытка. Юрий излишне торопится. Он поднимает снаряд на грудь и... не удерживает его на прямых руках.
Нависла угроза проигрыша. Тренеры ушли за сцену: "не хватает нервов", чтобы смотреть'на последний подход атлета. Но на этот раз Юрий толкнул снаряд вверх, правда ценой огромного напряжения..."
Разминка в жиме изумила. Свежести нет и в помине - затянуто-сонный, неуклюжий. Однако тревожиться излишне. В крайнем случае, выступлю похуже. Здесь, на чемпионате Европы, по силе равных нет. Но все же, что со мной?! Поясница вихляет. Разминочные, пустячные веса осаживают. Решили с тренером, что все образуется. Так часто у атлетов: за сценой потерянный, штанга мнет, а на зрителе - легкость, изящество.
Тщетные упования. Штангу в жиме я не срывал с груди, а коряво выпирал руками. Третья попытка и на жим была не похожа - нуль от судей. А ведь всего четыре недели назад я с запасом утяжелил рекорд страны! Но, может быть, я не сумел подвести себя только в жиме, а в рывке сработаю четко. Так тоже бывает: не всегда удается совместить лучшую спортивную форму в темповых упражнениях с жимовой. Противоречат друг другу. "Закачанные" руки препятствуют хлесткому рывку.
На разминке к рывку я окончательно сник. И рад работать, да не тот: полная раскоординация! А ведь это рывок. В жиме при потере слаженности можно работать на силу, а здесь грубой силой дело не поправишь. Любое закрепощение исказит движение, утяжелит штангу.
Я грязно взял первый вес. Нарушена согласованность в работе ног, спины и рук. Проволок без ускорения - силой. С первым весом этот номер прошел, а дальше - провал! Я опаздывал с вводом одной группы мышц, сковывал другие - и тыкался невпопад. Прежде я контролировал штангу в каждой точке траектории, подправлял, вписывался в схему...
Неужто опять стреножила трусость?
На разминке к толчку я старался избавиться от сонливости - и разбито, устало перебирал разминочные упражнения. В посыле штанга юлила, я гулял за ней по всему помосту...
Мертво, обреченно вышел на сцену. Вес на грудь прихватываю чисто. Встаю на зависть быстро. Толкаю с груди, а держать нечем: расквашен, жидок. Едва успеваю вывернуться из-под штанги.
Есть еще две попытки. Должен взять первый вес! Шутейный вес. На тренировке забавлялся...
Снова с запасом беру штангу на грудь. Встаю на одном дыхании, без малейшего замедления. Толкаю - и сразу обозначается весь позвоночник. Опоры в руках нет. Ломает. Мышц нет, одни кости в упоре. Поди удержи!..
Уворачиваюсь от штанги. Еще срыв!..
Остается последняя попытка. Последняя!!
Ну, уймись, "железо"! Уймись!
А чем держать? Нет опоры!..
Конец! Позор! Уже не возьмут в сборную. Есть запасные. Зачем же команде тот, кто дает нулевую оценку? Выставят двух легковесов - первое и второе места наши. В легком весе у нас "монополия"...
Конец моему спорту! Все!..
Не иду, а тащу себя. Измочален, потерян, оглушен.
Даже мысли о крушении не будоражат.
Спускаюсь со сцены. У кого на лице любопытство, у кого - радость, кто качает головой.
Вокруг тишина, а поодаль галдеж. Оглядываюсь: где же тренер? Нет. Ищу старшего тренера команды-тоже нет! И ребят-никого!
Почему я один?! Почему?!
Судейская пауза на отдых - три минуты, ни секунды сверх - иначе попытка считается использованной, а она у меня последняя!
Мокр. Ноги дрожат. Стул куда-то запропастился. А пот после напряжений - обтереться бы...
Где тренеры?
Неужто крышка?
Догадываюсь: помощи не будет. Переминаюсь, жду.
Вдруг руки - кто-то властно вытирает полотенцем затылок, шею. Эрманно! Он принял на себя хлопоты. Командует своим что-то. Сам оттягивает трико и промокает мне спину. Вот и стул. Маннирони сует нашатырь. А массажист наш. Показываю, где усталость,- на слова нет сил.
Эрманно достаточно натаскан в "железной игре", не из "синтетических" тренеров, сам обмялся в тренировках и турнирах. Его лучший результат в легком весе - 325 кг (троеборье), в полусреднем-382,5 кг (третье место на XVI Олимпийских играх в Мельбурне, 1956). С 1959 года - тренер сборной Италии. Когда мы познакомились в прошлом году в Варшаве, он выступил последний раз и выиграл звание чемпиона Италии (с 1973 года у Пиньятти звание международного тренера).
Помощь опытная. А главное - я не один. И верят в меня. Правда, азарт итальянцев подогревался желанием прорваться на призовое командное место - это обеспечила бы моя победа над Веселиновым.
Вокруг лишь итальянская речь. Наш массажист не глядит на меня. Дышу поглубже. Распускаю мышцы. Последняя попытка...
По трансляции мое имя! Эрманно подталкивает: давай, давай!
Встаю. Привожу в порядок трико.
Меня в упор разглядывает Хоффман. Не поленился, вышел из-за стола официальных представителей, что на сцене. Ну-ну...
Толпа расступается на окрики Пиньятти. И ярче, ярче свет - это сцена.
В сознании разыгрываю поочередность усилий. Зал растревожен. Игра на высшем накале. Азарт. Репортеры у рампы! Еще бы, кадры...
Сушу пот на груди куском магнезии. Гриф должен пристать плотно. Удержать бы штангу над головой. Почему мнет?..
Обнимаю гриф пальцами, большой - под хват, это "замок". В "замке" пальцы не развернут никакие тяжести: проверено.
Выпрямляю руки. Плечи - к грифу, складываю ноги: "пружина" готова.
Пора!
С помоста вес трогается послушно. Ухожу в "подсед". Есть, на груди! Чуток перетащил, заваливает назад. А запас в ногах! Встаю просто. Не дышу, чтобы сохранить опору из мышц.
Пора! Ногами, грудью, руками бью в гриф-вытолкнуть! Иду в "разножку". Поймать, поймать! Упираюсь руками.
Подвожу себя под гриф, а он елозит! Дрожу, даже диски звенят.
Держать! А вес вихляет, не в равновесии. Удержать, выстоять судейскую паузу без болтанки! Держать!..
"Есть!"- кричит центральный судья и обозначает отмашку.
Я взял победу на отчаянии. Оказывается, отчаяние тоже продвигает жизнь...
Глава 32.
Итак, золотые медали получили В. Стогов (СССР), Е. Минаев (СССР), М. Зелинский (Польша), А. Курынов (СССР), Р. Плюкфельдер (СССР), В. Двигун (СССР), Ю. Власов (СССР).
В Милане я во второй раз стал чемпионом Европы. Болгарин Веселинов набрал в сумме на 40 кг меньше и получил серебряную медаль (460 кг). Бронзовой медалью наградили итальянца Пигаяни (445 кг). Он уступил мне в сумме 55 кг.
Хоффман неспроста навестил Милан: примерялся к нашей команде. Мое же выступление еще раз убедило его в ненадежности моих бойцовских качеств. Об этом он скажет мне позже.
Я дал американским тренерам направление удара: решительно давить меня в каждом упражнении, для этого выставить двух атлетов в тяжелом весе - и я дрогну.
Доказано. Слабодушен я на помостах - нести мне теперь это клеймо.
Но ведь сила была! Я добыл ее! Веса вспомогательных упражнений я продвинул на 20-30 кг! Это безошибочный признак новой силы! Она - в мышцах, я не сомневался. Что же тогда?!
Я не верил в страх. Тогда что помешало?..
Глава 33.
Провал в Милане явился подлинным даром. Он позволил вовремя осознать недомыслия в новой методике. И уберег, таким образом, от неприятностей на чемпионате страны и Олимпийских играх.
Цена за познание оказалась горькой. Но другой не существовало и не существует. И в будущем я исправно платил ее. Только не терялся - знал, что и отчего.
Организм весьма инерционная система. Как таковая, хранит по возможности свое состояние. На серьезные перемены отзывается весьма неохотно, даже если они безусловно полезны организму. Поэтому тренировка почти всегда есть процесс преодоления сопротивления организма. Однако присутствует угроза нанести ему ущерб. В общем-то, на грани таких тренировок и балансирует большой спортсмен.
Провал на чемпионате Европы выявил основной недостаток новой методики - незнание, как сбрасывать нагрузки, за сколько недель, по каким зависимостям. Старые, привычные приемы не сработали. Новая методика - все по-новому...
Еще более глубокое понимание пришло позже: эта вялость и потеря координации - результат могучей силовой работы. Мышцы еще пребывали в процессе освоения силы.
Но теперь я осознал и другое, очень важное: тяжелая силовая работа ведет не только к потере скорости, но и координации. Это закон... Для восстановления скоростной слаженности нужны время и своя система нагрузки. Это тоже закон! На этом-то я и попался!
И еще очень многое предстояло узнать.
Глава 34.
Я не представлял тогда, что национальный рекорд США в толчковом упражнении - 199,5 кг, а не 196,5 кг, которые я утяжелил в Ленинграде 22 апреля 1959 года.
Но и без того рекорды в сумме и жиме оставались за Эндерсоном. Таким образом, при его национальном рекорде в 199,5 кг я без всяких оснований считал, будто часть титула "самый сильный в мире" уже моя. Эндерсон владел обеими почетными "половинами" титула. Я был лишь очередным чемпионом мира. Подлинный же "монарх силы" колесил по Америке, зарабатывая на жизнь. Со дня его ухода из любительского спорта еще не было ни одного чемпиона и вообще атлета, которого он не мог бы посрамить своей силой.
Бывший "самый сильный"- маэстро Шемански - тоже включился в борьбу. Надо полагать, не для того он залечивал позвоночник и сносил боль тренировок, дабы читать о чужих победах. И таким, как Норб, плевать на жалость: для побед он готов сделать с собой что угодно. Не из-за денег (их-то Норб как раз и не видел), а из спортивной страсти. Поединки, риск составляли его натуру. Это был суровый реалист и в то же время романтик борьбы. Американцы по-настоящему и не оценили этого атлета в своей спортивной истории.
Я складывал возможные килограммы - у Брэдфорда они превосходили официальный мировой рекорд в сумме троеборья Эндерсона. Стало быть, будущий поединок за олимпийскую медаль столкнет рекордные суммы. Та, чья окажется увесистей, и победит. Прояснились и победные килограммы каждого из трех классических упражнений.
Я ждал вестей из США. Олимпийский год рано погнал атлетов на высокие результаты. Этот чемпионат поможет прояснить мои предположения.
В память запал визит Хоффмана в Милан - и это бесцеремонное разглядывание перед последней попыткой. Хорош же я был в Милане...
И вот новости: чемпионат США в тяжелом весе впервые выигрывает Джэймс Брэдфорд! Его сумма - 1085 фунтов (492,16 кг). У Шемански второе место и сумма на 4 кг поменьше. Итак, Шемански уже в строю. Великая гонка назвала все имена!
Для Эшмэна Большой Вашингтонец и маэстро "железной игры" Шемански вне досягаемости. "Гипноз" Эндерсона изжит. Наступает эпоха борьбы за его наследство - рекорды и титул "самый сильный в мире". Для атлетов склада Эшмэна в этой игре нет места. Самые сильные снова на помосте.
С учетом миланского опыта мы перекроили тренировку. По-прежнему основное время - едва ли не три четверти энергии - пускаю на жим. Здесь надлежит стереть преимущество Брэдфорда! И потом там, впереди, рекорд Эндерсона! Я работаю в станке для жима лежа (наклон доски под спиной около сорока пяти градусов). Усердствую с жимом широким хватом, несмотря на его болезненность для позвоночника. Чередую эти жимы с жимами штанги из-за головы - чистейшая силовая работа, важная для последней фазы классического жима,- и отжимами с отягощениями на брусьях. В отжимах на брусьях не гонюсь за весом. Оптимален вес, который способен повторить четыре-пять раз. Это по старой методике, без "восстановителей"...
...Я привязывал к ногам 130 кг и отжимался на брусьях по нескольку раз в трех-четырех подходах. Одновременно происходила и весьма благотворная вытяжка позвоночника. Благодаря этой работе я утяжеляю рекорд СССР в жиме за один олимпийский год четырежды, и отнюдь не по 500 граммов.
Миланское выступление вызвало нарекания - скучные и несправедливые, но обязательные при каждой неудаче. В подобной критике всегда что-то недоброкачественное. Действительно, пока ты силен и не пошатнулся, ты и замечательный "техник", и великолепный турнирный боец, и повелитель рекордов...
Меня сразу зачислили в посредственные "техники". Формально критики были правы, а по существу я не сумел в тренировках обжить новую силу, не обеспечил мышцам и нервам отдых. Спад в нагрузках оказался чересчур запоздалым и выполненным на ошибочных весах.
Итак, снова впереди все было неизвестным. Впрочем, это судьба больших атлетов - проявлять неизвестность, превращать ее в четкость привычного и подчиненного.
Да, жизнь - все-таки акт воли!
Тренировался я с декабря 1959 года в небольшом зале на три помоста, что примыкает к гимнастическому и поныне в спортивном комплексе ЦСК.А на Ленинградском проспекте. Зал радовал после душных каморок. Теперь он и сам кажется убогим, а я отработал в нем все годы в большом спорте, до единого дня. До сих пор чувствую грузный ход двери. Ручка длинная, а низ двери - в чугунной вязи. Три шага - дверь приникает неслышно за спиной - и шаг вниз. Справа - лестница, а слева - дверь раздевалки. Впереди голоса, гулкие голоса - гимнастический зал. Справа за стеной молотит настилы штанга. Мой мир...
Глава 35.
Чемпионат СССР я встречал с напряжением. Ошибка в расчетах - значит, беда в Риме. Есть ли новая сила? И в конце концов, когда научусь выступать? До сих пор в основном срывы или недоборы в результатах.
В Ленинград приехал 7 июля. Время подогнал в обрез к выступлению, дабы на месте ограничиться лишь разми-ночной тренировкой.
Ленинград... Быть может, оттого, что был юн, помню каждый день.
И этот молодой город! Город возмужания России...
Дожди и ветры не омрачали белые ночи.
Я шел от скамейки к скамейке. Надлежало беречь мышцы. Ходьба до выступления не показана.
За новыми названиями улиц я стремился отгадать прежние, еще пушкинские. Это город, в котором мечта не ошиблась. Ничто не разочаровывало. Мечта и явь не спорили, а сливались в единое чувство...
Поймал себя на том, что знаю лишь "школьного" Пушкина. И Лермонтова тоже знаю... "программного". И вообще все мои знания скудно "программны"...
По привычке спал мало. Да и как заснуть после 15-тонной тренировки, занятий в академии (а такими были все дни тех лет) и почти часового пути домой? Но я любил спорт и нес все годы это переутомление. Не знаю, может быть, это покажется не совсем убедительно, но усталость я принимал блаженством, вестницей новой силы. А ведь тренировки я делил и с литературной практикой - другого выхода не было. И еще эксперименты с нагрузками, перетренировки. Ответы на вопросы в перетренировках... Теперь диву даюсь, как все выдерживал. Впрочем, я и сейчас тренируюсь по два часа в день, непременно по многу часов занимаюсь литературой и еще разными делами.
...На Зимнем стадионе выкликали имена новых чемпионов. Газеты с утра помещали отчеты и фотографии героев схваток с "железом". В шумном общежитии для участников чемпионата я был обречен на бессонницу. Выручил судья чемпионата СССР М. Л. Аптекарь. Я ночевал у него в номере гостиницы "Европейская".
Глава 36.
После Милана решил: быть отныне и вовек первому подходу таковым, с которым справлюсь в любой форме и при любом настроении, а затем прибавлять 10-15 кг и уже работать на результат. Готов - не сорвешься.
8 Ленинграде впервые применил данное правило. И уже не изменял ему до последнего выступления.
9 июня "Советский спорт" напечатал отчет о выступлении атлетов тяжелого веса:
"И снова рукоплещут трибуны.
...Мы уже привыкли к тому, что на любых крупных соревнованиях наших штангистов вносятся поправки в таблицу рекордов.
Нынешний год начался новым энергичным наступлением наших атлетов на "золотой запас" Международной федерации. Из шести новых всесоюзных рекордов, родившихся на помосте Зимнего стадиона, три превышают рекорды мира.
Отличным оказался и финал соревнований: тяжеловесы постарались не разочаровать зрителей (вот уж до чего дела нет в спортивной борьбе, это ведь не фестиваль народного танца.-Ю. В.). Они восхищались отточенным искусством прославленного А. Медведева, горячо аплодировали спартаковцу из Ашхабада Ю. Вильковичу, который обновил четыре рекорда Туркмении, энергично подбадривали эстонского спортсмена молодого перворазрядника О. Коола... любовались богатырской силой 22-летнего харьковчанина Л. Жаботинского, которому лишь не вполне совершенная техника помешала достичь более высокого рубежа.
И все же триумфатором состязаний тяжеловесов был, несомненно, москвич Ю. Власов. Несколько лет назад мы видели на ленинградском помосте "американское чудо", как окрестила падкая на громкие прозвища зарубежная печать Пауля Андерсона. "Самый сильный человек" произвел на нас довольно своеобразное впечатление. Огромная мускульная сила была облечена в противоестественную форму. Красота, воля, мужество - то, что мы прежде всего хотели видеть в спорте,- казалось, полностью отсутствуют в манипуляциях Андерсона со штангой.
И вот на помосте тот, кто посягнул на фантастический рекорд Андерсона,- русский богатырь Ю. Власов. Каждый раз, когда штанга замирает над головой этого отлично сложенного атлета, нельзя не радоваться за человека, подчинившего себе мертвую мощь металла. Три всесоюзных рекорда, один из которых выше мирового, установил Власов в течение нескольких часов.
Главным соперником Власова был Медведев. Правда, в жиме заслуженный мастер спорта довольно скоро уступил позиции. В дополнительном подходе Власов... на 2,5 кг превысил всесоюзный рекорд в жиме. Отличное начало не было случайным. Каждый подход в рывке заканчивался торжеством спортсмена... И снова на штанге рекордный вес - на сей раз выше мирового рекорда в рывке... И снова рукоплещут трибуны.
Сумма, которую набрал Власов в двух упражнениях, не оставила соперникам никаких надежд.
Власов после первого подхода (толчкового упражнения.-Ю. В.) ...уже набрал сумму, которая еще недавно считалась недосягаемой... Штанга над головой (второй подход.-Ю. В.). Рукоплещут зрители. Вспыхивают три белые лампочки. Юрий выходит за кулисы и попадает в объятия друзей. Но борьба не завершилась. Если нет соперников на помосте, то есть незримый соперник - рекорд. Юрий просит установить вес, который еще не удавалось взять ни одному атлету в мире,-201,5 кг... Власов поднял на грудь штангу и великолепно вскинул вверх (точное выражение! Именно вскинул - я не верил в себя.-Ю. В.), но не удержал..."
Глава 37.
Красота, воля, мужество не отсутствовали в выступлениях Эндерсона. Работал он не похоже ни на кого, но разве это неумение? Он и руки пропускал в "седе" между ног. По-моему, никто еще, кроме Эшмэна, не принимал такой старт. Знатоку ясно, этот старт - результат отчасти малой длины рук и, с другой стороны, очень массивных ног. Но без массивных ног штангу не зацепишь на грудь.
А в самой манере работать со штангой у Эндерсона была своя красота - мощь и легкость мощи. Он опрокинул представления о физических возможностях человека не только рекордами, но и тем, как их устанавливал. В работе не ощущалось надрывности. Порой казалось, он забавляется. И ведь это с тяжестями, о которых люди в те годы и не помышляли. Разве не есть мужество брать их без примеривания и столь уверенно? Не его беда, что у нас прежде не водилось ему соперников.
Конечно же, большой собственный вес имеет значение, но разве сам человек ни при чем? Сколько я видел атлетов чудовищных пропорций и веса и с хорошими условиями для тренировок, а без воли и совершенно пустых силой!