Японские огни и городские тени
Рассказы. Часть 1. Авторы: Тевяшов Никита, Саюри
Оглавление
А вокруг — тишина. 2
В свете свечей. 2
Вечный странник. 2
Виденье. 3
Вместе навсегда…... 3
Возвращение. 4
Время мести. 5
Встреча в отеле. 6
Дни наших жизней. 8
Другая планета. 12
Звездный странник. 12
Звон серебра. 17
Золотые листья. 18
Иной мир. 18
Капелька любви. 19
Красные огни. 20
Мгновение с Венерой. 21
Музыка его души. 21
Музыка сердца. 23
Не останавливаться! 23
Несколько важных слов. 24
Одинокий король. 25
Отчаяние и ужас. 25
Параллельный мир. 26
Праздник жизни. 27
Прекрасная незнакомка. 28
Просто ссора. 28
Путеводная звезда. 28
Роковой миг. 29
Сказка о ледяной розе. 29
Тот солнечный день. 32
Французский шёлк. 33
Чувство полета. 33
Японские огни и городские тени. 34
А вокруг — тишина
Я стоял, закрыв глаза. Вокруг — тишина, спокойствие. Было чувство, будто недавно произошло что-то страшное, и сейчас все прошло, успокоилось. На душе было как-то легко, будто кто-то снял оковы. Я чувствовал свободу, какой у меня еще не было. Я мог спокойно стоять и наслаждаться гармонией, царившей здесь.
Сняв рубашку, я вдохнул полной грудью чистый, свежий воздух. Открыв глаза, я ощутил легкое прикосновение ветра. Капли росы стали сыпаться с листьев высоких деревьев. Я ощутил детский восторг, когда они стали медленно, плавно биться о мое тело.
А вокруг — тишина. И высокие деревья, с листьями где-то там, высоко. А в стороне — утреннее солнце, пробивающееся в этот прекрасный мир. И никого, только разнообразные жители этого леса, братья наши меньшие. В этот момент я понял, что стал частью этого мира — мира, в котором нет ничего плохо, а есть только хорошее.
Я открыл глаза. Коллега по работе уже стоял надо мной со стопкой бумаг. Я поспешно встал, закрыл ноутбук, взял телефон и пошел с ним разбираться с документами. Как же я люблю свою работу, как я люблю свою жизнь…
Тевяшов Н., 22.03.2014
В свете свечей
Он вошел в спальню. На полу было много свечей. Их свет падал на старинную деревянную мебель. Они отгоняли тьму наверх, высвобождая комнату от огорчений, ненастий, злобы и прочего.
За окном — звезды, раскинутые по синему небу. Луна периодически скрывалась за облаками. Городской шум, исходивший от открытого окна, затих. Она закрыла окно. В красном, обжигающем платье, она стояла и смотрела в окно, точно ожидая чего-то.
Задернув занавеску, она подошла к нему. В свете свечей эта молодая хрупкая девушка была прекрасна. Одним движением она распустила короткие черные волосы. Глаза ее, голубые, как утреннее небо, блестели, тая что-то бесконечно светлое и доброе. Ее губы, еще не знавшие поцелуя…
Страстного поцелуя. В мгновение она оказалась в его объятьях. Ее тело, такое молодое, красивое, точно произведение искусства, которым можно любоваться, которое можно любить. Она была само совершенство, и он был поистине счастлив, что эту бессонную ночь он проведет с ней.
Тевяшов Н., 22.03.2014
Вечный странник
Наконец он нашел выход из горящего здания, из огня, охватившего небоскреб некогда цветущего мегаполиса, а ныне — мертвого города, заваленного руинами, мертвецами. Каждый, кто попал под обстрел инопланетян, погиб. Мертвой город стал братской могилой. Именно братской, ведь люди всегда объединяются, когда сталкиваются с общим врагом…
Хаос и разрушение поглотили планету. Весь человеческий род пал перед разрушающей силой.
Он — андроид. Его создали люди, но вторжение из космоса разрушило их планы. Теперь он остался один на разрушенной планете. Он посмотрел на горящее здание, потом на дорогу. У него не было цели. Он стал идти лишь вперед. Он шел на запад — туда, где золотое солнце медленно скрывалось за горизонтом, озаряя светом своего пламени разрушение и смерть.
Тевяшов Н., 13.12.2013
Виденье
Я открыл глаза. За окном ночь. Хлопья снега давно покрыли крыши домов. В темноте поблескивала мишура новогодней елки. Было одиноко. Хотелось чего-то особенного. Она положила руку мне на плечо. Я обернулся. Утонуть в ее черных глазах было легко. Игра света и тени на ее теле была завораживающей.
Она провела рукой по моей щеке и предложила сигарету. Я согласился. Она поднесла зажигалку. Я не мог отказаться. Она наклонилась, чтобы поцеловала меня. Я ответил взаимностью…
Черная майка подчеркивала стройность ее фигуры. Этот темный силуэт, эти небрежные, грубые движение пробуждали во мне давно забытые чувства. Она поцеловала меня и пошла в ванную. Она что-то говорила все это время. Ее голос звучал искренне, радостно.
Белый халат создавал красивый вырез на ее груди. На кухне было холодно, и она, как ребенок, взяла двумя руками кружку горячего кофе.
На улице был по-прежнему снегопад, и было холодно. И только ее улыбка и небрежная походка давали надежду на новую встречу.
Тевяшов Н., 13.12.2014
Вместе навсегда…
Она смотрела в окно, за которым мелькали поля и деревья. Было грустно, ведь на поезде она уезжала из родной деревни с забавным названием Кофу в Токио. На отъезде настоял отец. Там ей предстояло обследование, ведь она была больна. Ей хотелось забыться и она, надев наушники, включила плеер и погрузилась в воспоминания. Играла спокойная музыка, которая помогла ей отвлечься.
Маленькая девочка играла с мячиком у дома и весело смеялась, мимо проходил мальчик. Он остановился и стал наблюдать за ней. Девочка, почувствовав на себе взгляд, обернулась.
— Привет! Меня зовут Маёми, а тебя как?
— И… Исами! — немного заикаясь, сказал он.
— Красивое имя, давай играть в мяч? — улыбнувшись, сказала Маёми.
— Давай!
Они играли, потом пришла ее мама и принесла чай с печеньем. Они весело провели время. И решили встречаться так каждый день. Они вместе провели годы детства, школы: младшую и среднюю. Потом Маёми заболела и не смогла ходить в старшую школу. Исами приходил к ней после учебы и рассказывал новости. Позже Маёми увезли в больницу, т.к. ее состояние ухудшилось. К ней не пускали посетителей. Они писали друг другу письма. Однажды к ней пришел врач и сказал, что надо ей отправиться в Токио. Там современная медицина и ей смогут помочь, но нужно согласие родителей.
Отец согласился и оплатил лечение, а мама поехала вместе с дочерью. Исами пришел на вокзал и хотел пожелать удачи и скорейшего выздоровления. Они сели на скамейку и он, вручив ей талисман удачи, сказал:
— Возвращайся и мы сыграем в мяч, как в детстве.
— Было бы здорово, я обязательно вернусь!
Она улыбалась ему, он ей, но они оба чувствовали, что больше не смогут встретиться. Прибыл поезд и Маёми с матерью сели на свои места.
— Я тебя никогда не забуду! — прошептала Маёми.
— Я тебя люблю… — прошептал Исами.
Прибыв в Токио, Маёми поместили в больницу и назначили лечение. Ей стало хуже, врачи продолжали бороться за ее жизнь. Она с каждым днем угасала и попросила позвать маму. Поговорив с ней по душам, она заснула. Ей снилось, что в палату пришел Исами и, взяв ее за руку, повел на улицу играть с мячиком.
Спустя неделю Маёми умерла, ее прах привезли в деревню Кофу и похоронили на семейном кладбище. В день ее смерти Исами погиб в аварии.
Поговаривали, что эти дети улыбались в гробу. Казалось, они заснули и вот-вот проснутся и пойдут играть…
Саюри, 2013
Возвращение
Проходя по улицам безжизненного города Припять, я увидел на стене старый советский плакат. На нем были изображены два пионера. Ниже была надпись: «К борьбе за дело Ленина-Сталина будь готов!»
Вот они — пионеры в красных галстуках! Счастливые дети, так наивно смотрящие на мир сквозь хрустальную, щедро политую солнечным светом счастливую жизнь. И вот они идут по дороге, дуя в трубы, стуча в барабаны. И от всех инструментов исходят ослепляющие блики, как и от чистых, белоснежных рубашек. И из-за бликов ничего толком не разглядеть.
Но запах вони быстро отрезвляет. Уйдя от бредовых фантазий, я вошел в квартиру: у порога меня встретила крыса, причем исхудавшая, слабая. Проскользнув мимо меня, она жалобно пискнула и скрылась. Я давно здесь не был, с тех пор, как произошла эта катастрофа. Разбросанные вещи, разбитые окна, запылившаяся мебель и разная живность, оккупировавшая дом — все что осталось от прежней жизни.
Достав из внутреннего кармана длинного плаща счетчик Гейгера, я лишний раз убедился, что в квартире безопасно. Сев за кухонный стол, липкая клеенка на котором щедро была облита оранжевым светом засыпающего неба, я стал что-то записывать в блокноте. Закончив писать, я посмотрел в окно: ослепляющие лучи вечернего солнца били в глаза. Прохладный ветерок, проскальзывающий сквозь разбитое окно, чуть-чуть приподнимал верхний листок блокнота. Узорчатая тень медленно покачивалась на столе, а птица, сидевшая на дереве, казалась строгой и невозмутимой. Шелест листьев становился то громче, то тише.
И солнце стало светлее. И через несколько секунд я вошел в гостиную.
Мама сидела перед большим зеркалом, раскидывающим по комнате солнечных зайчиков. В комнату вбежал мальчик, подозрительно похожий на меня, когда я был таким же маленьким. Мама посадила его себе на колени. Они засмеялись. Неожиданно их смех прервал голос, зазвучавший по радио: «Внимание, внимание! Городской совет народных депутатов сообщает, что в связи с аварией на Чернобыльской атомной электростанции в Припяти складывается неблагоприятная радиационная обстановка. Соответствующими органами принимаются необходимые меры. С целью обеспечения безопасности людей возникает необходимость провести эвакуацию жителей города. Товарищи, временно оставляя свое жилье, не забудьте закрыть окна, выключить электрические и газовые приборы, перекрыть водопроводные краны, взять нужные документы. Просим соблюдать спокойствие и организованность при проведении эвакуации».
Через пару секунд солнце скрылось за облаками. Пошел дождь. Ударила молния, вспышка которой ослепила меня на пару секунд. Придя в себя, я заглянул в детскую. Маленький мальчик плакал, сидя один у телевизора. На полу возле него лежали фотографии мужчины средних лет. Мама вошла в комнату и стала ругаться. Потом она взяла его на руки. «Ничего, мы справимся. А он просто уехал, навсегда. С ним все будет хорошо, не плачь» — прошептала мама. Они вышли из комнаты.
Я закрыл глаза и попытался вспомнить что было дальше. Из кухни раздался знакомый голос. За столом сидел тот самый мужчина, что был на фотографиях. Я стал медленно приближаться к нему. Он говорил о чем-то с мамой, сидя в обычной домашней одежде. Из окна лился вечерний солнечный свет. Он замолчал, посмотрел на меня и сказал: «О! Кто идет! Иди к нам». Свет за окном стал ярче. Все помутнело перед глазами. Я потерял сознание.
Наступила ночь. Я открыл глаза. Легкое помешательство, помутнение рассудка — все что угодно. Но это казалось реальным. И из этой реальности мне не хотелось уходить. Неожиданно в детской раздались чьи-то голоса. Вбежав в комнату, я увидел своих родителей, смотрящих парад победы.
Тевяшов Н., 03.06.2014
Время мести
Ночь. Япония. Он — наемный убийца. Стоя у многоэтажного здания, в котором находилась его очередная жертва, он достал пистолет с глушителем. Поднявшись на третий этаж, он стал медленно и тихо взламывать замок. Дверь отворилась. Он зашел в квартиру.
Повсюду были разбросаны вещи, везде лежали осколки стекла. Окно было в плачевном состоянии: краска осыпалась, стекло треснуло. Ударила молния. Пошел дождь. Он подошел к окну.
Раздался выстрел. Он пал на колени, схватившись за шею.
За окном горели красные фонари. Женщина в красном платье подошла к нему и сделала контрольный выстрел. Она убила того, кто лишил ее брата. Свершилась месть.
Тевяшов Н., 13.12.2013
Встреча в отеле
— Вот сижу я тут за барной стойкой, в дорогом отеле, в костюме — а оно мне надо? Нет, ответь, надо? Да меня, если хочешь знать, все это достало! Понимаешь?
Он взял стакан виски и посмотрел в окно: высокое здание вдали стояло в море ночных огней, оно было украшено белыми прямоугольниками окон и красными огнями на крыше. Он сидел в баре дорогого отеля, куда отправился после важных дел сразу же, не переодевшись.
— Как тебя зовут? — Молодая особа лет двадцати пяти села рядом, облокотившись на барную стойку и держа в руке бокал вина. Она была в черной майке и джинсах. У нее были красивые синие глаза, короткие черные волосы.
— Дмитрий. Будешь виски?
— Не откажусь.
Они выпили. На небольшую сцену вышло несколько музыкантов. Женщина средних лет, в черном с блестками платье начала что-то играть на саксофоне. Половина посетителей, расположившихся за столиками, обратила на нее внимание. Музыка стала медленно наполнять своим волшебным очарованием пространство этого места, вовлекая некоторых слушателей в особую атмосферу.
— А ты, судя по акценту, из Америки? Как тебя зовут?
— Скарлетт.
Они выпили еще по стакану. Он надел очки, с почти незаметной оправой, ослабил галстук и посмотрел в сторону музыкантов. У всех деловых людей в зале были красивые жены или женщины на одну ночь. Впрочем, Дмитрий никогда не считал мимолетные знакомства чем-то плохим или пошлым.
— Знаешь, бывает одиноко. Скажи, ты одинок?
— Я не женат, если ты об этом.
— Хорошо. — Она задумалась.
— Пойдем? — Он встал, поставил стакан и подал Скарлетт руку. Ни разу не улыбнулся, скорее он выглядел усталым.
Они вошли в номер. Он снял галстук, пиджак, и кинул их на кресло. Скарлетт села на диван. Дмитрий поставил на квадратный стеклянный столик перед диваном блюдце с нарезанным лаймом, бутылку текилы и два стаканчика. Взяв в руку пепельницу, он присел рядом со Скарлетт, закурил. Серебристая зажигался ударилась о поверхность стола.
— Кем ты работаешь? — Спросила она.
— Я менеджер крупной компании. Занимаюсь… — Он прервал свой рассказ из-за зазвонившего в ее сумочке смартфона.
Скарлетт стала усиленно нажимать на экран смартфона. Дмитрий потушил сигарету и стал развивал текилу по стаканчикам. Номер был обустроен просто и со вкусом. Приятные тона и полумрак клонили в сон, заставляли вспомнить о позднем времени и о том, что завтра надо рано вставать.
— Извини, это мой партнер по бизнесу.
— А ты кем работаешь?
— Я фотомодель. — Скарлетт достала из сумочки последний номер глянцевого журнала. На одной из страниц она красовалась в нижнем белье одного из самых дорогих бутиков города. На другой фотографии она уже демонстрировала ювелирные украшения, украшающие ее изящное и красивое тело под светом прожекторов и вспышками фотокамер. Золото и серебро, вкупе с бриллиантами, сверкало на ее тонкой шее, а платиновые браслеты так и притягивали взгляд. На фотографиях она улыбалась, и ее улыбка казалась какой-то искусственной, даже немного напряженной. Но без сомнения, на страницах журнала она была почти совершенна, и легко смогла бы пробудить в юноше особые чувства.
— Красиво. — Дмитрий улыбнулся, выпил текилу, закусил лаймом. — Давно в России?
— Уже третий месяц.
— Я на секунду, ладно?
Он пошел в спальню. Пораздумав секунду, она пошла за ним. Заглянула к нему. Он стоял к ней спиной, без рубашки, держа в руке новую, чистую, взамен грязной, пропитанной пóтом. Перед ним стоял шкаф с раздвигающейся стеклянной дверью, которую он тем временем закрыл. Их взгляды столкнулись. Благодаря отражению она смогла разглядеть его красивое, рельефное тело.
— Ты красивый. Особенно в полумраке. Ходишь в спортзал?
— Да. Я просто забыл переодеться.
Она подошла к нему, положила руку ему на плечо. Он по-прежнему стоял к ней спиной. Он чувствовал на шее ее дыхание, вспомнил ее фотографии. На пару секунд Дмитрий закрыл глаза.
— Мне всегда нравились накачанные мужчины, — она стала опускать руку все ниже, — в них чувствуется сила, с ними чувствуешь себя защищенной.
Он вышел из спальни, надевая рубашку. Застегивать не стал.
— Ты меня боишься? — Она вышла из спальни.
— Нет. Может еще по стаканчику? — Он налил себе еще текилы.
— Хочешь меня споить?
— Просто…
Дмитрий сел на диван. На столике лежал раскрытый журнал, на той странице, где была она. Он разглядывал фотографии, крутил в руке зажигалку. Она присела рядом. В ее глазах читалось желание узнать что-то тайное, сокровенное. Дмитрий мельком посмотрел на нее, снял очки, взял стакан текилы и сказал:
— Ты мне нравишься, вот и все. Любовь с первого взгляда.
Она задумалась. Он встал и подошел к зеркалу, висящему над камином. В отражении он увидел себя сонным, уставшим. Выпил и сказал:
— А почему нет? Может же человек влюбиться, скажем, в творения искусства? Вот увидел картину, или услышал музыку и понял — это его. Вот отразил автор в своем произведении то, что кроется в его душе.
И ничего с этим не поделать.
— Не путай любовь к женщине и любовь к искусству.
— А разве женщина не произведение искусства? Идеальное, утонченное, загадочное. Ведь в этом произведении, точнее в одной из его вариаций, и кроется сущность мужчины. Я называю это любовью.
— Разве жизнь можно ассоциировать с искусством?
— Ты очень хорошо знаешь русский? Я так понимаю, ты русская?
— Наполовину. И ты, кажется, немного пьян. Присядь.
Дмитрий сел рядом со Скарлетт. Это была воистину удивительная женщина. Он налил себе еще, они чокнулись стаканами и выпили. Дмитрий включил музыку. Это была приятная, спокойная, тихая мелодия, что обычно растворяется в тишине или во время разговора.
— Ладно, я пойду. Если ты хочешь со мной еще повидаться, вот мой номер телефона, — она записала его на странице журнала. — Ты хороший человек, и не переживай из-за пустяков, ладно. Извини. Я просто устала.
Скарлетт ушла. Он еще минут пять сидел неподвижно, смотря на номер. Потом Дмитрий выпил из горла всю бутылку текилы и бросил ее в дверь. Осколки разлетелись в стороны.
— Вот ты, — из другой комнаты вышел кот, — ты меня понимаешь. И ничего сказать не можешь. Я тебе всю душу раскрою, ты вроде как поймешь (по интонации, наверно, не знаю), но никому ничего не скажешь, не осудишь, не уйдешь. Ты понимаешь меня? — Он сделал продолжительную паузу. — Черт с тобой, пошли есть. Да, друг?!
Тевяшов Н., 03.08.2014
Дни наших жизней
Ален долго любовался закатом. Перед ним открывался потрясающий вид на Гонконг. Он вспоминал те дни, когда, ещё студентами, он и Дарси вместе готовились к важной контрольной работе. С тех пор они стали лучшими друзьями. Звонок в дверь привёл его в чувство.
Открыв дверь, он увидел на пороге свою давнюю подругу. Они не виделись несколько лет. Увы, они были слишком заняты и только сейчас, обустроившись в новых для них местах, у них появилась возможность встретиться.
Внешне Дарси не сильно изменилась. Перед ним была всё та же рыжеволосая красавица с короткими вьющимися волосами. А вот Алена было не узнать. Из весёлого и жизнерадостного юноши он превратился в серьёзного делового человека.
Как истинный джентльмен, он помог ей снять пальто. Затем проводил её в гостиную. Они сели за столик в центре. Ален начал разливать белое вино по бокалам.
— Я очень рад тебя видеть. — Сказал Ален.
— Я тоже очень рада. Ты так сильно изменился. — Улыбаясь, сказала Дарси. Она достала из сумки пачку сигарет и зажигалку. — Здесь можно…
— Да, конечно. — Незамедлительно ответил Ален.
Дарси закурила. Ален спросил:
— Как прошли твои дела в Нью-Йорке?
— Всё прекрасно. — С нескрываемым удовольствием начала Дарси. — Я работаю юристом в одной очень хорошей компании. Работа тяжёлая, но интересная. Теперь я получаю хорошую зарплату, у меня появилось масса знакомых... А как твои дела?
— Тоже всё хорошо. Работаю адвокатом. Получаю хорошие деньги…
— Извини, мне звонят. — Она подошла к окну. — Алло, слушаю… нет, я у друга… нет, не сейчас… нет…
Она долго говорила по телефону. Ален чувствовал себя неуютно в её компании.
— Ты совсем сдурел?! — Она продолжала говорить. — Боже! Это просто невероятно, тебе ничего нельзя доверить. Я скоро приеду, и сама во всём разберусь… — Она убрала телефон в карман. — Извини, это по работе звонили. – Злоба мгновенно сменилась улыбкой. — Так о чём мы говорили?
Дарси только и говорила о работе. Ален пытался сменить тему, но каждый раз она возвращалась к разговору о делах, попутно оценивая своих коллег. Дарси сильно изменилась с тех пор. Казалось, она совсем забыла, какой жизнерадостной и целеустремлённой она была, как радовалась мелочам... Он часто отвлекался от её монологов, вспоминая те дни, когда она была совсем другой.
Разговор был закончен. Они долго не могли найти нужный предмет обсуждения. Вскоре на дне бутылки не осталось ни капли вина.
— У тебя есть ещё? — Спросила Дарси.
— Конечно, сейчас принесу.
Ален пошёл за новой бутылкой. Дарси была огорчена встречей: вместо разговоров на случайно выбранные темы их ждало молчание. Ей было скучно.
— Скажи, тебя не мучает одиночество? — Спросила Дарси.
— Иногда мне одиноко…
— Знаешь… — Она перебила его. Ален сел напротив неё. — Мне часто бывает одиноко. Да, я знаю, вокруг меня много родных и близких мне людей, но каждый вечер одиночество мучает меня. Представь: за окном идёт дождь, и я у окна, с бутылкой пива и сигаретой во рту. — Она улыбнулась. — У меня был парень, его звали Уилсон. Я любила его… Знаешь, была эта любовь с первого взгляда… И в один прекрасный день он изменил мне. Теперь я совсем одна и не знаю, что мне дальше делать.
Он открыл бутылку и сказал:
— Не переживай. — Он присел рядом с ней. — Поверь, ты ещё найдешь достойного тебя мужчину.
— Ты и вправду так думаешь.
— Конечно! Такие, как ты, недолго будут грустить в одиночестве.
Она сделала глоток вина, после чего успокоилась. Ален сел напротив.
— Расскажи, как ты познакомилась с Уилсоном. – Сказал Ален.
— Был вечер. В канун рождества город был украшен праздничной атрибутикой. Шёл снег, все куда-то спешили. Я шла по улице и поскользнулась. Он помог мне подняться. Мне сразу же понравился этот незнакомец: брюнет, в чёрном кожаном пальто, с дипломатом. Он был вежлив. Вскоре он пригласил меня на первое свидание. Помню, в ресторане мы приятно провели вечер: звучала очень красивая песня «Пусть это снег», в воздухе царил дух рождества. Никогда этого не забуду. А у тебя есть девушка?
— Да. – Наполнив бокалы, он закурил. – Её зовут Мейфенг. Кажется, я люблю её. Вчера мы сидели в ресторане и, в какой-то момент, она взяла меня за руку… никогда не забуду тепло её нежных рук. А её глаза… в них я увидел целый мир. Она была прекрасна в тот вечер.
Дарси была заинтригована рассказом друга.
— Я шёл по улице, она шла рядом. Было пасмурно. — Продолжал Ален. — Нас окружали магазины, рестораны. Вокруг была суета. Начался ливень. Мы вместе забежали в торговый центр. Я посмотрел на неё, она на меня. Что-то вспыхнуло между нами. Она представилась Мейфенг… Кажется, потом мы решили прогуляться по центру. На последнем этаже был зал игровых автоматов: гонки, интерактивный тир, пинболл. Мы сели за автомат с гонками. — Ален закурил. — Она улыбалась, радовалась как дитя, пытаясь удержать свою машину на трассе, потом управление перешло ко мне, потом опять к ней… она была такой счастливой…
— А что ты будешь делать, если она уйдёт от тебя?
— Отпущу её и не стану ей мешать.
— И ты ничего не предпримешь?
— Думаю, любовь не стоит и цента, если она не взаимна. Тем более, если я оставлю её в покое, это можно считать проявлением моей любви к ней. Ты помнишь свою студенческую любовь?
— Помню.
— А помнишь, когда вы с Дэвидом искали звёзды на ночном небе. Ты мне тогда рассказывала об этом. Увы, чтобы увидеть звёздное небо во всей его красе, нужно ехать загород, в городе это практически невозможно…
Она вспомнила, как, будучи студентами, она и Дэвид гуляли по парку. Он был в кожаной куртке, в красных очках. Дорога перед ними была усыпана золотой листвой, светило солнце. Он сделал ей предложение. Она отказала ему. Он ушёл, ничего не сказав на прощание. В этот момент подул сильный ветер, ударила молния. Ей стало грустно от этих воспоминаний.
Ален быстрым шагом направился в комнату. Дарси обратила внимание на чёрную коробочку в его руке, когда он возвращался в гостиную. В таких обычно хранилось ювелирное украшение.
— Как ты думаешь, Дарси, ей понравится это кольцо?
Она стала рассматривать золотое кольцо с голубым цитрином. Она была искренне рада за Алена.
Они решили немного помолчать. Ален, взяв бокал вина, направил свой взор на восхитительную панораму города. Каждая капелька дождя на окне была пронизана огнями ночного Гонконга. Он подошёл к окну и стал напевать слова из его любимой песни: «Это были настоящие дни наших жизней, неприятностей в жизни было так мало, все эти дни уже в прошлом, но одно осталось правдой – когда я смотрю и понимаю, что я по-прежнему люблю тебя».
— «Королева»? – Спросила Дарси.
— Что? — Ален пришёл в себя.
— «Королева» поёт эту песню, верно?
— Да, верно.
Ночной Гонконг привычно находился в своём особом ритме жизни. Ален и Дарси нашли немало забавных тем для беседы. Когда говорить было уже не о чем, Ален встал и подал Дарси руку. Она с удовольствием подыграла ему. Вместе они подошли к окну.
— Прекрасный вид, не так ли? — Спросил Ален.
— Ничего особенного.
— Ты стала совсем другой.
— Возможно, но, поверь, жизнь способна сильно изменить человека.
— После отношений с Уилсоном ты и вправду изменилась. Неужели ты не находишь вид из окна романтичным? – Глотнув немного вина, он продолжил. — Посмотри, перед нами открывается потрясающий вид на Гонконг. Только посмотри на это поле золотых огней вдали, на эти величественные небоскрёбы. А ведь за каждым окном есть человек, который ведёт свою ночную жизнь. Посмотри на проезжающие машины. Посмотри на переливающиеся неоновые огни торговых центров…
— Нет. Не знаю, может быть. — Она отвернулась от окна.
— Помнишь, как часто ты любовалась ночным небом? Помнишь, как на чёрном покрывале ночи, усыпанном сверкающими звёздами, ты наблюдала за кометой, блуждающей в бесконечности… — Ален подошёл к Дарси. — Я каждый вечер смотрю на небо, пытаясь найти хотя бы одну звезду. Лишь в выходные у меня появляется возможность поехать загород, чтобы в полной мере насладиться красотой вселенной. Неужели ты так сильно изменилась? Неужели ты больше не мечтаешь?
Ален сел за столик в гостиной и закурил. Дарси стояла у окна. Она долго думала над словами Алена, после чего сказала:
— Люди меняются, мне очень жаль. — Она направилась к выходу. — Ладно, я поеду. Позвони мне как-нибудь, поболтаем.
Наступило утро. Дарси давно уехала в отель. Ален сидел в гостиной. Наблюдая за просыпающимся городом, он достал из кармана кольцо, которое намеревался подарить Мейфенг в этот важный для него день. Рассматривая его в свете утреннего солнца, он прошептал: «Я по-прежнему люблю тебя».
Тевяшов Н., 27.01.2013
Другая планета
Он стоял на берегу. Той ночью было холодно. Вокруг было тихо, лишь шелест листьев нитями вплетался в гармонию этого божественно красивого места! Он смотрел на небо. Украшенное звёздами оно казалось живым. Да и почему казалось? Там была жизнь, другая жизнь. И особая атмосфера.
Было тихо, спокойно. Никого, только он и космос, который он ощущал внутри себя, с которым он слился воедино. Подул легкий ветерок. Он закрыл глаза: в то мгновение пустота объяла его душу. Казалось, она бесконечна. Шелест листьев пробудил его.
Перед ним на небе показалась восхитительная картина: огромная планета, похожая на Землю, красовалась на фоне звёзд. Она была столь близка, как если бы он рассматривал обычный географический атлас. Это было невозможно, нереально, но он это видел.
На той планете мерцали огни, там была жизнь. Маленькие огоньки. Он хотел попасть туда, оказаться в том удивительном, незнакомом мире. Интересно, как там, без него? Та жизнь была далеко, хотя казалось, что он мог коснуться её рукой. Он протянул руку.
Яркая вспышка ослепила его. Через мгновение он увидел, что уже не так много звёзд было на ночном небе. Вместо огромной планеты — обычная по размерам луна. Глазами ребенка, чистый, как дитя, он смотрел на небо, в даль, в бесконечность.
Тевяшов Н., 13.12.2013
Звездный странник
— Что меня всегда поражало, — сказал он, — так это звездное небо под ногами и Иммануил Кант внутри нас.
— Я, Василий Иванович, совершенно не понимаю, как это человеку, который путает Канта с Шопенгауэром, доверили командовать дивизией.
(В. Пелевин)
Звездное небо отражалось на стекле скафандра. Стоя вдали от разбившегося космического корабля, Стив разглядывал слабо освещенную поверхность планеты, очень редко освещало красное солнце. Он поднял голову: звезды, дарившие хоть какой-то свет, были красивы, таинственны и спокойны. Его внимание привлекла комета, пролетавшая над ним и исчезнувшая в пространстве невесомости и вечного холода.
— Ты живой? Вставай, нам надо добраться до вершины вон той горы. – Стив поднял Мартина, последнего выжившего после катастрофы. Увы, все туристы, заплатившие огромные деньги, чтобы увидеть красивое полотно Вселенной вживую, погибли.
Вместе они побрели к горе. Искусственные факелы давно закончились, а фонарь, желтый, массивный, после аварии перестал работать. Но Стив взял его с собой в надежде, что ему все-таки удастся его починить.
Они шли к самой высокой горе, что была в зоне видимости. Чтобы ее обнаружить, Стиву пришлось всматриваться в горизонт и, ориентируясь по плотности звезд и их наличию, определять, где находится возвышенность. Стив считал, что рация заработает на вершине горы.
Надо сказать, что у самого горизонта небо было голубым, а звезды – слабо поблескивали, то пропадая, то появляясь вновь. Всматриваясь в эту тихую и спокойную картину, Стив вспоминал свое детство. А точнее свою комнату, украшенную разноцветными маленькими стеклянными шариками и камешками, висевшими на тонких серебристых ниточках, так красиво сиявшими в солнечные дни и лунные ночи.
Местность, в которой разбился корабль, была каменистая, труднопроходимая. Пока они шли, Стив уже не обращал внимание на звезды.
— Стив! Ты слышишь меня? Ты когда-нибудь разглядывал звездное небо? В смысле, ты любовался небом? Стив?!
— Это единственное, о чем ты можешь думать в такой момент?
— А ты думаешь, что нам удастся отправить сигнал на близлежащую станцию?
— Надо попробовать.
Они остановились, чтобы передохнуть. Сев напротив Стива, Мартин стал разглядывать в отражении его скафандра себя: в такой темноте он видел лишь серое пятно, похожее на скафандр и небольшую область, где скопились маленькие звезды. Стив разглядывал космическую пыль.
— Хех, я словно в бесконечность смотрю. Стив! Ты тоже видишь свое отражение?
— Слабо, только звезды.
— Знаешь, я тут думаю: ведь когда человек отправился бороздить просторы Вселенной, он перестал видеть ее красоту. Знаешь, когда мечтаешь о чем-либо, а потом, получив, перестаешь ценить.
— Я не знаю, и не хочу об этом думать. Это нагоняет грустные мысли.
Они шли долго, периодически останавливаясь, чтобы отдохнуть, собраться с силами. Стив всю дорогу пытался настроить фонарь, но все попытки были тщетны. Да и скафандр ограничивал движение тела, в особенности пальцев рук.
Зато в нем можно было чувствовать себя в безопасности. Запас воздуха был рассчитан на долгое время, рация работала плохо, с помехами, но работала, потому идея взойти на вершину высокой горы не казалась бредовой ни Стиву, ни Мартину. Второй космонавт, кстати, был в команде помощником капитана, то есть Стива. Надо ли говорить, что они были родными братьями. Близнецами.
— Вот и она! Мартин! Возьми канат, прицепи к себе! Если будешь падать, скажи! Я тебя удержу!
— Понял! Можно не пояснять. Так, готово. Стив, может отдохнем?
— Нет, мы уже делали это совсем недавно. Ты что, заснул на ходу?
Они начали медленно взбираться на гору.
— Стив, а ты читал мой рассказ про космического странника, который бороздит просторы Вселенной, блуждает по планетам?
— Да, и, честно говоря, я не особо понял о чем он.
— Как же? А разве тебя не зацепил вот этот момент: «Блуждая по планетам, странник всегда носил с собой оружие. Он не был настроен на кровопролитие, он просто был предусмотрителен. Он не хотел стремиться к чему-либо, он просто шел по пустынной земле, посещал города. Он не дивился красоте, а принимал ее как данное. Странник никогда не любил, он просто был неизбежно связан со всем миром. Он жил, совершал поступки, выживал…»? Дальше не могу ничего придумать. Хотя мне кажется, это можно закончить. Знаешь, есть у меня какая-то мысль, только не могу ее поймать…
— Заработал! Фонарь заработал!
На стекле скафандра отразился высокий путь к вершине горы. Каменистая поверхность стала отражать теплый свет фонаря, длинные тени отскочили к вершине.
— Стив! Стив!
— Говори.
— Далеко еще?
— Нет. Мы прошли половину пути. Ты там как?
— Нормально. Слушай. Я кажется понял, что меня тревожит. На Земле я много читал… в общем…
— Не томи.
— Просто я вспомнил про связь человека с космосом.
— А, ясно. И бог там же?
— Не знаю.
— Ты дуалист?
— Не знаю, — Мартин ответил неуверенно, прикусив нижнюю губу.
— Знаешь, что я тебе скажу по этому поводу: человек – биологический вид, живущий на планете Земля. А Вселенная – то, что его окружает. Если человек выходит в открытый космос – он гость. Таким же гостем он становится, заходя в незнакомое помещение на Земле. Все состоит из мельчайших частиц, и все действительно взаимосвязано, но с точки зрения физики, химии. Нет мистической связи, духовной и прочего.
— Не соглашусь. Неужели в детстве ты не хотел стать космонавтом?
— Наверно, как и все дети.
— А зачем?
— Ну, чтобы побывать в космосе. О чем еще думают дети.
— А вот тебе моя точка зрения. С рождения ребенок чувствует связь с космосом, со Вселенной. Просто когда человек рождается, он каждым нервом чувствует в себе связь с природой, с вечным, прекрасным, хотя это мы так называем «нечто» прекрасным. А оно не прекрасно, оно просто есть. И младенец не различает хорошее от плохого или наоборот. Он просто есть в мире. Когда человек взрослее, он познает окружающий его вблизи мир: родители, дом, улица, город. Может даже страну или другие страны. Чувствует радость общения, горечь неудач и делает открытия в обыденности...
— Хочешь сказать, что словами младенца глаголет истина?
— Нет, я про связь с космосом.
— Ясно. Смотри, скоро мы доберемся до вершины.
— А рация сейчас не работает?
— Нет. Хотя она что-то ловит, но плохо. Да, ну и ударили мы своим кораблем по тихой поверхности планеты! Как она кстати называется?
— Без понятия. Но видишь на небе красно-фиолетовую космическую пыль? Это неплохой ориентир, тем более что мы отлетели от солнечной системы не так уж далеко. А что делать с телами?
— Разберемся потом. Сейчас главное выбраться с этой планеты. Я, кстати, отчетливо помню, что на ней вечная ночь, хотя по горизонту этого не скажешь. Скорее всего день наступит, по нашим меркам, через полгода. Так что не думаю, что даже в этих скафандрах мы продержимся долго. Хотя они и не такое выдерживали…
— Стив! Идем, хватит размышлять!
Вершина горы уже была на расстоянии вытянутой руки. Из-за теплых камней Стиву начали выглядывали звезды, игриво мерцая меж скоплений космической пыли, далеких планет. Кометы, плавно скользящие в пространстве, словно пытались разбудить заснувший космос. Их становилось все больше. Стив приостановился, продолжая держать канат, хотя в этом не было надобности. Мартин ждал следующего шага брата.
— Приготовься.
— Стив, что случилось?
— У меня странное чувство.