Через отношение лица и действия определяются конкретные свойства лица и свойства действия, связанные с его значимостью и степенью ответственности деятеля

Личность человека не исчерпывается внешними действиями, человек имеет и свою внутреннюю историю — историю души. И тем не менее лицо и действие соотносительны: поступок приобретает определенность в отношении к лицу, его совершившему, а личность проявляет себя не иначе, как в словах и поступках. Св. Иоанн Дамаскин следующим образом определяет этот топ:

«Лицо есть то, что в своих действиях и свойствах обнаруживается ясным и определенным образом, отличным от способа обнаружения однородных существ. Например, Гавриил, беседуя с Пресвятой Богородицей, был одним из ангелов, но непосредственно беседовал с ней только он один, отличаясь от единосущных с ним ангелов присутствием в определенном месте и тем, что он беседовал. И Павел, когда он держал речь на лестнице, был одним из числа людей, но своими свойствами и действиями он выделяется извсех других людей». [58]

Рассмотрим пример использования топа в аргументации.

«В Антиохии после преемника Флакиллова Стефана, который изгнан был из церкви, предстательство получил Леонтий... Будучи заражен арианскою ересью, он старался скрывать свою болезнь. Видя, что духовенство и прочий народ делятся надвое, что одни в славословии перед словом «Сын» произносят союз, а другие перед тем же словом произносят предлог «во», [59] он произносил славословие шепотом, так что стоявшие и подле него могли слышать только слова «во веки веков». Впрочем, если бы лукавство его души не обнаруживало ничего другого, можно было бы еще сказать, что он придумал такую хитрость, заботясь о поддержании единомыслия в народе. Но так как вымышляемо было множество жестокостей против исповедников истины, а люди, причастные нечестию, удостаивались всевозможного его попечения, то явно было, что он скрывал свою заразу, только боясь народа и Констанция, который сильно грозил дерзающим называть Сына неподобным. Итак, образ его мыслей обнаружился его делами: кто следовал догматам апостольским, тот нисколько не пользовался его попечением и не удостаивался рукоположения; а последователи ариева безумия имели перед ним самое великое дерзновение и возводимы были по степеням священнослужения».[60]

Для характеристики лица по поступкам отбирается не одно какое-либо действие, но группа взаимосвязанных действий или проявлений личности, которые не могут быть случайными и рассматриваться в отношении общей цели или намерения. В таком случае на лицо переносится оценка поступков и ему приписываются соответствующие свойства — хитрость, лицемерие, недоброжелательность, несправедливость, жестокость, трусость, — которые связываются с тем образом мыслей, который подвергается критике, в данном случае с арианством Леонтия. Положительная характеристика лица по поступкам и поступков по лицу строится аналогичным образом.

В нижеследующем примере из защитительной речи адвоката Н. П. Шубинского по делу крестьянина Киселева на основе оценки действий дается положительная оценка лица, а затем на основе положительной оценки лица характеризуется деяние:

«Попытаемся же, с другой стороны, уяснить себе вопрос: что такое наказание? Какие цели преследует оно? Первое — удовлетворить общественному негодованию против преступника. Но разве здесь можно говорить о нем? Припомните слова Ивана Киселева: «Когда народ узнал о событии, он хлынул не в дом, где лежала покойная, а к дому, где был обвиняемый, и, окружив его, все плакали навзрыд». Второе — подвергнуть преступника мукам. Но разве он мало их вынес за годы своей жизни с покойной, да и теперь, когда события разбили его семейную, личную, общественную жизнь? И третье — осуждают, чтобы оградить общество от злого человека. Таков ли он? Вглядитесь со вниманием — похож ли он на злодея? События еще не делают человека таковым. Есть незабвенные слова, сказанные знаменитым ученым Фейербахом: «На убийство в состоянии душевного возбуждения способны и благородные характеры». А о Киселеве все говорят: «честный, трезвый, преданный заботам и трудам человек». Если такой человек срывается в пропасть, не хочется верить, что это — неразрешимая вина его...».[61]

Поведение Киселева до события, о котором идет речь, оценивается по свидетельским показаниям как совокупность проявлений личности, характеризующих ее нравственные достоинства, поэтому обсуждаемое действие (убийство) рассматривается как случайное и не характерное для подсудимого действие. Из этого следует вывод о бессмысленности уголовного наказания, цели которого связываются с личностью, а не с поступком и представляются как несовместимые именно со свойствами личности. Защитник строит разделительный аргумент, представляя отдельно каждую из возможных целей наказания как несовместимую с нравственными свойствами личности Киселева, а обобщение строит на основе общей оценки («такой человек»).

X. Образ действия.

Представляет собой содержательную характеристику действия, связанную со свойствами действующего лица.

По образу действия дается характеристика сущности или возможностей деятеля (присущее действие) или его оценка (хорошо, плохо, правильно, неправильно и т. п.), а также для сопоставления деятелей по действиям или действий по деятелям.

Пример использования топа «образ действия» для характеристики сущности:

«Ни один мыслящий не согласится, по словам премудрого Кирилла, с тем, чтобы инородные и иноприродные (существа) имели одно и то же действие; но, как существо или природа у них различного порядка, то они должны обнаружить и различное действие». [62]

Сущность, по мысли Святых Отцев Шестого Вселенского Собора и императора Константина IV, непосредственно определяет образ действия и открывается по образу действия. Поэтому однородность и разнородность действия определяют однородность или разнородность сущности деятеля.

Пример использования топа «образ действия» для оценки:

«Писание не упраздняет того, что дано нам Богом для употребления, но только обуздывает неумеренность и исправляет безрассудство. Оно не запрещает есть, рожать детей, иметь деньги и правильно использовать их, но запрещает чревоугодничать, прелюбодействовать и так далее. Не запрещает думать об этих вещах (ибо они для этого и сотворены), но запрещает думать страстно». [63]

B приведенном фрагменте из творений преп. Максима Исповедника, как и во многих других святоотеческих творениях, дозволенное противопоставляется греховному по образу действия: умеренности и неумеренности, разумности и безрассудству, страстности и бесстрастности.

B нижеследующем примере из «Гомилий» св. Григория Паламы на образе действия строится сравнительный аргумент об ответственности. При этом сходный образ действия в сравнении богача из притчи о Лазаре с христианином связывается с ценностью деяния:деяние христианина при том же образе действия оказывается неизмеримо более ценным в положительном и отрицательном смысле, чем деяние ветхозаветного Лазаря.

«Братья, богач оный, имея Моисея и пророков, из которых никто не восстал из мертвых, полагал, конечно, что имеет некое извинение; а мы вместе с ними слышим и Восставшего ради нас из мертвых, Который говорит: «Не собирайте себе сокровищ на земле, … а собирайте себе сокровища на небе» /Мф. 6:19-20/. «Просящему у тебя дай, и от хотящего занять у тебя не отвращайся» /Мф. 5:42/. «Подавайте милостыню из того, что у вас есть, и все будет у вас чисто» /Лк. 11:41/. А если кто начнет есть и пить с пьяницами, будет жесток к бедным и скуп, то придет, говорится, Господь в день, в который он не ожидает, и в час, в который не думает, и рассечет его и подвергнет его одной участи с неверными /Мф. 24:49-51/. [64] И так как не останется нам никакого извинения, то поелику жизнь человека не зависит от изобилия его имения /Лк. 12:15/, [65] пусть имеющий нечто излишне подает неимущим, через это включив себя в сонм спасаемых отца Авраама; а нуждающиеся пусть подражают мужеству Лазаря, терпением своим спасая души свои /Лк. 21:19/ [66] и в смирении напоминая себе о тех недрах Авраамовых, от которых удалены всякая болезнь, печаль и воздыхание /Апок. 21:4/, [67] а пребывают в них радость и веселие и мир божественный и нескончаемый /Апок. 21:7/ [68] Ибо для того Христос открыл нам через эту притчу о тамошнем состоянии, чтобы нас, улучшенных покаянием, избавить от уготованных наказаний и удостоить вечных радостей. Если же мы не соделаем себя лучшими чрез покаяние, то весьма нужно опасаться, не умножим ли себе и мучений. Ибо, говорит «раб же тот, который знал волю господина своего, и не был готов, и не делал по воле его, бит будет много» /Лк. 12:47/». [69]

Образ действия, как таковой, может быть осознанным и намеренным в различной степени. Степень свободы и осознанности действия при выборе образа действия определяет ответственность деятеля.

[27] Св. Григорий Богослов. Слово 5, второе обличительное слово на царя Юлиана. Собрание творений в 2-х томах. Том 1. Свято-Троицкая Сергиева лавра, 1994. С. 142.
[28] Порфирий (ок. 233 - ок. 300) — греческий философ-неоплатоник, ученик Плотина; автор ряда антихристианских сочинений и «Введения» в «Категории» Аристотеля, которое было переведено на латинский язык Боэцием и впоследствии сильно повлияло на развитие схоластической логики.
[29] Сочинение Юлиана «Мисопогон» — ненавистник бороды, написанное против антиохян, которые смеялись над длинной и неопрятной Юлиановой бородою (прим. переводчика).
[30] Св. Григорий Богослов. Там же. С. 144-145.
[31] Аристотель. Категории. Сочинения в 4-х томах. Т. 2. М., 1978. С. 86-87.
[32] Аристотель. Метафизика. Сочинения в четырех томах. Т. 1. М., 1976. С. 307.
[33] Ификрат — афинский военачальник первой половины IV в. до Р.Х. Снабдив легковооруженных воинов длинными мечами и ударными копьями, одержал победы над спартанскими гоплитами (тяжеловооруженными воинами).
[34] Гармодий — сообщник афинского тираноубийцы Аристогитона. В 514 г. Гармодий и Аристогитон напали на тиранов Гиппарха и Гиппия, убив Гиппарха, после чего Гармодий был изрублен телохранителями тирана; Аристогитон пытался бежать, но был пойман и казнен. В Афинах они считались героями и потомки их пользовались особым почетом.
[35] Аристотель. Риторика. В кн.: «Античные риторики». М., 1978. С. 113.
[36] Аристотель. Топика. Соч. в 4-х томах. Т. 2. М., 1978. С. 397.
[37] Св. Василий Великий. Там же. С. 3.
[38] В логике высказываний отношение импликации является ложным само по себе только в случае ложности консеквента (т.е. следствия из условия); действительно, утверждение «если человек (антецедент), то животное (консеквент)» (А®В) будет ложным только в случае, если ложно В (консеквент), а в остальных случаях — истинным. Так, истинным будет суждение: «Если Солнце вращается вокруг Земли, то происходит смена дня и ночи», независимо от того, что вокруг чего вращается в астрономическом смысле.
[39] Св. Иоанн Дамаскин. Диалектика, или философские главы. С. 97.
[40] Св. Василий Великий. Там же. С. 31-32.
[41] В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога. Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть.
[42] См. проф. Спасский А. А. История догматических движений в эпоху Вселенских Соборов. Сергиев Посад, 1914. С. 89 и далее.
[43] Св. Василий Великий. Беседы на Шестоднев. Творения. Часть I. М., 1845. С.7-8.
[44] Св. Григорий Нисский. Об устроении человека. СПб., «Ахіоmа», 1996. С. 12-13.
[45] Св. Иоанн Дамаскин. Цит. соч. С. 36-37.
[46] Св. Иоанн Дамаскин. Цит. соч. С. 38.
[47] Святитель Фотий. Амфилохии. Альфа и Омега. №4 (18). М, 1998. С. 83.
[48] Святитель Феофан Затворник. Цит соч. С. 112.
[49] Святитель Феофан Затворник. Цит соч. С. 112.
[50] Св. Тихон Задонский. Творения. Сокровище духовное. М., «Русский духовный центр», 1994. С. 274.
[51] Св. Григорий Богослов. Творения. Т. 1. С. 25-26.
[52] Св. Григорий Богослов. Слово 3, в котором Григорий Богослов оправдывает свое удаление в Понт. Собрание творений в 2-х томах. Т. 1. Троице-Сергиева лавра, 1994. С. 43-44.
[53] Св. Григорий Богослов. Там же. С. 50.
[54] Аристотель. Риторика. Античные риторики. С. 118.
[55] Аристотель. Вторая аналитика. Соч. Т. 2. М., 1978. С. 328.
[56] Феодорит епископ Кирский. Церковная история. М., 1993. С. 72-73.
[57] Преп. Иоанн Дамаскин. Против манихеев. Творения. Христологические и полемические трактаты. М., «Мартис», 1997. С. 56.
[58] Св. Иоанн Дамаскин. Философские главы. С. 79.
[59] См. Спасский А. История догматических движений в эпоху Вселенских Соборов. Сергиев Посад, 1914. С. 315-323; Карташев А. B. Вселенские Соборы. М., «Республика», 1994, С. 63-72.
[60] Феодорит епископ Кирский. Церковная история. М., «Росмэн», 1993. С. 104-105.
[61] См. Тема 4. Политическая и судебная речь.
[62] Эдикт благочестивейшего и христолюбивого императора Константина... Деяния Вселенских Соборов. Собор Константинопольский 3-й; Вселенский шестый. Т. 4. СПб., 1996. С. 253.
[63] Преп. Максим Исповедник. Главы о любви. Творения. Книга I. М., «Мартис», 1993.
[64] и начнет бить товарищей своих и есть и пить с пьяницами, — то придет господин раба того в день, в который он не ожидает, и в час, в который не думает, и рассечет его, и подвергнет его одной участи с лицемерами; там будет плач и скрежет зубов.
[65] При этом сказал им: смотрите, берегитесь любостяжания, ибо жизнь человека не зависит от изобилия его имения.
[66] терпением вашим спасайте души ваши.
[67] И отрет Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет, ибо прежнее прошло.
[68] Побеждающий наследует все, и буду ему Богом, и он будет Мне сыном.
[69] Св. Григорий Палама. Беседы. Часть 2. М., «Паломник», 1993. С. 190.

XI. Цель и средство.

Средство — технический прием (например: радикальные средства), или инструмент, при помощи которого действие осуществляется (например: транспортные средства).

Цель и средство являются характеристикой в первую очередь лица, совершающего действие, а через лицо и самого действия. Поэтому средства прямо связаны с основанием действия.

Средства всегда целесообразны и однородны с целью, поэтому их применение рассматривается как свободно избранное и намеренное, — выбор средства предполагает оценку и ответственность в отношении к цели. Различение средства и цели также затруднительно, так как цели и средства постоянно меняются местами и средство приобретает самостоятельную ценность.

Положение «цель оправдывает средства» осуждается с нравственной точки зрения и ему противостоит положение «достойные цели не могут достигаться недостойными средствами»:характер средства свидетельствует о действительной цели.

На топе средство/цель основана полемическая аргументация св. Григория Паламы, направленная против мнений монаха Варлаама и других гуманистов, ошибочно полагавших, будто философское и научное знание может быть путем к спасению и имеет самостоятельную духовную ценность.

«Они говорят, что никому нельзя приобщиться к совершенству и святости, не открыв истинных мнений о сущем, а открыть их будто бы невозможно без различений, умозаключений и расчленений. Они думают таким образом, что хотящий достичь совершенства и святости обязательно должен узнать от внешней науки эти приемы различения, умозаключения и расчленения и в совершенстве овладеть ими; такими доводами они пытаются снова доказать действительность упраздненной мудрости. Но если бы, смиренно придя к могущим судить о всем, они захотели научиться истине от них, то услышали бы, что это эллинское убеждение, учение (ересь) стоиков или пифагорейцев, которые целью созерцания считают как раз знание, приобретаемое через усвоение наук; наоборот, мы называем истинным воззрением не знание, добываемое рассуждениями и умозаключениями, а знание, являемое делами и жизнью, единственное не просто истинное, но прочное и непоколебимое: ведь, как говорится, всякое слово борется со словом, но какое — с жизнью? И уж конечно мы не думаем, что приемами различения, умозаключения и расчленения человек способен познать самого себя, если трудным покаянием и напряженным борением не изгонит прежде из собственного ума гордость и лукавство. Поэтому кто не приведет своего ума таким путем и к такому устроению, тот не увидит даже своего незнания, а только с этого начинается успешное познание самого себя.

Мало того: благоразумный человек не всякое незнание станет осуждать, как и не всякое знание мы благословляем. Неужели во всей нашей практике мы должны смотреть на знание как на последнюю цель? Видов истины, говорит Василий Великий, два: одну истину крайне необходимо и самому иметь и другим сообщать как помогающую спасению; а если не узнаем доподлинно истины о земле и океане, о небе и небесных телах, то не будет никакой помехи для обетованного блаженства. Стоящая перед нами последняя цель — это обещанные Богом будущие блага, богосыновство, обожение, откровение небесных сокровищ, их приобретение и наслаждение ими; а знания нынешней науки, как мы знаем, привязаны к веку сему. «Если бы чувственные рассуждения представляли истину вещей в будущем веке, то мудрецы века сего стали бы наследниками Небесного Царства; но если ее видит чистая душа, мирские мудрецы окажутся далеки от познания Бога», по слову истинного любителя мудрости Максима. Итак, можно говорить, что без такого знания нельзя достичь совершенства и святости». [70]

Понимание св. Григорием соотношения цели и средства зависит от характера цели. Если цель — спасение души, то средство — устроение жизни в духовном делании — органически определяется целью и является постоянным. Если целью является достижение мирского знания, то цель связана со средством более свободным образом, поскольку выбор средства зависит от конкретных особенностей поставленной задачи.

4. Топы определения. Рассмотрев фактическую сторону проблемы, можно приступить к определению понятий и к обобщению фактов.

Как источники изобретения топы определения представляют собой ходы мысли, посредством которых конкретные данные приводятся к общим понятиям или нормам. Определить — значит указать существенные черты определяемого предмета и отличить его от сходных предметов.

Вриторике различаются собственно определения и изречения.Изречение (или риторическое определение) представляет собой фигуру речи, по форме подобную определениям, но не являющуюся определениями по существу, например: «Душа русского народа — певучая душа и высказывается в церковном пении; а все наше богослужение, по содержанию своему, есть не одна молитва словесная и не одна проповедь, но во всем составе своем есть благочестивое созерцание и сердечная песнь Богу». [71]