Вошла Федосья Ивановна
Алексей Алексеевич, загораживая собой полуоткрытую дверь, сказал тетушке, чтобы она распорядилась подать в библиотеку какой-нибудь еды. Федосья Ивановна внимательно и странно взглянула на Алексея Алексеевича, молча отстранила его от двери, вошла в комнату и сейчас же увидела тощую, как она потом рассказывала,- черноватую женщину, даже и не женщину, а моль дохлую,- стоит, вертит веером и смотрит пронзительно.
Тетушка немедленно же разинула рот и "села на ноги".
Федосья Ивановна: Мать честная!... П.П.Прасковья…
Прасковья Павловна :(пискливым голосом) Федоси, не узнаешь меня, моя милая?..
Тетушка еще сильнее села, уперлась ногами и глядела на пустую раму от портрета. Когда же Прасковья Павловна приблизилась на шаг, тетушка подняла руку с крестным знаменьем...
Алексей Алексеевич: - Ну, чего страшиться, Федосья Ивановна, все это очень просто, эта дама - плод чародейства графа Феникса: идите и распорядитесь насчет еды...
Морщась, как от изжоги, он подошел к двери в сад, оперся локтем о притолоку и стал глядеть на полянку, залитую лунным светом. Он слышал затем, как тетушка забормотала молитву, сорвалась с места и утиной рысью выбежала из комнаты, как злобно захихикала вслед ей Прасковья Павловна, как в доме началась испуганная беготня и шепот. Но он не оборачивался и с тоскливой мукой глядел на освещенные окна флигеля.
В комнате зазвенела посуда,- это Фимка накрывала столик, расставляла судки и тарелки и, втягивая голову в плечи, с ужасом все время косилась через плечо.
Прасковья Павловна: Раба, что в этом судке?
Фимка: Сморчки, матушка барыня.
Прасковья Павловна: Положи.
Фимка подала грибы и стала за стулом, закрыв передником рот.
Прасковья Павловна: Дурно служишь, хоть ты и девка деревенская, а служить должна жеманно.
Фимка: Буду стараться, матушка барыня.
Прасковья Павловна:Приседай, говоря с госпожою! - впилась в нее темными глазами и вдруг стукнула ложкой по столу.- Раба, присядь!.. Ногу правую подворачивай... На стороны, на спину не вались... Подол держи... Улыбайся... Слащавее...
Алексей Алексеевич (с отвращением глядел на эту сцену) Оставьте девку в покое. Фимка, убирайся.
Прасковья Павловна: - Алексис, мой друг, не вы, я здесь госпожа. Эту же девку велю высечь, чтобы вразумительнее понимала науку...
Один
Алексей Алексеевич: Бежать? Утопиться? Убить ее? Убить графа? Убиться самому?.. Я погиб; проклятое существо впилось в меня, как паук, и, кто знает, какой еще страшной властью обладает оно? Сам, сам накликал, вызвал из небытия мечту, плод бессонной ночи... Гнусным чародейством построили ей тело. Горячечное воображение не придумает подобной пакости... А вдруг это только сон? Ущипну себя и проснусь в чистой постели свежим утром... Увижу лужок, гусей, простую девку с граблями..."
В это время в тишине сада раздался резкий и тонкий голос, она звала:
Прасковья Павловна "Алексис!"
Алексей Алексеевич: идти на зов - нельзя, бежать было постыдно.
Он увидал приближающиеся к нему три фигуры: Маргадона, Калиостро и Прасковьи Павловны.
Прасковья Павловна:Все знаю, голубчик! Я-то думала - вид рассеянный и дерзкие слова от любовной причуды. А у вас другая на уме. Слышите, другой около себя не потерплю!
Калиостро: Ай-ай-ай! Я-то старался до седьмого пота, а вы, сударь, нос от нее воротите.
Прасковья Павловна:Любовник перекидчивый, на цепь вас велю посадить в подполье.
Калиостро: Нет, сударыня, на цепь его сажать не годится, а вы, сударь, не упрямьтесь, домой нужно идти,- барыня спать хочет, и одной ей ложиться в кровать прискорбно.
Давешнее оцепенение снова овладело Алексеем Алексеевичем, он вздохнул и поплелся к дому, увлекаемый под руку Прасковьей Павловной. Но уже у самых дверей он обернулся и увидел в окне флигеля на занавесе женскую тень. Он рванулся и закричал: "Мария!" Но сзади его подхватил Маргадон, втолкнул в комнату и запер стеклянную дверь.
Прасковья Павловна: Я сгною вас на цепи. Весь дом против меня. Завтра же выкину эту рухлядь Федоськину, а Фимке выдеру все косы, а всю дворню порто… пороть. Вы у меня по пляшете. Наведу свои порядки…
Алексей Алексеевич:Все это мелочи (зевая) идемте спать.
Прасковья Павловна: Ах, Алексис! Одумался, голубчик…
сейчас же оборвала поток слов и изумленно, радостно усмехнулась запекшимися губами. Алексей Алексеевич взял со стола зажженный канделябр и отогнул в арке занавес, пропуская вперед себя Прасковью Павловну. Когда же она прошла, он поднес горящие свечи к занавесу, и алый бархат его мгновенно был охвачен огнем.
Алексей Алексеевич: Пожар!
Швырнул канделябр в портрет. И убегает.
Музыка.
Сумбурная сцена. Народ бегает в темноте проскальзывают Калиостро, Маргадон, Прасковья, Фимка,
Алексей Алексеевич: Мария, скажите одно только слово... Подождите... Если - нет, я погиб... Если - да, я жив, жив вечно... Скажите- любите вы меня?
Мария: Люблю вас.
(взял в ладони ее заплаканное лицо и поцеловал в глаза)
Алексей Алексеевич: Мария, бегите этой аллеей до пруда, ждите меня с беседке. Не забудьте - когда вы перейдете мостик, дерните за цепь, и он поднимется... Там вы будете в безопасности...
Мария кивнула головой в знак того, что все поняла, и, придерживая платье, быстро пошла по указанному направлению, обернулась, усмехнулась радостно и скрылась в густой тени аллеи.
Алексей Алексеевич вытащил из ножен шпагу и кинулся к Калиостро. Происходит драка на шпагах. Алексей Алексеевич побеждает.
Калиостро: Какой шедевр погубили!
Алексей Алексеевич: Я предупреждаю: если вы только опять начнете свои фокусы, я вас заколю,
- вы негодяй. Федька, повезешь их прямо в Смоленск и там сдай городничему.
Федька: Будьте покойны, Алексей Алексеевич, доставим в полном порядке, не впервой.
Калиостро уводят…
Алексей Алексеевич:Мария! Мария! сначала тихо, потом все громче, испуганнее
Мария лежала в беседке на деревянном полу. Алексей Алексеевич обхватил ее, приподнял, прислонил к себе ее бессильно клонившуюся голову и, целуя ее лицо, едва не плакал от жалости и любви к ней. Наконец он почувствовал, как ее тело стало легче, поднялась и опустилась ее грудь и светловолосая голова ее легла удобнее на его плечо. Не раскрывая глаз, проговорила едва слышно:
Мария: Не покидайте меня.
Фимка: Барин… Пожар удалось потушить.
Спиридон: Выгорела лишь библиотечная комната! Столько добра попорчено!
Фимка: Икартина того… дотла… сгорела!
Спиридон: А с этим что делать –то? (на Маргадона)
Алексей Алексеевич:туда же в Смоленск…
Фимка:Жалко… Человек-то подневольный… Слуга… Пропадает не по своей охоте…
Спиридон: А куда ж его девать?
Фимка: А пусть он у нас останется. А Барин? … авось кто подберет! ( улыбаясь уводит Маргадона)
Алексей Алексеевич:Ну, пусть!
Спиридон:Тьфу, нехристь!