Творчество знаменитого великого французского актера XVIII века Франсуа-Жозефа Тальма (1763-1826)

Самый крупный актер этого времени — Франсуа-Жозеф Тальма (1763-1826). Творческий путь Тальма позволяет проследить сложную эволюцию, характерную для всего сценического искусства конца XVIII — начала XIX в. После окончания драматических классов Парижской консерватории Тальма дебютировал в 1787 г. в Комеди Франсез в роли Сеида («Магомет» Вольтера). В дальнейшем он создал галерею образов в пьесах драматургов-классицистов. Сам Тальма, вспоминая свои молодые годы, писал: «...мне была чужда простая манера игры: мы играли трагедию так же, как ее играли перед нами; имитация замещала природу: чем сильнее актеры походили на других, тем больше они оставались довольны собой. ...Мы были напыщенными ораторами, а не личностями: сколько академических рассуждений в театре, как мало простых слов!» Но постепенно, под влиянием общественных событий, деятельным участником которых был Тальма, и своих знаменитых друзей, таких, как художник Луи Давид и драматург Мари-Жозеф Шенье, искусство Тальма приобретает новые черты. Играя в 1789 г. роль Карла IX в одноименной трагедии Шенье, он впервые стремится передать портретное сходство с реальным прототипом образа. Вместе с Давидом Тальма изучает подлинные портреты Карла IX, работает над его гримом, костюмом. Он даже «гримирует» ноги, желая подчеркнуть худобу ног короля. Все это позволило Тальма создать уродливый облик Карла IX, соответствующий, однако, конкретным историческим документам.

Король долго не разрешал постановку этой трагедии на сцене, но когда она все же наконец состоялась, спектакль имел огромный успех у зрит, хотя это был скорее успех политический, нежели художественный.

Тальма с блеском исполнил заглавную роль, подчеркнув безволие Карла, его мстительность, безграничный деспотизм. Уже в этой роли он обнаружил умение раскрывать сложные черты человеческого характера – качество, которое впоследствии отличало все его работы. Исполнение роли Карла сразу же выдвинуло Тальма в первые ряды французских актеров.

Подобного еще не знала французская сцена! И с удивительной для того времени достоверностью Тальма раскрывает через внешнее уродство жалкой озлобленной личности ее внутреннюю суть, преисполненную мстительной обиды, зависти, ненависти. Карл IX в исполнении Тальма как бы предвосхищал сценические создания актеров романтической школы. Не случайно Стендаль писал о Тальма: «Этот великий артист был великолепен, когда он делался романтиком, сам, может быть, того не сознавая, и придавал некоторым словам своих ролей простое и естественное выражение».

Под влиянием революционных событий и именно в связи с постановкой «Карла IX» Шенье в Комеди Франсез, переименованной в конце 1789 г. в Театр Нации, когда часть актеров решительно выступила против этой постановки, произошел раскол труппы на «черную эскадру» — актеров-консерваторов и на «красную эскадру» — актеров, приветствующих, во всяком случае поначалу, революционные преобразования. Вследствие этого раскола образовалось два театра. Театр Нации придерживался дореволюционного репертуара и старых принципов актерского искусства.

Постановка в 1793 одна за другой двух пьес – "Друга законов" Ж-Л Лэйа и "Памелла, или Вознагражден добродетель" Ф де Нёфшато – приводит театр к катастрофе. Якобинское правительство закрывает театр, большая группа его актеров за поддержку аристократии и короля арестована и д предстать перед революционным судом. Только случайность спасает их от гильотины.

Театр же, возглавляемый Тальма и его единомышленниками, покинувшими Театр Нации, который получил сначала название Театр Свободы и Равенства, а позднее переименованный в Театр Республики, ориентировался на новые пьесы и, соответственно, искал новые принципы актерского творчества. В период якобинской диктатуры 1793-1794 Тальма становится ярым приверженцем якобинцев. Его называют актером революции. Однако вместе с менявшейся полит обстановкой Франции менялись и взгляды Тальма. В эпоху Директории он отходит от своих якобинских убеждений, придерживается более умеренной политической программы.

В 1799, после падения правительства якобинцев, Ф де Нёфшато становится министром внутренних дел. Он предпринимает меры к тому, чтобы объединить театр Тальма с бывшими актерами Комеди Франсез, возродить его как национальный театр театр. И в этот же (1799) год эти театры снова объединились в театр Комеди Франсез, но опыт, обретенный Тальма в Театре Республики, оставил глубокий след в его сценическом искусстве.

В 1804, когда Наполеон становится императором Франции, он приближает к себе Тальма. Их связывает давняя дружба. Наполеон часто бывает на спектаклях Тальма, встречается с ним вне театра, оказывает актеру всяческое внимание.

В эти годы талант Тальма расцветает в полную силу. Артист достигает вершин известности и славы. Каждое выступление на сцене превращается в его триумф. Это годы признания его не только во Франции, но и во всей Европе. Его считают первым трагическим актером европейской сцены.

Наполеон подчеркнуто интересуется в эти годы театром. В 1812 в Москве он подпишет новый статут театра, кот получит название Московского декрета и долгие годы будет служить руководством всей административной жизни театра. Многие положения декрета сохраняют свое значение и сейчас.

Наполеон требует, чтобы Тальма играл в спектаклях, кот он устраивал в Эрфурте, Брюсселе, Дрездене и других городах специально для королей Европы и, в частности, для русского царя Александра I.

После падения наполеона и реставрации Бурбонов Тальма переживает трудный период. Ему не дают выступать на сцене, он уезжает в Англию, где играет в ролях французского классического репертуара. Его успех огромен, он затмевает собой Джона Кембла, первого актера английского театра.

Вернувшись в Париж, Тальма вновь добивается известности, опять становится кумиром французских зрителей. Он пытается играть в современных пьесах. Но ни в одной из них ему не удается достичь такого успеха, как в ролях классического репертуара.

Когда в 1826 он умирает, его смерть воспринимается как общенациональная утрата. В его похоронах участвует более ста тысяч французов.

Тальма первый во Франции выступил в трагедиях Шекспира. Правда, он вынужден был играть шекспировские переделки Дюсиса. Но само появление имени Шекспира на афише французского театра было событием знаменательным. Тем более что даже в переделках Дюсиса Тальма сумел раскрыть трагическую мощь шекспировских героев. Мадам де Сталь, с ее высокой культурой и знанием сцены, писала о Гамлете в исполнении Тальма: «Зрители на французской сцене не видят тени отца Гамлета. Ее появление целиком обнаруживается при помощи „немой сцены" лица. Когда в середине спокойного и печального диалога (речь идет о диалоге Гамлета и Гертруды, его матери) Гамлет — Тальма замечает призрак, то по всем его движениям, по глазам, которые следят за ним, нельзя сомневаться в присутствии чего-то ужасного.

Тальма сыграл еще и такие шекспировские роли, как Отелло, Макбет.

С именем Тальма связаны многие реформы французского театра. Сам он считал себя учеником Лекена и в ряде областей продолжил начатое им. Но он более решительно, чем Лекен, вводит исторический колорит в декорации и сценические костюмы, много работает над тем, чтобы придать ролям реалистическую характерность, расширить рамки классической трагедии.

Тальма принадлежат различные наброски и заметки о театр искусстве, творчестве актера, сценической речи. Он выступил как автор предисловия к мемуарам Лекена "О драматическом искусстве", где изложил свое понимание театра и задач актера. Его статья далеко выходит за рамки исследования творчества одного Лекена: Тальма обобщает собственный опыт, подводит итог тому, чему научился за многие годы актерского труда.

Полемизировал с Дидро по поводу "Парадокса".

По костюму Нерона (портрет кисти Делакруа после смети Тальма, "Британик" Расина) можно увидеть, в каком направлении шла задуманная актером реформа сценического костюма. Хотя в деталях костюм еще не во всем соответствовал одеянию царствен римлянина, но впервые на сцене Комеди Франсез эта роль была сыграна не в традиционном костюме французского вельможи (или тем более условном костюме античного героя), как ее обычно играли ранее (и как играл Лекен), а в костюме, соответствовавшем эпохе.

Нововведение Тальма встретило резкое осуждение его коллег по театру. Особое негодование вызвали обнаженные ноги, шокировавшие актрис. Несмотря на это, Тальма не отступил от задуманного и продолжал играть Нерона в том же костюме. Его исполнение этой роли всегда имело восторженный прием зрителей.

Лекен, начавший борьбу за историческую достоверность, доказал лишь абсурдность самой идеи исполнения персонажей различных исторических эпох в одинаковых костюмах французского вельможи. Но его поиски по части исторической точности не шли дальше собственной интуиции.

Сила таланта Тальма была столь велика, что не имело значения, кто рядом с ним на сцене, - партнеры просто не воспринимались зрителями.

И в роли Гамлета (портрет Лагрене) костюм также необычен для театра тех лет. Это костюм не придворного, а, скорее, студента. Он как бы условно современен английской действительности XVI в. На голове Гамлета нет обычного для театра XVIII в. парика. Короткие черные волосы в беспорядке.

Очень выразителен рисунок анонимного художника, изображающий голову Тальма в роли Суллы ("Сулла" Жуи). Грим и прическа, которые сделал себе в этой роли актер, напоминают Наполеона. Конечно же, это было сделано не случайно. Успех Тальма в этой роли современники называли "успехом головы".

Вместе с Тальма со сцены Комеди Франсез ушла популярность классического репертуара. Всего через три года после его смерти в театр ворвалась драма писателей-романтиков, вытеснившая со сцены классическую трагедию. И только в творчестве Рашели она на короткое время вновь завоюет любовь французского зрителя.

Новаторская деятельность Тальма, который разрушил абстрактность классицистического образа, стремился освободить актерское искусство от классицистических условностей и создать новую систему актерской игры, построенную на психологической индивидуализации образа, проложила дорогу актерскому искусству XIX в.