Портрет Августа из Киме. Мрамор, 1 страница

УДК 087.5 ББК 85.103(3) С59

Соколов Г. И.

С59 ИскусствоДревнего Рима:Архитектура. Скульптура. Живопись. Прикладное искусство: Кн.для учащихся.—М.: Просвещение, 1996.—224 с.: ил.—18ВК 5-09-006704-Х.

Это оригинальное издание по курсу «Мировая художественная культура» про­должает рассказ об античном искусстве, начатый в книге того же автора «Искусство Древней Эллады». Книга познакомит вас с искусством Древнего Рима (эпохи Авгус­та), научит видеть, понимать, анализировать различные произведения искусства.

В конце книги имеется «Краткий словарь терминов».

^{выпуска 1996 г}" ^{№ 32}° ^ББК 85.103(3)

Учебное издание

Соколов Глеб Иванович

ИСКУССТВО ДРЕВНЕГО РИМА

Зав. редакцией Б. О. Хренников. Редактор Ю. М. Соболева. Мл. редактор Е. И. Туманова.

Художественный редактор Н. А. Парцевская. Технические редакторы Я. А. Киселева,

Н. Т. Рудникова. Корректоры О. Н. Леонова, Н. Б. Белозерова.

ИВ № 16147

Сдано в набор 02.04.96. Налоговая льгота.— Общероссийский классификатор продукции ОК 005-93 — 953000. Изд. лиц. № 010001 от 10.10.96. Подписано к печати 20.11.96. Фор­мат 70 X 90' /1 й- Бумага офсетная № 1. Гарнитура Школьная. Печать офсетная. Усл. печ. л. 16,38+0,37 форзац. Усл. кр.-отт. 17,62. Уч.-изд. л. 16,74+0,53 форзац. Тираж

20000 экз. Заказ № 1864. С 673.

Ордена Трудового Красного Знамени издательство «Просвещение» Комитета Российской Федерации по печати. 127521, Москва, 3-й проезд Марьиной рощи, 41.

Тверской ордена Трудового Красного Знамени полиграфкомбинат детской литературы

им. 50-летия СССР Государственного Комитета Российской Федерации по печати.

170040, Тверь, проспект 50-летия Октября, 46.

© Соколов Г. И., 1996
© Издательство «Просвещение», 1996
I8ВN 5-09-00СОДЕРЖАНИЕ

Предисловие.......................................................

Религия, философия, литература...................................

Архитектура...............................................................

Рельефы ..........................................................................

Скульптура...........................................................................

Живопись...................................................................

Прикладное искусство..............................................

Заключение.........................................................

Краткий словарь терминов..................................................

Литература 6704-Х Все права защищены

ПРЕДИСЛОВИЕ

Искусство Древнего Рима — заключительный этап в развитии антич­ного искусства, так как время его расцвета приходится на период, когда гений эллинов заметно угас, а произведения, созданные римлянами в годы поздней республики и империи, значительно превосходили все появившиеся в их творчестве раньше. И все же в искусстве Древнего Рима нужно видеть художественную деятельность, не только продолжав­шую греческую, но самостоятельную, определенную присущими римля­нам как особому непохожему на эллинов народу обстоятельствами: ходом исторических событий, особенностями формировавших этот народ природных форм, спецификой и своеобразием религиозных воззрений, качествами характера, отличавшими римлян от других средиземномор­ских племен той поры, и другими факторами.

В созданных римскими мастерами художественных произведениях тесно переплетались различные эстетические принципы, воспринятые не только от греков, но и от многих иных племен Европы и Средизем­номорья; этрусков, карфагенян, египтян, кельтов. В этом заимствовании косвенно нашли отражение тенденции слияния к концу античной рабо­владельческой эпохи различных художественных форм и попытки соз­дания эстетического языка, понятного всем народам.

В произведениях древнеримских мастеров вместо метафорического, как у греков, воплощения чувств и идей начинали преобладать символика и аллегория, а пластичность сменялась живописностью с ее иллюзор­ностью, захватывавшей не только фрески и мозаики, но и рельефы. Из­ваяний, подобных Менаде Скопаса или Ники Самофракийской, уже не возникало, зато римляне были авторами непревзойденных скульптурных портретов с исключительно точной передачей индивидуальных особен­ностей лица и характера, а также исторических рельефов, достоверно и в художественных формах фиксировавших происходившие события. Римский мастер в отличие от греческого, видевшего мир в его цельном, пластическом единстве, больше склонялся к анализированию, расчле­нению целого на части, точному изображению явления. Эта тенденция может быть объяснена не только спецификой собственно римского склада мышления, но и развившимся к первым векам нашей эры тяго­тением античного художника к более конкретному воспроизведению жизненных образов. В переходе от пластического и обобщенного взгля­да на мир к иллюзорному и детальному находило выражение общее развитие человека, стремившегося в познании мира упорядочить свои

представления, мифологическое заменить аналитическим. Грек видел мир как бы сквозь все объединяющую и связывающую воедино поэтиче­скую дымку мифа. Для римлянина она начинала рассеиваться, и явле­ния воспринимались в более отчетливых формах, познавать которые становилось легче, хотя это же приводило к утрате ощущения цельности мироздания.

В Древнем Риме большое развитие получила архитектура, как в ее строительно-инженерном выражении, так и в ансамблевом, а скульптура ограничивалась историческим рельефом и точным портретом. Это же сопровождалось расцветом у римлян таких иллюзорных форм изобрази­тельного искусства, как фреска, мозаика, станковая живопись, менее распространенных у древних греков.

Новым у римлян было и их понимание взаимосвязи художественной формы и пространства. В архитектурном образе греческого Парфенона с его предельно компактными концентрическими в своей сущности формами зодчими подчеркивалась открытость здания громадным про­сторам, окружавшим Акрополь. Колоннада допускала к стенам храма не только подходившего к нему человека, но как бы весь окружавший его мир. В римской архитектуре, всегда поражающей своими ансамбле­выми размахами, предпочтение отдавалось, напротив, замкнутым формам. Зодчие любили строить храмы с колоннадой, наполовину утопленной в стену,— псевдопериптеры. Человек, подошедший к ним не со стороны портика, оказывался около глухой стены. Если древне­греческие рыночные площади всегда были открыты пространству, по­добно Агоре в Афинах или других эллинских городах, то римские либо устраивались в низинах, либо обносились, как форум Августа, очень высокими стенами.

Тот же принцип проявлялся и в скульптуре. Статуи греческих атле­тов всегда открыты своими пластическими формами. Римские образы, подобные тогатусу, набросившему на голову край одеяния, большей частью замкнуты, сосредоточены. В скульптурных портретах эллинские ваятели сознательно порывали с конкретной неповторимостью черт ради передачи широкопонимаемой сущности портретируемого — поэта, ора­тора или полководца. Римские же мастера сужали границы внимания на личных, индивидуальных особенностях человека.

Однако система римских архитектурно-пластических образов была в действительности глубоко противоречива. Компактность форм была только кажущейся, искусственной, вызванной подражанием классиче­ским образцам эллинов. Композиции памятников поздней республи­ки и Римской империи были подчинены принципу эксцентрической динамики, общей для римского творчества. Развитие в Риме таких иллюзорных видов искусства, как фреска и мозаика, с их идеями пер­спективного прорыва пространства — яркий тому пример. Возможно, в связи с этим размеры римских как архитектурных памятников (хра­мов, форумов), так часто и скульптурных значительно превосходили размеры греческих. Осознававшийся римлянами характер нараставшей ущербности мировосприятия заставлял их стремиться к грандиозности художественных форм, чтобы хотя бы этим восполнить противоречивость и ограниченность образов.

Важным фактором, воздействовавшим на характер древнеримского искусства, являлась широта территориальных рамок его распростра­нения. От пиренейских берегов Атлантического океана до восточных границ Сирии, от Британских островов до африканского континента племена и народы жили в сфере влияния художественных систем, ко­торые диктовались столицей империи.

Тесное соприкосновение римского искусства с местным приводило к весьма своеобразным памятникам. В скульптурных портретах Север­ной Африки звучит такая экспрессивность форм, какой не встретишь в столичных образах, в британских можно почувствовать особенную изысканную чопорность, а в пальмирских свойственную восточному искусству затейливую орнаментику декоративных украшений одежд, головных уборов, драгоценностей. И все же нельзя не отметить, что уже к концу античности в Средиземноморье намечались тенденции к сближению эстетических принципов, которые в значительной степени облегчили дальнейшее культурное развитие в эпоху раннего христиан­ства и средневековья.

В истории искусства Древнего Рима есть несколько периодов, отли­чающихся особенно заметными, сильными изменениями художествен­ного стиля. Одним из них является эпоха принципата Августа (Октавиана) (27 г. до н. э.—14 г. н. э.), когда республиканские формы в искусстве сменялись новыми и художники выражали в своих произ­ведениях иные, волновавшие римлян, настроения и чувства, связанные уже с наступлением ранней империи.

Автор фундаментального труда «Принципат Августа» (1949) Н. А. Машкин, занимавшийся проблемами этого периода, писал: «В римской истории вопрос о переходе республики к империи играет такую же важную роль, как вопрос о возникновении Рима и вопрос о причинах падения Римской империи». Можно с уверенностью сказать, что и в истории искусства период принципата Августа — один из самых сложных и значительных по воздействию, какое он оказал изменением художественных форм на последующую культуру Римской империи. Привнесенные этим периодом новшества можно сравнить с новшества­ми, возникавшими в греческом искусстве на рубеже классики и элли­низма.

Годы поздней республики в Риме известны кровопролитными граж­данскими войнами, революционными движениями рабов, волнениями городских и сельских слоев, восстаниями завоеванных провинций. Громадной мировой державе, в которую по существу превращался Рим, подчинивший себе к тому времени все средиземноморские народы, необходимы были новые, отличные от республиканских порядки, требовались новые, более жесткие законы управления молодой рабо­владельческой империей.

Не отвечали художественным взглядам римлян тех лет и республи­канские формы искусства, господствовавшие в предшествующие сто­летия и основывавшиеся на интересах узкого родового коллектива, не­большого города или племени. Внешняя видимость следования старым традициям в годы принципата Августа отчасти еще сохранялась, но уже ощущались и серьезные эстетические изменения. По-иному осмыс-

ливали мастера Древнего Рима действительность; сменялись новыми привычные республиканские сюжеты, возникали неизвестные ранее пластические и живописные формы и образы.

Внимание историков античного искусства, занимавшихся художест­венными проблемами Древнего Рима, редко привлекал этот период. Немецкий антиковед Г. Роденвальдт посвятил ему небольшую работу «Искусство времени Августа» (1942); известный французский ученый Ж. Шарбоно написал книгу «Искусство в век Августа» (1969). Более пристально всматривались в особенности эпохи принципата историки, посвятившие ему ряд серьезных трудов. То же можно сказать и о лите­ратуроведении. Историки литературы, создавшие крупные работы о поэтах той поры, оказались более внимательными ко времени Августа, нежели историки искусства. Достаточно напомнить, что на русском языке нет исследований, посвященных этому периоду, отсутствуют не только специальные монографии или фундаментальные статьи, но нет даже более или менее подробных очерков, освещающих основные проб­лемы и анализирующих искусство принципата Августа. Краткая оценка художественных форм той сложной эпохи дается только в общих тру­дах об искусстве Древнего Рима. Попыткой восполнить в некоторой степени этот пробел и является настоящая работа.

РЕЛИГИЯ, ФИЛОСОФИЯ, ЛИТЕРАТУРА

В памятниках искусства времени Августа нашли яркое отражение многие особенности культурного процесса в сложные годы перехода от республики к империи. Характер возникавших тогда художественных форм косвенно зависел от различных причин. Во внимание следует принимать не только социально-политические события, но прежде всего специфику господствовавших в римском обществе той поры философ­ских взглядов, а также изменения в религиозных верованиях поздней республики и ранней империи, вызванные широкими контактами римлян с другими народами Средиземноморья.

Исторические события периода от 27 г. до н. э. до 14 г. н. э. связаны более с действиями пришедшего к власти Августа внутри государства, нежели с его внешнеполитическим курсом. Особенное внимание Август в годы укрепления единовластия обратил на подчинение себе армии, жречества, финансового и экономического аппарата империи.

Хотя в годы принципата и продолжались в довольно широких масштабах военные операции против парфян, германцев, далматинцев, племен Испании, а молва об Августе как миротворце являлась своего рода официальной фикцией, все же после ожесточенных гражданских войн казалось, что жизнь течет относительно спокойно. Это, несомнен­но, способствовало оживлению художественной деятельности: строились театры, храмы, форумы, арки с многофигурными рельефами; создава­лись скульптурные монументы; развивалось портретное искусство; распространялись декоративная живопись и мозаика, украшавшие сте­ны и полы частных и общественных зданий; наблюдался своего рода расцвет прикладного искусства и художественных ремесел, в частности керамики, стекла, глиптики и др.

Переход от республиканских обычаев к монархическим происходил постепенно, но достаточно заметно. Во всяком случае, в начале правле­ния Августа отношения принцепса с его окружением были проще и естественнее, нежели позднее.

Вопросами, связанными с художественным творчеством, начинали заниматься в годы правления Августа приближенные принцепсу чинов­ники, старавшиеся с помощью памятников искусства создать популяр­ность патрону или попросту возвеличить его. Римляне, завоевавшие эллинистические государства Малой Азии и Египта и хорошо сознавав­шие, какую большую роль может сыграть искусство в политических целях, не замедлили использовать его для прославления Августа. Осо­бенно отличался в этом отношении зять Августа, муж Юлии — Марк Агриппа. Деятельность этого преданного Августу человека незнатного происхождения была очень активной, особенно в строительстве акве­дуков и терм. Ему же принадлежала идея строительства храма всех

богов Пантеона. Чтобы наглядно продемонстрировать успехи завоева­тельной политики римлян и желая отметить роль Августа как главы государства, Агриппа приказал выложить в столице огромную карту мира с обозначением размеров захваченных земель. Насколько остро в то время на художественной почве начали сталкиваться; интересы личные и государственные, свидетельствует упоминаемый Плинием проект Агриппы обобществить особенно значительные и дорогие статуи и картины, изъяв их из частного пользования.

На римлян поздней республики и раннего принципата производили ошеломляющее впечатление произведения греческого искусства, уви­денные ими в завоеванных землях и привезенные на кораблях в ка­честве трофеев.

Римляне во всех видах искусства старались подражать греческой классике. И их стиль в связи с этим стали называть классицистическим. Эпоха Августа в искусстве — эпоха классицизма.

С жадностью стремились римляне как можно больше награбить гре­ческих статуй, ваз, резных камней. Этой почти патологической страстью были охвачены не только чиновники, представлявшие власть в поко­ренных провинциях, но и сам принцепс. Так, в годы жестоких про­скрипций¹, когда жизнь человека всецело зависела от его прихоти, Ав­густ добился осуждения на смерть одного римлянина, чтобы овладеть принадлежавшей ему прекрасной бронзовой коринфской посудой.

Официальные круги, и прежде всего сам Август, стремились к тому, чтобы в характере исполнявшихся в их годы художественных произве­дений создавалась видимость продолжения республиканских тради­ций. Возможно, в этом сказывалось общее стремление и в искусстве приглушить проявление монархических принципов, набросить своего рода республиканский покров на имперскую систему. Однако достичь этого' было не только трудно, но и невозможно. Большая часть произ­ведений искусства, выполненных после прихода Августа к власти, вы­ражала уже новые взаимоотношения людей, новые идеи и настроения.

В области религии Август придерживался политики сохранения древнеримских культов, почитавшихся во времена республики. В годы правления принцепса строилось много новых храмов и участилась ресставрация старых. Несмотря на противодействие, которое оказывалось распространению в Риме иноземных культов, самые активные из них — восточные и особенно египетские — проникали даже в столицу (в Риме существовал храм Изиды) и нередко завоевывали расположе­ние римлян. Оживлялись древнеримские религиозные предания и ста­ринные республиканских веков обряды, большим почетом вновь стали пользоваться весталки², в каждом из четырнадцати районов, на которые был разделен Рим, установили часовни для Ларов³.

¹Проскрипции — в Древнем Риме — списки лиц, объявленных вне закона, лишенных
состояния и подлежащих преследованию.

²Весталки — жрицы богини домашнего очага Весты, поддерживающие в ее храме
священный огонь.

³Лары — божества, покровители семьи и дома.

Религиозная жизнь Рима в годы Августа не отличалась ясностью и простотой. Старые республиканские культы уже не вполне отвечали запросам римлян, познакомившихся со многими иноземными эллини­стическими культами и философскими течениями. Широко был извес­тен тогда философ Лукреций Кар со своим довольно резким осуждением религии вообще. Население прислушивалось к выступлениям сторон­ников мистических культов, пифагорийцев, одним из которых был претор¹ 58 г. Нигидий Фигул. Большую роль играли также восточные культы. Популярностью пользовались Озирис и Изида, Великая Матерь, Юпитер Долихенский.

Август не только возрождал древние республиканские культы, но и особенно поощрял поклонение божествам, связанным с родом Юли­ев,— Венере, Аполлону, Марсу, а также обожествленному Юлию Це­зарю, а с 29 г. до н. э. возник и культ самого Августа и в Азии и Вифинии начали воздвигать храмы, посвященные ему.

Большое внимание Август обращал на восстановление жреческого сословия, значительно ослабленного в годы гражданских войн. Весьма ревниво оберегал он жреческие учреждения республики и был членом самых крупных жреческих объединений.

Стремление Августа возродить былые республиканские обычаи и нравы проявлялось не только в области религиозных культов, но и в строгом отношении принцепса к быту сограждан, от которых он требо­вал возвращения к нормам добропорядочности и нравственности, су­ществовавшим в годы республики до гражданских войн. Август стре­мился укрепить в римском обществе семью, он издал брачные законы, в которых всячески поощрялась многодетность и осуждалась холостяцкая жизнь². Эти законы не только демонстрировали преклонение принцепса перед обычаями республиканской старины, но и должны были способ­ствовать увеличению числа потомственных римлян. Августа особенно беспокоило сильно возросшее в годы поздней республики количество вольноотпущенников, получивших гражданство с помощью откупа.

Римляне всегда живо интересовались разнообразными философски­ми учениями греков, особенно в позднеэллинистический период, хро­нологически соответствовавший концу республики и ранней империи. Каких-либо оригинальных философских теорий в годы ожесточенных гражданских войн поздней республики сами римляне не создали, зато внимательно следили за работой и трудами эллинских философов.

За несколько лет до воцарения Августа умер один из самых крупных римских философов — Тит Лукреций Кар, эпикурейское учение кото­рого оказало сильное влияние на римлян и держалось долго после его смерти, уже в годы империи.

Последователь Эпикура Лукреций Кар в своей знаменитой поэме «О природе вещей» развил учение великого греческого философа, изло­жил основы античного материалистического мировоззрения и резко вы­ступил против религии. Не исключено, что взгляды продолжателя Эпикура не вполне отвечали политике Августа, в годы правления кото-

Претор — первоначально высшее должностное лицо.

См,: Сергеенко М. Е. Жизнь Древнего Рима.— М.; Л., 1964.

рого философия не получила такого развития, как литература. В фило­софии труднее было четко обосновать идеи Августа, а простое восхва­ление его, как в поэмах и стихах, в философии казалось невозможным. Август, очевидно, «терпел» — если так можно выразиться — философов, не преследуя их активно, хотя и не поощрял их деятельности. Несколько позднее, в I в. н. э., во времена Домициана, философы Римской импе­рии подверглись жестоким гонениям и преследовались как люди, опас­ные для государства: император закрыл все существовавшие тогда в столице философские школы, в том числе эпикурейскую.

Хорошо знакомы были граждане Древнего Рима в годы принципата Августа со стоицизмом¹: у философа-стоика Ария Дидима из Алек­сандрии учился сам Октавиан. На первый план из учения стоиков те­перь выступали проблемы нравственности. Правда, первые сочинения видного римского стоика Сенеки относятся уже ко времени правления Клавдия, но известно, что этот ученый, родившийся в конце I в. до н. э., формировался и воспитывался в среде философов, склонивших его к стоицизму. Из своих воспитателей — киника Деметрия, пифагорейца Социона, эклектика Фабиана Папирия, стоика Аттала — Сенека особен­но ценил и любил последнего, трудам которого и стал следовать в дальнейшем.

Глубокий, обнажившийся в годы послеавгустовского принципата конфликт между философским учением Сенеки и действительностью, захвативший самого философа, несомненно давал себя чувствовать и в годы правления Августа.

Видный представитель распространенного в годы правления Августа философского учения скептицизма Энесидем работал в Александрии в конце I в. до н. э.— начале I в. н. э. Энесидем, заявивший в своем скептическом выводе, что вероятность существования причины такова же, как и вероятность ее несуществования, развивал положения древне­греческих философов-скептиков Аркесилая и Карнеада.

Довольно глубокие корни пустил на почве Рима и эклектизм, соеди­нявший различные философские теории. Сторонники этого направления часто брали те или иные понравившиеся им положения из других фи­лософских учений, не создавая своих оригинальных концепций. Взгляды его проповедников в годы поздней республики — Марка Туллия Цице­рона и Марка Теренция Варрона — получили широкую известность в годы ранней империи. Учитель Августа и друг Мецената, упоминавший­ся выше стоик Арий Дидим также был близок к эклектикам. Эклекти­ков отличала увлеченность общественной деятельностью. Они чаще дру­гих принимали активное участие в политической жизни в годы поздней республики и в период ранней империи, излагая свои политические взгляды с присущей римлянам определенностью и точностью. Извест­ные работы Цицерона «О государстве», «О законах», «Оратор», «Об обязанностях» свидетельствуют о большой заинтересованности филосо­фов-эклектиков всеми перипетиями происходившей тогда в Риме по­литической борьбы.

Стоицизм —направление в философии античногообщества.

Портрет ЦЦицерона. Мрамор.Рим. Ватиканские музеи

Время Августа называют «золо­тым веком» римской литературы. Создавали свои произведения Го­раций, Вергилий, Тибулл, Проперций, Овидий. Появляются труды историографа Тита Ливия, теорети­ка архитектуры Витрувия, автора огромного лексикографического со­чинения «О значении слова» грам­матика Веррия Флакка. Однако по­рядки, введенные Августом, спо­собствовали расцвету отнюдь не всякой литературы, а лишь той, которая была выгодна принцепсу. Официальная, жесткая, политиче­ская линия монарха, «облачивше­гося в одежды республики», дава­ла простор второстепенным деяте­лям, прежде всего прославлявшим принцепса как великого миротвор­ца; с теми же, кто не поддержи­вал режим, жестоко расправля­лись. Август приказал сжечь сочи­нения декламатора и оратора Кас­сия Севера, а самого автора обви­нил в оскорблении величия римского народа и сослал. Участь изгнан­ника постигла и такого талантливого поэта, как Овидий. Не случай­но Гораций назвал труд одного из историков своего времени Азиния Поллиона, где высоко оценивалась деятельность ненавидимых принцепсом Брута и Кассия, «полным опасного риска». Если обратиться к хро­нологическим датам жизни писателей времени Августа, то можно увидеть, что к 31 г. до н. э., когда Август пришел к власти, талант самых значительных поэтов уже сформировался. Вергилию (70—19 гг. до н. э.) было тридцать девять лет, Горацию (65—8 гг. до н. э.) — тридцать четыре, Тибуллу (55—19 гг. до н. э.) — двадцать четыре, Проперцию (50—15 гг, до н. э.) — девятнадцать. Лишь Овидию (43—18 гг. до н, э.) исполнилось всего двенадцать лет. Как гражданские личности и поэты они все, исключая, пожалуй, Овидия, выросли на идеях и по­рядках поздней республики. Вряд ли они искренне приняли августов­скую монархию, которая давала возможность писать лишь тем, кто ее прославлял, хотя и славословили Августа, конечно, по заказу, из лести и страха перед репрессиями. В то время как сам император дожил до весьма преклонных лет, все эти поэты творили при нем недолго. В 19 г. до н. э., выдержав лишь 12 лет режима Августа, умирает 50-летний Вергилий, и в том же году 36-летний Тибулл, а в 15 г. до н. э. хоронят 35-летнего Пропорция. В те же 20-е годы до н. э. умирает, правда, в преклонном возрасте, Витрувий. В 8 г. до н. э. скончался 57-летний Гораций. За какие-нибудь 11 лет римляне лишились самых прославленных поэтов и ученых. Даже если Август со всей его хорошо

налаженной машиной управления государством и не приложил свою руку прямо или косвенно к их судьбе, следует заметить, что мир, даро­ванный римлянам первым императором, не способствовал их долго­летию. Много скрытого смысла можно найти в словах В. Г. Белинского, отметившего, что Август «мертвым обманчивым покоем заменил кро­вавые волнения республики»¹.

Не случайно в годы правления Августа в литературных кругах Рима появилась такая фигура, как богатый этруск Гай Цильний Ме­ценат, отнюдь не бескорыстный покровитель, объединивший писателей и поэтов, согласившихся прославлять императора и его власть. Идей­ная направленность всей литературы времени Августа была подчинена политике и интересам принцепса, внимательно следившего за поэтами, уже почти утратившими чувство гражданственных свобод и превратив­шимися в подданных империи. Когда тот или иной поэт переходил до­зволенные Августом границы, он переставал творить, или насильствен­но умирая, или отправляясь в изгнание. Надо отметить попутно, что литературный центр составляла не только группа Мецената, включав­шая Вергилия, Горация и Проперция, но и кружок Валерия Мессалы, в который входил Тибулл.

Все, что касалось литературы, определялось во времена Августа тре­бованиями и интересами принцепса; император прославлялся и в эпи­ческих поэмах, и в поэтизировавшем труд земледельцев буколистическом жанре; добродетели принцепса завуалированно воспевались в одах и любовной лирике. Поощрялась и допускалась литература или официального толка с прославлением Августа, или произведения с нейт­ральной тематикой сельского или любовного характера. Но и в послед­ней поэтам надо было соблюдать осторожность и не переходить опреде­ленных границ, чтобы не насторожить и не прогневать чрезвычайно мнительного Августа.

Вергилий в эпическом сочинении «Энеида», которое он писал для принцепса, открыл путь многим, более поздним панегирикам римских поэтов эпохи империи. Август торопил Вергилия скорее закончить поэму, создававшую вокруг него ореол исключительной славы. Недаром Проперций сравнивал «Энеиду» даже с «Илиадой» Гомера:

Римские смолкните все, писатели, смолкните, греки; Нечто рождается в мир, что «Илиады» славней.

Иносказательность повествования, аллегоричность образов, в которых нетрудно заметить намеки на Августа, пронизывают эпическое созда­ние Вергилия. Поэт, превратившийся в придворного, ставил перед собой цель прежде всего возвеличить своего господина, а в его лице Римскую империю, призванную, как он пишет, повелевать народами.

Одушевленную медь пусть куют другие нежнее, Также из мрамора пусть живые лики выводят, Тяжбы лучше ведут и также неба движенья Тростию лучше чертят и восход светил возвещают.

Белинский В. Г. Поли. собр. соч.: В 13 т.— СПб., 1903.— Т. VI.— С. 294.

Ты же народы должен вести, о римлянин, властью своею, Вот искусства твои — налагать обычаи мира, Подчиненных щадить и завоевывать гордых.