Воплощение непосредственного

Сценарий театрализованного действа представляет собой результат драматургизации документального объекта внимания сценариста и реализацию субъективной идеи последнего в виде ее подробной драматургической и художественной разработки. Под драматургизацией в данном случае следует понимать преобразование информационно-логического материала в эмоционально-образный. При этом сценарист решает одну из главных творческих задач - создание художественного образа.

Прежде чем дать определение художественного образа, рассмотрим некоторые понятия, которыми он обусловлен и которые так или иначе предвосхищают его возникновение. Назовем окружающую нас действительность тем безусловным, чье существование конкретно и выражено впрямую, как оно есть. Тогда условным пребудет то, что выражено посредством чего-либо другого в переносном, фигуральном значении. А искусство, как известно, интересуется не самим объектом, но его образом. Что происходит, когда объект правдив и буквален? За время, потраченное на правдивую информацию о данном объекте, жизнь уходит вперед, и правда отстает, т.е. становится неправдой. В искусстве объект молчит, а говорит его образ. И только образ поспевает за временем. Не есть ли этот образ объекта то, что мы называем художественным образом? Истинно так!

Учитывая то, что инструментом опосредования непосредственного является метафора, можно сформулировать следующее: художественный образ документального объекта есть метафорическое воплощение этого объекта в произведении искусства, обладающее способностью эстетического воздействия. Если конкретный документальный объект безусловен, то и художественный образ, как таковой, безусловен, поскольку создается с помощью определенных сочетаний таких выразительных средств, как слово, звук, цвет, линия, форма, которые сами по себе достаточно конкретны. Но художественный образ условен по отношению к документальному объекту. В художественном образе воплощены и выражены через него чувства и мысли сценариста. Следует помнить, что чувство - эмоциональное состояние человека как реакция его на внешнее событие, когда последнее становится событием внутренним. Именно чувство служит толчком, основой для рождения мысли по отношению к документальному объекту. В свою очередь чувство и мысль суть последние инстанции в ряду восприятия внешнего события и имеют выражение в сценарии в виде конечного художественного образа.

Художественный образ - всегда двуединство формы и содержания. Формальная сторона обеспечивает драматургическую целостность театрализованного представления, а содержательная - развитие конфликта через сценическое действие по закону драматургической кривой.

В приведенном ниже сценарии театрализованного представления поиск художественного образа происходил так. Документальным объектом внимания, то бишь, внешним событием явилась общественная обстановка в стране в условиях экономического кризиса, политического раздрая, нравственного опустошения и физического обнищания. Иными словами, в человеческом и государственном сообществе как некоей взаимодействующей и самодостаточной системе порушены устойчивые связи, способствующие его единой, разумно организованной и плодотворной деятельности. Невольно напрашивается и становится методологически оправданным образ оркестра, музыканты которого в силу ряда причин не в состоянии достичь общего согласия и сотворить благую и созидательную гармонию, которая так необходима сегодня. Образ найден. Драматургическая целостность представления обеспечена. Что касается наполнения найденной художественной формы сценическим действием в свете развития конфликта, то эту творческую задачу вышеприведенные рассуждения не решают.

КОНЦЕРТ ДЛЯ ДИЛЕТАНТОВ С ОРКЕСТРОМ

(Комеди а ля минор)

Вступление

Открывается занавес. Музыка. На сцене – музыкальные инструменты, пюпитры с нотами, стулья. Все, как полагается в оркестре, за исключением самих исполнителей. Звучат стихи
	Музыканты ушли. Только струны, смычки и пюпитры продолжают звучать и живую смущать тишину. Музыканты ушли. Только сумрак, стыдливый и хитрый, обретает черты, уподобясь лукавому сну. Движим танец теней мерой сердцебиений в минуту. И, слагаясь, они образуют таинственный круг. И таит этот плен золотую тревогу и смуту. И грядут искушенья и зримо являются вдруг. Как тут кладь ни свалить, как ни сжать подлокотники кресел, ни упиться, ни спятить, ни душу спасти, наконец! Сколь на взгляд и на слух этот мир и печален и весел, столь безудержны в нем и улыбки и плачи сердец.
Первая скрипка
Сцена заполняется людьми. Может быть, это музыканты, а может быть, просто претендующие на эту роль. Один из исполнителей берет в руки скрипку, лежащую на стуле
Первый:	Я тоже хочу звучать...
В ответ на эту реплику звучат реплики остальных
- Зачем? Звук – всего лишь колебания воздуха, ни больше, ни меньше. - А если – как ножом по сковородке? Как тебе это понравится? - Не все то золото, что звучит. Взять хотя бы смыв в унитазе...
Первый:	Я хочу звучать. Я хочу быть скрипкой.
- Кстати о скрипке... Корень-то – скрип, а смычок – не лобзик. Эдак скрипеть тебе – не перескрипеть, пилить – не перепилить. - А вот струны подпилить могут. У нас это запросто. - Только Паганини одной струной обходился. Так у него это, известное дело, от дьявола.
Первый берет другую скрипку, гриф которой перевязан красивой лентой
Первый:	А я все равно хочу! Я хочу быть первой скрипкой.
- С первой скрипки и спрос немалый. Наплачешься! - Так ведь она первая, если слева направо считать, а если справа налево – наоборот, последняя. - Ну, хорошо, допустим – первой. Похвальное желание! Только ведь не ты первый, не ты последний. - Все первыми быть норовят, а крайними остаются.
Первый:	Я хочу быть первой скрипкой и пожинать лавры!
- Где лавры, там и тернии. А где тернии, там и крест с гвоздями. - Лавры – не плоды! Горчат, вкушать невозможно, одна видимость... - Увенчать, конечно, могут. Почему не увенчать. Зелень – она зелень и есть. - Да только не та зелень-то! - Да что говорить! Молодо – зелено!
Первый:	Довольно! Хочу и буду!
- А что, мы ничего... Валяй – напрягайся! - Дерзай, кто против. - Подбородок упри, смычком взмахни и играй на здоровье! - Хоть Шуберта наяривай, хоть Берлиоза жарь – твоя воля!
Первый берет скрипку и смычок совсем не так, как надо. Силится извлечь звук и беспомощно опускает руки
Все(вместе): Ну?!
Первый:	Что ну? Если я играть не умею?
Отворачивается. Плечи его вздрагивают
- Жаль... Признаться, ты нас крепко разочаровал. - Что называется, поматросил и бросил. - Если это шутка, то отнюдь не смешная. - Не обессудь, но нам этот казус не по нутру.
Первый грустно покидает сцену Дуэт Музыка. Под музыку звучат стихи
	Нет, не то, чтобы жизнь устоялась, как скучная проза, и не то, чтоб оглох этот раненый музыкой мир, просто каждый свое в белом свете поет ариозо, и у каждого свой обозначенный богом клавир. Так сквозь морок и бродим, пеняя на знаки и вести, каждый сам по себе, как спадающий лист, невесом. Но бывает, два голоса нежно сливаются вместе, чтоб, кружась на ветру, до скончанья звучать в унисон.
Из массовки выходят Он и Она. Они обходят пюпитры и рассматривают ноты, словно что-то ищут
Он:	Она должна быть где-то здесь, моя лебединая песня.
Она:	Он должен быть в этих октавах, мой нежный восторг.
Он:Где ты, мое женственное пиано, идущее из глубины взволнованного сердца?
Она:	Я должна найти мужественное форте, исполненное силы и страсти!
Замечают друг друга и замирают
Он:	Вот она, моя пленительная фуга, пьянящая, как старое вино!
Она:	Вот он, мои неистовый ноктюрн, дурманящий, как молодая брага!
Глядя друг другу в глаза, идут навстречу друг другу
Вместе:Наша единая гармония!.. Наш необоримый форс-мажор!.. Наш несравненный дуэт!.. Наше долгожданное время!.. Наше выстраданное пространство!
Звучат реплики остальных исполнителей
- А что, не помочь ли нашему дуэту? - Единая гармония – это прекрасно! - Форс-мажор – это чудесно! - Где он, неистовый ноктюрн? - Где она, пленительная фуга?
Исполнители тоже пускаются в поиски. На сцену летят нотные листы с пюпитров
- Нет, это не ноктюрн! - Нет, это не фуга! - Нашел! Вот он, неистовый ноктюрн! Держи! - Вот она, пленительная фуга! Держи!
Он и Она получают по нотному листу
Он:Да, это она! Си-бемоль мажор в моем ключе!
Она:Конечно, это он! Фа-диез минор в моем вкусе!
Он:Извините! Вам не кажется, что ваш минор диссонирует с моим мажором?
Она:Простите! Но это ваш мажор никак не соотносится с моим минором. К тому же этот ваш бемоль просто ужасен!
Он:Дался вам мой бемоль! Это ваш диез ухо режет, как железо по стеклу.
Она:А ваше си, между прочим, звучит очень даже вульгарно.
Он:А ваше фа, сударыня, ни в какие рамки не лезет.
Она:Я думаю, мы с вами не споемся.
Он:Да уж, дуэта у нас никак не получится.
Она:В таком случае, прощайте!
Он:С превеликим удовольствием!
Она уходит в одну кулису, Он – в другую. Звучат реплики Исполнителей
- Да... Как странно встретились, как странно разошлись. - А вы говорите – гармония... Где уж там! - Бывает и хуже: поют, а друг друга не слышат. - И никакого времени, и никакого пространства.
Исполнители прислушиваются к начинающей звучать музыке Дирижер
Под музыку звучат стихи
	Трудно знать о судьбе, если чувства и мысли в разброде, если путь вразнобой, потому и не строит душа. Потому и живем незлобивых бездельников вроде, забывая о том, как бывает она хороша. Слабнет сила в руках, умирает надежная воля, разбегаются звуки, и некому сирых собрать на достойное действо среди опустелого поля под высокое знамя в одну благодарную рать.
Один из Исполнителей подходит к дирижерскому пульту, берет палочку и стучит по пюпитру. Он явно метит в дирижеры
Дирижер:	Для того, чтобы у нас все заиграло, нужен лидер.
Звучат реплики Исполнителей
	- Заводила! - Начальник! - Пахан! - Шеф! - Босс!
Дирижер:Верно! В общем, нужен дирижер. И таковым должен быть я, поскольку имею на это все права.
- Это какие же? Назовите! - Огласите весь список, пожалуйста!
Дирижер:	Извольте! Начну с того, что у меня огромный.... И нечего дергаться! У меня огромный опыт... И нечего моргать! У меня огромный опыт работы... И нечего хмыкать! У меня огромный опыт работы с людьми! По-моему, вполне достаточно. Еще будут вопросы?
- Это впечатляет. - И где-то радует. - И даже обнадеживает.
Дирижер:	Тогда попрошу всех занять свои места!
Исполнители занимают места за пюпитрами
Дирижер:	Внимание! С первой цифры!
- С первой цифры?
Дирижер: С первой ноты! То бишь, с первой команды! На «до» – стройся! Га «ре» – равняйсь! На «ми» – шаг вперед! На «фа» – кругом! На «соль» – два шага назад! На «ля» – смирно! На «си» – вольно! Усвоили?
- Маэстро! Это как прикажете понимать?
Дирижер:	А непонятливых – попрошу – вон! Да, да! Это я вам говорю!
Исполнитель, задавший вопрос, пожав плечами, уходит.
Дирижер:Еще есть непонятливые? Нет? Превосходно! Вот теперь и помаршируем! Отбивает ритм палочкой До! Ре! Ми! Фа! Соль! Ля! Си! Стоп! Фальшивите, господа! «Ре»! – видеть грудь четвертого человека! У «Фа» ноги не в то место вставлены! «Ля» и «Си» – как три дня не едали, бравости никакой! Еще разок! С первой ноты! До! Ре! Ми! Фа! Соль! Ля! Си! Стоп! «До»! Грудь выгибай, не чахни! Что у «Ми» с ляжкой – отстегивается? «Соль», затылок не держишь – западает! Еще разок! С первой ноты! Исполнители отказываются повиноваться В чем дело, господа?
- А мы марш играть не нанимались! - Наш коллектив к этому не готов! - И вообще, маэстро, вы в курсе или как?
Дирижер: В консерваториях не обучался. А вашего брата много видел и долго имел. Еще разок! С первой ноты!
Все(вместе): Ни-ко-гда!
Дирижер:Ну что ж! В таком случае, прощевайте, господа хорошие! Найду, с кем марши играть, равнение держать и дыхание ставить. Дирижер покидает сцену Лабухи
Под музыку звучат стихи
	Денно музам служить благородного помысла ради, нощно музам внимать, утишая сердечную боль, - вот пример бескорыстья без тягостной сметы в тетради бытия и благая к убогому люду любовь. Во дворах и предместьях, где ветрено, скучно и пусто, и на вышних путях, орошаемых звездным вином, обретает себя неподкупная сила искусства, чтоб сиять таковой, не свихнувшись на торге земном.
Звучат реплики Исполнителей
- Вы ничего не слышали? Какой-то посторонний звук... - И это явно не струнная группа. - Это у меня в животе музыка играет. Натощак живу. - Как так – натощак? По какому такому случаю? - По случаю того, что человек я неимущий, в бедности прозябаю. - Ты что, думаешь – один такой? Нас, бедолаг, куда ни плюнь – везде попадешь! - Тут один ухарь предлагает полное довольствие от пуза. - За так? - Зачем за так... Он нам – довольствие, мы ему – удовольствие, в стиле рэп до рвоты. - Стоит поразмыслить... - Есть и другой вариант. Тут один кент на жмуров ангажирует. Ну там, вынос тела, поминки и прочее – и сыт, и пьян, и нос в табаке. - Стоит поразмыслить... - На что святое искусство меняем! Презренной плотью пробавляемся! - А куда деваться! Тут либо кабак, либо погост – и никакой альтернативы не предвидится. - Воистину, кто платит, тот и музыку заказывает. - А что Петр Ильич скажет? Что Модест Петрович подумает? - Кочумай! Никто ничего не скажет. Никто ни о чем не подумает. - А ну, чуваки! Кто в кабак рэп лабать – за мной! - А ну, братцы! Кто жмура славить – за мной!
Одна группа Исполнителей устремляется к левой кулисе, другая – к правой. Один Исполнитель преграждает дорогу первой группе, другой Исполнитель – второй
- Не пущу! Не ведаете, что творите! - Через мой труп! Жмура хотите? Тогда это буду я!
Обе группы останавливаются и начинают следить за преградившими им путь двумя Исполнителями, которые взволнованно ходят по сцене, высказываясь вслух
- Мы еще увидим небо в алмазах... - Под музыку Вивальди... - Мы еще сыграем в четыре руки... - И в шесть смычков... - Мы еще потрясем фиоритурами мир! - И руладами регион!
Обе группы Исполнителей, воспользовавшись невниманием к ним, крадучись исчезают за кулисами. Два Исполнителя, оставшиеся на сцене, заняты собственными персонами
- А куда запропастилось мое концертное платье? - Откуда мне знать... Я и своего костюма не вижу. - Мне буквально не в чем выйти на сцену. - Да и я в таком виде выгляжу просто неприлично. - Безобразие! Я понимаю, что искусство требует жертв, но это уже слишком. - Почти новый костюмчик был. Я в нем жениться собирался. - Никак сканифолил кто?
Оглядывают сцену и замечают отсутствие остальных
- А где... эти?! - Смылись! Один рэп лабать, другие жмурить ушедши. - Так что мы – одни остались? - Выходит так... как два бедуина в пустыне. - Однако...
Оба в полной растерянности. Звучит музыка Двое
Под музыку звучат стихи
	Все – ничто пред искусством: хоромы и пышное платье. Можно петь под луной и в лугах нагишом танцевать, музицировать в роще - и все-таки падать в объятья восхищенному духу и горние клятвы давать. Все – пустяк перед этим, исполненным света пространством, непреложно зовущим однажды подняться с колен. Есть пленительный жребий с завидным желать постоянством мир божественных уз на житейское благо в обмен.
Звучит диалог двух Исполнителей
- Может, все-таки начнем – с первой цифры? - Пожалуй... Инструменты в наличии, выбирай любой. Хотя бы валторну. Звук, я тебе скажу, грудной и прохладой отдает. - Оно, конечно, можно... Только вот крученая сильно, как вся моя жизнь. Погожу пока. - А я бы на гитаре рискнул, да боюсь на эротику сбиться. Ишь, выгиб какой – ну чисто бедро. Женское, понятно. - А ты кларнет приспособь. С бедром схожести никакой. - Кларнет язык щемит, да и резок не в меру. Не тот коленкор. А тебе барабан не впору будет? - Габариты смущают и бой глушит. Меня больше на лирику тянет. - А вот и гармонь! И кнопочек на всех хватит... Нет, не пойдет! Архаика и более ничего. - А мне бы что-нибудь такое, чего и нет вовсе. Клавесин, любо лютню какую... - А фисгармонию не желаешь? Жми себе на меха, выдувай соло и вся недолга... - А знаешь – я, пожалуй, тоже пойду. - Куда? - А квалификацию менять... на человек-оркестр – слыхал? Нынче это очень даже возможно... Прости, брат! И прощай! Ты уж как-нибудь без меня управляйся.
Уходит. На сцене остается последний Исполнитель. Финал Звучит музыка. Под музыку звучат стихи
	Греет медь мундштука, если губы к нему прикипели. Тяжесть грифа мила, если пальцы в лады проросли. Как бы мы на паях безупречно играли и пели, дай нам крепость в трудах те, что древо познанья трясли. Как бы нам повезло даже в области среднего уха угадать и наверно звучащую с голоса ложь. Ну да ладно! И то – на старуху бывает проруха. А уж ты-то, как видно, и вовсе в Моцарты не гож.
Последний: Один – он ведь в поле не воин... Хоть так, хоть эдак... Что в лоб, что взашей... Как ни пыжься, кому ни жалься... Ишь, ноты разбросали, инструменты истрогали, пюпитры нарушили, стулья уронили... Музыку похерили!
Грустно наводит прежний порядок
Ну вот, теперь все как было... Играй – не хочу! Потому как без музыки всем нам хана придет. Не желаете? Может быть, у вас чего получится? А мне тоже пора... как говорится, был да весь вышел.
Раскланивается и уходит. И вновь сцена безлюдна. На ней - пустые стулья, пюпитры с нотами и музыкальные инструменты. Звучит музыка.
Занавес