Свои перчатки, всем своим видом выдавая отчаяние оттого, что прикован к

Месту и не может подойти к божественной незнакомке. Жизнь Рафаэля зависела

От договора с самим собой, до тех пор еще не нарушенного: он дал себе зарок

Не смотреть внимательно ни на одну женщину и, чтобы избежать искушения,

Завел лорнет с уменьшительными стеклами искусной выделки, которые уничтожали

Гармонию прекраснейших черт и уродовали их. Рафаэль еще не превозмог страха,

Охватившего его утром, когда из-за обычного любезного пожелания талисман так

Быстро сжался, и теперь он твердо решил не оглядываться на соседку. Он

Повернулся спиной к ее ложе и, развалившись, пренагло заслонил от красавицы

Половину сцены, якобы пренебрегая соседкой и не желая знать, что рядом

находится хорошенькая женщина. Соседка в точности копировала позу Валантена:

Она облокотилась о край ложи и, вполоборота к сцене, смотрела на певцов так,

Словно позировала перед художником. Оба напоминали поссорившихся любовников,

Которые дуются, поворачиваются друг к другу спиной, но при первом же

Ласковом слове обнимутся. Минутами легкие перья марабу в прическе незнакомки

Или же ее волосы касались головы Рафаэля и вызывали в нем сладостное

Ощущение, с которым он, однако, храбро боролся; вскоре он почувствовал

Нежное прикосновение кружева, послышался женственный шелест платья -- легкий

Трепет, исполненный колдовской неги; наконец, вызванное дыханием этой

Красивой женщины неприметное движение ее груди, спины, одежды, всего ее

Пленительного существа передалось Рафаэлю, как электрическая искра; тюль и

Кружева, пощекотав плечо, как будто донесли до него приятную теплоту ее

Белой обнаженной спины. По прихоти природы эти два существа, разлученные

Светскими условностями, разделенные безднами смерти, в один и тот же миг

Вздохнули и, может быть, подумали друг о друге. Вкрадчивый запах алоэ

Окончательно опьянил Рафаэля. Воображение, подстрекаемое запретом, ставшее

Поэтому еще более пылким, в один миг огненными штрихами нарисовало ему эту

Женщину. Он живо обернулся. Испытывая, должно быть, чувство неловкости из-за

Того, что она прикоснулась к чужому мужчине, незнакомка тоже повернула

Голову; их взгляды, оживленные одной и той же мыслью, встретились...

-- Полина!

-- Господин Рафаэль!

С минуту оба, окаменев, молча смотрели друг на друга. Полина была в

Простом и изящном платье. Сквозь газ, целомудренно прикрывавший грудь,

Опытный взор мог различить лилейную белизну и представить себе формы,

Которые привели бы в восхищение даже женщин. И все та же девственная

Скромность, небесная чистота, все та же прелесть движений. Ткань ее рукава

Слегка дрожала, выдавая трепет, охвативший тело, так же как он охватил ее

Сердце.

-- О, приезжайте завтра, -- сказала она, -- приезжайте в гостиницу

"Сен-Кантен" за своими бумагами. Я там буду в полдень. Не запаздывайте.

Она сейчас же встала и ушла. Рафаэль хотел было за нею последовать, но

Побоялся скомпрометировать ее и остался; он взглянул на Феодору и нашел, что

Та уродлива; он был не в силах постигнуть ни единой музыкальной фразы, он

Задыхался в этом зале и наконец с переполненным сердцем уехал домой.

-- Ионафан, -- сказал он старому слуге, когда лег в постель, -- дай мне

Капельку опия на кусочке сахара и завтра разбуди без двадцати двенадцать.

-- Хочу, чтобы Полина любила меня! -- вскричал он наутро, с невыразимой

Тоской глядя на талисман.

Кожа не двинулась, -- казалось, она утратила способность сокращаться.

Она, конечно, не могла осуществить уже осуществленного желания.

-- А! -- вскричал Рафаэль, чувствуя, что он точно сбрасывает с себя

Свинцовый плащ, который он носил с того самого дня, когда ему подарен был

Талисман. -- Ты обманул меня, ты не повинуешься мне, -- договор нарушен. Я

Свободен, я буду жить. Значит, все это было злой шуткой?

Произнося эти слова, он не смел верить своему открытию. Он оделся так

Же просто, как одевался в былые дни, и решил дойти пешком до своего прежнего

Жилища, пытаясь мысленно перенестись в те счастливые времена, когда он

Безбоязненно предавался ярости желаний, когда он еще не изведал всех земных

наслаждений. Он шел и видел перед собой не Полину из гостиницы "Сен-Кантен",

А вчерашнюю Полину, идеал возлюбленной, столь часто являвшийся ему в мечтах,

Молодую, умную, любящую девушку с художественной натурой, способную понять

Поэта и поэзию, притом девушку, которая живет в роскоши; словом -- Феодору,

Но только с прекрасной душой, или Полину, но только ставшую графиней и

Миллионершей, как Феодора. Когда он очутился у истертого порога, на

Треснувшей плите у двери того ветхого дома, где столько раз он предавался

отчаянию, из залы вышла старуха и спросила его:

-- Не вы ли будете господин Рафаэль де Валантен?

-- Да, матушка, -- отвечал он.

-- Вы помните вашу прежнюю квартиру? -- продолжала она. -- Вас там

Ожидают.

-- Гостиницу все еще содержит госпожа Годэн? -- спросил Рафаэль.

-- О, нет, сударь! Госпожа Годэн теперь баронесса. Она живет в

Прекрасном собственном доме, за Сеной. Ее муж возвратился. Сколько он привез

с собой денег!.. Говорят, она могла бы купить весь квартал Сен-Жак, если б