Портрет Ливии. Мрамор

Копенгаген. Ню-Карлсбергская глиптотека

Наряду с возвышенной поэтиза­цией, усиливающей величие обра­за и сближающей его с небесны­ми, а не земными сферами, немало в статуе Ливии из виллы Мисте­рий символики, сглаженной эле­ментами реальности: выразитель­ность черт лица и особенно поли­хромия (многоцветность), довольно хорошо сохранившаяся краска на волосах, бровях и зрачках способ­ствовали сочетанию жизненного и отвлеченного.

Ряд памятников ранней импе­рии несет следы воздействия прин­ципов и методов египетского ис­кусства. После завоевания Авгус­том и присоединения Египта к Ри­му как провинции его влияние на римское искусство стало ощущать­ся сильнее, чем раньше. В архи­тектуре это проявилось в создании у самых границ столицы громад­ной, в виде пирамиды, гробницы Цестия. В живописи — в характер­ных особенностях третьего стиля росписей жилых домов. В скульп­турных портретах — в исполнении изваяний с явным подражанием североафриканским памятникам. Помимо широко известного базаль­тового портрета Юлия Цезаря, оче­видно, возникшего в годы Августа, интересным произведением с ярко выраженным влиянием Египта яв­ляется базальтовая голова Ливии, или Октавии Младшей, из собра­ния Лувра.

Императрица изображена с модной для женщин Древнего Ри­ма конца I в. до н. э. прической, при которой волосы надо лбом об­разуют довольно крупный ва­лик — нодус. По бокам головы во­лосы уложены также чуть скры­вающими уши валиками. Темный цвет камня, его почти ощущаемая прочность, строго фронтальное по­ложение головы, четкость и рез-

кость нанесенных на базальт линий, обозначающих тонкие волосы, очертания губ, век, бровей — все воспринимается как стилизация под искусство Древнего Египта. В портрете Ливии поражает чистота линий и отполированных до блеска поверхностей. Здесь лучше, чем где-либо, проявила себя графическая основа пластики августовского времени. Особенное впечатление производит в памятнике сопоставление пласти­ческого объема и безупречного но изяществу рисунка, обозначающего черты лица. Подобные изваяния лишний раз свидетельствуют о малоизученности августовского классицизма, в истоках которого лежат раз­личные образы древнего искусства — этрусского, греческого, египет­ского.

Луврская базальтовая голова Ливии, очевидно, принадлежала ста­туе — нижняя часть шеи обработана, как у голов, вставлявшихся в углубления между плечами в составных скульптурах. В мраморном портрете Ливии из Ню-Карлсбергской глиптотеки в Копенгагене скульптор показал печальную, с немым укором в широко раскрытых глазах смотрящую перед собой женщину. Скульптор объединил в своем произведении портретность черт, конкретных чувств красивой рим­лянки и изысканную декоративность их графического воспроизведения. Как и в базальтовом портрете, нежными и гибкими линиями показа­ны волосы, расчесанные на прямой пробор, они лежат невысоким рельефом, словно кружево, завитки волос располагаются по обе сто­роны лица императрицы. Не менее красивы очертания бровей, веки, маленький, будто чем-то недовольный рот с изогнутыми губами. Жен­ский портрет из музея ГМИИ им. А. С. Пушкина в Москве по типу при­чески, манере, с какой на голову наброшен край плаща, по характеру расположения складок также относится к произведениям августовского классицизма.

Скульпторы ранней империи в искусстве женского портрета сделали большие успехи. Они первыми начали передавать в пластике различные оттенки женского характера — нежность, капризность, мечтательность, грусть. Эти черты женской сущности были представлены особенно полно лишь в портретах Ливии — жены императора и пока не распро­странялись на другие изваяния. И все же авторам женских портретов эпохи Августа нельзя отказать в ряде интересных решений.

Римские мастера ранней империи, работая над женскими скульптур­ными портретами, опирались на достижения портретистов поздней рес­публики. В создании же детских портретов они во многом шли непро­торенными путями. В годы правления Августа возникла необходимость портретирования будущих преемников власти. Детей членов семьи Ав­густа изображали не только в рельефах на официальных памятниках, подобных Алтарю Мира, но и в круглой скульптуре. Исполнялись, правда, бюсты и статуи, но преимущественно мальчиков. В изваяниях совсем маленьких детей скульпторы, стараясь как можно точнее пере­дать облик оригинала, показывали своих малолетних натурщиков со всеми подробностями, свойственными их нежному возрасту: большая голова с торчащими крупными ушами, пухлые щечки.

Конечно, римские скульпторы использовали опыт эллинских масте­ров, но шли дальше, так как стремились прежде всего к запечатлению