При известии о польской революции

В. Г. Бенедиктов

Кудри

Кудри девы - чародейки,
Кудри - блеск и аромат,
Кудри - кольца, струйки, змейки,
Кудри - шелковый каскад!
Вейтесь, лейтесь, сыпьтесь дружно,
Пышно, искристо, жемчужно!
Вам не надобен алмаз:
Ваш извив неуловимый
Блещет краше без прикрас,
Без перловой диадемы,
Только роза - цвет любви,
Роза - нежности эмблема -
Красит роскошью эдема
Ваши мягкие струи.
Помню прелесть пирной ночи:
Живо помню я, как вы,
Задремав, чрез ясны очи
Ниспадали с головы:
В ароматной сфере бала,
При пылающих свечах,
Пышно тень от вас дрожала
На груди и на плечах;
Ручка нежная бросала
Вас небрежно за ушко,
Грудь у юношей пылала
И металась высоко.
Мы, смущенные, смотрели -
Сердце взорами неслось,
Ум тускнел, уста немели,
А в очах сверкал вопрос.
(Кто ж владелец будет полный
Этой россыпи златой?
Кто - то будет эти волны
Черпать жадною рукой?
Кто из нас, друзья - страдальцы,
Будет амбру их впивать,
Навивать их шелк на пальцы,
Поцелуем припекать,
Мять и спутывать любовью
И во тьме по изголовью
Беззаветно рассыпать? )

Кудри, кудри золотые,
Кудри пышные, густые -
Юной прелести венец!
Вами юноши пленялись,
И мольбы их выражались
Стуком пламенных сердец,
Но снедаемые взглядом
И доступны лишь ему,
Вы ручным бесценным кладом
Не далися никому:
Появились, порезвились -
И, как в море вод хрусталь,
Ваши волны укатились
В неизведанную даль!

«Пиши, поэт!...»

Пиши, поэт! слагай для милой девы

Симфонии любовные свои!

Переливай в могучие напевы

Палящий жар страдальческой любви!

Чтоб выразить таинственные муки,

Чтоб сердца огнь в словах твоих изник.

Изобретай неслыханные звуки.

Выдумывай неведомый язык

И он поёт. Любовью к милой дышит

Откованный в горниле сердца стих;

Певец поёт: она его не слышит;

Он слёзы льёт: она не видит их.

Когда ж молва, все тайны расторгая,

Песнь жаркую по свету разнесёт,

И, может быть, красавица другая

Прочувствует её, не понимая,

Она её бесчувственно поймёт;

Она пройдёт, измерит без раздумья

Всю глубину поэта тяжких дум;

Её живой, быстро - летучий ум

Поймёт язык сердечного безумья,

И, гордая могуществом своим

Пред данником и робким, и немым,

На бурный стих она ему укажет,

Где страсть его та бешено горит,

С улыбкою: как это мило! - скажет,

И, лёгкая, к забавам улетит.

А ты ступай, мечтатель умиленный,

Вновь расточать бесплатные мечты!

Иди опять красавице надменной

Ковать венец, работник вдохновенный,

Ремесленник во славу красоты!

К полярной звезде

Небо полночное звезд мириадами

Взорам бессонным блестит;

Дивный венец его светит Плеядами,

Альдебараном горит.

Пышных тех звезд красоту лучезарную

Бегло мой взор миновал,

Все облетел, но, упав на Полярную,

Вдруг, как прикованный, стал.

Тихо горишь ты, дочь неба прелестная,

После докучного дня;

Томно и сладостно, дева небесная,

Смотришь с высот на меня.

Жителя севера ночь необъятная

Топит в лукавую тьму:

Ты безвосходная, ты беззакатная -

Солнце ночное ему!

В длинную ночь селянин озабоченной,

Взоры стремя к высотам,

Ждет, не пропустит поры обуроченной:

Он наглядит ее там,

Где Колесница небес безотъедная

Искрой полярной блестит;

Там в книге звездной пред ним семизвездная

Времени буква стоит.

Плаватель по морю бурному носится -

Где бы маяк проблеснул?

У моря жадного дна не допросится,

Берег - давно потонул.

Там его берег, где ты зажигаешься,

Горний маяк для очес!

Там его дно, где ты в небо впиваешься,

Сребреный якорь небес!

Вижу: светил хоровод обращается -

Ты неподвижна одна.

Лик неба синего чудно меняется -

Ты неизменно верна.

Не от того ли так сердцу мечтателя

Мил твой таинственный луч?

Молви, не ты ли в деснице создателя,

Звездочка, вечности ключ?

Певец («Бездомный скиталец…»)

Бездомный скиталец - пустынный певец -

Один, с непогодою в споре,

Он реет над бездной, певучий пловец

Безъякорный в жизненном море;

Всё в даль его манит неведомый свет:

Он к берегу рвётся, а берега нет.

Он странен; исполнен несбыточных дум,

Бывает он весел - ошибкой;

Он к людям на праздник приходит - угрюм,

К гробам их подходит - с улыбкой;

Всеобщий кумир их ему не кумир; -

Недаром безумцем зовёт его мир!

Он ищет печалей - и всюду найдёт.

Он вызовет, вымыслит муки,

Взлелеет их в сердце, а там перельёт

В волшебные, стройные звуки,

И сам же, обманутый ложью своей,

Безумно ей верит и плачет над ней.

Мир чёрный бранит он и громы со струн

Срывает карающей дланью:

Мир ловит безвредно сей пышный перун,

Доволен прекрасною бранью;

Ему для забавы кидает певец

Потешное пламя на мрамор сердец!

Перед девой застенчив; он милой своей

Не смеет смутить разговором;

Он, робкий, трепещет приблизиться к ней,

Коснуться к ней пламенным взором; -

Святое молчанье смыкает уста,

Кипучая тайна в груди заперта;

И если признаньем язык задрожит -

Певец не находит напева,

Из уст его буря тогда излетит,

И вздрогнет небесная дева,

И трепетный ангел сквозь пламя и гром

Умчится, взмахнув опалённым крылом.

Захочет ли дружбе тогда протянуть

Страдалец безбрачную руку -

На чью упадёт он отверстую грудь?

Родной всему свету по звуку,

Он тонет в печальном избытке связей.

Врагов он находит, - но это рабы,

Завистников рой беспокойных;

Для жарких объятий кровавой борьбы

Врагов ему нету достойных:

Один, разрушитель всех собственных благ

Он сам себе в мире достойнейший враг!

А.В. Кольцов

Косарь

Не возьму я в толк…
Не придумаю…
Отчего же так —
Не возьму я в толк?
Ох, в несчастный день,
В бесталанный час,
Без сорочки я
Родился на свет.
У меня ль плечо —
Шире дедова,
Грудь высокая —
Моей матушки.
На лице моём
Кровь отцовская
В молоке зажгла
Зорю красную.
Кудри чёрные
Лежат скобкою;
Что работаю —
Всё мне спорится!
Да в несчастный день,
В бесталанный час,
Без сорочки я
Родился на свет!
Прошлой осенью
Я за Грунюшку,
Дочку старосты,
Долго сватался;
А он, старый хрен,
Заупрямился!
За кого же он
Выдаст Грунюшку?
Не возьму я в толк,
Не придумаю…
Я ль за тем гонюсь,
Что отец её
Богачом слывёт?
Пускай дом его —
Чаша полная!
Я её хочу,
Я по ней крушусь:
Лицо белое —
Заря алая,
Щёки полные,
Глаза тёмные
Свели молодца
С ума-разума…
Ах, вчера по мне
Ты так плакала;
Наотрез старик
Отказал вчера…
Ох, не свыкнуться
С этой горестью…
Я куплю себе
Косу новую;
Отобью её,
Наточу её, —
И прости-прощай,
Село ро́дное!
Не плачь, Грунюшка,
Косой вострою
Не подрежусь я…
Ты прости, село,
Прости, староста, —
В края дальние
Пойдёт молодец —
Что вниз по́ Дону,
По набе́режью,
Хороши стоят
Там слободушки!
Степь раздольная
Далеко вокруг,
Широко лежит,
Ковылём-травой
Расстилается!..
Ах ты, степь моя,
Степь привольная,
Широко ты, степь,
Пораскинулась,
К морю Чёрному
Понадвинулась!
В гости я к тебе
Не один пришёл:
Я пришёл сам-друг
С косой вострою;
Мне давно гулять
По траве степной
Вдоль и поперек
С ней хотелося…

Раззудись, плечо!
Размахнись, рука!
Ты пахни в лицо,
Ветер с по́лудня!
Освежи, взволнуй
Степь просторную!
Зажужжи, коса,
Как пчелиный рой!
Молоньёй, коса,
Засверкай кругом!
Зашуми, трава,
Подкошёная;
Поклонись, цветы,
Головой земле!
Наряду с травой
Вы засохните,
Как по Груне я
Сохну, молодец!
Нагребу копён,
Намечу стогов;
Даст казачка мне
Денег пригоршни.
Я зашью казну,
Сберегу казну;
Ворочусь в село —
Прямо к старосте;
Не разжалобил
Его бедностью —
Так разжалоблю
Золотой казной!..

Песня пахаря

Ну! тащися, сивка,

Пашней, десятиной,

Выбелим железо

О сырую землю.

Красавица зорька

В небе загорелась,

Из большого леса

Солнышко выходит.

Весело на пашне.

Ну, тащися, сивка!

Я сам-друг с тобою,

Слуга и хозяин.

Весело я лажу

Борону и соху,

Телегу готовлю,

Зерна насыпаю.

Весело гляжу я

На гумно из скирды,

Молочу и вею...

Ну! тащися, сивка!

Пашенку мы рано

С сивкою распашем,

Зернышку сготовим

Колыбель святую.

Его вспоит, вскормит

Мать-земля сырая;

Выйдет в поле травка -

Ну! тащися, сивка!

Выйдет в поле травка -

Вырастет и колос,

Станет спеть, рядиться

В золотые ткани.

Заблестит наш серп здесь,

Зазвенят здесь косы;

Сладок будет отдых

На снопах тяжелых!

Ну! тащися, сивка!

Накормлю досыта,

Напою водою,

Водой ключевою.

С тихою молитвой

Я вспашу, посею.

Уроди мне, боже,

Хлеб - мое богатство!

Горькая доля

Соловьём залётным
Юность пролетела,
Волной в непогоду
Радость прошумела.

Пора золотая
Была, да сокрылась;
Сила молодая
С телом износилась.

От кручины-думы
В сердце кровь застыла;
Что любил, как душу, —
И то изменило.

Как былинку, ветер
Молодца шатает;
Зима лицо знобит,
Солнце сожигает.

До поры, до время
Всем я весь изжился;
И кафтан мой синий
С плеч долой свалился!

Без любви, без счастья
По миру скитаюсь:
Разойдусь с бедою —
С горем повстречаюсь!

На крутой горе
Рос зелёный дуб,
Под горой теперь
Он лежит, гниёт…

4 августа 1837

Лес

Посвящено памяти А. С. Пушкина Что, дремучий лес, Призадумался,Грустью темноюЗатуманился? Что, Бова-силачЗаколдованный,С непокрытоюГоловой в бою Ты стоишь — поник,И не ратуешьС мимолетноюТучей-бурею. ГустолиственныйТвой зеленый шлемБуйный вихрь сорвал -И развеял в прах. Плащ упал к ногамИ рассыпался...Ты стоишь — поник,И не ратуешь. Где ж деваласяРечь высокая,Сила гордая,Доблесть царская? У тебя ль, было,В ночь безмолвнуюЗаливная песньСоловьиная... У тебя ль, былоДни — роскошество, -Друг и недруг твойПрохлаждаются... У тебя ль, было, Поздно вечеромГрозно с буреюРазговор пойдет; Распахнет онаТучу черную,Обоймет тебяВетром-холодом. И ты молвишь ейШумным голосом:"Вороти назад!Держи около!" Закружит она,Разыграется...Дрогнет грудь твоя,Зашатаешься; Встрепенувшися,Разбушуешься:Только свист кругом,Голоса и гул... Буря всплачетсяЛешим, ведьмоюИ несет своиТучи за море. Где ж теперь твояМочь зеленая?Почернел ты весь,Затуманился... Одичал, замолк...Только в непогодьВоешь жалобуНа безвременье. Так-то, темный лес,Богатырь Бова!Ты всю жизнь своюМаял битвами. Не осилилиТебя сильные,Так дорезалаОсень черная. Знать, во время снаК безоружномуСилы вражиеПонахлынули. С богатырских плечСняли голову -Не большой горой,А соломинкой... 1837 Стенька Разин(Памяти друга, А. П. Сребрянского) Не страшна мне, добру молодцу,Волга-матушка широкая,Леса темные, дремучие,Вьюги зимние — крещенские... Уж как было: по темным лесамПировал я зимы круглые;По чужим краям, на свой талан,Погулял я, поохотился. А по Волге, моей матушке,По родимой, по кормилице,Вместе с братьями, за добычьюНа край света летал соколом. Но не Волга, леса темные,Вьюги зимние — крещенскиеПогубили мою голову,Сокрушили мочь железную... В некрещеном славном городе,На крутом, высоком островеЖивет девушка-красавица.Дочка гостя новгородскова... Она в тереме, что зорюшка,Под окном сидит растворенным.Поет песни задушевные,Наши братские-отцовские. "Ах, душа ль моя ты, душенька!Что сидишь ты? Что ты думаешь?Али речь моя не по сердцу?Али батюшка спесивится?.. Не сиди, не плачь; ты кинь отца;Ты беги ко мне из терема;Мы с тобою, птицы вольные,Жить поедем в Москву красную". Отвечает ему девица:"За любовь твою, мой милый друг,Рада кинуть отца с матерью;Но боюсь суда я страшнова!" Забушуй же, непогодушка,Разгуляйся, волга-матушка!Ты возьмешь мою кручинушку,Размечи волной по бережку... 15 октября 1838 На заре туманной юности… (Разлука)

На заре туманной юности
Всей душой любил я милую;
Был у ней в глазах небесный свет,
На лице горел любви огонь.

Что пред ней ты утро майское,
Ты, дубрава-мать зелёная,
Степь-трава — парча шелковая,
Заря-вечер — ночь волшебница!

Хороши вы — когда нет её,
Когда с вами делишь грусть свою,
А при ней вас — хоть бы не было;
С ней зима — весна, ночь — ясный день!

Не забыть мне, как в последний раз
Я сказал ей: «Прости, милая!
Так, знать, Бог велел — расстанемся,
Но когда-нибудь увидимся…»

Вмиг огнём лицо всё вспыхнуло,
Белым снегом перекрылося, —
И, рыдая, как безумная,
На груди моей повиснула.

«Не ходи, постой! дай время мне
Задушить грусть, печаль выплакать,
На тебя, на ясна сокола…»
Занялся дух — слово замерло…

21 мая 1840

А.И. Одоевский

Ответ на послание Пушкину («Во глубине сибирских руд…»)

Струн вещих пламенные звуки
До слуха нашего дошли,
К мечам рванулись наши руки,
И — лишь оковы обрели.

Но будь покоен, бард! — цепями,
Своей судьбой гордимся мы,
И за затворами тюрьмы
В душе смеемся над царями.

Наш скорбный труд не пропадет,
Из искры возгорится пламя,
И просвещенный наш народ
Сберется под святое знамя.

Мечи скуем мы из цепей
И пламя вновь зажжем свободы!
Она нагрянет на царей,
И радостно вздохнут народы!

<Конец 1828 или начало 1829 (?), Читинский острог>

При известии о польской революции

Недвижимы, как мертвые в гробах,Невольно мы в болезненных сердцахХороним чувств привычные порывы;Но их объял еще не вечный сон,Еще струна издаст бывалый звон, Она дрожит - еще мы живы! Едва дошел с далеких береговНебесный звук спадающих оковИ вздрогнули в сердцах живые струны, -Все чувства вдруг в созвучие слились...Нет, струны в них еще не порвались! Еще, друзья, мы сердцем юны! И в ком оно от чувств не задрожит?Вы слышите: на Висле брань кипит!-Там с Русью лях воюет за свободуИ в шуме битв поет за упокойНесчастных жертв, проливших луч святой В спасенье русскому народу. Мы братья их!.. Святые именаЕще горят в душе: она полнаИх образов, и мыслей, и страданий.В их имени таится чудный звук:В нас будит он всю грусть минувших мук, Всю цепь возвышенных мечтаний. Нет! В нас еще не гаснут их мечты.У нас в сердца их врезаны черты,Как имена в надгробный камень.Лишь вспыхнет огнь во глубине сердец,Пять жертв встают пред нами; как венец, Вкруг выи вьется синий пламень. Сей огнь пожжет чело их палачей,Когда пред суд властителя царейИ палачи и жертвы станут рядом...Да судит бог!.. А нас, мои друзья,Пускай утешит мирная кутья Своим таинственным обрядом.

А.Н. Плещеев

«Вперед! Без страха и сомненья...»

(Гимн петрашевцев)
Вперед! без страха и сомненья
На подвиг доблестный, друзья!
Зарю святого искупленья
Уж в небесах завидел я!

Смелей! Дадим друг другу руки
И вместе двинемся вперед,
И пусть под знаменем науки
Союз наш крепнет и растет.

Жрецов греха и лжи мы будем
Глаголом истины карать,
И спящих мы от сна разбудим
И поведем на битву рать!

Не сотворим себе кумира
Ни на земле, ни в небесах;
За все дары и блага мира
Мы не падем пред ним во прах!..

Провозглашать любви ученье
Мы будем нищим, богачам
И за него снесем гоненье,
Простив безумным палачам!

Блажен, кто жизнь в борьбе кровавой,
В заботах тяжких истощил;
Как раб ленивый и лукавый,
Талант свой в землю не зарыл!

Пусть нам звездою путеводной
Святая истина горит;
И верьте, голос благородный
Недаром в мире прозвучит!

Внемлите ж, братья, слову брата,
Пока мы полны юных сил:
Вперед, вперед, и без возврата,
Что б рок вдали нам ни сулил!

<1846>

(Это самое известное революционное стихотворение молодого Плещеева – так называемый «Гимн петрашевцев». Пелось на мотив начальной фразы гимна Бортнянского "Коль славен", которую играли часы Петропавловской крепости. На эту же мелодию пелось и другое стихотворение Плещеева - "По чувствам братья мы с тобой...")

«Возьми барабан и не бойся…» (Из Гейне)

Возьми барабан и не бойся,

Целуй маркитантку звучней!

Вот смысл глубочайший искусства,

Вот смысл философии всей!

Сильнее стучи, и тревогой

Ты спящих от сна пробуди!

Вот смысл глубочайший искусства;

А сам маршируй впереди!

Вот Гегель! Вот книжная мудрость!

Вот дух философских начал!

Давно я постиг эту тайну.