Принадлежавший мне остров на Луаре, где находится могила моей матери; я
Согласился. Подписывая контракт с покупщиком у его нотариуса, я
Почувствовал, как в этой темной конторе на меня пахнуло погребом. Я
Вздрогнул, вспомнив, что такая же сырость и холод охватили меня на краю
Могилы, куда опустили моего отца. Мне это показалось дурною приметою. Мне
Почудился голос матери, ее тень; не знаю, каким чудом сквозь колокольный
звон мое собственное имя чуть слышно раздалось у меня в ушах! От денег,
Полученных за остров, у меня, по уплате всех долгов, осталось две тысячи
Франков. Конечно, я мог бы снова повести мирную жизнь ученого, вернуться
После всех экспериментов на свою мансарду -- вернуться с огромным запасом
Наблюдений и пользуясь уже некоторой известностью. Но Феодора не выпустила
Своей добычи. Я часто сталкивался с нею. Я заставил ее поклонников
Протрубить ей уши моим именем -- так все были поражены моим умом, моими
Лошадьми, успехами, экипажами. Она оставалась холодной и бесчувственной ко
всему, даже к ужасным словам: "Он губит себя из-за вас", которые произнес
Растиньяк. Всему свету поручал я мстить за себя, но счастлив я не был. Я
Раскопал всю грязь жизни, и мне все больше не хватало радостей разделенной
Любви, я гонялся за призраком среди случайностей моего разгульного
Существования, среди оргий. К несчастью, я был обманут в лучших своих
Чувствах, за благодеяния наказан неблагодарностью, а за провинности
Вознагражден тысячью наслаждений. Философия мрачная, но для кутилы
правильная! К тому же Феодора заразила меня проказой тщеславия. Заглядывая к
Себе в душу, я видел, что она поражена гангреной, что она гниет. Демон
Оставил у меня на лбу отпечаток своей петушиной шпоры. Отныне я уже не мог
Обойтись без трепета жизни, в любой момент подвергающейся риску, и без
Проклятых утонченностей богатства. Будь я миллионером, я бы все время играл,
Пировал, суетился. Мне больше никогда не хотелось побыть одному. Мне нужны
Были куртизанки, мнимые друзья, изысканные блюда, вино, чтобы забыться.
Нити, связывающие человека с семьей, порвались во мне навсегда. Я был
Приговорен к каторге наслаждений, я должен был до конца осуществить то, что
Подсказывал мой роковой жребий -- жребий самоубийцы. Расточая последние
Остатки своего богатства, я предавался излишествам невероятным, но каждое
Утро смерть отбрасывала меня к жизни. Подобно некоему владельцу пожизненной
Ренты, я мог бы спокойно войти в горящее здание. В конце концов у меня
Осталась единственная двадцатифранковая монета, и тогда мне пришла на память
Былая удача Растиньяка...
-- Эге! -- вспомнив вдруг про талисман, вскричал Рафаэль и вытащил его
Из кармана.
То ли борьба за долгий этот день утомила его, и он не в силах был
Править рулем своего разума в волнах вина и пунша, то ли воспоминания
Возбуждали его и незаметно опьянил его поток собственных слов -- словом,
Рафаэль воодушевился, впал в восторженное состояние и как будто обезумел.
-- К черту смерть! -- воскликнул он, размахивая шагреневой кожей. --
Теперь я хочу жить! Я богат -- значит, обладаю всеми достоинствами! Ничто не
Устоит передо мною. Кто не стал бы добродетельным, раз ему доступно все?
Хе-хе! Ого! Я хотел двухсот тысяч дохода, и они у меня будут. Кланяйтесь
мне, свиньи, развалившиеся на коврах, точно на навозе! Вы принадлежите мне,
вот так славное имущество! Я богат, я всех вас могу купить, даже вон того
Депутата, который так громко храпит. Ну что ж, благословляйте меня,
великосветская сволочь! Я папа римский!
Восклицания Рафаэля, до сих пор заглушавшиеся густым непрерывным
храпом, неожиданно были расслышаны. Большинство спавших проснулось с криком;
Но, заметив, что человек, прервавший их сон, плохо держится на ногах и шумит
Во хмелю, они выразили свое возмущение целым концертом брани.
-- Молчать! -- крикнул Рафаэль. -- На место, собаки! Эмиль, я сказочно
Богат, я подарю тебе гаванских сигар.
-- Я внимательно слушаю, -- отозвался поэт. -- Феодора или смерть!
Продолжай свой рассказ. Эта кривляка Феодора надула тебя. Все женщины --
Дщери Евы. В твоей истории нет ничего драматического.
-- А, ты спал, притворщик?
-- Нет... Феодора или смерть!.. Продолжай...
-- Проснись! -- вскричал Рафаэль, хлопая Эмиля шагреневой кожей, точно
Желая извлечь из нее электрический ток.
-- Черт побери! -- сказал Эмиль, вскакивая и обхватывая Рафаэля руками.
-- Друг мой, помни, что ты здесь среди женщин дурного поведения.
-- Я миллионер!
-- Миллионер ты или нет, но уж во всяком случае пьян.
-- Пьян властью. Я могу тебя убить!.. Молчать! Я Нерон! Я
Навуходоносор!
-- Рафаэль, мы ведь в дурном обществе, ты бы хоть из чувства
Собственного достоинства помолчал.
-- Я слишком долго молчал в жизни. Теперь я отомщу за себя всему миру!
Мне больше не доставит удовольствия швырять направо и налево презренный
Металл, -- в малом виде я буду повторять свою эпоху, буду пожирать
Человеческие жизни, умы, души. Вот она, роскошь настоящая, а не какая-то
Жалкая роскошь. Разгул во время чумы. Не боюсь ни желтой лихорадки, ни