Состояние; она всем вежливо отказала. Может быть, пробудить ее чувства

способен лишь титул не ниже графского? А ты ведь маркиз! Если она тебе

понравится -- смелей вперед! Это я называю давать инструкцию.

Шутки Растиньяка внушали мне мысль, что он насмехается надо мной и

Нарочно дразнит мое любопытство, -- импровизированная моя страсть дошла до

Настоящего пароксизма, когда мы, наконец, остановились перед украшенным

Цветами перистилем. Поднимаясь по устланной ковром широкой лестнице, где уже

Бросалась в глаза вся изысканность английского комфорта, я чувствовал, как у

Меня забилось сердце; я краснел, я забыл о своем происхождении, о всех своих

Чувствах, о своей гордости, я был до глупости мещанином. Увы, я сошел с

Мансарды после трех лет нищеты, еще не научившись ставить выше житейских

Мелочей те приобретаемые нами сокровища, те умственные капиталы, которые

Обогащают нас, лишь только нам в руки попадает власть, -- неспособная ведь

Сокрушить нас, ибо наука заранее подготовила нас к политической борьбе.

Я увидел женщину лет двадцати двух, среднего роста, одетую в белое, с

Веером из перьев в руке, окруженную мужчинами. Заметив Растиньяка, она

Встала, пошла к нам навстречу и с приветливой улыбкой, приятным голосом

Сказала мне любезность, без сомнения заранее приготовленную; наш общий друг

Рассказывал ей о моих талантах, и его ловкость, его гасконская

Самоуверенность обеспечили мне лестный прием. Я стал предметом

Исключительного внимания, и оно смутило меня, но, к счастью, со слов

Растиньяка, все здесь уже знали о моей скромности. Я встретил в этом салоне

Ученых, литераторов, министров в отставке, пэров Франции. Вскоре после моего

Прихода разговор возобновился; чувствуя, что мне надо поддержать свою

Репутацию, я взял себя в руки, и, когда мне представилась возможность

Заговорить, я, не злоупотребляя вниманием общества, постарался резюмировать

Спор в выражениях более или менее веских, глубокомысленных и остроумных. Я

Произвел некоторое впечатление. Тысячный раз в своей жизни Растиньяк

Оказался пророком. Когда собралось много народу и все стали чувствовать себя

Свободнее, мой покровитель взял меня под руку, и мы прошлись по комнатам.

-- Виду не показывай, что ты в восторге от графини, -- сказал он, -- не

То она догадается о целях твоего визита.

Гостиные были убраны с изысканным вкусом. Я увидел превосходные

Картины. Каждая комната, как это принято у очень состоятельных англичан,

Была в особом стиле: шелковые обои, отделка, мебель, все мелочи обстановки

Соответствовали основному замыслу. В готическом будуаре, на дверях которого

висели ковровые драпри, все было готическое -- мебель, часы, рисунок ковра;

Темные резные балки, расположенные в виде кессонов, радовали взор своим

Изяществом и оригинальностью, панели были художественной работы; ничто не

Нарушало цельности этой красивой декорации, вплоть до окон с драгоценными

Цветными стеклами. Особенно меня поразила небольшая гостиная в современном

Стиле, для которой художник исчерпал приемы нынешнего декоративного

Искусства, легкого, свежего, приятного, без блеска, умеренного в позолоте.

Все здесь было туманно и проникнуто атмосферой влюбленности, как немецкая

Баллада, -- это было подлинное убежище для страсти тысяча восемьсот двадцать

Седьмого года, с благоухающими в жардиньерках редкостными цветами. В

Анфиладе комнат за этой гостиной я увидел будуар с позолотой и роскошной

Мебелью, где воскресали вкусы времен Людовика Четырнадцатого, представлявшие

Собою причудливый, но приятный контраст с живописью нашего времени.

-- У тебя будут недурные апартаменты, -- сказал Растиньяк с улыбкой, в

Которой сквозила легкая ирония. -- Разве это не соблазнительно? -- добавил

Он садясь.

Вдруг он вскочил, взял меня за руку, провел в спальню и показал слабо

Освещенное сладострастное ложе, под пологом из белого муслина и муара,

Настоящее ложе юной феи, обручившейся с гением.

-- Разве это не бесстыдство, -- воскликнул он, понизив голос, -- разве

Это не дерзость, не кокетство сверх всякой меры, что нам разрешают созерцать

Этот трон любви? Никому не отдаваться и каждому позволять оставить здесь

свою визитную карточку! Будь я свободен, я бы добивался, чтобы эта женщина,

Вся в слезах, покорно стояла под моей дверью...

-- А ты так уверен в ее добродетели?

-- Самые предприимчивые из наших волокит, даже самые ловкие из них,

Сознаются, что у них ничего не вышло; они все еще влюблены в нее, они ее

Верные друзья. Ну, не загадка ли эта женщина?

Что-то вроде опьянения возбудили во мне эти слова, так как моя ревность

Стала тревожиться и за прошлое Феодоры. Дрожа от радости, я поспешил в

Гостиную, где оставил графиню; я встретил ее в готическом будуаре. Она

Улыбкой остановила меня, усадила рядом с собой, стала расспрашивать о моих

Работах и, казалось, проявляла к ним живой интерес, особенно когда, избегая

Поучительного тона и докторального изложения моей системы, я перевел ее на

Язык шутки. Кажется, Феодоре очень понравилось, что воля человеческая есть

Сила материальная, вроде пара; что в мире духовном ничто не устояло бы перед