Человек в символическом мире культуры

Символ (от греч. Σύμβολον – знак, опознавательная примета) – специфическая разновидность знаков, отличающийся от таковых в чистом виде тем, что символ не подразумевает прямого указания на обозначаемый объект. Символ сверх-природен, т.е. он возникает внутри культуры как один из ее элементов в следствие расширения человеком практики использования знаков во всех сферах его жизни (от языка до религии). Многообразие генерируемых культурой смыслов никогда строго не соответствует конечному числу существующих общепринятых знаковых форм. Это искажение приводит как к метафоризации смысла при означении, так и к возрастающей многозначности (полисемантизму) языка. Накапливающийся у знака объем дополнительных отвлеченных смыслов постепенно вытесняет его исходное значение и становится общепризнанным; знак превращается в символ. На стадиях развития культуры, предполагающих наличие отвлеченных, абстрактных смыслов, символизация культурного объекта осуществляется в более быстрых темпах и зачастую он создается уже как «многослойный» знак, а точнее – символ. Внимание к способности человека оперировать символами возникло еще во времена античности (Платон, Плотин). В христианскую эпоху символ был признан одной из главных богословских категорий, пригодной для описания сокровенной сущности Бога. Во времена, более близкие к нашим, символ становится ключевым словом ‑ заклинанием культуры, ищущей целостности мировосприятия в условиях быстрого и неостановимого дробления мира на конфликтующие друг с другом части и частички.Работы философа культуры Эрнста Кассирера, предложившего антропологическую перспективу, в которой человек описывается как «символическое животное», а мир культуры как континуум символов и психоаналитика Карла Густава Юнга, исследовавшего психологический аспект функционирования символов в человеческом сознании и подсознании являются одними из ярчайших опытов самопознания человека ХХ столетия, опытов поиска путей к постижению истоков человеческой культуры.

Кассирер Эрнст (Cassirer Ernst, 1874-1945 гг.) – немецкий философ и культуролог, представитель марбургской школы неокантианства. Эмигрировал из Германии после прихода к власти Гитлера, преподавал в университетах Британии и США. Кассирер проделал сложную творческую эволюцию: от проблематики, связанной с философским исследованием научного познания он со временем перешел к рефлексии над проблемами культуры и иных познавательных форм. Ключом к пониманию культуры по Кассиреру является символ ‑ синтетическое «начало» культуры, позволяющее осмысленно действовать человеку в мире. Учение о многообразии форм присутствия символа в культуре Кассирер разрабатывает в рамках своего главного философского проекта ‑ «философии символических форм». Основные работы Кассирера.: «Система Лейбница в ее научных основаниях» (1902); «Понятие субстанции и функции» (1910); «Жизнь и учение Канта» (1918); «Идея и гештальт» (1921); «О теории относительности А.Эйнштейна» (1921); «Язык и миф» (1925); «Философия символических форм» (т. 1-3, 1923-1929 гг.); «К логике наук о культуре» (1942); «Опыт о человеке. Введение в философию человеческой культуры» (1944) и др. В работе «Опыт о человеке» Кассирер развивает свой проект описания культуры как мира символических форм в сторону антропологической проблематики и дает свое «фирменное» определение человека как «символического животного» - «animal simbolicum».

ЭРНСТ КАССИРЕР

«Символ — ключ к природе человека»

Биолог Иоганн Икскюль написал книгу, в которой подверг критическому пересмотру принципы биологии. Согласно Икскюлю, биология — это наука, которая должна развиваться с помощью обычных эмпирических методов наблюдения и эксперимента <…> (С. 464)

Икскюль начинает с изучения низших организмов и распространяет его последовательно на все формы органической жизни. В некотором смысле он отказывается от деления на низшие и высшие формы жизни. Жизнь совершенна всюду — она одинакова и в малом, и в великом. Каждый организм, даже низший, не только в определенном смысле адаптирован (angepasst), но и целиком приспособлен (eingepasst) к своему окружению. Сообразно с его анатомической структурой он обладает системой рецепторов (Merknetz) и системой эффекторов (Wirknetz). Без кооперирования и уравновешивания этих двух систем организм не может выжить. Система рецепторов, посредством которой биологические виды получают внешние стимулы, и система эффекторов, через которую они реагируют на эти стимулы, всегда тесно переплетаются. Они образуют звенья единой цепи, которую Икскюль называет функциональным кругом (Funktionskreis) животного.

Ключ к фрагменту:В отличие от животного мира, человек открыл новый способ адаптации к окружающей среде – способность оперировать символами.

Я не могу вступать здесь в дискуссию о биологических принципах Икскюля: к его понятиям и терминологии я обратился только для того, чтобы поставить общий вопрос. Можно ли воспользоваться схемой Икскюля для описания и характеристики человеческого мира? С одной стороны, очевидно, что этот мир формируется по тем же самым биологическим правилам, которые управляют жизнью других организмов. Однако в человеческом мире мы находим и новые особенности, которые составляют отличительную черту человеческой жизни. Функциональный круг человека гораздо шире, но дело здесь не только в количественных, но и в качественных изменениях. Человек сумел открыть новый способ адаптации к окружающей среде. У него между системой рецепторов и эффекторов есть еще третье звено, которое можно назвать символической системой. Это новое приобретение целиком преобразовало всю человеческую жизнь. По сравнению с другими животными человек живет не просто в более широкой реальности — он живет как бы в новом измерении реальности. Существует несомненное различие между органическими реакциями и человеческими ответами. В первом случае на внешний стимул дается прямой и непосредственный ответ; во втором ответ задерживается, прерывается и запаздывает из-за медленного и сложного процесса мышления. На первый взгляд такую задержку вряд ли можно считать приобретением. Многие философы предостерегали человека от этого мнимого прогресса. «Размышляющий человек, — говорил Руссо, — просто испорченное животное»: выход за рамки органической Жизни влечет за собой ухудшение, а не улучшение человеческой природы. (С. 470-471)

Ключ к фрагменту:Культура – это мир символов, в котором живет человек.

Однако средств против такого поворота в естественном ходе вещей нет. Человек не может избавиться от своего приобретения, он может лишь принять условия своей собственной жизни. Человек живет отныне не только в физическом, но и в символическом универсуме. Язык, миф, искусство, религия — части этого универсума, те разные нити, из которых сплетается символическая сеть, запутанная ткань человеческого опыта. Весь человеческий прогресс в мышлении и опыте утончает и одновременно укрепляет эту сеть. Человек уже не противостоит реальности непосредственно, он не сталкивается с ней, так сказать, лицом к лицу. физическая реальность как бы отдаляется по мере того, как растет символическая деятельность человека. Вместо того чтобы обратиться к самим вещам, человек постоянно обращен на самого себя. Он настолько погружен в лингвистические формы, художественные образы, мифические символы или религиозные ритуалы, что не может ничего видеть и знать без вмешательства этого искусственного посредника. Так обстоит дело не только в теоретической, но и в практической сфере. Даже здесь человек не может жить в мире строгих фактов или сообразно со своими непосредственными желаниями и потребностями. Он живет, скорее, среди воображаемых эмоций, в надеждах и страхах, среди иллюзий и их утрат, среди собственных фантазий и грез. «То, что мешает человеку и тревожит его, — говорил Эпиктет, — это не вещи, а его мнения и фантазии о вещах». (С. 471)

Ключ к фрагменту:Классическое определение человека как «разумное животное» можно расширить: человек – «животное символическое».

С этой, достигнутой нами теперь, точки зрения мы можем уточнить и расширить классическое определение человека. Вопреки всем усилиям современного иррационализма определение человека как рационального животного ничуть не утратило своей силы. Рациональность — черта, действительно внутренне присущая всем видам человеческой деятельности. Даже мифология — не просто необработанная масса суеверий или нагромождение заблуждений; ее нельзя назвать просто хаотичной, ибо она обладает систематизированной или концептуальной формой. С другой стороны, однако, структуру мифа невозможно охарактеризовать как рациональную. Часто язык отождествляют с разумом или подлинным источником разума. Но такое определение, как легко заметить, не покрывает все поле. Это pars pro toto; оно предлагает нам часть вместо целого. Ведь наряду с концептуальным языком существует эмоциональный язык, наряду с логическим или научным языком существует язык поэтического воображения. Первоначально язык выражал не мысли или идеи, но чувства и аффекты. И даже религия «в пределах чистого разума», как ее понимал и разрабатывал Кант, — это тоже всего лишь абстракция. Она дает только идеальную форму, лишь тень того, что представляет собой действительная конкретная религиозная жизнь. Великие мыслители, которые определяли человека как animal rationale (разумное животное), не были эмпириками, они и не пытались дать эмпирическую картину человеческой природы. Таким определением они скорее выражали основной моральный императив. Разум — очень неадекватный термин для всеохватывающего обозначения форм человеческой культурной жизни во всем ее богатстве и разнообразии. Но все эти формы суть символические формы. Вместо того чтобы определять человека как animal rationale, мы должны, следовательно, определить его как animal symbolicum (символическое животное). Именно так мы сможем обозначить его специфическое отличие, а тем самым и понять новый путь, открытый человеку, — путь цивилизации. <…> (С. 471-472)