Этика англоязычного межкультурного общения

На протяжении многих тысячелетий, фактически вплоть до самого последнего времени, народы разделяло земное многоязычие. Несмотря на постоянные межкультурно-языковые контакты, народы жили в значительной информационной изоляции друг от друга. В рамках каждого отдельного культурно-языкового общества формировались свои этические нормы отношения людей друг к другу, которые находили соответствующее отражение в языке. Расстояние и языковые барьеры, сравнительно медленный темп культурно-языковых контактов все это делало проблему этических норм вербальных контактов землян в глобальном масштабе несущественной.

Ситуация изменилась в XX веке. Радио и телеграф, телевидение и компьютер сделали некогда необъятный земной шар достаточно ограниченным жизненным пространством, в пределах которого народы все больше и больше зависят друг от друга, все чаще вступают в контакт друг с другом, все больше и больше узнают друг от друга. Появление в конце XX единого языка мирового общения – английского – поставило задачу создания общечеловеческих норм языкового общения, прежде всего в рамках АЯМО.

Стало необходимым проявлять предельную деликатность в языковых межкультурных контактах, в особенности по отношению к малым народам, особенно чувствительным в своем национальном самоутверждении. Всякая бестактность по отношению к какой-либо нации воспринимается сейчас горазда болезненнее, чем в прошлом, в силу осведомленности всех землян, которые практически мгновенно узнают о всех наиболее значимых событиях на планете.

Многовековые межкультурно-языковые контакты выражаются, в частности, в накоплении в словаре языка межкультурного общения ксенонимов, выражающих различные элементы этикета общения внешних культур:

arigato (Japanese) thank you (RHD);

аиf Wiedersehen(German) goodbye (WNWD);

ciao (Italian) interjan informal expression of greeting or farewell (WNWD);

shalom (Jewish) salutation at meeting or parting (OEED);

voila (French)interj behold, there it is (WNWD).

Например:

[Italian billionaire Raul Gardini] committed suicide last summer. Mama mia! (Newsweek 08.08.1994)

«Allahu akbar! Allahu akbar! Allahu akbar!» the call begins. Mesmerized, the Tajiks as one man ... raise their hands in the traditional Muslim posture of worship (Time 26.02.1990).

В англоязычных текстах встречаются также и элементы русскокультурного разговорного этикета:

As the Soviets say, Khorosho! (Great!) (Time 11.04.1990).

Oh, David! Privet! Greetings! How are you? (Shipler).

Bozhe moi, how can I possibly explain ... (Wilson).

Особенно часто иностранцы описывают обычай русских кричать на свадьбе «Горько!» Видимо, он им кажется очень романтичным и экзотическим:

The poor newlyweds were constantly badgered by cries of ‘gor’ko, gor’ko’ (bitter, bitter) meaning ‘life is bitter, give us something sweet’. This is a call for the young couple to rise and kiss to lusty cheers from their friends (Smith, 1976).

«Gorko, gotko» («bitter, bitter») – the table resounds with the traditional cry. Darya and her groom respond with the customary kisses to Sweeten the event (Davidow, 1986, p.78).

[Some wedding parties] proceed directly to their own celebration, which usually consists of plenty of food, drink anddancing. This is punctuated by cries of ‘Gor’ko, gor’ko’ (‘Bitter, bitter’) to which the couple must respond by kissing until the atmosphere is deemed sweet enough for them to stop (CamEnc, 1994).

Сами того не подозревая, овладевая языком межкультурного общения, мы овладеваем элементами десятков языков народов мира. Мы можем приветствовать, прощаться, выражать благодарность на самых различных языках. Так что название пьесы Нонны Слепаковой «Бонжур, мсье Перро!», хотя на поверхности и является русскоязычным, фактически – это ассимилированный французский язык, соединение трех ксенонимов-франкизмов в русском языке в одно предложение.

Важнейшей составной частью межкультурного общения является соблюдение этики контактирующих разнокультурных лиц и целых групп. Известно, что во второй половине XX века, в особенности в его последней четверти, проблемы языковой этики стали предметом повышенного внимания со стороны некоторых групп населения, прежде всего со стороны членов феминистского движения, некоторых этнических групп, лиц нестандартной сексуальной ориентации, лиц с физическими отклонениями от нормы. Остановимся на наиболее характерных случаях необходимости соблюдения этики в англоязычных межкультурно-языковых контактах.

Названия стран и этнонимы. Очевидно, что народы надо называть гак, чтобы это не вызывало с их стороны ни возражений, ни обид. Обычно наиболее приемлемым наименованием оказывается именно то, которое используется самим народом, т.е. самоназвание (self-appellation): «Люди сами решают, как бы им хотелось, чтобы их называли. Правильным названием отдельных лиц и целых народов следует считать то, которое они сами используют» (Maggio).

В практике межкультурного общении это требование обычно соблюдается с помощью непосредственного заимствования самоназвания. Если в практику межкультурного общения вошло значительно ассимилированное заимствование-ксеноним или, что случается реже, в качестве ксенонима-этнонима вообще используется другое слово, справочные пособия, как правило, приводят и самоназвание, поскольку именно оно в конечном счете и выполняет функцию обозначения-эталона. Например, в БЭС:

грузины (самоназвание – картвели);

финны (самоназвание – суомалайсет)…

Формирование группы ксенонимов-этнонимов в словаре английского языка мирового общения особенно наглядно проявляется на материале российского многоэтнического сообщества, Тик, автор словаря этнонимов СССР Р. Уиксман, в очередной роз отдавая должное большому количеству народов, населяющих этот регион («свыше 200 народностей проживает только на Северном Кавказе»), отмечает: «...Отсутствуют стандартизированные названия большей части народов; чаще всего западные ученые используют переводной, нередко исковерканный вариант, являющийся модификацией русскоязычного этнонима» (Wixman). Следует обратить внимание на точную формулировку автора в отношении изуродованных, деформированных («mutilated») русизмов, а ведь это можно сказать в приложении к русизмам-ксенонимам различных тематических групп. Между тем в ходе межкультурно-языковых контактов постоянно приходится упоминать десятки этнонимов, например:

The following nationalities of the North, Siberia and the Far East, who make their living predominantly from this form of livestock-raising, arc mentioned in Soviet writings (the order is that of their numbers): Nentsy, Evenki, Khanty, Chukchi, Eveny, Nanaitsy, Mansy, Koryaki, Dolgany, Nivkhi, Sel’kupu, Ul’tsy, Saamy, Udegeitsy, Itelmeny, Yety, Orechi, Nganasany, Yukagiry, Negidal’tsy (H. Liely // Soviet Studies, 1979. Vol. XXXI. No.3).

Во многих случаях ксеноним приходит в язык межкультурного общения не непосредственно из языка внешней культуры, а из языка-посредника, что всегда создает благоприятную почву для графической (да и фонетической) деформации. О жизни многих малых народов мы зачастую узнаем из какого-либо более доступного языка. Обычно это языки международного общения, которые становятся языками огромного банка информации обо всей земной цивилизации. Бесспорным лидером этих языков сейчас является английский язык, но было бы неверно игнорировать роль и других международных языков в этом процессе. Такие влиятельные языки, как французский, испанский, китайский, русский, арабский и ряд других, выполняют, в большей или меньшей мере, роль языковых лидеров в своем регионе и служат тем каналом, через который в английский язык поступает из этого региона разнообразная информация, в том числе и о региональных культурах.

Из языков международного общения второго плана в английский язык и поступают многие ксенонимы-этнонимы. Одним из таких языков является русский. В советский период его влияние охватывало несколько бóльший регион, нежели сейчас, и многие наименования элементов культур союзных республик поступали в английский язык через русский язык в русифицированном варианте. С распадом СССР на карте появился целый ряд молодых государств. Для молодой страны характерно остро развитое чувство национального самоутверждения, балансирующее на грани национализма. Причем это самоутверждение обычно начинается с языка, в частности, с желания самоутвердиться в наиболее коммуникативно и социально значимых идионимах, в первую очередь в именах людей и топонимике. Всякое нарушение такого подхода, искажение самоназваний воспринимаются очень болезненно.

Отступления от самоназвания допустимы до тех пор, пока они не вызывают конфликтной ситуации. Скажем, после распада СССР многие народы как вновь возникших государств, так и в рамках новой России, приняли новые или несколько изменили старые названия своих политических образований: Беларусь, Кыргызстан, Мари Эль, Молдова, Саха (Якутия), Татарстан. Первое время в русском языке все эти термины имели хождение, потом было решено вернуться к традиционным названиям отделившихся от России республик – Киргизия, Белоруссия, Молдавия, хотя целый ряд внутрироссийских нововведений был принят, в том числе и Татарстан, и Башкортостан, и Саха (последнее название часто идет вместе со старым: Саха-Якутия.

Однако для англоязычного описания нашего евразийского региона важно то, что английский язык, уважая волю молодых республик, принял все нововведения. А это значит, что эту традицию следует учитывать при упоминании государств СНГ: Belarus, Kyrgyzstan и др. Вместе с тем не всегда ясно, каким образом передавать соответствующий этимон. Скажем, параллельно новому топониму – Moldova – вошло в обращение и наименование народа – Moldovan. А как теперь называть по-английски белорусов, пока неясно.

На протяжении длительного периода вхождения Белоруссии в состав России, а после 1917 года в СССР, широкая общественность этой страны была мало озабочена тем, как ее называют в англоязычных публикациях. До Октябрьской революции эту функцию выполняла калька – While Russia(n). С появлением «белых» во время гражданской войны в России, которых в англоязычных публикациях, естественно, стали называть White Russians, это словосочетание стало двусмысленным, поскольку из контекста не всегда было ясно, придается ли ему этническое или политическое значение. Двусмысленность была снята с помощью заимствованного (через русский язык) этнонима: белорус → B(y)elorussian, и на протяжении всего советского периода этот вариант этнонима оказывался приемлемым.

После распада СССР Белоруссия приняла в качестве официального названия слово «Беларусь», и пока еще нет полной ясности в отношении этнонима. Казалось бы, логично было использовать слово Belarusians, однако в современных англоязычных публикациях пока что используется несколько странный компромисс старого и нового названий – Belarussians. Рекомендацию в таких случаях давать трудно, но первый вариант представляется предпочтительным: подобно тому, как феминистки возражают против морфемы MAN в словах типа spokesman, chairman, mankind, могут найтись и в Беларуси противники введения в англоязычный вариант своего этнонима компонента RUSSIAN.

Названия стран и народов нередко по различным причинам приходится изменять, чаще всего инициатива исходит от самих народов, которые находят используемый вариант либо неточным, либо вообще уничижительным. Деятельность человека в этом направлении (то, что лингвисты называют языковым планированием) является лучшим доказательством того, что разумное вторжение человека в языковой процесс не только возможно, но и нужно.

Примером удачного вторжения человека в языковой процесс может служить устаревшее название народа «саами» – «самоед». По вполне понятным причинам стало необходимым отказаться от этого этнонима. Было решено использовать самоназвание – «саами». К этому времени в лингвистике, однако, уже существовал термин «самоедские языки». Отказываться от термина, вошедшего во все лингвистические пособия, было сложно. Был найден тактичный компромисс: по предложению Г.Н. Панфилова в 1938 году группу «самоедских» языков было решено наименовать языками «самодийскими». Были изменены и названия ряда других народов: «вотяки» стали называться «удмуртами», «черемисы» – «марийцами», «тунгусы» – «эвенками», «вогулы» теперь известны как «манси».

Западные лексикографы не всегда поспевают за всеми этими изменениями. В англоязычных словарях, например, все еще присутствует этноним Samoyed (и уже даже появилась порода собак Samoyed, не имеющая к России никакого отношения и поражающая русских своим названием). Все англоязычные словари включают в свой словник архаичный этноним Circassian, хотя в настоящее время даже более правильный вариант, Cherkes, следует считать устарелым (правильный этимон – Adyge). Авторитетный словарь Oxford Encyclopedic English Dictionary 1991 года все еще включает устаревшее название эвенков – Tungus. В других случаях, правда, лексикографы уже внесли соответствующие изменения, и в словарях мы находим этнонимы Mari, Mansi, Udmurt.

Если англоязычным изданиям приходится успевать за изменениями в российском регионе, то теперь и россиянам необходимо внимательно следить за изменениями в англоязычной ксенонимической лексике, ориентированной на бывшие советские республики. Например, в 1990-х годах западные телеграфные англоязычные агентства при упоминании Казахстана стали использовать написание «Kazakhstan», а коренное население соответственно стали называть Kazak, хотя ранее в самых авторитетных изданиях это была транслитерация русского наименования этой страны – «Kazakhstan» (см., например, Cambridge Encyclopedia of Russia, 1994, где редакторы используют только варианты Kazakh и Kazakhstan). Видимо, в данном случае за образец берется уже не русскоязычное наименование страны (и, соответственно народа), а заимствуется этноним непосредственно из казахского языка. И хотя слово Kazak, даже в латинском написании, в значении «казах» звучит непривычно, если это поддерживаться будет поддерживаться самим Казахстаном, с этим ксенонимом придется согласиться.

Совершенно недопустимо употребление оскорбительных для народов и социальных групп кличек и двусмысленных наименований (Dago, Nigger/Negro, Yid, Kike, Pollack, Chicano...). Об этой стороне этики международных англоязычных контактов, пожалуй, более всего сказано в англистике на материале народов, с которыми англосаксам чаще всего приходится сталкиваться. Кстати, следует признать, что и в рамках русскоязычного межкультурного общения нам также пора отказаться от слова «негр», поскольку оно звучит для тех, кто себя относит к этой группе землян (и понимает русский язык), оскорбительно.

Многие этнонимы получили негативные, порою оскорбительные для народов переосмысления, которых следует избегать:

mongol 3. (often offens) suffering from Down’s syndrome (OEED);

Tartar – a violent-tempered or intractable person (OEED).

Сейчас рекомендуется всячески избегать идиоматических выражений, включающих в себя этнонимы (их особенно много с упоминанием ближайших соседей англичан – French, Dutch, Irish, Scottish), если они могут быть расценены как оскорбительные, даже если речь идет о библейском тексте:

Can the Ethiopian change his skin? (Jeremiah 13:23)

He случайно R. Maggio, например, в своем словаре сопровождает выражение Chinaman’s chance пояснением: «racist as well as sexist».

В России очень чисто упоминается Кавказ и его жители, и трудно обойтись без прилагательного «кавказский» в самых различных ситуациях общения. При этом, однако, необходимо учитывать, что номинация Caucasian в английском языке уже «занята», причем совсем в другом значении – для обозначения лиц белой расы:

Caucasian I. of or relating to the White or light-skinned division of mankind; 2. of or relating to the Caucasus (OEED).

Вот характерный пример использования этого слова в современном тексте:

«We’ve got to have affirmative action. Otherwise, the whole freshman class will be composed of Caucasians and Asians», said Bud Travers, a dapper, middle-aged senior official at Berkeley... (D’Souza).

Между тем сам Кавказ очень мало известен за рубежом, и именно на этом основании при показе на Западе российского фильма «Кавказский пленник» там сочли, что переводной вариант – The Caucasian Prisoner – неприемлем, и фильм был показан под названием The Prisoner of the Mountains.

Становится нежелательным делать самые, казалось бы, невинные высказывания, затрагивающие тот или иной народ или регион, если это может задеть его жителей, В частности, Сибирь в представлении англоязычных – это Богом забытое место, использующееся (и сейчас) для тюрем и ссылок:

Siberia – a region of the USSR in northern Asia, forming the largest part of the RSFSR. It has long been used as a place of exile for offenders (OEED).

Once or twice every decade, a kid phenomenon sweeps the country. [...] Now it’s Power Rangers, as any parent not living in Siberia knows. (Newsweek 08.08.1994)

Сами сибиряки вряд ли согласятся с такой трактовкой, поэтому и это значение слова Siberian в наше время следует считать некорректным.

Политически мотивированная вариативность топонимики. Вариативность в топонимике АЯМО может объясняться исключительно лингвистическими факторами. Так, российский город Архангельск исторически получил в АЯМО название в виде кальки, и до сих пор даже самые последние словари отдают предпочтение варианту Archangel. В частности, словарь OEED, изданный в 1991 году, не включает в свой словник самоназвание Arkhangel’sk даже в качестве второстепенного наименования. Между тем в современных англоязычных публикациях последнее все более решительно вытесняет кальку.

Впрочем, использование кальки вместо заимствования в данном случае вряд ли может вызвать какой-либо политический конфликт в англо-русских отношениях. Другое дело, когда вариативность названия несет в себе политическую значимость. Дело в том, что каждое географические наименование – это не только языковая единица, которая используется как средство идентификации данной точки планеты Земля, но и, одновременно, указание на национальную принадлежность этого географического объекта. Не случайно, как показывает история, завоевания нередко сопровождаются сплошным изменением топонимики завоеванной территория. Там же, где на одной и той же местности сталкиваются политико-экономические интересы двух и более государств, возможно сосуществование различных наименований. Народы многих многонациональных районов земного шара уже привыкли к тому, что одно и то же географическое название может иметь целый ряд вариантов – у каждого народа свое:

The Danube, which is Europe’s second longest river, is known as the Donau in Germany and Austria, Dunaj in Czechoslovakia, Duna in Hungary, and Dunarea in Romania (OEED Danube).

Выбор того или иного варианта может иметь очень важное политическое значение. Есть, например, острова на юго-западе Атлантического океана, которые в наших справочниках и на наших картах называются «Фолклендские (Мальвинские) острова (Falkland Islands, Islas Malvinas)» (БЭС). Великобритания считает эти острова своими и, естественно, использует только первое название – Falkland Islands. В 1982 году между Великобританией и Аргентиной вспыхнул сооруженный конфликт из-за этих островов, на которые претендует Аргентина, называя их, конечно, только lslas Malvinas.

Если обратиться к советским газетам этого периода, то можно увидеть любопытные политические маневры. Сначала СССР принял сторону Аргентины, и острова упоминались только под названием «Мальвинские». Потом политическая линия страны претерпела изменение, и острова стали называться «Фолклендскими». По окончании этого конфликта наши политики сочли целесообразным вернуться к изначальному компромиссному варианту – Фолклендские (Мальвинские) острова: британскому варианту отдается предпочтение, однако, на всякий случай, в качестве жеста в сторону Аргентины (Бог знает, что может в будущем случиться!), сохраняется, пусть даже в скобках, и аргентинский вариант. Признание того или иного топонима является одновременно признанием прав, политических или, по крайней мере, моральных на данный географический объект. А это уже выходит за рамки чисто этические.

Деликатная ситуация наблюдается и в случае такого известного исторического события, как Ледовое побоище. Каждый российский школьник знает, что оно произошло в 1242 году на Чудском озере. В традициях западной истории, однако, этот факт освещается иначе:

Thus both his [Alexander Nevsky] battles, against the Swedes at the mouth of the Neva and against the Teutonic Knights on theice of LakePeipus... (CamEnc, 1982).

1242 – Nevsky defeats Teutonic Knights on the ice of Lake Peipus. (Fodor’89)

Как видим, используется другой вариант названия озера – Peipus Lake. Очевидно, что ни один россиянин, описывающий эта события на английском языке, не прибегнет к этому названию, а будет вести речь о Chudskoe Lake, хотя, в зависимости от специфики коммуникативной ситуации, и может оказаться целесообразным в скобках дать и западный вариант названия этого озера.

Составители второго издания Cambridge Encyclopedia of Russia, -вышедшего в 1994 году, т.е. сразу же после распада СССР, были, безусловно, в затруднении: им приходилось решать многие топо-ксенонимические проблемы языка межкультурного общения в момент, когда новый политический баланс региона бывшего СССР только начинал складываться. В результате редакторами было принято решение все украинские города называть только украинскими названиями. В результате Khar’kov первого издания превратился в Khar’kiv, a L’vov – в L’viv. Между тем опыт сосуществования многих народов говорит о том, что очень часто во имя поддержания политического баланса в международных контактах желательно сохранять практически не очень удобное, однако политически более приемлемое сосуществование двух и более названий одного и того же географического объекта. Хорошо известно, что город Львов находится на пересечении политических интересов разных стран, и его название существует у разных народов в различных вариантах:

...L’vov(L’vivhi Ukrainian, Lwów in Polish, Lemberg in German– travellers who know Europe east of the Rhine will be aware that most larger towns are known by different names in different languages)... (Fodor’89).

Напомним еще раз, что для вновь возникших государств всякое покушение на их авторитет и независимость (пусть даже и мнимое) воспринимается болезненно. В этих условиях наличие второго «н» в русскоязычном написании названия эстонской столицы для самих эстонцев становится принципиальным, а казахи утверждают, что их бывшую столицу следует называть не «Алма-Ата», а «Алматы». Русский язык на современном этапе сделал выбор в пользу традиционного названия, но в англоязычных публикациях было принято новое название, и эту практику необходимо поддерживать и в российских англоязычных публикациях Примет ли русский язык украинские варианты названий таких городов, как Харьков и Львов, сказать трудно. Опыт показывает, что труднее всего расстаться с инокультурными терминами, прочно укоренившимися в нашей языковой практике, например: Техас, Гейне, Лейпциг.

Политическая корректность названий стран. Трудно разрешимая этическая проблема межкультурного общения возникает в связи с тем, что многие страны названы политически некорректно, по имени какой-либо одной, обычно наиболее многочисленной доминирующей нации – Франция, Испания, Италия, Польша, Венгрия, Румыния и т.д. Исторически такие названия сложились в период формирования государств, созданных усилиями именно нации-доминанты. Естественно, что все граждане этих стран автоматически подпадают под это название, соответственно: француз, испанец, итальянец, поляк, венгр, румын:

ITALIAN – la. a native or national of Italy. lb. a person of Italian descent (OEED).

Как известно, моноэтнических стран сейчас не существует. В результате в современном космополитическом мире уже стало привычным, когда, скажем, спортивный комментатор говорит о победе француженки, а на экране крупным планом появляется изображение чернокожей спортсменки. Между тем достаточно обратиться к любому справочному пособию, чтобы обнаружить, что «французы» – это «народ, основное население Франции» (БЭС), В результате, строго говоря, наименования этого типа следует рассматривать в двух значениях: (1) наименование «основного» населения страны; (2) наименования граждан (подданных) данной страны.

С этой точки зрении в выигрышном, положении находятся страны с нейтральным (с этической точки зрения) названием – Австралия, Египет, Израиль, Казахстан, Канада, Нидерланды, Новая Зеландия и другие. Скажем, название «австралиец», «канадец» или «новозеландец» одинаково приемлемо для лиц с русскими, немецкими, африканскими или англосаксонскими корнями.

Проблема политически приемлемого англоязычного варианта обозначения граждан новой России сейчас стоит очень остро. Лингвистически проблема этики названия граждан России решается довольно просто благодаря тому, что в современном русском языке слова «русский» и «россиянин» воспринимаются не как синонимы, а как два различных понятия. Первое – обозначает представителя наиболее многочисленного этноса России, в то время как второе воспринимается как нейтральное наименование всех граждан России, независимо от национальности, и поэтому очень удобно в плане своей политической корректности.

В английском языке, однако, одно и то же слово – Russian – покрывает оба понятия: «русский» и «россиянин». В результате, когда речь идет, скажем, о российском министре иностранных дел, российском бюджете или гражданах России, арестованных за рубежом за преступные действия, все они, независимо от их истинной национальности, упоминание которой, кстати, зачастую бывает неуместным, в англоязычных текстах превращаются в Russians – Russian Minister of Defense, Russian budget, Russian mafia, Russian prostitutes.

Можно предположить, что со временем может быть заимствовано слово «россияне», например в форме Rossian, однако окончательное решение здесь может принять только непосредственно языковая практика. В настоящее время чаше всего используется вариант Russia’s Minister of Defense.

Транслитерация и этика АЯМО. В некоторых ситуациях транслитерация становится средством национального самоутверждения. Это характерно обычно для молодых государств, которые используют язык как один из способов своего государственного самоутверждения. Сам выбор системы письма нередко определяется политическими соображениями. Достаточно вспомнить, что после распада СССР некоторые народы отказались от русского алфавита и перешли на латинский алфавит (например, Молдова, Азербайджан, среднеазиатские республики, Чечня). Так, в частности, для молдаван, язык которых близок румынскому, выбор между латинским и кирилловским алфавитами находится в тесной связи с политической ориентацией страны. Характерно и то, что после обретения Украиной независимости в англоязычных текстах стали использовать нехарактерную для русскоязычных текстов транслитерацию некоторых букв, например, использование латинской буквы h в украинской фамилии Hromada. В транслитерации русизмов эта буква используется только в сочетании с буквой k в качестве соответствия букве х: Khabarovsk, Palekh, Sholokhov.

Этикет обращения в межкультурных контактах. Частью этикета межкультурного общения следует считать обращение. Обращение – это способ вербального установления контакта в процессе языкового общения с учетом социального статуса говорящих и специфики коммуникативной ситуации. Различные культурно-языковые коллективы создали различные системы обращений, которые лишь отчасти пересекаются друг с другом Проблему обращения обычно рассматривают в рамках конкретной культуры. Это характерно и для существующих британских и американских толковых словарей, которые объясняют традиции обращения, принятые в Великобритании и США. Традиция англоязычного межкультурного общения еще не сложилась, однако словарь межкультурного общения уже содержит элементы обращения некоторых иноязычных культур:

Frau(often as a title) a married or widowed German woman (OEED);

signora – a title or form of address used of or to an Italian-speaking married woman, corresponding to Mrs or madam (OEED);

Madame (pl. Mesdames) – a title or form of address used of or to a French speaking woman, corresponding to Mrs or madam (OEED);

Mademoiselle – a title or form of address used of or to an unmarried French speaking woman, corresponding to Miss or madam (OEED).

Примеры употребления подобных слов-обращений (опять же в случае наиболее знакомых англоязычному миру культур) достаточно распространены и тривиальны:

«Here comes the first one», and it was Don Benito Garcia... (Hemingway. For Whom the Bell Tolls).

Вот интересный пример англоязычного описания смешанной в своей культурной ориентации ситуации: место действия – Германия (сейчас Danzig – это польский город Gdansk). Об этом, кстати, мы узнаем уже из первых строк этого небольшого рассказа из книги о Холокосте:

Near the city of Danzig lived a well-to-do Hasidic rabbi, scion of prominent Hasidic dynasties. [...] Over the years the rabbi became acquainted with many of his fellow townspeople ... and would always greet them by their proper title and name.

Near the outskirts of town, in the fields, he would exchange greetings with Herr Müller, a Polish Volksdeutsche (ethnic German). «Good morning, Herr Muller!» the rabbi would hasten to greet the man who worked in the fields. «Good morning, Herr Rabbiner!» would come the response with a good-natured smile (Eliach, p. 109).

Межкультурно-языковой контакт, который в реальной действительности осуществлялся на немецком языке, передается с помощью английского языка. Текст насыщен ксенонимами (Danzig, Hasidic, rabbi, Herr, Polish, Volksdeutsche, German, Rabbiner), из которых лишь один лежит за пределами словаря ксенонимической лексики АЯМО – Rabbiner, фактически немецкоязычный ксеноним. Текст включает в себя и этикет обращения немецкой культуры, при этом и перелается обращение на немецком языке к раввину.

До революции в России существовала довольно сложная система обращения, в основе которой лежали петровская «Табель о рангах». В практике англоязычного межкультурного общения в приложении к русской культуре обращение «сударь/сударыня/судари» практически не встречается, а более распространенное обращение «господин/госпожа/господа», которое в 1990-х голах стало возвращаться в жизнь, обычно заимствуется:

If the gospodin does not mind a little fresh air... (Reed).

‘At all the meetings I attended,’ said the official, ‘it was always «Gospodin President’ (Mr. President) and «Mr. General Secretary» (Newsweek 21.12.1987).

This excellent shop, owned by the enterprising and congenial GospodinAlexeev, also has an exhibition room... (Moscow Times Weekend 30.04.1994).

Обращения в соответствии с петровской «Табелью о рангах» обычно передаются с помощью аналогов, которые, однако, не обеспечивают точность описания иерархии обращения:

классы 1-2 высокопревосходительство – (ORED) title of officers and civil servants of the first and second class your Excellency;

классы 3-4 превосходительство – (ORED) title your Excellency;

класс 5 высокородие – [ORED] title of civil servants of the fifth class your Honour/Worship;

классы 6-8 высокоблагородие – (ORED) title of civil servants of the eight to the sixth classes and of officers from the rank of major to that of colonel your Honour/Worship;

классы 9-14 благородие – (ORED) term of address to officers of rank up to and including that of captain your Honour.

Приведенные аналоги Оксфордского словаря фактически повторяют не очень четкую схему, предложенную российским словарем А.И. Смирницкого и отражают ущербность такого подхода. В частности, «your Excellency» фигурирует в качестве соответствия русского обращения к членам 1-2 и 3-4 классов, а для всех остальных предлагается оборот «your Honour». He случайно авторы текстов нередко прибегают к даже не очень удобным «варваристическим» заимствованиям:

«Vashe prevoskhoditelstvo – Your Excellency» – he stammered... (Reed).

Этот пример еще раз показывает преимущество сочетания доступного широкой аудитории аналога с заимствованием.

В англоязычном словаре межкультурного общения русских обращений практически нет. Словари иностранных слов, правда, отмечают русизм «господин»:

gospodin address «gentleman; master; sir, mister» (DFT gospodin).

Бóльшую известность приобрело советское обращение «товарищ»:

In the Russian Revolution the great word is ‘Comrade’ – tovarishch (Williams 1973).

Это «демократическое» обращение было призвано заменить все классовые обращения капиталистической России. Данный русизм фиксируется лексикографами:

tovarish (also tovarich)– (in the USSR) comrade (especially as a form of address) (OEED).

Впрочем, в англоязычных текстах, ориентированных в сферу советской культуры, гораздо чаще использовался аналог обращения «товарищ» – comrade, который, однако, приобрел характерные коннотации эпохи холодной войны:

«a member of the Communist party or someone with strongly leftist views» (RHD).

Этим обращением злоупотребляли авторы художественных произведений о Советской России, в которых этот штамп был одним из способов внесения в текст элемента местного колорита.

По странному стечению обстоятельств это обращение, вышедшее из неофициальной сферы вскоре после революции, закрепилось в практике преподавания английского языка. Поскольку в английском языке это слово используется в качестве обращения друг к другу членов коммунистической и рабочей партий, использование этого слова в процессе обучения английскому языку создавало впечатление у иностранцев, посещавших такие уроки, словно они присутствуют на партийном собрании. Учебники, например, давали такие диалоги:

Our teacher is Comrade Pavlova. Where are Comrade Panina and tile monitor of group number three? (Т.И. Матюшкина-Герке и др., 1968).

Советская идеология упразднила весь дореволюционный набор социальной дифференциации системы обращения, но осталась знаменитая русская триада ФИО – фамилия – имя - отчество – с бесчисленными вариантами двух последних компонентов триады, которые буквально ставят в тупик иностранцев, принимающихся за чтение русских романов в оригинале и впоследствии пишущих о «большом количестве персонажей, у каждого из которых тройное имя (triple-barreled Russian names), отягощенное к тому же запутанным множеством уменьшительных и ласкательных суффиксов (a confusing variety of diminutives and endearments)» (Denis Ogden, Morning Star 28.09.1972).

Русская триада обращения позволяет передать самые тонкие оттенки социальных различий:

...in the discussion I sorted out some of the mystery of Russian names, [...] The readers of Russian novels will be aware of thisconfusion into which this throws the foreigner... (Cusack).

В англоязычных текстах, посвященных русской культуре, русское имя и отчество нередко используются в стилистических целях. В данном прекрасном переводе «Конька-Горбунка», например, намеренно сохраняется специфика оригинала:

«Greetings, gracious Moon Moonovich,

I’m lvanushka Petrovich

And from countries far away

Greetings I bring you today».

«Seat yourself, Ivan Petrovich».

Murmured gracious Moon Moonovich

(Ershov, The Little Humpbacked Horse, p.76).

Отсутствие общепринятых этических норм АЯМО затрудняет межкультурные контакты. Упрощение привычных для человека этических норм общения с учетом их социального статуса, нарушение норм вежливости при обращении друг к другу вызывают недовольство даже в рамках одного языкового коллектива. Так, известный английский писатель Э. Во (Evelyn Waugh) как-то признался: «Что в Америке ужасно, так это фамильярность» (Time 07.12.1992).

Иностранные студенты американских вузов выражают несогласие с американской моделью отношений «преподаватель - студент», которую они вынуждены принимать: «Те, кто использует в общении New Englishes, неохотно используют имена (first names) при общении с теми, кого они плохо знают. Опыт их родной культуры учит относиться с уважением к лицам с высоким социальным положением, к старшим и незнакомым. Им кажется грубым обращение к начальнику или преподавателю по имени Bill, Магу или Betty» (Platt et al).

Подобные жалобы мы находим и в романе Владимира Набокова «Пнин»:

In the beginning Pnin was greatly embarrassed by the ease with which first names were bandied about in America: after a single party, with an iceberg in a drop of whisky to start and with a lot of whisky in a little tap water to finish, you were supposed to call a grey-tempered stranger ‘Jim’, while he called you ‘Tim’ for ever end ever. If you forgot and called him next morning Professor Everett (his real name to you) it was (for him) a horrible insult. In reviewing his Russian friends throughout Europe and the United States, Timofey Pahlch could esily count at least sixty dear people whom he had intimately known since, say, 1920, and whom he never called anything but Vadim Vadimich, Ivan Hristoforovich, or Samuil Izrailevich, as the case might be, and who called him by his name and patronymic with the same effusive sympathy, over a strong handshake, whenever they met: «Ah, Timoley Pahlch! Nu kak? (Wellhow?) (Nabokov. Pnin).

Иностранцы, в частности, хорошо знакомые с нормами русской культуры, уже давно обратили внимание на роль отчества в системе русского обращения и непременно передают его в своих описаниях России:

Andrei Dmilrievich, as Russians call him, using his first name and patronymic, was drinking tea... (Smith, 1979).

Respectfully, pupils address their teacher as Aleksei Grigoryevich, using his first name and patronymic (Time 23.06.1980).

Следует отметить, что иностранные корреспонденты, владеющие русским языком, в период перестройки первыми почувствовали преимущество обращения по имени-отчеству, с которым можно обратиться даже к президенту, избегая тем самым официального обращения «господин президент».

Ассимиляция имени. Имя нередко является указанием на культурную, принадлежность его носителя. «Джон» – это англичанин, «Иоганн» - немец, «Жан» – француз и т.д. Об этом, в частности, пишет Джон Лайонз: «Англичанина по имени Джеймс (James) обычно и во Франции будут называть не Jacques, a James: сама английская сущность его имени (the very Englishness of his name) составляет часть этого имени» (Semantics).

Ассимиляция имени, т.е. подгонка иноязычных традиций наименования людей под нормы данного языка, характерна для всех культур и языков. Ассимиляция в этом плане прямо противоположна культурно-языковой лояльности, при этом имя человека выполняет функцию своего рода национального паспорта. Человека, к