Основы инсценирования литературного материала

Рассматривая художественный литературный материал как вид искусства, необходимо понять и осмыслить последнее как новую эмоционально-образную реальность. В этой связи литература представляет собой запись смещения действительности под воздействием силы, явленной в качестве энергии чувств. Сила и символ - вот два понятия, лежащие в основании литературы как вида искусства.

Литературный материал представляет собой документальный объект внимания сценариста, удовлетворяющий условиям, необходимым для его перевода на язык драматургии. В свою очередь, драматургически преобразованный литературный материал может явиться художественной основой или фрагментом театрализованного праздника и обряда, либо послужить сценарием театрализованного представления в целом. Выбор литературного материала диктуется темой театрализованного действа и художественными достоинствами литературного произведения, способствующими наиболее полному и глубокому эмоциональному воздействию на аудиторию.

Таким образом, сценаристу предстоит проделать достаточно большую творческую работу по инсценированию избранного литературного материала. Он в этом случае объединяет в себе две ипостаси: одновременно является приемником, который воспринимает эстетическую и смысловую информацию, заключенную в литературном материале, и ее ретранслятором на будущую аудиторию.

Для преобразования литературного материала в драматургическую форму необходимо прежде всего провести его углубленный анализ. Во-первых, определить и сформулировать тему произведения, отвечающую на вопрос "о чем рассказывает или говорит автор в данном литературном произведении?" Формулируя тему, сценарист тем самым формулирует проблему, стоящую перед автором произведения. Во-вторых, определив и сформулировав тему, сценарист приступает к определению и формулированию идеи произведения, отвечающей на вопрос "что хотел сказать автор, поднимая и воплощая в художественный образ ту или иную проблему?" Задача сценариста - проникнуться теми чувствами и мыслями, которые владели автором при создании литературного произведения, и обозначить их для себя конкретно и полно.

Сформулировав авторскую идею, сценарист определяет жанр произведения, который соответствует определенной тональности и настроению произведения в целом.

Литературный материал должен быть драматургичен, т.е. в нем должны наличествовать, по крайней мере, две составляющие - ситуация и конфликт, при этом событие подразумевается и может быть домыслено. Определив драматургичность произведения, сценарист приступает к непосредственной его драматургизации.

В процессе драматургизации (инсценирования) используется сюжет произведения как структурная основа и последовательность событий, реализуемых в порядок следования эпизодов, драматургических модулей и определяющих архитектонику сценария. Фабула как развитие и раскрытие событий сюжета находит свое выражение в композиции сценария, обусловливающей развитие конфликта до его разрешения, т.е. события. При этом вся описательно-повествовательная сторона произведения опускается либо дается в ремарках. Сохраняется лишь прямая речь в диалогах и монологах действующих лиц в необходимых сценаристу пределах.

Следует различать инсценировку того или иного литературного произведения и сценарий, созданный по мотивам литературного произведения.

Для наглядности возьмем в качестве исходного литературного материала рассказ В. Дорошевича "Гамлет", а в качестве конечного результата преобразования этого литературного материала в драматургический -инсценировку "Быть или не быть".

В. Дорошевич

ГАМЛЕТ

Мистер Крэг сидел верхом на стуле, смотрел куда-то в одну точку и говорил, словно ронял крупный жемчуг на серебряное блюдо:

- Что такое "Гамлет"? Достаточно только прочитать заглавие: "Гамлет"! Не "Гамлет и Офелия", не "Гамлет и король". А просто: "Трагедия о Гамлете, принце датском". "Гамлет" -это Гамлет!

- Мне это понятно! - сказал г-н Немирович-Данченко.

- Все остальное не важно. Вздор. Больше! Всех остальных даже не существует!

- Да и зачем бы им было и существовать! - пожал плечами г-н Немирович-Данченко.

- Да, но все-таки в афише... - попробовал было заметить г-н Вишневский.

- Ах, оставьте вы, пожалуйста, голубчик, с вашей афишей! Афишу можно заказать какую угодно.

- Слушайте! Слушайте! - захлебнулся г-н Станиславский.

- Гамлет страдает. Гамлет болен душой! - продолжал г-н Крэг, смотря куда-то в одну точку и говоря, как лунатик. - Офелия, королева, король, Полоний, может быть, они вовсе не таковы. Может быть, их вовсе нет. Может, они такие же тени, как тень отца.

- Натурально, тени! - пожал плечами г-н Немирович-Данченко.

- Видения. Фантазия. Бред его больной души. Так и надо ставить. Один Гамлет. Все остальное так, тень! Не то есть, не то нет. Декораций никаких.

Так! Одни контуры. Может быть, и Эльсинора нет. Одно воображение Гамлета.

- Я думаю, - осторожно сказал г-н Станиславский, - я думаю: не выпустить ли, знаете ли, дога. Для обозначения, что действие все-таки происходит в Дании?

- Дога?

Мистер Крэг посмотрел на него сосредоточенно.

- Дога? Нет. Может идти пьеса Шекспира. Играть - Сальвини. Но если на сцене появится собака и замахает хвостом, публика забудет и про Шекспира, и про Сальвини и будет смотреть на собачий хвост. Пред собачьим хвостом никакой Шекспир не устоит.

- Поразительно! - прошептал г-н Вишневский.

- Сам я, батюшка, тонкий режиссер! Но такой тонины не видывал! -говорил г-н Станиславский. Г-н Качалов уединился. Гулял по кладбищам. Ел постное.

На письменном столе положил череп.
Читал Псалтырь.
Г-н Немирович-Данченко говорил:

- Да-с! Крэг-с!

Г-н Вишневский решил:

- Афишу будем печатать без действующих лиц.

* * *

Г-н Крэг бегал по режиссерской, хватался за голову, кричал:

- Остановить репетицию! Прекратить! Что они играют?

- "Гамлета"-с! - говорил испуганно г-н Вишневский.

- Да ведь это одно название! Написано "Гамлет" - так Гамлета играть? А в "Собаке садовника", что ж, вы собаку играть будете? Может быть, никакого Гамлета и нет?!

- Все может быть! - сказал г-н Немирович-Данченко.

- Дело не в Гамлете. Дело в окружающих. Гамлет - их мечта. Фантазия. Бред. Галлюцинации! Они наделали мерзостей - и им представляется Гамлет! Как возмездие!

- Натурально, это так! - сказал г-н Немирович-Данченко.

- Надо играть сильно. Надо играть сочно. Надо играть их! - кричал мистер Крэг, - декорации! Что это за мечты о декорациях? За идеи о декорациях? За воспоминания о декорациях? Мне дайте сочную, ядреную декорацию. Саму жизнь! Разверните картину! Лаэрт уезжает. Вероятно, есть придворная дама, которая в него влюблена. Это мне покажите! Вероятно, есть кавалер, который вздыхает по Офелии. Дайте мне его. Танцы. Пир! А где-то там, на заднем фоне, через все это сквозит... Вы понимаете: сквозит?

- Ну. Еще бы не понимать: сквозит! Очень просто! - сказал г-н Немирович-Данченко.

- Сквозит, как их бред, как кошмар, - Гамлет!

- Я думаю, тут можно будет датского дога пустить? - с надеждой спросил г-н Станиславский.

Мистер Крэг посмотрел на него с восторгом.

- Собаку? Корову можно будет пустить на кладбище! Забытое кладбище! Забытые Йорики!

- Ну вот. Благодарю вас!

Г-н Станиславский с чувством пожал ему руку.

Г-н Качалов стал ходить на свадьбы, посещать Литературный кружок, беседовать там с дантистами - вообще начал проводить время весело.

Г-н Вишневский спрашивал встречных:

- Какие еще в Дании бывают животные? Мне для Станиславского. Хочется порадовать.

Г-н Немирович задумчиво поглаживал бородку:

- Неожиданный человек. Мистер Крэг даже плюнул.

- Чтоб я стал ставить эту пьесу? Я? "Гамлета"? Да за кого вы меня принимаете? Да это фарс! Насмешка над здравым смыслом! Это у Сабурова играть. Да и то еще слишком прилично!

- Да. Пьеса, конечно, не из удачных! - согласился г-н Немирович-Данченко.

- Бессмыслица! Ерунда! Сапоги всмятку! Пять актов человек колеблется, убить ли ему Клавдия, - и убивает Полония, словно устрицу съел! Где же тут логика? Ваш Шекспир - если он только существовал - был дурак! Помилуйте! Гамлет говорит: "Что ждет нас там, откуда никто еще не приходил?" - а сам только что своими глазами видел тень своего отца! С чем это сообразно? Как можно такую ерунду показывать публике?

- Конечно! - сказал г-н Станиславский, - но мне кажется, что, если на сцену выпустить датского дога, - появление собаки отвлечет публику от многих несообразностей пьесы.

- И гиппопотам не поможет! Нет! Хотите играть "Гамлета" - будем играть его фарсом! Пародией на трагедию!

Г-н Вишневский говорил знакомому генералу:

-А вы знаете, ваше превосходительство, ведь Шекспира-то, оказывается, нет!

- Как нет, мой друг?!

-Так и нет. Сегодня только выяснилось. Не было и нет!
Г-н Немирович-Данченко ходил, зажав бороду в кулак.

- Парадоксальный господин!

- Друг мой! - кинулся мистер Крэг.

Г-н Немирович-Данченко даже вскрикнул.

Так Крэг схватил его за руку.

- Какую ночь я провел сегодня! Какую ночь! Вчера я взял на сон грядущий книгу. Книгу, которую все знают! Книгу, которой никто не читает, потому что все думают, будто ее знают! "Гамлет"!

Мистер Крэг схватил г-на Немировича-Данченко за плечо.

- Какая вещь! Так каждый день смотришь на свою сестру и не замечаешь, что она выросла в красавицу! Первая красавица мира!

Мистер Крэг схватил его за ногу.

"Буду весь в синяках!" - подумал с отчаянием г-н Немирович-Данченко.

- Какая вещь! Эти слова: "Быть или не быть?" А? Мороз по коже! Или это: "Ты честная девушка, Офелия?" А? Ужас-то, ужас?! Нет, вы понимаете этот ужас?!

- Кому ж и понять! - сказал г-н Немирович-Данченко, становясь подальше. - Шекспир!

-Гений! Гений! Давайте репетировать "Гамлета"! Сейчас! Сию минуту! День и ночь будем репетировать "Гамлета"! Ни пить, ни есть! Давайте ничего, ничего не делать всю свою жизнь, только играть "Гамлета". Без перерыва! Играть! Играть!

- Про собаку разговора не было? - осведомился г-н Станиславский.

- Владимир Иванович, как же теперь, - полюбопытствовал с тревогой г-н Вишневский, - насчет Шекспира? Есть Шекспир или нет Шекспира?

- Вот вопрос! - пожал плечами г-н Немирович-Данченко, - как же Шекспиру - и вдруг не быть?

- Ну, слава богу!

Г-н Вишневский облегченно вздохнул:

- А то, знаете, привык к Шекспиру - и вдруг его нет. Прямо словно чего недостает.

Г-н Станиславский крутил головой.

- Большой энтузиаст!

* * *

Мистер Крэг посмотрел на вошедших к нему господ Немировича-Данченко и Станиславского с глубоким изумлением.

- Чем могу служить, господа?

- Да мы насчет "Гамлета" - сказал г-н Немирович-Данченко. Мистер Крэг переспросил:

- Как вы сказали?

- "Гамлета",

- Гамлет?! Это что же такое? Город, кушанье, скаковая лошадь?

- "Гамлет"! Пьеса Шекспира!

- Кто ж это такой, этот Шекспир?

- Боже мой! Драматург!

- Н-не знаю. Не припомню. Не слышал. Может быть. Что ж он такое

сделал, этот господин, про которого вы говорите?

- "Гамлета" написал.

- Ну, и господь с ним! Мало ли пьес пишут! - Да, но вы... ставить... в нашем театре...

- Извините, господа! Кто-то написал какую-то пьесу. Кто-то зачем-то" хочет ее играть. Мне-то до всего этого какое дело? Извините, господа! Я думаю сейчас совсем о другом!

И мистер Крэг погрузился в глубокую задумчивость.

- Капризный у человека гений! - погладил бороду г-н Немирович-Данченко.

- Придется вместо "Гамлета" на сцену просто датского дога выпустить! - вздохнул г-н Станислвавский. - Не пропадать же догу.

А г-н Вишневский так даже заплакал:

- Господи! Я-то всем знакомым генералам, графам, князьям даже говорил: "Гамлет"!

Прежде чем приступить к непосредственному инсценированию предложенного литературного материала, сделаем предварительный-идейно-тематический анализ, исходя из трактовки рассказа

сценаристом с учетом всех требований, предъявляемых к инсценированию. Разумеется, этот анализ касается сценария,

а не литературного первоисточника.

Тема:Замах на постановку трагедии В. Шекспира "Гамлет".

Идея:И большое дело может быть погублено бездарным режиссером.

Жанр:Памфлет.

Конфликт:Столкновение грандиозности замысла с ничтожностью его исполнения.

«Быть или не быть»

Инсценировка рассказа В. Дорошевича «Гамлет».

На сцене появляются трое исполнителей. По всему видно, что это люди театра, страстно обожающие театральное искусство. В руках одного из них - афиша, свернутая в рулон

1-й: Ну и как?

2-й:Актеры не терпят! Бутафоры взывают! Декораторы жаждут!

3-й:Тогда вопросов нет. Пора ставить! Главное -это величие замысла!

Исполнители разворачивают афишу и закрепляют на сцене. На афише значится: В. Шекспир, "ГАМЛЕТ". Действующие лица...Исполнители уважительно оглядывают афишу.

1-й: Однако, впечатляет!

2-й: Тихо! Никак сам режиссер идет.

Появляется Режиссер. Читает афишу.

Режиссер:Итак, "Гамлет"! Но что такое "Гамлет? Достаточно только прочитать заглавие: "Гамлет"! Не "Гамлет и Офелия", не "Гамлет и король". "Гамлет" - это Гамлет!

1-й:Мне это понятно!

Режиссер:Все остальное вздор! Больше! Всех остальных просто не существует!

2-й:Да и зачем бы им было существовать!

3-й:Да, но все-таки в афише...

Режиссер:Бросьте, голубчик, с вашей афишей! Афишу можно заказать какую угодно... Гамлет страдает. Гамлет болен душой! Офелия, королева, король, Полоний - их вовсе нет! Они такие же тени, как тень отца!

2-й:Натурально, тени!

Режиссер:Так и надо ставить. Один Гамлет. Все остальные так, тени!

Декораций никаких! Может быть, и Эльсинора нет. Одно воображение.

3-й: Я думаю... Не выпустить ли, знаете, дога? Все-таки действие происходит в Дании.

Режиссер:Дога? Нет! Если на сцене появится собака и завиляет хвостом, публика забудет и про Гамлета и про Шекспира и будет любоваться на собачий хвост!

Режиссер в волнении покидает сцену.

1-й:Поразительно!

2-й:Ставить будем без действующих лиц!

Исполнители зачеркивают на афише раздел "Действующие лица". Вновь выбегает Режиссер.

Режиссер:Что это такое? Что вы собираетесь ставить?

3-й:"Гамлета"!

Режиссер:Ведь это одно название! Написано "Гамлет" - так Гамлета и

играть? Может быть, никакого Гамлета и нет?!

1-й: Все может быть.

Режиссер:Дело не в Гамлете. Дело в окружающих. Гамлет - их мечта,

фантазия, бред... Галлюцинация!

2-й: Натурально, это так!

Режиссер:Надо играть сильно. Надо играть сочно. Дайте мне сочную ядреную декорацию. Саму жизнь! Разверните картину! Дайте мне Офелию! Дайте мне танцы! Дайте мне пир! А где-то там, на

Вы поняли: сквозит?

2-й: Как не понять: сквозит! Очень даже просто! .,.,

Режиссер:Сквозит, как бред, как кошмар, - Гамлет!

3-й: Я думаю, тут можно будет датского дога пустить...

Режиссер:Собаку? Корову можно пустить на кладбище! Забытое кладбище! Забытые Йорики!

Режиссер в волнении покидает сцену.

1-й: Да, неожиданная трактовка...

Исполнители зачеркивают на афише название "Гамлет". Вновь выбегает Режиссер.

Режиссер:Что это такое? Да за кого вы меня принимаете? Это фарс! Насмешка над здравым смыслом!

2-й: Да, автор, конечно, не из удачных.

Режиссер:Бессмыслица! Ерунда! Ваш Шекспир - если он только существовал - был глуп! Как можно такую чушь показывать публике?

3-й: Конечно! Но мне кажется, что если на сцену выпустить датского дога -это публику определенно развлечет.

Режиссер:И бегемот не поможет!

Разгневанный Режиссер покидает сцену.

1-й: Оказывается, Шекспира и нет вовсе.

2-й: Как это нет?

3-й: А так и нет! Не было и нет!

Исполнители зачеркивают на афише имя автора. Вбегает Режиссер.

Режиссер:Какую вещь я прочитал сегодня! Вещь, которую все знают! Вещь, которую никто не читает, потому как думает, что ее знает. Эта вещь -"Гамлет"! Какая вещь! Эти слова: "Быть или не быть?" А? Мороз по коже! Нет, вы понимаете?

1-й: Как не понять! Шекспир!

Режиссер:Гений! Гений! Будем ставить "Гамлета"! Сейчас! Сию минуту!

Давайте ничего не делать, только ставить "Гамлета"! Ставить! Ставить!

Режиссер в волнении покидает сцену.

2-й: Как же теперь насчет Шекспира? Есть он или его нет?

3-й: Что за вопрос! Как же Шекспиру - и вдруг не быть?

1-й: Ну, и слава богу!

Из кулисы в кулису пробегает взволнованный Режиссер. Исполнители останавливают его.

1-й:Господин режиссер!

Режиссер: Чем могу служить?

2-й: Да мы насчет "Гамлета"!

Режиссер:Как вы сказали?