Часть iii. скрытый состав человека

Этот раздел тоже будет общим для двух книг — Учебника самопознания и книги о любках. Я делаю это затем, чтобы дать пример тем, кто познаёт себя, как можно использовать для самопознания любимое дело. А бойцам хочу показать, что мастерство достижимо, но для этого надо знать не только, как бить, но и то, что бьёт… Всё-таки совершенствовать надо нечто, с чем хотя бы знаком.

С точки зрения самопознания, этот раздел является переходом к следующей ступени работы над собой: от созерцания того, что снаружи тебя, мы всё больше переходим к созерцанию того, что внутри, что скрыто и недоступно зрению. Пока это ещё будет не прямой разговор о душе, но это уже то, через что душа проявляется. Этот духовный состав, в действительности может быть назван скрытым или внутренним телом человека, том, в чём живёт душа.

Душа не может жить в теле, каким его описывает естественная наука. Это тело — слишком механично и грубо, в нём нет места ничему, чтобы не являлось предметом анатомии, физиологии или биологии. А они уверенно заявляют, что ничего, кроме плоти в теле нет. Разве что камни и проглоченные в детстве вилки…

Заявляют-то они это уверенно, но уж очень не любят отвечать на каверзные вопросы, которые есть у всякого любознательного ребёнка. Так и говорят: сиё наука не знает… Но если наука чего-то не знает, как она может быть уверена, что определённо знает, что души нет?

Душа есть. Я сам выходил из тела, и уж слишком много накопилось подобных свидетельств за последний век. Их уже нельзя игнорировать, делая вид, что занят более важными делами. Куда уж важней, чем вопрос о бессмертии!

Но для науки очень важно, чтобы мы были смертными, попросту, кусками биологической плоти, которая разложится в атомы. Важно потому, что пока мы видим мир таким, мы управляемы, и нами можно править. Править человеком бессмертным нельзя, потому что у него нет страха! С ним придётся договариваться, а это гораздо трудней, чем держать его в средневековом мраке…

Впрочем, это дело науки. Если у вас был внетелесный опыт, вам ничего не надо доказывать. И даже если вы хоть смутно помните что-то об иной жизни или иных мирах, вы уже иной человек, и вам достаточно просто рассказывать о том, что имеющий око способен видеть.

В этом разделе я буду говорить о достаточно очевидных вещах, которые становятся видны, если направить на них внимание. Чтобы внимание это развивалось и удерживалось на этом, я применяю приём — я увлекаю людей боевыми искусствами, любками. Но в действительности это может быть любое занятие, где возможно много телесного движения. Танцы, к примеру, гимнастика, какое-нибудь ремесло…

Глава 33. Зримый состав

Прежде, чем начать изучение своего духовного состава, необходимо описать то, что доступно самому простому и легкому познанию. Зримый состав, как это называли в старину, — это то, что видимо зрением, осязаемо руками и может быть исследовано приборами, как это делает наука. Он очевиден, он есть, и говорить только о духовном составе, значит, разрывать себя, отрываться от той основы, к которой привыкли как к самому себе.

Зримый состав человека изучают физика, физиология и биология. Анатомия его описывает. В него входят ткани, кости и различные органы, с их жизнедеятельностью. Являются ли их описания, сделанные наукой, ошибочными? Безусловно, но столь же безусловно и то, что они верны.

Безусловно ошибочны описания науки лишь в том смысле, что достижение абсолютной точности в подобном деле, наверное, невозможно, и в описаниях ученых постоянно вскрываются какие-то ошибки. Однако, это не значит, что в целом эти описания тоже неверны. И физика, и биология верны в рамках тех законов, которыми они себя ограничили. Поэтому не принимать их в расчет было бы большой ошибкой. Все, что описано в отношении меня физикой, биологией и физиологией, действует. И это было бы не лишним знать.

Но вот беда — не хочется!

Мы все до какой-то степени знакомы с научным описанием самих себя, то есть человека. И нам неинтересно углублять эти знания. Любопытно, почему? Когда я пытаюсь ответить на этот вопрос лично для себя, то ощущаю, что мне просто не хочется забивать свою голову, скажем научно, излишней информацией. Научные знания больны бессмысленностью, вот в чем их порок. Поскольку они никуда не ведут, кроме увеличения самих себя, то и нужны только тем, кто их производит.

Главное же мы все знаем еще из школы: человек — это куча хлама по имени атомы и молекулы, которые каким-то естественнонаучным чудом собрались вместе, но не надолго. Скоро они распадутся и растворятся в исходном хаосе. Очень важно, что научные знания о человеке ведут в смерть и только в смерть. И самое главное: углубление научных знаний не может привести к открытию пути к жизни. Таков закон, в рамках которого наука исходно изучает человека: человек — не духовное существо. Души нет, духа нет, жизни, кроме телесной, тоже нет…

Наука очень подходит обществу потребления. И еще больше она подходит для уничтожения духовности. Но именно поэтому она скучна, и нужна только тем, кто на ней зарабатывает себе деньги и славу. Остальные либо живут научно, то есть скотами, либо поворачиваются к науке спиной, и изучают то, что она отказалась не только изучать, но даже признавать.

В сущности, все они — искатели пути в бессмертие, в жизнь и другие миры…

Тем не менее, прямо внутри того, что можно считать научным описанием человека, есть дверки к знанию об иной жизни. Вот, к примеру, вопрос о том, как сознание передает образы движения телу? Как вообще возможно движение, если есть только биоэлектрическая машина, кости и мышцы? Каким-то образом эти самые электрические импульсы, вызывающие мышечные сокращения, должны быть отражением образов, которые есть в моем сознании.

Этот вопрос не решен ни физиологией, ни психологией. Но он прямо ведет к созерцанию души, потому что образы, какими бы они ни были, будут воплощаться только если душа этого захочет. Если не душа, то я. Кто-то должен захотеть и вложить силу своего желания в один из необозримого множества образов, имеющихся у меня.

Захотеть, сделать выбор и вложить силу.

Это самое краткое описание лестницы, ведущей ко мне, какое могло бы быть доступно психологии. К сожалению, она боится сюда заглядывать, потому что посередине одной из ступеней будет сознание, другой — душа, а между ними еще множество тонких тел или сред, которые передают желание и избранный образ, все уплотняя его до такой степени, пока он не станет прямо вызывать в нервной системе электрические разряды. И эти разряды сложатся в тот же образ, но уже в веществе не сознания, а тела. Оно называлось Тель.

Когда я говорю «тель», я знаю, что это неожиданно и незнакомо. Современный человек уже не помнит этого слова, хотя оно есть в словаре Даля. Но мне важно, чтобы вы почувствовали, что раньше народ видел человека иначе. Это чувствуется в том, что для телесного вещества было имя не мясо, не ткань, а тель. А само состояние, в котором тель находится, пока в нее не вошел образ, мазыки называли Лухта.

Лухта по офеньски — жидкое, кашеобразное состояние. Сказать, что тело лухтово, значит, показать, что ты видишь его жидким и текучим. Жесткими в теле являются только кости. Но тело бывает жестким отнюдь не из-за них. Кости всего лишь не дают тели сминаться, но жестким и напряженным его держат образы. Убери у человека образ внутреннего напряжения, и его тело вдруг блаженно расплывется… в бою это можно показать ярко.

Если видеть себя не так, как предписала наука, а так, как видел народ, становится возможным многое, о чем мы и мечтать не смеем. Если удалось сделать тела лухтовыми, можно видеть, как они впитывают в себя образы и принимают их, меняясь на глазах. И это не гибкость и не пластичность, как сейчас говорят. Это не временное.

Народ, к примеру, не случайно связывает два понятия: дура и дурнеть. Если баба подурнела, старики-мазыки принимались ее ругать, будто это ее личная вина. И даже готовы были отлупить. Ругали и били за то, что она дура. И ведь вот чудо — я и видел это и сам после делал — стоит ей разобраться с причиной поглупения и вернуться в разум, как она хорошеет! Видимо для женщины быть красивой не есть данность от рождения, скорее, это выбор жизненного пути, который как-то очень жестко связан с выживанием. А обеспечивает выживание разум…

Подобных наблюдений, которые заведомо необъяснимы наукой, много у каждого человека с жизненным опытом. Некоторые из них я и хочу разобрать дальше на примере любошного понимания того, что мы называем телом и телесной работой.

Глава 34. Душевные движения

Наблюдений, необъяснимых и не объясненных наукой, у нас всех, как кажется, много. Но стоит только попытаться о них рассказать, как оказывается, что это удивительно сложно. Мы настолько не умеем говорить о душе, о скрытом своем составе, просто о себе без общества и для общества созданных одежек, что нам проще отречься от своих наблюдений. Вроде что-то было, но, можно сказать, и не было ничего. Так, померещилось!

Это поразительная ловушка невегласия, в которой находится человечество, сама по себе стоит описания и исследования. Каждый из нас видит душевные движения и откликается на них своей душой. Причем уверенно и однозначно. Можно сказать, что ошибиться, когда увидел в другом душевное движение и откликнулся на него, невозможно. Но стоит только задать тебе вопрос, почему ты так поступил, и вместо ответа будет что-то невнятное, вроде: ну, вот так захотелось… Смешно…

А всей-то беды только то, что человечество не создало языка для описания подобных явлений. Души есть, движения душевные тоже, видеть всё видим, душами в ответ откликаемся, но вот слов нет, и нам проще отречься от этой части собственной жизни, чем задуматься и создать этот самый язык душевных движений.

Просто вдумайтесь в то как мы устроены, это, безусловно, даст шажок в самопознании и видении своего скрытого устройства: все есть, все видим и можем, но не придумали слов, и потому отречемся. То есть используем то речение, что подсунули другие люди: ничего нет и наука это считает антинаучным. Создание языка душевных движений антинаучно, что значит, противоположно, враждебно науке, ибо ее отменяет. Почему наука и лишила нас языка души.

Но он был. Был язык, были понятия, значит, было понимание и видение. Вот только мы не сберегли. Но если хотим пойти дальше в познании себя, нам придется этот язык восстанавливать или творить заново все необходимые понятия. Но чтобы это получилось, начать придется с самых простых и вовсе неглубоких описаний того, что считаем собой и своим скрытым составом. Как пример попробую описать то, что я ощущаю душевными движениями. Опишу именно так, как делал бы это лично я, а в следующих главах покажу, как видели подобные явления мазыки, которые постарались сохранить язык души.

Как для меня, как для обычного современного человека, проявляется душа? В чем я усматриваю душевные движения и как их узнаю?

Как мне кажется, я вижу такую странную и, наверное, совершенно невидимую вещь, как душевное тепло. Даже и примеры приводить не хочется, потому что я ощущаю душевный отклик у вас, у тех, кто читает. Мы все умеем чувствовать и видеть душевное тепло, мы тоскуем по отчему дому. И если замечаем со стороны кого-то такое теплое отношение к себе, то любим и бережем такого человека, потому что душевное тепло в этом мире вещь редкая. Его надо беречь вместе с источником.

Это первое и исходное наблюдение, которое описывает, так сказать данность этого мира. Что-то вроде: в мире встречаются люди, от которых я ощущаю душевное тепло. С этим описанием еще ничего нельзя делать, оно такое, какое есть. И его можно либо принять, либо оспорить. Но это еще не самопознание.

Самопознание начнется лишь после обращения этого наблюдения на самого себя. И не просто с вопросом: а я умею изливать душевное тепло? Конечно, умеешь. Но это еще не вопрос. Вопросом будет: умею ли я управлять этим душевным свойством?

И ведь действительно, тот же жизненный опыт, те же бесчисленные бытовые наблюдения показывают: вот человек относится к тебе с душевной теплотой, но ты его обидел, и он вдруг становится в тебе холоден. Значит, ты хозяин тому, как изливать тепло из своей души. И ведь я точно знаю, что могу любить человека, а потом закрыться и лишить его своей любви или тепла, и сделаю это так, что он это точно почувствует, чуть ли не с первого взгляда на меня. Просто взглянет на мое лицо, и воскликнет: Что случилось?! Ты на меня обиделся?

На что он взглянет? На лицо. И мое лицо, особенно, глаза вдруг станут окном и зеркалом души.

И опять же наши наблюдения, наш жизненный опыт говорят: душа точно видна сквозь глаза человека. Душа сияет в них любовью или восхищением. Душа светит из них внутренним светом, если человек думает о красивом. Душа делает глаза человека глубокими, если он живет богатой внутренней жизнью…

Примеров множество, мы все их видим, знаем, но попробуйте обсудить их с человеком науки, и вы почувствуете себя неловко. Каким прибором можно исследовать глубину глаз? Как зарегистрировать вспышки искорок веселья? Какой методикой можно исследовать улыбку, которая непроизвольно раздвигает наши губы? Для них существует только один «прибор» — душа человеческая. Почему? Да потому что ничто из мира тел и не может измерять то, что относится к миру душ! Эти вещи и эти явления не принадлежат к одному миру, хотя и существуют в одной Поселенной.

Но также, как химический состав нельзя определять с помощью электрического счетчика, так и для душевных движений надо применять то, что в состоянии их ощущать. Говорить, что физические приборы не регистрируют душу, так же остроумно, как искать ключ там, где светлей. Приборы для измерения фюзиса могут искать только там, где есть фюзис, а душа начинается как раз за его пределами и, значит, за пределами чувствительности приборов. Это исходная данность, закладывавшаяся в устройство приборов изначально!

И если ты сам исходно создавал приборы с одним жестким условием, чтобы они меряли все, кроме душевных проявлений, как же ты теперь можешь это использовать для доказательства того, что души нет?! Все верно: её нет для твоих приборов. Кто-то очень ловко надул самого себя.

Но если мы можем видеть душевные движения, то неужели нет ничего, чем мы можем их изучать? Конечно есть… Все та же душа.

Просто ее надо обучать. И никакого прибора лучше и чувствительней не будет. Чтобы видеть все, что связано с душой, нам не хватает лишь одной крошечной вещи: желания жить ее жизнью. Но стоит сделать выбор, и всё появится. Просто потому что оно есть и всегда было. И даже больше: ждало, когда же мы наконец, наиграемся с телами.

Впрочем, если игры с телами так нас захватывают, значит наши души живут в этих играх. Поэтому в познании себя есть смысл пойти именно через то, что влечет, что способно будить душевные силы.

Дальше я буду рассказывать о скрытых составах человека на примере такой телесной игры, как любки.

Глава 35. Перовой состав

Мазыки говорили, что у человека, кроме духовного, еще три состава — Телесный, Парной и Перовой. О духовном я пока говорить не хочу, но вкратце исхожу из того, что пишу эту книгу для тех, кто понимает, что у человека, кроме тела, есть еще душа и дух. Телесный — это как раз то, что изучается естественнонаучно — ткани, кости, органы. Парной состав или содержание пары, мы бы сейчас назвали устройством и содержанием сознания. Разум, мышление и то, что обеспечивает их работу, входят в это понятие. О перовом надо говорить особо.

Перовой состав — это то, что обеспечивает душе возможность жить в теле и использовать его. Это всяческие тонкоматериальные вместилища, среды и, условно говоря, устройства, которые не видны обычным зрением, но могут быть замечены, если изучать не главное в теле, а всяческие странности и особенности. Почему мы обычно их не видим? Да именно потому, что знаем, что считать главным.

Цель, ради которой мы познаем мир определяет не только средства своего достижения, но и пути, из которых мы составляем ткань нашей жизни. Иначе говоря, этот выбор путей определяет и то, что мы считаем своей жизнью, и то, что мы избираем знать, понимать и просто видеть. Он становится шорами, которые позволяют отсечь лишнее и собрать все силы в пучок, чтобы справиться с покорением избранной вершины. Но в итоге, глядя на явление, мы видим не его, а то, что хотим увидеть, то, чем хотим, чтобы оно было.

Если оно втиснется в задуманные нами для него рамки, то нам станет удобней жить, а вопросы, мучающие нас в пределах неведомого, пропадут из поля зрения.

В действительности, вопросы эти сохраняются, они лишь уходят из нашего сознания вместе с отсеченным кусками искалеченного явления. И однажды догонят и накажут, причем обязательно, потому что приспособленное к нашим целям искалеченное явление было искажено таким способом «понимания». А это значит, что мы вплели в ткань своей жизни ложный кусок. Хотим мы того или не хотим, но мы разошлись с действительностью и уже не сможем достичь истинной цели.

Разве что цель наша была обманывать людей…

Вот и телесная жизнь становится отказом от видения духовной части жизни. Отказ этот удобен, пока не приходит время, уходить…Ты хорошо обманул себя научными словами о том, что ничего коме тела, нет. Они ведь позволяют оправдывать то, что тебе хочется потакать своим телесным прихотям. Но приходит день, и обрушившийся дом, который ты себе создал, ставит тебя перед мыслью: ты умираешь. И умираешь навсегда! Тебя больше не будет, и все было бессмысленно, а вкус телесных наслаждений сбежал от твоего стареющего тела. Предатель, ради которого ты жил и предавал всё, что только было святого!..

Всего лишь выбор, не более. Но ты можешь обратить взор в ту часть себя, что не была главной для телесной жизни. Ты можешь вообще избрать жить жизнью души еще в теле. И тогда, даже если ты будешь сомневаться или подозревать себя, ты все же будешь жить в блаженстве, и старение тела будет означать для тебя приближение радостного события — ты выполнил свою задачу на земле и возвращаешься к родным душам в свой настоящий мир. В мир, где у тебя снова будут крылья, где ты сможешь летать.

Летать — это не слова, не пустые мечтания, это единственный способ перемещения, доступный душе. Мы уже говорили об этом, но повторю еще раз: даже находясь в теле, душа не может ходить. Она летает внутри него. Поэтому совершенно не случайно про людей счастливых или влюбленных говорят, что они летают или порхают.

Они ходят, и тела их не стали легче, но люди видят, что они летают. Почему? Потому что счастье и любовь делают души виднее, чем тела. И мы глядим на человека, но видим не то, как ходит его тело, а то, как летает душа, вселяя в это тело движение.

Увидьте это, всмотритесь в то, как ваши души летят прямо внутри тел, когда вы движетесь. И вам станет понятно, что внутри тела должно быть что-то, что обеспечивает это движение, делая полет души возможным. Что это? Если описывать точно, то все те мышечные напряжения, которыми мы заставляем тела подыматься и двигаться, оторвавшись от земли. Их можно назвать опорами. Мазыки называли мостошами.

Но это с точки зрения тела. А что с точки зрения души?

Если говорить образно, то для полета нужны крылья. Вот этими крыльями и оказывается тело, ибо это оно несет душу над землей в её невысоком, но яростном полете. А то, что делает тело способным быть крыльями, мы вполне можем назвать перьями.

Вот потому то, что обеспечивает в теле возможность душевного полета, и называлось перовым составом человека.

Глава 36. Мостоши

Перовой состав нужно суметь однажды увидеть, и после этого он, как почтальон в кустах, проявляется и становится виден навсегда. Это видение можно использовать в жизни, в быту, особенно в тех делах, утонченного владения телом, благодаря ему возвращается жизнь и здоровье. Но важнее всего видеть его в боевых искусствах.

Боевые же искусства, в частности, любки, и позволяют рассмотреть перо. Причем, с помощью любков можно обрести начальное видение, а потом улучшать его и доводить до совершенства, поскольку боевые движения проявляют наш скрытый состав.

Происходит это за счет того, что движения в бою предсказуемо разнообразны, и чтобы их произвести, приходится постоянно менять положения тела, создавая различнейшие напряжения мышц.

Перья же наши — ничто иное, как мышечные напряжения. Правда, пока они внутри тела. Иногда эти скрытые опоры способны выходить за телесные пределы. И хоть до видения таких перьев не просто дойти, но знать об этом надо изначально.

Итак, как же душе удается взлететь телесно? Она заставляет тело собрать сложнейший и совершеннейший рисунок напряжений, который заставляет все наши опорные суставы собраться в стоячее положение, опираясь только на самих себя. А затем этот же сложнейший образ стояния разворачивается вокруг себя лепестком дополнительных напряжений, удерживающих его стоящим.

Стоять — это слишком привычно. Поэтому мы не осознаем, какое чудо те образы, которые делают это с нашими телами, насколько они сложны и уравновешены. И насколько хрупко это божественное состояние.

Но попробуйте смотреть на способность стоять не как на стояние. Попробуйте увидеть, что это не вы встаете, а душа взмывает вверх на крыльях мышечных напряжений. Для того, чтобы прочувствовать, что такое «взмывать», неплохо бы сначала проделать несколько игр, дающих ощущение полета. К примеру, была такая игра, я помню её еще с детства, когда один, назовем его летающий обхватывает другого со спины так, чтобы его голова оказалась на плече другого. Второй приседает и плотно берется за плечи летающего. В это время третий подхватывает летающего за плечи и подымает их себе на плечо, так что летающий оказывается висящим между ними. Чтобы он не прогибался, держать желательно поближе к бедрам.

Летающий закрывает глаза и свешивает голову вниз, а два других начинают с ним ходить, приседать и подыматься. Ощущение полета, падений и взмываний оказывается настолько сильным и пронзительным, что в какой-то миг ты забываешь о своей телесности, и осознаешь себя душой, пронзающей бескрайнее мировое пространство.

Вот после этого опыта вы сможете исследовать свои мостоши самостоятельно. Для этого надо встать на колени, уткнуться головой в пол, положив под глаза ладони, и закрыть глаза. Посидев, а точнее, полежав в таком положении какое-то время, вы почти непроизвольно начнете раскачиваться. Это можно сделать намеренно, но иногда достаточно увидеть, что раскачивание уже идет внутри вас.

Внутри вас — означает не просто внутри тела. Ощущение тела довольно скоро растворится, и вы ощутите себя внутри сумрачного и безграничного пространства, где зарождается нечто. Это нечто вдруг осознается движением, и оно вас в какой-то миг захватит. Как только это произойдет, раскачивания вбок начнут превращаться в толчки вверх. И вас начнет распрямлять. И будет распрямлять, пока вы не взовьетесь в полете. Это так и ощущается.

Возможно, это действо вас заворожит, и в первый раз вы будете захвачены только самим взмыванием. Оно обязательно произойдет, и произойдет внезапно, когда накопится движение. Пусть это будет так в первый раз. Взмывание надо испытать однажды в чистом виде и насладится им. Но в последующем постарайтесь увидеть как толчки, рождающиеся будто сами по себе в вашей глубине, собирают напряжения внутри вашего пространства.

При определенном усилии вы сможете привязать их к ногам, спине, рукам. Это тоже надо уметь, как необходимо сохранить и видение себя пространством. Разве что усилив его пониманием, что тело есть, и оно есть в этом пространстве, оно в него как-то вписано. Но не наоборот, не пространство вписано в тело.

Если вам удастся сохранить такое видение, то однажды вы начнете видеть и то, что за границами тел, но определенно относится к вам. И это тоже будут мостоши.

Опоры, которые создают тело внутри себя, чтобы стоять или двигаться, можно изучать и просто ощупывая себя руками или мысленным взором. Но тогда ваше естественнонаучное мировоззрение привяжется к телесности, и вам будет трудно отделить мостоши от определенных мышц. А это очень важно, потому что внутренняя опора собирается из мышц, но не равна ни одной из них.

Мостоши складываются из направлений множества мышц. Они как бы пронзают их тягами или распорками поперек или наискось. Это вызывает не только удивление, но, пожалуй, и потрясение, когда удается впервые рассмотреть, что мостошь торчит сквозь ногу или тело, подобно пронзающему их насквозь штырю, или идущей насквозь веревке!

Веревке, входящей в тело снаружи, а потом уходящей куда-то в пространство за пределами тела…

Но это потом, а вначале надо увидеть, что все эти напряжения складываются в какой-то сложный рисунок, образ, который похож на стоящего человека. Но еще больше, на человека летящего, на человека обретшего крылья…