| Лев Николаевич Толстой. «Война и мир» Том II/Часть III/Глава III Первая встреча Андрея Болконского с дубом. На краю дороги стоял дуб. Вероятно, в десять раз старше берез, составлявших лес, он был в десять раз толще и в два раза выше каждой березы. Это был огромный в два обхвата дуб с обломанными давно, видно, суками и с обломанной корой, заросшей старыми болячками. С огромными своими неуклюжими, несимметрично-растопыренными, корявыми руками и пальцами, он старым, сердитым и презрительным уродом стоял между улыбающимися березами. Только он один не хотел подчиняться обаянию весны и не хотел видеть ни весны, ни солнца. "Весна, и любовь, и счастие!" - как будто говорил этот дуб, - "и как не надоест вам всё один и тот же глупый и бессмысленный обман. Всё одно и то же, и всё обман! Нет ни весны, ни солнца, ни счастия. Вон смотрите, сидят задавленные мертвые ели, всегда одинакие, и вон и я растопырил свои обломанные, ободранные пальцы, где ни выросли они - из спины, из боков; как выросли - так и стою, и не верю вашим надеждам и обманам". Князь Андрей приказал остановить карету и затем вышел из нее. - Иди, распряги лошадь, дай ей отдохнуть, - сказал Андрей кучеру. Он почувствовал вдруг, как необходимо ему побыть наедине с этим дубом, и, прежде всего, побыть наедине с собой, со своими мыслями, чтоб никто не мешал его размышлениям. Кучер и лакей беспрекословно повиновались барину и отъехали на ближайший луг. Князь Андрей осторожно подошел к дубу, провел рукой по его шершавой нагретой солнцем коре. Теперь, вблизи, Болконский в полной мере смог прочувствовать все то, чему дуб являлся олицетворением. «Весна, любовь, женщины…кому все это нужно? Никому! Есть только иллюзия бытия, все так напрасно и так нелепо!» - со злостью подумал Болконский и оперся рукой на дуб, «Все, что говорил мне Пьер – вздор, чепуха, бред! Но он был так уверен в своих словах…» Андрей в задумчивости как бы обнял дуб взглядом. «Но, может быть, он все-таки прав? Бог действительно наблюдает за нами, любит нас и считает, что все его творения созданы для счастия на этой грешной земле? Но какое может быть счастие для этого дуба?! Когда - то он был молодым здоровым деревом, и все эти березы завидовали бушующей его зелени. Но что ж сейчас? Этот забытый, никому не нужный старик… и это мое будущее? И это будущее всех нас?» Андрей снова вспомнил уверенность, которая так и струилась во взгляде Пьера, «Нет, я должен дать шанс… черт, я ведь хочу чтоб Пьер оказался прав, но как это доказать, прежде всего, мне самому?»(…) (…)Князь Андрей несколько раз оглянулся на этот дуб, проезжая по лесу, как будто он чего-то ждал от него. Цветы и трава были и под дубом, но он всё так же, хмурясь, неподвижно, уродливо и упорно, стоял посреди их. "Да, он прав, тысячу раз прав этот дуб, думал князь Андрей, пускай другие, молодые, вновь поддаются на этот обман, а мы знаем жизнь, - наша жизнь кончена!" Целый новый ряд мыслей безнадежных, но грустно-приятных в связи с этим дубом, возник в душе князя Андрея. Во время этого путешествия он как будто вновь обдумал всю свою жизнь, и пришел к тому же прежнему успокоительному и безнадежному заключению, что ему начинать ничего было не надо, что он должен доживать свою жизнь, не делая зла, не тревожась и ничего не желая. Вторая встреча Болконского с дубом Целый день был жаркий, где-то собиралась гроза, но только небольшая тучка брызнула на пыль дороги и на сочные листья. Левая сторона леса была темна, в тени; правая мокрая, глянцовитая блестела на солнце, чуть колыхаясь от ветра. Всё было в цвету; соловьи трещали и перекатывались то близко, то далеко. "Да, здесь, в этом лесу был этот дуб, с которым мы были согласны", - подумал князь Андрей. "Да где он?" - подумал опять князь Андрей, глядя на левую сторону дороги и сам того не зная, не узнавая его, любовался тем дубом, которого он искал. Старый дуб, весь преображенный, раскинувшись шатром сочной, темной зелени, млел, чуть колыхаясь в лучах вечернего солнца. Ни корявых пальцев, ни болячек, ни старого недоверия и горя, -- ничего не было видно. Сквозь жесткую, столетнюю кору пробились без сучков сочные, молодые листья, так что верить нельзя было, что этот старик произвел их. "Да, это тот самый дуб", подумал князь Андрей, и на него вдруг нашло беспричинное, весеннее чувство радости и обновления. Все лучшие минуты его жизни вдруг в одно и то же время вспомнились ему. И Аустерлиц с высоким небом, и мертвое, укоризненное лицо жены, и Пьер на пароме, и девочка, взволнованная красотою ночи, и эта ночь, и луна, -- и всё это вдруг вспомнилось ему. "Нет, жизнь не кончена в 31 год, вдруг окончательно, беспеременно решил князь Андрей.Мало того, что я знаю всё то, что есть во мне, надо, чтобы и все знали это: и Пьер, и эта девочка, которая хотела улететь в небо, надо, чтобы все знали меня, чтобы не для одного меня шла моя жизнь, чтоб не жили они так независимо от моей жизни, чтоб на всех она отражалась и чтобы все они жили со мною вместе!" |
