На каждого Карлсона найдется свой Малыш.

Кёнсу сидит в кресле напротив окна и рассматривает первые мерцающие огоньки за стеклом. Солнце почти село, и полумрак, волнами накатывающий на многомиллионный город, заставляет нервничать. Кёнсу хочет домой – выспаться и отдохнуть перед предстоящим показом, но назойливое беспокойство заставляет его торчать на работе до победного. Выйти из офиса – значит переступить из сегодня в завтра, в очень важный и ответственный для него день. Страшно.

Он лениво водит пальцами по вязаным узорам на своем шарфе и думает, когда же придет Джунмён и силой вытащит его из кабинета. Джунмён хороший и надежный, на него можно положиться, а еще он заботливый и всегда рядом. Наверное, Кёнсу хотел бы, чтобы Джунмёна было больше в его жизни. Гораздо больше.

Неторопливое течение его мыслей прерывается ударом входной двери о стену, как будто ее открывали ногой. На пороге стоит злой – нет, разъяренный – Чжоу Ми, и Кёнсу торопливо сглатывает, боясь представить, что сейчас начнется.

- Кёнсу!

Кёнсу сжимается от звука собственного имени, но разворачивает кресло лицом к неожиданному посетителю, вставая. Чжоу Ми смотрит на него с высоты своего немаленького роста и негодующе раздувает ноздри.

- Почему Тиффани в больнице, а я узнаю об этом только сейчас и не от тебя?! Кто выйдет в завершающем наряде?

Кёнсу не может справиться с собственным голосом и начинает заикаться:

- Уже в-в-все уладили. Нашли п-п-подходящую модель.

«У Чжоу Ми, наверное, снова неудачный день, он немного побушует и перестанет», - успокаивает себя Кёнсу, поглубже вдыхая и готовясь принять удар грудью.

Чжоу Ми не выглядит убежденным или хоть немного удовлетворенным ответом. Кажется, он только сильнее распаляется, клацая зубами.

- Ты нормальный, а?! У тебя завтра показ, а в агентстве разброд и разруха! – Кёнсу не может определиться, орет Чжоу Ми или шипит, и старается сконцентрироваться на движениях его губ, чтобы вникнуть в смысл произнесенных им слов. – Модели наглеют, визажист истерит, фитнес-инструктор жрет булки, а в день накануне показа пропадает одна из ведущих моделей! Я что-то упустил?

- Т-т-ты все не так понял, - Кёнсу хочет оправдаться, но понятия не имеет как. Его сознание настолько измучено и истощено, что в голову лезут только всякие бессмыслицы из разряда: «Чжоу Ми, они не специально» или «Может быть, он был голоден».

- Знаешь, что, Кёнсу? – Чжоу Ми щурит глаза и наклоняется к нему, оказываясь лицом к лицу – теперь он шипит, определенно шипит, как длинная тощая змея. – Если провалишь завтрашний показ, будешь выплачивать свои кредиты сам!

Кёнсу округляет глаза в ужасе и открывает от шока рот, пытаясь придумать хоть какой-нибудь ответ, но Чжоу Ми резко разворачивается и выходит, напоследок многозначительно хлопая дверью.

Кёнсу еще пару мгновений глупо хлопает ресницами, приходя в себя, а потом бессильно оседает на пол. Чем он думал, когда соглашался сделать Чжоу Ми своим партнером по бизнесу? Сомнительно, что мозгом.

«Бесподобное завершение бесподобного дня», - приходит к выводу Кёнсу, подползая к рабочему столу и забираясь под него. Он усаживается в самый дальний, темный угол – рядом с мусорной корзиной – подтягивая ноги к груди и обнимая их двумя руками. Прочная столешница надежно скрывает его от всего несправедливого мира, а пыль на полу кажется уютной и почти домашней.

«Так удобно страдать и предаваться унынию под столом. Почему я раньше не додумался?» - размышляет Кёнсу, утыкаясь носом в колени и задерживая дыхание, когда слышит щелчок дверного замка и тихие шаги. Меньше всего ему хочется быть застигнутым в такой неоднозначной ситуации.

- Ты что здесь делаешь? – голова Джунмёна появляется как раз с той стороны, где сидит Кёнсу, а в голосе не слышно издевки. Тот вздрагивает и обиженно сопит.

- Прячусь.

Джунмён широко улыбается, и от этого его глаза кажутся меньше и теплее. Он спрашивает шепотом, как будто и правда не хочет, чтобы кто-нибудь их услышал:

- От кого?

Кёнсу смотрит на него прямо, устало и потерянно, раздумывая, от кого же на самом деле он прячется:

- Ни от кого. Просто я самый больной на свете Карлсон.

Джунмён понимающе кивает, протягивая Кёнсу руку, и предлагает:

- Пошли, Карлсон, будем тебя лечить.

Кёнсу косится с сомнением, но руку принимает.

Models get stuff done.

За полчаса до показа, когда почти все готово и даже Лу Хань уже накрашен, завит и в платье, случается то, чего Джунмён боится больше всего – у Кёнсу срывает тормоза и скручивает все вентили. Он психует, огрызается с моделями, кричит на Лэя, угрожает Бэкхёну, а под занавес обвиняет самого Джунмёна во всех смертных грехах и засухе в пустыне Гоби.

- Вот что ты молчишь?! – истерит Кёнсу, пока присутствующие ошарашенно наблюдают за разворачивающейся сценой.

Даже у всегда спокойного Джунмёна может закончиться терпение: он шипит и хватает нервного дизайнера за руку, выволакивая того в коридор. Кёнсу вырывается и орет матом, едва не перекрикивая музыку в зале показа, а Джунмёну хочется приложить его головой о стену и сплясать на чужих костях. Но он последним волевым усилием берет под контроль свою ярость и вталкивает Кёнсу в маленькую гримерную рядом со сценой.

- Какая же ты истеричка, До Кёнсу. Как же ты меня достал, - у Джунмёна получается не выходить из разговорного диапазона, и это звучит более жутко, чем если бы он сорвался на крик.

Кёнсу сопротивляется и ругается сквозь зубы, пока Джунмён, не разжимая хватки, подтаскивает его к маленькому кожаному диванчику и усаживается вместе с ним.

- Отпусти, - неожиданно покорно просит Кёнсу, понимая, что может пропустить начало. – Сейчас же начнется.

- Никуда ты не пойдешь, - Джунмён держит его крепко, и даже дышать получается с трудом. – Будешь сидеть здесь до конца показа. Выйдешь на поклон после Лу Ханя.

- Нет! – Кёнсу приходит в ужас от мысли, что можно оставить своих неразумных моделей с визажистом во главе без присмотра. – Они же мне все завалят!

- Не завалят, - Джунмён возвращается в свое привычное состояние, а голос его звучит ровно и успокаивающе. – Доверься ты им, не такие уж они и придурки.

- Ну-ну, - хмыкает Кёнсу, почему-то расслабляясь в кольце теплых рук. – С трудом верится.

Кёнсу вздрагивает, когда в комнату без стука вламывается Чанёль, испуганно хлопая накрашенными глазами:

- Пора начинать.

- Вот и начинайте, - Джунмён смотрит серьезно и приподнимает одну бровь, намекая, что кое-кто свободен и может идти. Чанёль понимающе кивает, скалясь белоснежными зубами, и осторожно прикрывает дверь.

Следующий час Кёнсу, кажется, совсем не дышит, прислушиваясь к звукам, доносящимся из зала, но его собственное оглушительно бьющееся сердце не дает сосредоточиться. Джунмён мягко массирует его плечи, щекоча дыханием шею и заставляя изредка жмуриться от удовольствия, и отпускает только тогда, когда за стеной раздаются аплодисменты.

Джунмён подталкивает Кёнсу к двери, ободряюще улыбаясь:

- Идите, маэстро. Ваши поклонники ждут.