Другие типы волшебных предметов

Говоря вообще, на протяжении всего периода более или менее широкого использования рун в Европе рунические надписи наносились на самые различные предметы: оружие, чаши, гребни, рукояти ножей и других орудий, ювелирные изделия, посохи, веретена, детали саней и повозок, различные элементы строений и т.д. Конечно, абсолютное большинство этих предметов, будучи изготовлены из дерева или кости, не сохранились до наших дней. Однако и то, что находится сегодня в нашем распоряжении, позволяет судить о том, что никаких специальных ограничений в этом отношении не было; а представив себе, насколько малая часть предметов, на которых когда-то были вырезаны руны, дошла до нас, можно сделать вывод о том, насколько широко такие предметы были распространены в прошлом.

Нет никаких сомнений, что большая часть рунических надписей не имела прямой магической нагрузки. Указания на владельца предмета, подписи мастеров, памятные надписи — все это примеры сугубо «бытового» использования рун. Однако и среди предметов, на которые руны нанесены с магическими целями, далеко не каждый можно назвать магическим артефактом в собственном смысле слова. Так, основной функцией гребня, — даже после того, как на нем будет вырезано приносящее благо заклятие, — все равно останется расчесывание волос, но не магия как таковая.

Несомненно, что с точки зрения изучения собственно магической традиции наибольший интерес представляют рунические артефакты, для которых магия является собственно основной функцией, т.е. амулеты и магические инструменты. Отдельные примеры таких предметов мы уже рассмотрели в данной главе: рунические кольца и брактеаты, некоторые экземпляры холодного орркия с руническими заклинаниями. Однако тремя этими категориями все многообразие исторических волшебных предметов с рунами отнюдь не ограничивается. Не претендуя на создание абсолютно полной классификации, попытаемся представить здесь и другие — помимо колец, брактеатов и оружия

— типы таких артефактов.

Прежде всего, необходимо упомянуть о деревянных рунических стержнях — абсолютно реальном прообразе «волшебных палочек» волшебных сказок и художественной литературы. Сохранившиеся образцы сильно различаются по своим размером: от палочек 15—20 см длиной до полутораметровых и более посохов; однако по своему «устройству» все они близки. Вместе с тем неизвестно ни одной пары подобных артефактов, которые были бы предназначены для выполнения одной и той же функции; следовательно, каждая из таких «:волшебных палочек» создавалась для конкретной и уникальной

цели“. Судя по всему, среди волшебных предметов этого класса могли быть и амулеты (просто распространяющие свои магические свойства на владельца), и собственно магические инструменты (применявшиеся для совершения той или иной магии).

Примеров рунических артефактов этого типа относительно много. Один из них мы уже приводили в последнем разделе главы 3, — это четырехгранный «рунный жезл» из Бергена (XIV век), несущий начертанное Младшими рунами пространное заклинание: «Я вырезал руны помощи; я вырезал руны защиты...» Еще одним примером может послужить обнаруженная в начале 1980-х гг. при раскопках в Лодосе (Швеция) деревянная палочка с рунами, представляющая собой либо «медицинский амулет», либо инструмент мага-целителя (XII—XIII вв., см. рис.). Можно вспомнить и явно магический средневековый небольшой жезл из Роскильде (Дания), четыре грани которого заполнены чередующимися рунами Уруз и Турс...

Другим типом волшебных предметов с рунами являются собственно амулеты (металлические, костяные или деревянные), несущие те или иные рунические символы и предназначенные для достижения определенной цели магическим образом. Такой талисман назывался в Скандинавии таув (др.-исл. taufr) или хлут (др.-исл. hlutr). Различие между терминами таув и хлут заключается в том, что под первым из них, как правило, понимается именно рунический амулет, в то время как словом хлут нередко обозначается амулет или священный предмет вообще, вне зависимости от того, какого рода знаки на него нанесены и нанесены ли вообще. Термином таув назывались также и пластинки с нанесенными на них отдельными рунами Футарка, предназначенные для гадания, а также — и сама магия рунических талисманов.

В свою очередь, амулеты-таувы распадаются на две четко разграниченные подгруппы. Вряд ли эти подгруппы различались функционально; разница между ними — в способе построения заклинательной комбинации рун и, как следствие,

— в форме самого амулета.

Первая подгруппа — это амулеты, руническая надпись на которых представляет собой некоторую линейную последовательность рун, т.е. рунетейнн . Соответственно сами амулеты такого типа, как правило, оказываются вытянутыми металлическими или костяными пластинками, или деревянными палочками, т.е. предметами, на которые удобно нанести линейное руническое заклинание, а потом повесить на шнурке на шею (большинство подобных амулетов имеют отверстие для продевания шнурка или ремешка).

¹²¹ В отличие, например, от несложных защитных амулетов, многие из которых схожи между собой и функционально, и по использованным руническим комбинациям.

В качестве примера такого амулета, несущего последовательность рун — рунетейнн — можно привести амулет из Халлбьянса (о. Готланд), представляющий собой медную пластинку, на одной из сторон которой вырезаны две рунические надписи. Первая надпись идет слева направо от того конца пластинки, в котором пробито отверстие под шнурок; вторая — перевернутая — от противоположного конца.

Первая надпись читается как:

Eunur^urus

Вторая надпись:

iiihatrnlk

Первая надпись явно состоит из двух частей: ^unur — от ^onar, т.е. бог Тор, вторая — l)iirus — от «турс», т.е. великан. (Обратите внимание, что искажения в записи двух этих частей неслучайны — они задают и определенную ритмику данного рунетейнна, и аллитерацию в нём.)

Вторая часть надписи прямой трактовке не поддается, — вероятно, это собственно заклинательная комбинация рун.

В целом, предназначение этого амулета, датируемого VIII— IX веками, определить весьма сложно. Однозначно можно говорить лишь о том, что амулет связан с использованием очень древних и тяжелых магических сил, ассоциировавшихся именно с турсами (образно говоря, с богами «нулевого поколения»); возможно, именно для того, чтобы иметь возможность контролировать эти силы, маг, создавший амулет, и обращается к имени Тора. К несколько иному (но схожему) предположению о предназначении амулета приходят авторы данной находки — Густавссон и Бринк, — расплывчато допускающие, что функция амулета — призвать некого демона (турса) и затем его уничтожить...

Вторая подгруппа амулетов-таувов — это амулеты, на поверхность которых

руны и другие магические символы нанесены произвольным образом, т.е. не образуют линейной последовательности или рунического сакрального слова. Форма таких предметов может быть любой — плоский диск, шарик, квадратная пластинка и т.д.; изготавливались они также из металла, кости и дерева и, как правило, также подвешивались на шнурке или ремешке.

Глава 9

О текстах и заклинаниях

В этой книге я не использую — по ряду причин — такой замечательный инструмент подчеркивания смысла главы или раздела, как эпиграф. Но данная глава — по большому счёту, одна из самых сложных в книге — столь настоятельно требует эпиграфа, что я не могу ей сопротивляться. Однако было бы несправедливо по отношению к остальным главам наделить эпиграфом лишь главу о рунических текстах и заклинаниях; посему я просто создал специальный

— нулевой по счету — раздел в этой главе, именно для того, чтобы разместить в нем цитату, которая так упорно требует себе статус эпиграфа. Итак:

С известным основанием можно утверждать, что вплоть до настоящего времени не удалось истолковать ни одну руническую надпись. В ряде случаев мы в состоянии определить текст надписи, но вместе с тем мы должны признать, что данный текст является лишь скорлупой, за которой скрывается неведомое нам ядро...

(К. Марстрандер)

Это утверждение авторитетнейшего рунолога я привожу здесь для того, чтобы по возможности максимально чётко обозначить важнейшее, с моей точки зрения, соображение относительно трактовки, воспроизведения и создания рунических заклятий.

В большинстве случаев мы не можем однозначно восстановить функциональное предназначение того или иного рунического заклинания, ставшего нашим достоянием благодаря труду археологов. Более того, во многих случаях, сталкиваясь с артефактным выражением традиционной северной магии, мы вообще не знаем, с чем именно имеем дело — даже если можем полностью прочитать руническую надпись как таковую.

Принципиально, что дело здесь не в ограниченности наших знаний (хотя в отношении рунологии в них действительно зияют порой удручающие пробелы). Прежде всего, дело здесь в том, что древний мастер, создававший заклятие, и не ставил перед собой такой цели — сделать руническую надпись удобной для понимания рунологами XX—XXI веков; его задача была совершенно иной. Мы же, со своей стороны, в большинстве случаев так и остаемся в неведении относительно того ядра древнего заклинания, о котором говорит Марстрандер.

Я полагаю, что это повод для оптимизма.

Мы лишены возможности слепо копировать работы древних мастеров, ибо просто не знаем, для чего точно они были предназначены. Никаких готовых рецептов, какими полны позднесредневековые гримуары; никаких послаблений на Пути. Каждый рунический текст и каждое руническое заклинание уникальны.

...«Хочешь накормить голодного — не дай ему рыбы, но дай снасти для рыбной ловли». По большому счету в этой главе рассматриваются и описываются не рунические заклятья, но — технологии их создания. Это — то единственное (и то единственно значимое), что мы можем вынести из анализа древних рунических текстов.