В мире художественного слова а.и. куприна

Русский язык вызывал у Куприна благоговейное чувство. Образцы литературного творчества, оставленные великими русскими писателями, в особенности Пушкиным, Тургеневым, Чеховым, учили его неустанно проверять указания собственной художественной совести. Работая над своими произведениями, он всегда стремился к простоте, предметности, пластичности изображения в сочетании с широкой доступностью слова.

Куприн отвергал всякое ненужное и насильственное словотворчество, увлечение диалектами, упрощение ради упрощения...

Работая над языком, писатель всё время проверял себя... Куприн не терпел какого бы то ни было искажения русского языка и настойчиво боролся со всевозможными неприятностями в этом отношении. Он знал народные говоры, быстро их схватывал, но никогда не увлекался областничеством, игрой в «фольклорные бирюльки»...

Куприн понимал «прелесть старинных, иногда чуть-чуть книжных, иногда чисто народных оборотов речи, юмор не словечек, а положений, многозначительность пауз, меткие, лепкие сравнения» и очень скорбел о том, что у него, как у большинства писателей, нет привычки записывать по свежей памяти.

А.И. Куприн. 1900-е гг.

- Всё нам некогда! - говорил он, укоризненно качая головой.

Язык простых людей писатель называл «цельным», имея в виду его меткость, способность попадать прямо в цель...

Куприн — большой мастер эпитетов. Они у него по большей части свежие, ёмкие, точно нацеленные...

Избегая многословия, он строго отбирал слова, пользуясь только такими, которые служат общему делу и не повторяют друг друга. При этом Куприн отстраняет всё, что может подействовать на читателя само по себе и помешать восприятию всех образов как единого образа.

Не увидим мы у Куприна и бесцельного украшательства. Случайная, служащая только красивости деталь не привлекает его, а все подробности несут смысловую нагрузку, рисуя эпоху, быт, характеры людей. Даже наиболее яркие детали сливаются с общей картиной повествования.

Правдивую жизненность купринского рассказа можно объяснить тем, что писатель в большинстве случаев не излагает и не описывает, а показывает то, чем он хочет поделиться с читателем и что его самого поразило и разволновало. Для него решающее значение имеет им самим наблюдаемый и переживаемый случай. Он всегда стремится образно раскрыть внутренние пружины человеческих поступков. Внутренняя жизнь героев почти всегда связана с их поступками или внешними обстоятельствами.

По Н.К. Вержбицкому

Вопросы и задания

1. Что восхитило рассказчика в петушином хоре, что он услышал в нём?

2. Передаётся ли Куприным особое звучание петушиного пения? Как это сделано в рассказе?

3. Какие образные средства позволяют почувствовать настроение писателя?

4. Куприн пишет: «...почти за пределами слуха, я улавливаю нежнейшее пианиссимо». Что значит — «нежнейшее пианиссимо»?

5. Очень сложная задача — проиллюстрировать рассказ Куприна. Как вы думаете, почему? Если бы вы были худож-ником-иллюстратором, что бы вы постарались передать своим рисунком?

6. Составьте цитатный план рассказа и перескажите его от третьего лица.

Живое слово

Создайте устный отзыв-впечатление об услышанном или увиденном вами в удивительном мире природы.

АЛЕКСАНДР

АЛЕКСАНДРОВИЧ

БЛОК

1880-1921

В 1875 году профессор Петербургского университета Андрей Николаевич Бекетов купил в Клинском уезде Московской губернии небольшую усадьбу Шахматово. Купил он усадьбу по совету старого своего друга, знаменитого химика Дмитрия Ивановича Менделеева.

Старый шахматовский дом с мезонином был невелик, но крепок. Он стоял на высоком нагорье. В какое окно ни взглянешь, стлались вокруг многовёрстные дали, темнели избы далёких деревень, синело небо, белели колокольни.

К дому подъезжали широким двором с круглыми куртинами шиповника. Кусты черёмухи и сирени вплотную подступали к дому. Перед домом — песчаная площадка с цветниками, а за ней — развесистые вековые липы и две высокие, прямые, как натянутые струны, сосны.

Летом под липами ставили длинный стол. Гостеприимно посапывал самовар — огромный, жаркий, сияющий. Сюда собиралась вся большая и дружная бекетовская семья — отдохнуть, поболтать, обсудить несложные деревенские новости. Здесь варили варенье.

<...> Андрей Николаевич особенно привязался к Саше. Летом он проводил с внуком всё свободное время, играл с ним, возился, сам напоминая огромного ребёнка.

Иногда дед с внуком отправлялись на прогулку в тележке. Мальчик садился на козлы и, с трудом удерживая вожжи в своих ещё очень маленьких руках, правил тридцатилетним Серым — доброй, безропотной, полуслепой лошадью. Но эта чинная езда длилась недолго. Андрей Николаевич опрокидывал Сашу к себе на колени, тормошил и щекотал, мальчик визжал и смеялся от радости.

А когда Саша стал постарше, дед брал его с собой в далёкие прогулки. Сколько раз бабушка и мать в беспокойстве подходили к калитке, что выводила к еловой аллее, круто спускавшейся к пруду, поглядеть, не возвращаются ли дед с внуком. А они — старый и малый, — позабыв обо всём на свете, часами бродили по лугам, болотам и дебрям, отыскивая корни трав и злаков для ботанических коллекций.

Андрей Николаевич с надеждой поглядывал на внука: а вдруг Саша продолжит его дело? Он знал: как бы много ни сделал учёный, его никогда не оставляет ощущение, что главное — впереди. И может ли быть большее счастье, чем передать любимое дело в родные, крепкие, молодые руки, которые бережно примут самые заветные твои мысли, довершат их и понесут дальше — людям!

Дом в Шахматове. В окне мезонина - А. Блок. 1894 г.

На крыльце дома в Шахматове. Гимназист Александр Блок в кругу семьи; в центре - А.Н. Бекетов. 1894 г.

Но кажется, мальчика влекло совсем иное...

Наверное, если бы Саша родился в другой семье, его бы считали странным ребёнком. Но в доме Бекетовых, где самый воздух был пропитан любовью к слойу, преклонением перед литературой, поведение Саши не вызывало удивления и воспринималось как нечто само собой разумеющееся.

В этой семье не только мать и бабушка причастны были к литературному труду. И тётки занимались переводами, редактированием. Когда шестилетний мальчик вдруг среди самых резвых игр становился молчалив, задумчив

и, что-то бормоча, держался в стороне от своих сверстников, все понимали: он сочиняет стихи.

По вечерам, когда Саша засыпал в маленькой комнате на кроватке, занавешенной кисейным пологом от мух и

комаров, а родные собирались в саду под старой липой за длинным столом, Александра Андреевна читала им вслух такие стихи:

Зая милый,

Зая серый,

Я тебя люблю.

Для тебя-то в огороде

Я морковку И коплю.

Жил-был маленький котёнок,

И совсем ещё ребёнок.

Ну, и этот котя милый

Постоянно был унылый.

Почему? Никто не знал.

Котя это не сказал.

Это были Сашины стихи.

К пяти годам он научился бойко читать, а потом начал писать — поначалу печатными буквами, но вскоре буквы приобрели ровность, округлость.

Теперь в ящиках Александры Андреевны, где хранились заветные бумаги и письма, стали одна за другой появляться тетрадки и альбомчики, исписанные старательным крупным детским почерком.

Саша сочинял коротенькие рассказы, стихи, ребусы и составлял из своих сочинений журналы. Случалось, что в свет выходил лишь один номер журнала и заполнены в нём были далеко не все страницы. Но разве могло остаться равнодушным материнское сердце при виде маленькой, величиной с игральную карту, тетрадки с нежным названием: «Мамулин альбом».

По Л. Либединской

Вопросы и задания

1. Расскажите о детских годах А. Блока, проведённых в Шахматове.

2. Если вы пробовали сочинять, оформите свои произведения и «выпустите» их хотя бы в одном экземпляре — как это делал маленький Саша Блок.