Маринист-романтик, мастер русского классического пейзажа
Передающий на полотне красоту и мощь морской стихии.
Автор батальных картин на темы истории русского военного
Флота. Жил и работал преимущественно в Феодосии. Создал
Около 6 тысяч произведений.
|
Краткая биография
Айвазовский (Гайвазовский), Иван Константинович, 1817-1900.
Иван Константинович Айвазовский (Ованес Айвазян; 1817—1900) — всемирно известный российский художник-маринист, коллекционер. Брат армянского историка Гавриила Айвазовского.
Ованес Айвазян родился 29 июля 1817 г. в Феодосии (Крым), в семье армянского купца. Детство художника проходило в бедности, однако благодаря его таланту он был зачислен в симферопольскую гимназию, а затем и в Академию художеств Санкт-Петербурга; учился у М.Н.Воробьева и Ф.Таннера.
В дальнейшем, получая пенсию Академии художеств, жил в Крыму (1838-40) и Италии (1840—44), посетил Англию, Испанию, Германию, позже путешествовал по России, Ближнему Востоку, Африке, Америке.
В 1844 году стал живописцем Главного морского штаба, а с 1847 — профессором Петербургской Академии художеств; состоял также в европейских академиях: Рима, Флоренции, Амстердама и Штутгарта.
Иван Константинович Айвазовский писал в основном морские пейзажи; создал серии портретов крымских побережных городов. Его карьера была очень успешной. В общей сложности художник написал больше 6 тысяч работ.
С 1845 жил в Феодосии, где на заработанные деньги открыл школу искусств, ставшую впоследствии одним из художественных центров Новороссии, и галерею (1880). Активно занимался делами города, его благоустройством, способствовал процветанию. Интересовался археологией, занимался вопросами охраны памятников Крыма, принимал участие в исследовании более 80 курганов (часть найденных предметов хранится в кладовой Эрмитажа).
На свои средства построил новое здание для Феодосийского музея древностей с мемориалом П.С.Котляревского; за заслуги перед археологией избран действительным членом Одесского общества истории и древностей.
Скончался Айвазовский 19 апреля (2 мая по новому стилю) 1900 года во время работы над картиной «Взрыв турецкого корабля».
Архив документов Айвазовского хранится в Российском государственном архиве литературы и искусства, Государственной публичной библиотеке им. М.Е.Салтыкова-Щедрина (Санкт-Петербург), Государственной Третьяковской галерее, Государственном центральном театральном музее им. А.А.Бахрушина.
Бриг
"Меркурий",
Атакованный
Двумя
Турецкими
Кораблями.
1892.
Живописец Главного морского штаба (с 1844), Айвазовский принимает участие в ряде военных кампаний (в том числе в Крымской войне 1853-1856), создав немало патетических батальных полотен.
Картина Бриг "Меркурий", атакованный двумя турецкими кораблями посвящена подвигу, совершенному русскими моряками во время русско-турецкой войны 1828–29годов.
«Меркурий», русский 18-пушечный бриг Черноморского флота, отличившийся под
командованием капитан-лейтенанта А. И. Казарского. 14(26) мая 1829 «Меркурий», преследуемый турецкой эскадрой (6 линейных кораблей, 2 фрегата, 2 корвета), вступил в неравный бой с линейными кораблями "Селимие" (110 орудий) и "Реал-бей" (74 орудия) около Босфора, нанёс противнику серьёзные повреждения, вынудив его лечь в дрейф, а сам ушёл от преследования. Корабль был награждён кормовым георгиевским флагом. В память о подвиге «Меркурия» название "Память Меркурия" присваивалось впоследствии ряду кораблей Черноморского флота.
Этому событию посвящена ещё одна работа И.К.Айвазовского Бриг «Меркурий» после победы над двумя турецкими судами встречается с русской эскадрой, написанная им в 1842 году.
Детство Айвазовского проходило в обстановке, будившей его воображение. По морю в Феодосию из Греции и Турции приходили смоленые рыбацкие фелюги, а иногда бросали якоря на рейде огромные белокрылые красавцы - боевые корабли Черноморского флота. Среди них был, конечно, и бриг "Меркурий", слава о недавнем, совершенно невероятном подвиге которого облетела весь мир и ярко запечатлелась в детской памяти Айвазовского.
С детства мечтал Айвазовский о подвигах народных героев. На склоне лет он писал: "Первые картины, виденные мною, когда во мне разгоралась искра пламенной любви к живописи, были литографии, изображающие подвиги героев в исходе двадцатых годов, сражающихся с турками за освобождение Греции. Впоследствии я узнал, что сочувствие грекам, свергающим турецкое иго, высказывали тогда все поэты Европы: Байрон, Пушкин, Гюго, Ламартин… Мысль об этой великой стране часто посещала меня в виде битв на суше и на море".
Романтика подвигов сражающихся на море героев, правдивая молва о них, граничащая с фантастикой, пробудила у Айвазовского стремление к творчеству и определила формирование многих своеобразных черт его таланта, ярко проявившихся в процессе развития его дарования.
Бриг
«Меркурий»
После
Победы над
Двумя
Турецкими
Судами
Встречается
С русской
Эскадрой.
Детство Айвазовского проходило в обстановке, будившей его воображение. По морю в Феодосию из Греции и Турции приходили смоленые рыбацкие фелюги, а иногда бросали якоря на рейде огромные белокрылые красавцы - боевые корабли Черноморского флота. Среди них был, конечно, и бриг "Меркурий", слава о недавнем, совершенно невероятном подвиге которого облетела весь мир и ярко запечатлелась в детской памяти Айвазовского. Они доносили сюда молву о суровой освободительной борьбе, которую вел в те годы греческий народ.
С детства мечтал Айвазовский о подвигах народных героев. На склоне лет он писал: "Первые картины, виденные мною, когда во мне разгоралась искра пламенной любви к живописи, были литографии, изображающие подвиги героев в исходе двадцатых годов, сражающихся с турками за освобождение Греции. Впоследствии я узнал, что сочувствие грекам, свергающим турецкое иго, высказывали тогда все поэты Европы: Байрон, Пушкин, Гюго, Ламартин… Мысль об этой великой стране часто посещала меня в виде битв на суше и на море".
Романтика подвигов сражающихся на море героев, правдивая молва о них, граничащая с фантастикой, пробудила у Айвазовского стремление к творчеству и определила формирование многих своеобразных черт его таланта, ярко проявившихся в процессе развития его дарования.
В 1839 году Айвазовский принял участие как художник в военно-морском походе к берегам Кавказа. На борту военного корабля он познакомился с прославленными русскими флотоводцами: М.П. Лазаревым и героями будущей обороны Севастополя, в те годы молодыми офицерами, В.А. Корниловым, П.С. Нахимовым, В.Н. Истоминым. С ними он сохранил дружественные отношения на протяжении всей жизни.
Много раз в течение жизни обращался Айвазовский к изображению морских сражений; его батальные картины отличаются исторической правдой, точным изображением морских судов и пониманием тактики морского боя. Картины морских сражений Айвазовского стали летописью подвигов русского военно-морского флота, в них нашли яркое отражение исторические победы русского флота, легендарные подвиги русских моряков и флотоводцев.
Живописец Главного морского штаба (с 1844), Айвазовский принимает участие в ряде военных кампаний (в том числе в Крымской войне 1853-1856), создав немало патетических батальных полотен.
Картина Бриг «Меркурий» после победы над двумя турецкими судами встречается с русской эскадрой является одним из лучших батальных произведений Айвазовского.
«Меркурий», русский 18-пушечный бриг Черноморского флота, отличившийся под командованием капитан-лейтенанта А. И. Казарского во время русско-турецкой войны 1828-29годов.
14(26) мая 1829 «Меркурий», преследуемый турецкой эскадрой (6 линейных кораблей, 2 фрегата, 2 корвета), вступил в неравный бой с линейными кораблями "Селимие" (110 орудий) и "Реал-бей" (74 орудия) около Босфора, нанёс противнику серьёзные повреждения, вынудив его лечь в дрейф, а сам ушёл от преследования. Корабль был награждён кормовым георгиевским флагом. В память о подвиге «Меркурия» название "Память Меркурия" присваивалось впоследствии ряду кораблей Черноморского флота.
Этому событию посвящена ещё одна работа И.К.Айвазовского Бриг "Меркурий", атакованный двумя турецкими кораблями, написанная им в 1892 году.
 |
Буря на
Море
Ночью.
1849.
Неповторимы ночные марины Айвазовского. Лунная ночь на Капри (1841), Неаполитанский залив (1841), Неаполитанский залив в лунном свете (1842), Лунная ночь (1849), Буря на море ночью (1849), Море в лунном свете (1878) - эта тема проходит через все творчество Айвазовского. Эффекты лунного света, саму луну, окруженную легкими прозрачными облаками или проглянувшую сквозь разорванные ветром тучи, он умел изображать с иллюзорной точностью. Образы ночной природы Айвазовского - одни из самых поэтических изображений природы в живописи. Часто они вызывают поэтические и музыкальные ассоциации.
Федор Иванович Тютчев. 1865.
Как хорошо ты, о море ночное, -
Здесь лучезарно, там сизо-темно…
В лунном сиянии, словно живое,
Ходит, и дышит, и блещет оно…
На бесконечном, на вольном просторе
Блеск и движение, грохот и гром…
Тусклым сияньем облитое море,
Как хорошо ты в безлюдье ночном!
Зыбь ты великая, зыбь ты морская,
Чей это праздник так празднуешь ты?
Волны несутся, гремя и сверкая,
Чуткие звезды глядят с высоты.
В этом волнении, в этом сиянье,
Весь, как во сне, я потерян стою –
О, как охотно бы в их обаянье
Всю потопил бы я душу свою…
Вид на
Венецианскую
Лагуну.
1841.
В 1840 году Айвазовский в числе других пансионеров Академии художеств едет в Рим для продолжения образования и усовершенствования в пейзажной живописи. В Италию он отправился уже сложившимся мастером, впитавшим все лучшие традиции русского искусства. Проведенные годы за границей отмечены неустанной работой. Он знакомится с классическим искусством в музеях Рима, Венеции, Флоренции, Неаполя, посещает Германию, Швейцарию, Голландию, Францию, Англию, Испанию, Португалию. Художник работал в Италии с огромным воодушевлением и создал здесь около пятидесяти крупных картин. Выставлявшиеся в Неаполе и Риме, они вызвали настоящий ажиотаж и прославили молодого живописца. Критики писали, что никто прежде не изображал свет, воздух и воду столь живо и достоверно. Особое восхищение вызывали его морские пейзажи: Вид на венецианскую лагуну (1841), Неаполитанский залив (1841), Побережье в Амальфи (1841), Хаос. Сотворение мира. (1841), Неаполитанский залив в лунном свете (1842), Побережье. Штиль. (1843) и многие другие. Этот успех был воспринят на родине как заслуженная дань таланту и мастерству художника.
«Художественное мышление мастера декоративно; это обусловлено его детством, его кровью, его происхождением. Декоративность отнюдь не мешает, а способствует Айвазовскому в его точных эмоциональных характеристиках изображаемого. Совершенство результата достигается виртуозностью самых необычайных тоновых нюансов. Здесь ему нет равных, именно поэтому его сравнивали с Паганини. Айвазовский - маэстро тона. Усвоенные им каноны европейской школы накладываются на его природное, сугубо национальное декоративное чутье. Это единство двух начал позволяет художнику добиться и столь убедительной насыщенности световоздушной атмосферы, и певучей цветовой гармонии. Быть может, именно в уникальности такого слияния таится колдовская притягательность его картин» (Ш. Хачатрян).
 |
Вид
Петербурга.
1888.
В 1833 году Иван Айвазовский уезжает из родной Феодосии в Петербург и поступает в Академию художеств, где обучается у известного пейзажиста Максима Никифоровича Воробьева. Сочинение пейзажей, их компоновку Воробьев считает естественным и необходимым условием работы пейзажиста. Это условие нашло свое отражение в выполненных им архитектурных видах Москвы и Петербурга. В первых своих работах и Айвазовский следовал наставлениям профессора.
После поездки за границу для "дальнейшего усовершенствования в художестве" уже известному живописцу, члену нескольких академий, Ивану Константиновичу Айвазовскому присуждается звание академика Петербургской Академии художеств. Позднее он получает назначение художника при Главном военно-морском штабе.
Айвазовский постоянно жил в Феодосии, на берегу так любимого им Черного моря. Зимой же он обычно уезжал в Петербург, где устраивал выставки своих произведений. Несмотря на, казалось бы, замкнутый, уединенный образ жизни в Феодосии, Айвазовский сохранял близость со многими выдающимися деятелями русской культуры, встречаясь с ними в Петербурге и принимая их в своем Феодосийском доме. Так, еще во второй половине 30-х годов в Петербурге Айвазовский сближается с замечательными деятелями русской культуры - К.П. Брюлловым, М.И. Глинкой, В.А. Жуковским, И.А. Крыловым, а во время своего путешествия в Италию в 1840 году он знакомится с Н.В. Гоголем и художником А.А. Ивановым.
Самыми известными работами И. Айвазовского, связанными с Петербургом являются, пожалуй, "Вид на взморье в окрестностях Петербурга" (1835) и Большой рейд в Кронштадте (1836). Поздняя работа Вид Петербурга (1888) мало известна широкому зрителю.
Волна.
1889.
В конце жизни Айвазовский был поглощен идеей создания синтетического образа морской стихии. В последнее десятилетие он пишет ряд огромных картин, изображающих бурное море: "Обвал скалы" (1883), Волна (1889), "Буря на Азовском море" (1895), "От штиля к урагану" (1895) и другие.
Айвазовский написал ряд произведений, близких к ним по замыслу, но выделяющихся новой красочной гаммой, предельно скупой по цвету, почти что монохромной. Композиционно и сюжетно эти картины очень просты. На них изображен бурный прибой в зимний ветреный день. О песчаный берег только что разбилась волна. Бурлящие массы воды, покрытые пеной, стремительно сбегают в море, унося с собой клочья тины, песок и гальку. Навстречу им поднимается очередная волна, которая является центром композиции картины. Чтобы усилить впечатление нарастающего движения, Айвазовский берет очень низкий горизонт, которого почти касается гребень большой надвигающейся волны. Вдали от берега на рейде изображены корабли с убранными парусами, стоящие на якорях. Над морем нависло тяжелое свинцовое небо в грозовых тучах. Общность содержания картин этого цикла очевидна. Все они в сущности являются вариантами одного и того же сюжета, отличающимися только в деталях. Этот значительных цикл картин объединен не только общностью сюжета, но и цветовым строем, характерным сочетанием свинцово-серого неба с оливково-охристым цветом воды, чуть тронутой у горизонта зеленовато-голубыми лессировками.
Такая простая и вместе с тем очень выразительная красочная гамма, отсутствие каких-либо ярких внешних эффектов, ясная композиция создают глубоко правдивое изображение морского прибоя в бурный зимний день. Айвазовский написал довольно много картин в серой красочной гамме. Некоторые были небольшого размера; они написаны в течение одного-двух часов и отмечены очарованием вдохновенных импровизаций большого художника. Новый цикл картин обладал не меньшими достоинствами, чем его "голубые марины".
Федор Иванович Тютчев.
1852.
Ты, волна моя морская,
Своенравная волна,
Как, покоясь иль играя,
Чудной жизни ты полна!
Ты на солнце ли смеешься,
Отражая неба свод,
Иль мятешься ты и бьешься
В одичалой бездне вод, -
Сладок мне твой тихий шепот,
Полный ласки и любви;
Внятен мне и буйный ропот,
Стоны вещие твои.
Будь же ты в стихии бурной
То угрюма, то светла,
Но в ночи твоей лазурной
Сбереги, что ты взяла.
Не кольцо, как дар заветный,
В зыбь твою я опустил,
И не камень самоцветный
Я в тебе похоронил.
Нет – в минуту роковую,
Тайной прелестью влеком,
Душу, душу я живую
Схоронил на дне твоем.
Всемирный потоп. 1864.
Принадлежа по вероисповеданию армянской апостольской церкви, Айвазовский создал целый ряд картин на библейские, а также исторические сюжеты.
В 1862 году Айвазовский пишет два варианта картины "Всемирный потоп", и затем в течение жизни неоднократно возвращается к этому библейскому сюжету. Один из лучших вариантов картины Всемирный потоп написан им в 1864 году.
Именно море обычно предстает у него универсальной основой природы и истории, в особенности в сюжетах с сотворением мира и потопом; впрочем, образы религиозной, библейской или евангельской, иконографии, равно как и античной мифологии, нельзя причислить к самым большим его удачам.
Творческая индивидуальность и мировосприятие великого мариниста своими национальными корнями уже при жизни связывали его с армянской культурой. Библейскую гору Арарат - символ Армении - Айвазовский писал не менее десяти раз. Сошествие Ноя с Арарата он впервые выставил в Париже, и когда тамошние соотечественники спросили нет ли у него армянских видов, подвел их к картине и сказал: "Вот наша Армения".
Впоследствии Айвазовский подарил полотно новонахичеванской школе. Во время гражданской войны школу превратили в казарму, которую попеременно занимали то белые, то красные. Картиной прикрыли пролом в двери. Однажды пролом оказался заделан доской, а картина исчезла. Похитителем был Мартирос Сарьян, некогда учившийся в этой школе. В 1921 году в числе собранных им произведений армянского искусства он привез "Сошествие Ноя" в Ереван.
К числу картин с историческим сюжетом относится картина Крещение армянского народа, в свое время украшавшая одну из феодосийских армянских церквей и пробуждавшая в прихожанах патриотические чувства.
Сюжетом для картины Крещение армянского народа послужил переломный момент в истории армянской культуры. Ее расцвету способствовало принятие армянами христианства. В самом начале IV века эта религия была узаконена в Армении как государственная. Армения, таким образом, является сегодня одним из древнейших христианских государств.
Девятый вал. 1850.
Как певец моря, И Айвазовский всегда был одним из самых известных русских художников. Все ему было доступно, все готово было служить его искусству. Но к весне1845 года он почувствовал такое влечение на юг, в Феодосию, что ничто не могло удержать его в столице, ни росшая с каждым днем слава, ни обеспеченный прекрасный заработок, ни всеобщее внимание и предупредительность. На окраине Феодосии он построил для себя дом и мастерскую и на всю жизнь поселился в этом небольшом черноморском городке. Трогательная любовь к своей родной Феодосии, плескавшееся у древних стен ее море — все давало художнику пищу для новых образов. Его ненасытную жажду творчества можно было утолить только вдали от суеты, да и стремление к независимости удерживало его в Феодосии.
Айвазовский был последним и самым ярким представителем романтического направления в русской живописи. Художника влекла к себе свободная стихия моря и бесконечная изменчивость его состояния. В своем творчестве он следовал основным принципам романтического искусства: отобрать в многообразии жизненных явлений не типическое, но исключительное, выходящее за пределы обыденного. Словами поэта А. И. Полежаева художник мог бы сказать и о себе:
Я видел море, я измерил
Очами жадными его;
Я силы духа моего
Перед лицом его поверил.
Особенно ярко романтические черты сказались в картине Девятый вал, написанной Айвазовским в 1850 году. Он экспонирует картину сначала в Академии художеств в Петербурге, на следующий год - в Москве.
Избавляясь от слишком плотной манеры письма и слишком резких контрастов классицистической "кулисной" композиции, Айвазовский со временем добивается подлинной живописной свободы. Напряженно-катастрофический Девятый вал, где достигнуто впечатление "безбрежного" морского пространства, может служить итогом его раннего периода.
Своим названием картина обязана распространенному мнению, будто бы каждый девятый вал во время шторма является особенно большим и страшным, превосходящим все другие.
На картине художник изобразил раннее утро после бурной ночи. Первые лучи солнца освещают бушующий океан и громадный "девятый вал", готовый обрушиться на группу людей, ищущих спасение на обломках мачт. За обломок мачты погибшего корабля цепляются четыре человека в восточной одежде, уцелевшие после кораблекрушения. Пятый старается выбраться из воды на мачту, ухватившись за падающего с нее своего товарища. Им ежеминутно угрожает гибель среди обрушивающихся на них валов, но они не теряют надежды на спасение.
И. Айвазовский во многих своих картинах изображал кораблекрушения и людей, борющихся с морской стихией. В «Девятом вале» он особенно резко противопоставляет бушующее море и упорство нескольких человек. Золотой свет солнца, разгорающийся над людьми и пронизывающий картину, усиливает ее общий оптимистический характер. Пусть неистовствует океан, пусть еще грозно вздымаются гигантские волны. Воля, мужество, вера человека окажутся сильнее стихии.
Восходящее солнце своим золотистым сиянием пронизывает водяную пыль, повисающую в воздухе, валы и пену, срываемую ветром с их гребней.
Красочное великолепие раннего солнечного утра над волнующимся еще морем передано И. Айвазовским с замечательной смелостью и силой. Он соединил в одно целое золотистые, сиреневые, зеленые и синие тона. В картине все находится в движении, и зрителю порой кажется, что цвета эти сменяют друг друга вместе с вздымающимися и рушащимися волнами. В смене тонов перед ним то проносится облачный туман, согреваемый солнечными лучами, то взлетает просвечивающий зеленый вал, то тяжело спадает темно-синяя волна, скрывающая под собой холодную и мрачную глубину.
Редкий и необычный в живописи мотив, переданный к тому же романтически-воодушевленно, является, однако, вполне реальным. Писатель И.А. Гончаров, мастер изображения моря в русской литературе (вспоминавший в своем романе «Фрегат «Паллада» И. К. Айвазовского), писал о подобных же явлениях: «Бледно-зеленый, чудесный, фантастический колорит... Через минуту зеленый цвет перешел в фиолетовый; в вышине несутся клочки бурых и палевых облаков, и, наконец, весь горизонт облит пурпуром и золотом».
Изображением только нескольких волн и солнечного сияния И. Айвазовский позволяет зрителю почувствовать мощь и красоту бушующего после урагана моря. Это было возможно только при действительно хорошем знании натуры. Сам художник говорил: «Движения живых струй неуловимы для кисти; писать молнию, порыв ветра, всплеск волны — немыслимо с натуры. Для этого-то художник и должен запоминать их».
Верхняя часть картины вся наполнена фиолетово-розовой мглой, пронизанной золотом низко стоящего солнца и расплывающихся, клубящихся, похожих на горящий туман облаков. Под ними хрустальное, зеленовато-синее море, высокие бурные гребни которого сверкают и переливаются всеми цветами радуги.
Зритель сразу же может представить, какая страшная гроза прошла ночью, какое бедствие терпел экипаж корабля и как гибли моряки. Айвазовский нашел точные средства для изображения величия, мощи и красоты морской стихии. Несмотря на драматизм сюжета, картина не оставляет мрачного впечатления; наоборот, она полна света и воздуха и вся пронизана лучами солнца, сообщающими ей оптимистический характер. Этому в значительной степени способствует колористический строй картины. Она написана самыми яркими красками палитры. Колорит ее включает широкую гамму оттенков желтого, оранжевого, розового и лилового цветов в небе в сочетании с зеленым, синим и фиолетовым - в воде. Яркая, мажорная красочная гамма картины звучит радостным гимном мужеству людей, побеждающих слепые силы страшной, но прекрасной в своем грозном величии стихии.
Свою картину художник выставил в Москве, и она с самого начала стала шедевром. О ней складывались легенды, и на «Девятый вал» приходили смотреть по многу раз, как когда-то на Последний день Помпеи. Эта картина нашла широкий отклик в момент ее появления и остается до наших дней одной из самых популярных в русской живописи.
Образ бушующей морской стихии волновал воображение многих русских поэтов. Готовность к борьбе и вера в конечную победу звучат в стихах Баратынского:
Так ныне, океан, я жажду бурь твоих -
Волнуйся, восставай на каменные грани,
Он веселит меня, твой грозный, дикий рев,
Как зов давно желанной брани,
Как мощного врага мне чем-то лестный гнев…
.
Ледяные горы
В Антарктиде.
В 1870 году, когда отмечалось пятидесятилетие открытия Антарктиды русскими мореплавателями Ф.Ф.Беллинзгаузеном и М.П. Лазаревым, Айвазовский написал первую картину, изображающую полярные льды - Ледяные горы в Антарктиде. Во время чествования Айвазовского по случаю пятидесятилетия его творчества П.П.Семенов-Тян-Шанский в своей речи сказал: "Русское географическое общество давно признало Вас, Иван Константинович, выдающимся географическим деятелем…"
И действительно, многие картины Айвазовского совмещают в себе художественные достоинства и большую познавательную ценность.
Лунная ночь на Капри. 1841.
В 1840 году Айвазовский в числе других пансионеров Академии художеств едет в Рим для продолжения образования и усовершенствования в пейзажной живописи. В Италию он отправился уже сложившимся мастером, впитавшим все лучшие традиции русского искусства. Проведенные годы за границей отмечены неустанной работой. Он знакомится с классическим искусством в музеях Рима, Венеции, Флоренции, Неаполя, посещает Германию, Швейцарию, Голландию,
Францию, Англию, Испанию, Португалию. Художник работал в Италии с огромным воодушевлением и создал здесь около пятидесяти крупных картин. Выставлявшиеся в Неаполе и Риме, они вызвали настоящий ажиотаж и прославили молодого живописца. Критики писали, что никто прежде не изображал свет, воздух и воду столь живо и достоверно. Особое восхищение вызывали его морские пейзажи: Вид на венецианскую лагуну (1841), Неаполитанский залив (1841), Побережье в Амальфи (1841), Хаос. Сотворение мира. (1841), Неаполитанский залив в лунном свете (1842), Побережье. Штиль. (1843) и многие другие. Этот успех был воспринят на родине как заслуженная дань таланту и мастерству художника.
Айвазовский обладал исключительно разносторонним дарованием, в котором счастливо сочетались качества, совершенно необходимые для художника-мариниста. Помимо поэтического склада мышления, он был одарен прекрасной зрительной памятью, ярким воображением, абсолютно точной зрительной восприимчивостью и твердой рукой, поспевавшей за стремительным бегом его творческой мысли. Это позволяло ему работать, импровизируя с изумлявшей многих современников легкостью. В.С. Кривенко очень хорошо передал свои впечатления от работы Айвазовского над большим полотном, оживавшим под кистью мастера: "…По легкости, видимой непринужденности движения руки, по довольному выражению лица, можно было смело сказать, что такой труд - истинное наслаждение". Это, конечно, было возможно благодаря глубокому знанию разнообразных технических приемов, какими пользовался Айвазовский.
Картина Лунная ночь на Капри относится к ночным маринам Айвазовского. Эффекты лунного света, саму луну, окруженную легкими прозрачными облаками или проглянувшую сквозь разорванные ветром тучи, он умел изображать с иллюзорной точностью. Образы ночной природы Айвазовского - одни из самых поэтических изображений природы в живописи. Часто они вызывают поэтические и музыкальные ассоциации.
"На картине этой вижу луну с ее золотом и серебром, стоящую над морем и в нем отражающуюся... Поверхность моря, на которую легкий ветерок нагоняет трепетную зыбь, кажется полем искорок или множеством металлических блесток на мантии великого царя!.. Прости мне, великий художник, если я ошибся (приняв картину за действительность), но работа твоя очаровала меня, и восторг овладел мною. Искусство твое высоко и могущественно, потому что тебя вдохновлял гений!" (из записей Уильяма Тернера, посвященных одному из пейзажей Айвазовского).
Ночные марины:
Неаполитанский залив 1841. Холст, масло. Государственный дворцово-парковый музей-заповедник Петергоф, Россия.
Неаполитанский залив в лунном свете 1842. Холст, масло. Картинная Галерея Айвазовского, Феодосия, Украина.
Лунная ночь 1849. Холст, масло. Государственный Русский Музей, Санкт Петербург, Россия.
Буря на море ночью 1849. Холст, масло.
Государственный художественно-архитектурный дворцово-парковый музей-заповедник "Павловск", Павловск, Россия.
Море в лунном свете 1878. Холст, масло. Государственный Русский Музей, Санкт Петербург, Россия.