Муза и чудовище: как организовать творческий труд
Франк Яна.
Муза и чудовище: как организовать творческий труд
Яна Франк. – М. : Манн, Иванов и Фербер, 2010. – 272 с. ISBN 978–5–91657–052–6
Людям творческим трудно использовать традиционные приемы тайм–менеджмента, но без порядка в делах и им не обойтись. Эта книга предназначена именно для того, чтобы они могли организовать свой труд самым эффективным и притом не скучным образом. В книге можно писать, рисовать, вырезать и клеить. Здесь можно хранить идеи и сокровенные мысли, шутить и гадать на разворотах в поисках идей. Здесь можно сразу пробовать на практике все описанные автором рецепты", а по прочтении книги – начать новую ЖИЗНЬ. В то время как другие художники пытаются не забывать дома тетрадь для важных записей, читателей этой книги будет волновать только один вопрос: как жить дальше, когда все странички будут исписаны? Эта книга в первую очередь для людей, живущих творчеством дома и на работе, а также для фрилансеров многих профессий и для тех, кому просто нужно навести порядок в делах.
Оглавление.
Предисловие Артемuя Лебедева. Первая страница новой жизни —Муза и чудовище
Вступление
Глава 1 Что получилось у меня?
Глава 2. Во всем виноват порядок?
Глава 3. Во всем виноват сон?
Глава 4. Во всем виноват отдых?
Глава 5. Найти потерянное время
Глава 6. Список рутин
Глава 7. Как не забыть дома голову?
Глава 8. Полюбить ненавистное
Глава 9. Предупреждение для экстравертов
Глава 10 Список важных мелочей
Глава 11 Список больших планов
Глава 12 Долго ли, коротко ли?45/15
Глава 13. Конкретный пример
Глава 14. Стратегический план
Глава 15. Если план не лезет ни в какие ворота
Глава 16. Как проработать 45минут?
Глава 17. Еще раз об итогах
Глава 18 Что считать победой, а что – поражением?
Предисловие Артемuя Лебедева.
Первая страница новой жизни — Муза и чудовище
Толстяки любят книги о диетах. Неуверенные в себе любят книги по психологии. Плохие дизайнеры любят разглядывать книги с образцами хорошего дизайна. Всем этим людям ничто не поможет. Книга Яны Франк «Муза и чудовище: как организовать творческий труд» посвящена организации собственного времени. Конечно, ее читателями станут те кто никогда ничего не успевает, плохо планирует дела, не справляется с ВЫПОЛНИМЫМИ задачами. Поможет ли им книга? Научиться все успевать и распределять время в миллион раз проще, чем накачать плоский живот или стать любимым боссом. Проведем простой эксперимент. Откроем страницу 94 этой книжки. Начнем читать с обычной для нас скоростью. Засечем время (в телефоне есть секундомер. Подойдут и обычные часы). Допустим. у нас получится 43 секунды. Мы округлим значение до минуты, потому что скорее всего нам нравится перечитывать абзацы по несколько раз. В книге 110 страниц чистого текста, значит, прочесть книгу целиком можно за два часа. Тем, кто в состоянии узнать, сколько минут тратится на прочтение страницы текста, эта книга окажется очень полезной. Остальным не поможет ничего.
Артемий Лебедев.
Вступление
Представители творческих профессий часто воспитываются в художественной среде, где курсируют разнообразные мифы и легенды, связанные с беспорядком и отсутствием организации. Многих учат, что настоящее творчество живет бок о бок с хаосом, а шедевры являются результатом приступов вдохновения, сметающих все на своем пути. Если гений не бросает еду, сон и семью в процессе создания великого творения, творение не признается великим.
В детстве я много слышала о том, что художник – безумный, беспорядочный человек. Такова его природа: он спит днем, работает ночью, гробит свое здоровье, сгорая ради Великого. Его привлекают исключительно духовные ценности, интересоваться такими мещанскими глупостями, как чистота, порядок и деньги – ниже его достоинства. Он приносит удобство в жертву порыву. Устроиться поудобнее означает умереть душой, преодоление трудностей – путь к настоящему Духовному Росту. Тяги к порядку, желания уйти спать пораньше или променять лишний вечер в веселой компании на полезную рутину было принято стыдиться.
При этом было не совсем понятно, как должно возвысить Дух ежедневное использование чашки тридцати дневной несвежести или ежемесячное замачивание всей посуды в ванне со стиральным порошком. Большинство великих творцов рано или поздно устраивались на какую–то работу, потому что каждому человеку нужны еда, одежда, крыша над головой и, в конце концов, материалы для работы. И все это стоит денег. Многие были не в состоянии попрощаться с хаосом, опаздывали на службу, пока их не увольняли, меняли работы, пока не уходила жена, и переживали кучу драм, прежде чем прийти к выводу, что дальше так жить нельзя.
Иные, боясь крупных неприятностей, все же брали себя в руки и начинали нормально работать. Талантливые и настойчивые делали карьеру, параллельно обзаводясь детьми, квартирами, дачами и хозяйствами, требующими ухода. Большинство из них всю жизнь жаловались на конфликт между музой и порядком.
Абсолютное большинство творческих личностей в моем окружении всю жизнь ничего не успевали и жили в окружении хаоса. Они лишь делились на тех, кто жалуется на подобное положение вещей, и тех, кто считает его нормальным или даже гордится своей свободой. Про многих из них после 15–20 лет такой жизни говорили « у него был большой потенциал, он мог бы достичь большего».
Иных со временем скрутили супруги и обстоятельства. Они вынужденно начали отдавать силы и время быту, но нехотя и из–под палки. Постоянное противостояние отбило у них большую часть вдохновения, нелюбимые дела тянулись и превращались в непреодолимые горы, и со временем они во всем этом погрязли, став мало активными несчастными людьми. Только единицы сумели организовать свой быт и труд. Нашли способ успеть все что нужно и не потерять вдохновение. В студенческие годы их обычно дразнили или презирали за чрезмерную правильность, позже восхищались и завидовали. Трагедию настоящего художника я знаю наизусть со школьного возраста: начальство и семья постоянно наступают на горло песне, не давал развернуться. Творческий человек не может творить по часам, выдавать гениальные идеи по заказу, ежедневно быть в одинаково продуктивном настроении и гореть равномерным огнем восемь часов в сутки, от звонка и до звонка. Приступы вдохновения часто наступают, иногда нужно укладывать спать детей или мыть посуду, а на работе, после скучного собрания и кучи бессмысленных разговоров, заставляют себя ждать. Любая работа за деньги включает в себя большое количество утомительной рутины, собственные идеи нужно подгонять под вкусы и пожелания клиентов, чтобы компенсировать все это, хочется сделать что–то свое, проект только для себя, но на это годами не хватает времени и сил. Разочарований становится больше, чем успехов. Гении тонут в рутине и тоске.
Некоторые художники в моем окружении вырвались из этого замкнутого круга. Восхищаясь результатами их труда, коллеги не забывали кольнуть их, заметив, что они, вероятно, продали душу дьяволу, чтобы заработать денег. Променяли порывы души на покой, а творческую обстановку – на обои в цветочек. Многие шептались: «Вот увидите, в скором времени их работы станут "мертвенькими", произведения – бездушными, они будут штамповать и тиражировать то, что у них хорошо получается".
Когда спустя несколько лет организованной и продуктивной работы такие люди предъявляли публике много сильных работ, законченные проекты крупного масштаба параллельно с ухоженными детьми, уютным домом и хорошим настроением, все спрашивали «Как они это сделали? Во всех случаях за такими подвигами стоит организация труда, какая–то форма порядка и контроля ресурсов. Человек не может свернуть гору просто схватившись за нее, и бегание с криками у подножия тоже не принесет никаких результатов. Только просчитав свои возможности, рассчитав время и силы и составив план, он сможет что–то сдвинуть.
Когда я наконец пошла учиться в художественное училище, в моей жизни наступило счастливое время – я была занята своим делом! Первые четыре года я не была обременена ничем, кроме учебы и случайных заказов, чтобы быстро продвигаться в интересующих меня делах, было достаточно регулярно работать. Разумеется, это получалось не всегда: молодые художники тратили много времени на пьянки, гулянки. И посиделки. Зато хватало здоровья на приступы активности перед сессиями и бессонные ночи. Мы беспечно жили семестр, неделями просыпая первую пару, но собирались с силами перед выставкой и за десять дней наверстывали упущенное. После сдачи экзаменов можно было несколько недель ничего не делать, восстанавливая силы и здоровье, потом все начиналось сначала. Однокурсники состязались в пересказывании друг другу чудесных историй о том, что в нашей жизни произошло безумного. На пике богемной жизни с балконов сбрасывалась вся посуда, имевшаяся в хозяйстве, а иногда и ее хозяева, и все весело обсуждали, как потом очнулись этажом ниже и месяцами жили без единой чашки. Это казалось романтичным. Люди, переживавшие подобные истории, чувствовали себя свободными и смелыми.
Отказаться от навязанного обществом порядка, наплевать на мнение окружающих и жить как хочется – база, необходимая настоящему поэту, художнику или композитору для настоящего творческого полета! Моя мама полжизни рисовала картинки маленького формата, потому что очень хотелось заниматься любимым делом, но большую часть суток было некуда деться от десятков гостей, непрерывно сидевших у нас за круглым столом. Она так хотела работать, что приспособилась рисовать прямо в компании, не обращая внимания на зрителей и болтовню вокруг. Иногда случалось несчастье: кто–то из гостей нечаянно ставил чашку на рисунок. Художники шутили, что пятно, поставленное на шедевр, или разводы от пролитого на рисунок вина облагораживают его. Только позже, оставшись наедине с мамой, мы иногда вздыхали «Без кляксы он был лучше, жаль, что хорошую картинку испортили».
И только годы спустя осознали удобство рабочего стола, на котором можно оставить до завтра разложенные инструменты и за которым не пьет чай дюжина гостей. перемешивая карандаши и кисточки с конфетами и печеньем.
Через некоторое время я начала уставать от бесконечного праздника и испытала желание поработать спокойно. Оказалось, что для более серьезных проектов мало кратковременного творческого приступа. Нужно подумать над работой, организовать себе удобное рабочее место.
Друзья были недовольны, но, пожав плечами, отправлялись праздновать в другое место. Однажды, устав от вида моей комнаты, в которой все горизонтальные плоскости были покрыты полуметровым культурным слоем, моя бабушка заставила меня навести порядок. Она сама приняла активное участие в проекте, вынесла вместе со мной на помойку несколько мешков с использованными палитрами и тряпками для вытирания кистей, разобрала все драгоценные бумажки рисунки и разложила все по трем коробкам из–под телевизоров и близлежащим стеллажам. В моей комнате неожиданно прибавилось несколько квадратных метров. Однокурсники, увидев результат, посмеялись: «Что случилось? Родители совершили нападение на твои владения и убили всю творческую обстановку?» Но позже перебрались работать ко мне – удобно, когда много свободного места. После окончания «художки» я вышла замуж и переехала в свою квартиру. Оказавшись счастливой обладательницей собственной территории, в первое время я крайне редко приглашала в дом гостей, наслаждаясь возможностью спокойно заниматься своими делами. Моя продуктивность росла по мере того, как я организовывала свой быт и работу, но через пару лет все начало стремительно выходить из–под контроля. Родился ребенок, изменив все мое расписание. Дом заполнился игрушками и кастрюльками, в моей жизни появился миллион новых обязанностей и мелких забот. Едва разобравшись с пеленками и горшками, я решила, что пора получать образование. Через год перешла на заочное отделение, но пошла работать.
После окончания учебы вроде все должно было стать лучше и легче – одной большой заботой меньше! Но легче не стало. Я переходила из одной фирмы в другую. занимала все более ответственные позиции. Хотела делать карьеру и брала на себя все больше обязанностей. Уходить с работы удавалось все позже, на меня сваливали горы заданий, и, наконец, в возрасте 23 лет я впервые пережила то, что называется словом burnout. Полное выгорание. Несколько месяцев я пролежала в постели больная. Болезни переходили одна в другую, все более тяжелые диагнозы сменяли друг друга. Врачи говорили, что подорвана иммунная система и я израсходовала все запасы сил. Мне стало ясно, что так продолжаться не может. За время отсутствия в фирме меня уволили, после выздоровления нужно было искать новую работу и начинать все сначала. И я поняла, что нужно что–то менять.
Примерно в это время в моей жизни мелькнула книга Гранина «Эта странная жизнь». В ней рассказывалось об Александре Любищеве, ученом, записывавшем все, что он делал, с точностью до 15 минут на протяжении 56 лет. Книгу принесли гости и унесли в тот же вечер. Я пообщалась с ней всего пару часов, прочла несколько отрывков. Среди прочего на меня произвел неизгладимое впечатление вывод самого Любищева. В преклонном возрасте он сказал, что прожил всю жизнь с ощущением, будто у него достаточно времени. При этом он сделал во много раз больше, чем многие коллеги, достиг больших высот в науке, но также чаще других отдыхал, общался с друзьями и семьей, ходил в театр и путешествовал. Записывание всех своих действий к тому моменту казалось мне безумием, но слова Любищева не давали покоя. Кто из моих коллег мог похвастаться таким? Bceгдa достаточно времени!
Времени, как и денег, ресурсов, сна и отдыха, всегда было мало! Всегда и всем! «У каждой вещи должно быть свое место!» – говорили нам мамы, пытаясь приучить к порядку. «Да, но где это место взять?!» – отвечали мы. Стоит завести новый шкаф, как место в нем кончается. Стоит освободиться лишнему часу, как он уже потрачен неизвестно на что. И мы страдаем всю жизнь, потому что нам все время всего не хватает. Книгу Гранина я нашла и прочла много раз, но только десять лет спустя. К моменту моего отъезда в Германию она давно была библиографической редкостью, и только после появления интернета стало возможным найти ее переиздание.
За это время я перечитала множество книг по организации труда и времени, изучила несколько трудов известных менеджеров, спрашивала совета у супервизоров и психологов. Я изучала системы, призванные решать проблемы домохозяек, не справляющихся с ежедневными бытовыми обязанностями (я тоже относилась к ним!), и пособия для начинающих руководителей (я впервые оказалась на должности арт–директора).
Все это не удавалось применить к работе творческих людей. с которыми я ежедневно имела дело. С одной стороны, их работа действительно в большой степени привязана к эмоциям, душевным состояниями вдохновениям. Всем известно, что лучший способ угробить творческий проект – объявить его регулярным, пообещать публике продолжение. Каким бы ни был назначенный ритм – раз в неделю, день или месяц, – аккурат к последнему моменту, когда надо садиться и производить на свет очередной шедевр, у настоящего Художника наступит творческий кризис.
Системы, предлагавшие отводить ровно полчаса на занятия определенным делом, оказались бесполезными- усевшись поудобнее в назначенное время перед белым листом, большинство гениев не смогли придумать, что на этом листе нарисовать или написать. Как только время истекло и настал момент переходить к следующему делу, голова заполняется потрясающими идеями.
С другой стороны, оказалось, что большинство представителей творческих профессий ощущает себя «противной» стороной менеджеров и прочих «организаторов процесса». Они гордились тем, что работают с музой, что их труд невозможно расписать по табличкам, раз делить на рабочие часы и четко оценить, как на какой–нибудь «скучный товар». Я очень часто слышала фразы: «Это менеджеры могут работать четко по часам, записывать каждый шаг в тетрадку и отчитываться о каждом телодвижении. Творческий процесс – это полет и свобода, а не ограничения и рамки». По мере прибавления забот полетов становилось все меньше, но дизайнеры и иллюстраторы отказывались пользоваться вспомогательными инструментами менеджеров. Они уже признавались, что не справляются ни с чем, устали не спать месяцами и просыпаться по утрам разбитыми и усталыми, но так же настаивали на том, что не родилась еще на свет система, способная как–то ограничить хаос без серьезных потерь для творчества.
Много лет я анализировала аргументы, приводимые Творцами в пользу хаоса. Пыталась выявить, обо что разбиваются их проекты, на каком этапе умирают планы, с чего начинаются серьезные проблемы. Я попыталась выделить из творческой работы все, что на самом деле является рутиной и может быть приведено в порядок без потерь. Уберечь от превращения в тоскливые повторения то, что обязано остаться живым и подвижным. Оставить за собой свободу выбора вида деятельности – в зависимости от настроения и вдохновения. При этом как–то ограничив вечное стремление бросить все и заниматься только работой, интересной на данный момент.
Целый ряд мифов и легенд, связанных с творческим трудом, оказался совершенно неправдивым. Местами у меня даже складывалось впечатление, что особо хитрые персонажи поддерживают веру коллег во всякие глупости, чтобы они не разгонялись сверх меры, создавая им лишнюю конкуренцию. Со временем я нашла свой способ упорядочить работу, не создавая при этом фашистского режима. По мере возникновения новых идей я делилась ими с коллегами. Многие не смогли воспользоваться моими рецептами в точности, но быстро построили на их основе подходящий для себя вариант. Получилась гибкая система с четкой основой, но очень большим количеством возможностей. Большинство попробовавших ее сначала выполнили все по пунктам, получив на короткое время идеальный порядок в делах и полную стратегическую ясность.
Только двое продолжили работать в том же режиме многие годы. Остальные со временем ослабили режим, самостоятельно решив, сколько дисциплины и порядка им нужно, чтобы спокойно справляться со всеми желанными делами, но в напряженные времена планируют дела более четко и сворачивают горы.
Оказалось, что возможно упорядочить в творческой работе многое, при этом сохранив за собой большую свободу. Почти всегда, принимаясь за дело, я могу выбрать, чем заниматься. Я не могу сказать, что всегда делаю что хочу, но это удается мне все чаще. В первой половине этой книги описывается основа, на которой держится весь порядок. Когда я начинаю рассказывать о своих методах организации труда и времени, большинство слушателей хватаются за голову и кричат: «Heт, я это не смогу, это невозможно выполнить! Как я буду творить с такими строгими ограничениями». Позже, услышав вторую половину и обнаружив, что я никому не предлагаю «парить и летать» четко по секундомеру (и сама ничем подобным не занимаюсь), успокаиваются. Создав для себя четкий порядок, можно разрушать и расшатывать его сколько захочется в поисках золотой середины. Главное, чтобы было что ломать и на чем строить.
Глава 1 Что получилось у меня?
За первые десять лет самостоятельной жизни мне удалось вырастить ребенка, получить образование, устроиться на работу и сделать карьеру. Первые четыре из них я постоянно боролась с хаосом и жила с ощущением, что я ничего не успеваю и ни с чем не справляюсь. Я интересовалась разными системами организации всего на свете, но не предпринимала решительных действий, оправдываясь тем, что на это у меня и подавно нетсвободных ресурсов. Только оказавшись на самом дне, я поняла, что нужно что–томенять, потому что на все не хватает сил и здоровья. Отказываться от карьеры яне хотела, каким-нибудь образом отвертеться от обязанностей, связанных сребенком и домашним хозяйством, не было возможности. Ни одна из системорганизации труда не подошла мне в чистом виде. Я собирала полезные советы ирецепты из разных книг, дополняла их своими идеями, подгоняла под свои нужды и вкакой–то момент оказалась счастливой обладательницей собственной системы, спомощью которой вскоре привела все свои дела в порядок. Последние годы надолжности арт-директора я провела достаточно беззаботно. Я хорошо справляласьсо своей работой за шесть–восемь рабочих часов, при этом успевая поболтать совсеми дизайнерами о проблемах, обсудить творческие планы и посмотреть, что ониделают. Я регулярно находила время, чтобы писать статьи о своей профессии,впоследствии ставшие книгой. Между делом я много рукодельничала, шила ирисовала в тетрадках и три–четыре раза в неделю ходила в спортзал. Временитакже хватало на экспериментальные дизайнерские проекты, домашнее хозяйство иребенка. Я готовила семье обеды каждый день и приглашала гостей на ужин минимумраз в неделю.
В 2003 году моя жизнь встала сног на голову, потому что я неожиданно заболела раком. Все дела и творческиепроекты на несколько лет сменились операциями и химиотерапиями. Когда насталовремя возвращаться к работе, я оказалась перед целым рядом новых проблем. Многое,что раньше не составляло никакого труда, стало едва выполнимым. В первое времяпри попытках порисовать мне приходилось через каждые десять минут откладыватькисть в сторону, потому что не хватало сил водить ею по бумаге. Я совершенно незнала, как обращаться с таким полным отсутствием сил. Все попытки сделатькакой-то рывок приводили к тому, что я оказывалась прикована к постели намногие дни. О каком-либо втором дыхании не было и речи. Все мои ресурсы оказалиськак на ладони, и их было невероятно мало. Мне стало ясно, что 80–процентнуюинвалидность мне дали вполне заслуженно.
Я начала изучать свои новыевозможности и отмечать, что уносит сколько ресурсов. Теперь это было легко:совершив лишнее движение, я моментально должна была отправляться спать. И только«наспав» себе новых сил, я могла приниматься за что–нибудьновое. Я четко увидела, сколько сил уходит на десять минут рыданий или на то,чтобы переставить кастрюлю из холодильника на плиту. Со столь ограниченными возможностямибыло трудно что–то делать, но мне очень хотелось, чтобы в моей жизни сновапоявилось кое–что помимо походов к врачам и лежания в постели. Во время отдыхая все время обдумывала свои планы, перекладывала их, меняла местами ирасставалась с теми, которые объективно нельзя было осилить. В моихисследованиях появился новый параметр – физические возможности. Я поняла, чтодля некоторых видов деятельности нужны не только время, вдохновение и идеи –нужен минимальный запас энергии и здоровья. Я впервые поняла, что нужноотказываться от одних проектов в пользу других, что я не могу позволить себесделать все, а должна выбрать. С некоторыми увлечениями и затеями пришлосьрасстаться на долгое время или навсегда. Другие теперь продвигались в разымедленнее: то, что раньше делалось за несколько вечеров, теперь занимало тримесяца. Трудно сохранять оптимизм и вдохновение в течение столь долгоговремени, тем не менее я что–то смогла.
Через два года после началаболезни я перенесла четвертую операцию и принялась за работу. За последующийгод я переработала три десятка своих статей и сделала из них книгу, дополнив ее250 цветными иллюстрациями и 80 черно–белыми рисунками. Параллельно с этим яснова начала заниматься иллюстрацией и нарисовала несколько десятков новыхкартин. Получила возможность работать со студентами и начала два раза в год ездитьк ним с воркшопом на неделю, чтобы у них получилосьсделать что–то хорошее за четыре рабочих дня, я готовилась к нашим встречам иприезжала с большим количеством заготовок, примеров и с коллекциейизобразительных материалов. Вернулась к занятиям спортом и снова стала ходить вспортзал два раза в неделю.
Книга вышла в конце года, послечего начался новый виток работы. Весной я съездила на три презентации своейкниги, после чего получила множество писем от читателей. Они показывали мнесвои произведения, просили комментариев и задавали вопросы. Из общения с нимимне стало ясно, о чем я хочу написать следующую книгу, и я принялась за дело. Сперерывами на недельный отпуск и два воркшопа состудентами написала следующую книгу и проиллюстрировала ее 400 новымикартинками. Между делом нарисовала и сдала в печать детскую книгу, придуманнуюв прошлом году. Начала регулярно писать картины на холстах и снова рисовать втетрадках–дневниках.
Я не могу похвастаться стерильнымдомом, но мое жилище, сильно «одичавшее» за время болезни, снова обрелочеловеческий вид. В доме чисто, ничего не теряется, и генеральная уборказанимает не более 40 минут (то есть мне удается успешно вести хозяйство, незапуская ничего). Из-за сложной диеты я ежедневно готовлю сама, стараясь сделатьчто–нибудь вдохновительное и вкусное из того, что мнене вредит. В поисках новых идей я увлеклась чтением поваренных книг и экспериментамина кухне. У меня хватает времени на фотографию, ставшую очередным хобби,регулярное ведение дневника в интернете, обширную переписку, прогулки, походы вгости, на выставки и в кино.
Все это происходит на фоне частыхприступов болезни, посещений врачей и больниц, бесчисленных обследований илечений. В хорошие времена я все еще провожу в больницах пятую часть своегосвободного времени, а в промежутках мне периодически доводится лежать в постелицелые дни и недели с настолько плохим самочувствием, что делать что–либоневозможно. К сожалению, я пребываю в рабочем состоянии слишком мало времени,но мне кажется, что я сумела извлечь из того, что есть, максимальную пользу. То,что я успеваю делать, кажется мне хорошим результатом. По крайней мере я ужеочень часто с удовлетворением замечаю, что у меня на все достаточно времени!
Глава 2. Во всем виноват порядок?
Меня с детства преследуетфотография известного американского иллюстратора. Он сидит в собственномкабинете. занимающем около 40 квадратных метров. Фотография сделана с высокой точкии охватывает почти все помещение. В одном из углов в большом кресле сидит маэстрои счастливо улыбается в камеру, скрестив ноги на столе. Вокруг видны разныетумбочки, этажерки и стеллажи, и все они, так же как и весь пол, покрытыжурналами, газетами, папками и рисунками. Через все это протоптана небольшаятропинка, До половины вещей явно невозможно добраться, не наступив на десятокважных бумаг. Видно, что многие части этого нагромождения когда–то были ровной стопочкой, но приподнимались за край, либо небрежно отодвигались, когда нужно было найти что–то под ними. При этом они развалилисьи разлетелись, чтобы никогда больше не вернуться в первоначальное состояние.Глядя на эту фотографию, все знакомые художники говорили: «Вот это здорово! Это – творческаяобстановка! Завидую!»
Также помню книгу о художнике Каи Хигашияме. На последней странице– фотография его в рабочем кабинете. Кабинет пуст. На совершенно пустом полу, покрытом аккуратными циновками–татами,стоит большой и красивый стол. На столе – стаканчик с кисточками, тушечница и белый лист. Все. И эта фотография вызывалаоднозначные реакции у творческой публики. Все хором восклицали: «Да как же он так работает? Вроде такиекрасивые картины рисует, а рабочее место у него такое пустое и аккуратное!».
Складывалось ощущение, чтонастоящие художники считают порядок врагом вдохновения, а хаос – его источником.Приведенное в порядок рабочее место вызывает сочувствие, в лучшем случаеизумление (как же так жить?). Почему же считается, что порядок убивает музу?При первых же опросах выяснилось, что дело не в чудодейственном влиянии бардакана творческую мысль, а в нежелании тратить время на наведение порядка.Большинство опрошенных попросту пожаловались, что им некогда тратитьдрагоценные минуты на мытье посуды, когда ждут великие дела. Настоящий гений,одержимый идеями, приходит на рабочее место и начинает творить. Он открываеткнигу, листает ее, находит нужную информацию и отбрасывает книгу в сторону.Встать и отнести ее на полку в такой ответственный момент невозможно, ведь, еслинайдена правильная мысль, нужно записать ее, пока не забылась! По окончанииработы то же невозможно отнести книгу на место, ведь настоящий маньяк встает из–застола не раньше, чем кончатся все СИЛЫ. Измученный процессом, он может только доползтидо постели и упасть в нее, с тем, чтобы на следующий день проделать всё то жесамое. Чем более запущено хозяйство, тем больше сил и времени требуется для генеральнойуборки – это известно всем. Рабочие материалы, остатки от прежних проектов,вдохновительные образцы и отходы производства быстро скапливаются в горы хлама.Попытки разобрать их моментально портят настроение и вызывают ощущение отчаянияи тоски. Один из моих коллег так и сказал: «Kaкпосмотрю на все это, как подумаю, что пора делать уборку, сразу начинаетсядепрессия!»
Оказалось, что не порядок убиваетвдохновение, а попытки навести его в безнадежно запущенном помещении! Философзаметил, что подметание пустого двора может быть медитативным занятием. Человекнаконец отрывается от работы, начинает делать что–то несложное и при этом полезноеи созидательное, спокойно раздумывая о делах, но где взять этот пустой двор,если все вокруг вечно завалено горами стройматериалов? Работа в захламленномпомещении со временем повергает человека в тоску. Все больше нужных вещейпропадает без вести, на поиски начинает уходить много времени. Имея некоторыеполезные и нужные материалы, люди их не трогают, потому что они погребены подстопками и кучами чего–то другого, чтобы добраться до них, нужно пробираться сквозьджунгли и перекладывать с места на место бесчисленные предметы либо тянутьжеланную вещь за угол, рискуя обрушить очередную башню.
Я услышала от дизайнеров ииллюстраторов невероятные истории о стратегичеснихпланах, связанных исключительно с огибанием рифов измусора в собственном кабинете. Определенные этапы работы откладываются на болеепоздний срок, потому что раньше невозможно откопать что–то нужное для работы.
—У меня есть открытки, нужные дляработы, но я не могу их достать – они зарыты где–то на этом столе, –рассказывал однажды автор большого проекта. – Поэтому я должен сначалазакрасить все лежащие сверху картонки, потом я смогу выбросить бумажки, нужныедля прокладывания между слоями картона во время высыхания. Когда все высохнет.я смогу приклеить вырезки из журналов и газет, лежащие на столе следующимслоем, и тогда всплывут открытки».
Описанный процесс занял несколькомесяцев. Каким образом открытки попали на нижний слой этого стола, вспомнитьбыло трудно. следующими этапами работы стол оброс неожиданно и быстро. Врезультате проект стал неактуальным, когда открытки наконец стали доступными.Все попытки извлечь подобные залежи на поверхность раньше времени тоже приводятк увеличению беспорядка.
Если подсчитать время,затраченное на борьбу со всем этим кошмаром, легко наберется несколькочасов в день, но никто в это не верит.
Когда я работала в большойкомпьютерной фирме, мне довелось стать свидетельницей интересного спонтанногоэксперимента: в комнате, где работал десяток дизайнеров, установили камерынаблюдения. Однажды вечером в фирме произошла кража, и мы начали пересматриватьвидеозаписи, чтобы узнать, кто когда покинул помещение. Мы прокручивали фильм в ускоренном режиме и наблюдали, как дизайнерыодин за другим уходили домой. Наконец в помещении осталось несколько человек,задержавшихся на работе допоздна. Глядя на экран, мы начали задаваться вопросом:«Что они делают?».
Дизайнеры по очереди вставали иначинали ходить по комнате. Сейчас он соберется и уйдет, – говорили мы, но никтоне уходил. Покрутившись некоторое время возле полок и горок из бумаг и книг, ребятасадились на место. Снова погружались в компьютер. Через некоторое времярастерянно осматривались, снова подходили к полкам, что–то доставали,выкладывали, перебирали, складывали обратно, садились на место. Они что–тоискали!
На следующий день мы обсудилифильм с главными героями. Они признались, что для работы им постоянно былонужно что–то, чего найти так и не удалось. Мы просмотрели видеозапись снова и подсчитали,сколько времени ребята проходили по комнате в безнадежных поисках. У насполучилось 50 минут из пяти рабочих часов, почти пятая часть рабочего дня! Еслибы поиски принесли плоды, этого времени было бы не жаль, но ведь практическиничего не нашлось! Осталось вообразить, как выглядел бы тот же кабинет, если быкаждый из сотрудников один раз в те же пять часов посвящал десять минутнаведению порядка. Без сомнения, через месяц в нем находилось бы все, причем засекунду!
К сожалению, все это касается нетолько вещей. Если не пытаться навести порядок в делах и заданиях, черезнекоторое время полдня начинает уходить на перекладывание заданий. Однизабываются и всплывают только в последнюю минуту, другие бесконечнооткладываются, хотя давно потеряли актуальность. Планов, которые нельзя терятьиз виду, становится слишком много, и они сливаются в бессмысленную массу.
Очередной эксперимент показал,что люди помнят одновременно не более пяти дел. У меня часто не получается дажеэто: если я стараюсь удержать в голове список из пяти пунктов, я их постоянноперебираю и все время обнаруживаю, что не могу вспомнить один из них. Например,это происходит всегда, если я отправляюсь в магазин без списка, думая, что радипяти продуктов его не стоит писать. На самом деле все это никому не нужно.Перекладывание ворохов бумаг – такая же пустая трата времени, как раздумья оперечне покупок. Помучившись несколько раз, мы кладём блокнот возле холодильника иначинаем записывать, что нужно купить в магазине. Когда же речь заходит осписке дел, в котором проставляются галочки по мере выполнения заданий, художники бунтуют. Они видят в этомпритеснение, покушение на свободу выбора и – снова – опасность для вдохновения.Совсем забывая, что порядок в делах нужен не для того, чтобы как раб выполнятьвсе пункты списка подряд в минимально благоприятных условиях, а для того, чтобыбольше о них не думать. Ведь верно говорят, что записанное на бумаге можновыбросить из головы. Стратегический план можно изменять по мере выполнения; главное,чтобы он был.
Подумав обо всем, я пришла квыводу, что хаос не содержит в себе ничего удобного и вдохновительного и неимеет никакого отношения к свободе. Поиски потерянных вещей в горах хламазанимают слишком много времени. Не сделанные вовремя дела превращаются изрутинных в срочные, мелкие проблемы перерастают в крупные. Все это снижает продуктивностьи занимает время. Ктому же беспорядок и спешка нагоняют на человека тоску и отчаяние. Выполнениесрочных дел в последнюю минуту связано с большим стрессом. Уставший, измотанный проблемами человеквообще ничего творческого сделать не может, чтобы наведение порядка незанимало слишком много сил и времени, существуют приемы, окоторых я напишу подробнее в следующих главах, но сначала я хотела бы вернутьсяк мифам и легендам о том, что якобы мешает творческому процессу.
Глава 6. Список рутин
Целый ряд заданий, отрабатываемыхв стихийном порядке и с большой затратой сил, МОЖНО превратить в рутинные, чтосэкономит много сил и времени.
Я как–то наткнулась на научныйтруд, посвященный рутинам, и узнала много интересного. Например, что рутина –не просто слово. Превратившись в так называемую механическую привычку, действиеначинает отрабатываться человеком в другом режиме – без участия эмоций и сминимальной тратой сил, чтобы выполнение задачи стало рутинным, нужно совершатьего регулярно, примерно в одно и то же время. Чем больше повторяющихсяэлементов связано с действием, тем быстрее оно станет привычным. Считается, что задача, отрабатываемая ежедневно,становится рутиной через 20 дней.
Что годится для превращения вмеханическую привычку? Говорят, что романтика заканчивается там, где начинае