Прообразы христианских песнопений.

Считается, что ко времени возникновения христианства египтяне, иудеи, греки и римляне имели много общего в музыке и пении. “Климент Александрии египетской подтверждает полное взаимообщение в области музыки и пения в начале христианства египтян, иудеев и греков”[130], — отмечает Металлов. Принимая это утверждение, следует, однако, сделать некоторое уточнение. Согласно Е.В. Герцману, исторические свидетельства говорят также о том, что до тех пор, пока ритуал богослужения не был жестко канонизирован, в национальных церквях (сирийской, коптской, римской и др.) использовались самые различные религиозные песнопения. Каждый народ строил их на тех мелодических формах, которые были созвучны его художественному мышлению. Следовательно, национальные тенденции в музыке этих народов продолжали развиваться, но уже в рамках “христианских жанров”, в музыкальных структурах, впоследствии канонизированных церковью.[131]

Как известно, древние культуры использовали три рода музыки — диатонический, хроматический и энгармонический, — из которых христиане предпочли диатонический, считая остальные менее пригодными для богослужебных целей, хотя полностью от их применения церковь никогда не отказывалась. Главным было сохранение строгого характера и духа церковного направления, совершенно чуждого мирской жизни. Строй же допускался и диатонический, и хроматический, но «в эпическом спокойствии и аскетической окраске».[132] Таким же избирательным было отношение христиан к древним ладам, технике и способам исполнения культовой музыки. Дорийский лад диатонической системы с его возвышенной простотой и серьезностью был наиболее подходящим для создания настроения молитвенного сосредоточения. “Образ еврейского песнопения, по изъяснению Климента Александрийского, имел великое сходство с греческим пением дорического рода, который отличался от всех других родов греческой музыки особенной простотою, важностью и величественностью”.[133]

Ряд западных авторов отмечает роль иудейских песнопений в становлении христианского богослужебного канона, особенно на самых ранних этапах распространения христианства. По словам К. Крэлинга и Л. Моури, в церквях Палестины этого времени использовались не только лирика, знакомая по Ветхому Завету и постканонической литературе иудаизма, но и сами способы ее исполнения, традиционные для восточного, особенно иудейского, окружения. Вместе с тем те же авторы утверждают, что как только церковь вышла за пределы палестинской сцены, и христианство утвердилось в греческом мире, с неизбежностью появились, стали развиваться и новые формы музыкальной выразительности, соответствующие другим музыкальным традициям.[134]

Прообразы христианских песнопений также относятся ко времени ветхозаветному: благодарственная песнь Моисеева, песни Мариам, Деворры, Анны-пророчицы, Давида. По утверждению М. Скабаллановича, в пении терапевтов (или ферапевтов у Металлова) существовали два хора - мужской и женский, имеющие свои прообразы в хоре мужском, управляемом Моисеем, и хоре женском, управляемом Мариам.[135] До настоящего времени сохранился такой жанр церковного пения, как степенны или “песни степеней”, название которого, как принято считать, происходит от пения на ступенях лестницы в Иерусалиме.[136] Песни восхождения (псалмы 120 - 127), или песни степеней, представляют собой добавочную часть песней галлела (псалмы 113 - 118, 135), о пении которых первыми христианами апостольская история свидетельств не оставила.[137]

В то же время, по мнению Металлова, многие исследователи придают слишком большое значение древнееврейскому синагогальному богослужению в оформлении христианской литургии и преуменьшают роль ферапевтов / конец I в./. Ферапевты - не иудейская, а христианская секта, согласно христианскому историку Евсевию и Филону Александрийскому, описавшему их молитвенные собрания и всенощные бдения. Во всем строе богослужения ферапевтов ясно видно влияние, как иудейского храмового порядка, так и нового типа христианского служения. По словам Филона, ферапевты «не только занимаются созерцаниями, но и составляют песни и гимны во славу Божию в разных размерах и напевах, непременно приспособляя к тому приличный ритм».[138] Картина молитвенных собраний христиан, данная впоследствии Василием Великим /ок. 330 - 379/, как для своего времени, так и более раннего, в письме неокесарийцам, подобна описанию богослужений ферапевтов, почти полностью повторяя его порядок.[139]