III. Поздний, берлинский, этап немецкого романтизма (1815-1848).

Те существенные изменения, которые повлекла за собой для всей Европы бурная эпоха наполеоновских и антинаполеоновских войн, внесли новые черты и в характер немецкого романтизма. Наряду с дальнейшим развитием романтической традиции, заложенной в деятельности иенских романтиков, важнейшую роль здесь сыграла антинаполеоновская освободительная борьба 1806-1813 гг. Теоретические изыскания, философско-эстетические проблемы, столь насыщавшие поиск ранних романтиков, отходят теперь на задний план. Поздний романтизм вступает в этап более конкретного художественного мышления и исходит из того, что реальность существует объективно, вне человека, его сознания. На смену идее об абсолютной свободе человеческого духа приходит несвободная личность, а духовное начало выступает как высшая эстетическая ценность. Поздние романтики не верят в возможность преобразования мира при помощи сознания. Они противопоставляют высший и низший миры, усиливая трагический конфликт между бытием и бытом. По-новому рассматривается категория двоемирия. Оно включает в себя не только противопоставление небесного и земного, но и противопоставления внутри этих сфер. Двоемирие распространяется и на небесный, и на земной миры. Небесный мир становится ареной для борьбы между добром (Бог) и злом (сатана). Сатана объявляется субстанцией, равной Богу по власти и могуществу. Такое же раздвоение происходит и в земной реальности: высокие герои и герои-обыватели. Самые яркие фигуры позднего романтизма – Э.-Т.-А. Гофман и Г. Гейне.

3.Новалис и его роман "Генрих фон Офтердинген"

1. Немного о Новалисе.

1772-1901. Настоящее имя - Георг Фридрих фон Харденберг («Новалис» - от лат. «возделывающий целину»). Принадлежал к йенским романтикам. С 1790 г. изучает юридические науки в Йенском университете. С 1791 г. то же самое делает в Лейпциге, посещая также лекции по математике и естественным наукам. Знакомится с Фридрихом Шлегелем. В 1794 г. знакомится и обручается с 12-летней Софией фон Кюн (это его Беатриче), которая в 1797 г., не дожив до свадьбы, умирает от «тяжелой легочной болезни» (это событие - «средоточие и центр» жизни Новалиса). Новалис после ее смерти выбирает служебно-профессиональную карьеру, поступает в Горную академию во Фрайберге. В 1798 г. обручается с Жюли фон Шарпантье, дочерью своего учителя и начальника. В 1799 г. много общается с Людвигом Тиком, снова начинает писать, и очень активно. В этом году созданы: «Гимны к ночи», «Духовные песни», «Генрих фон Офтердинген». В 1801 г. умирает от чахотки.

2. «Генрих фон Офтердинген»

Новалис писал роман в кон. 1799 - нач. 1800 г. Замысел окончательно сформировался весной 1799 г. под влиянием старинных хроник, найденных поэтом с библиотеке историка Функа в г. Артерн, который Новалис посетил по долгу службы как инспектор солеварен.

Генрих фон Офтердинген - легендарный миннезингер, чье историческое существование не подтверждается, но о нем упоминается в нескольких хрониках. как об участнике состязания певцов и Вартбурге в 1206 г.

Важнейшим стимулом для написания романа оказался роман Гете «Годы учения Вильгельма Мейстера». Новалис был восхищен поэтическим искусством Гете и одновременно возмущен апологией практической жизни, которой Вильгельм Мейстер жертвует своим артистическим призванием. В противовес поэтическому практицизму Гете Новалис вознамерился в «Генрихе фон Офтердингене» дать апологию поэзии.

Роман остался незаконченным. Первую часть Новалис успел довершить, вторая сохранилась кусками связного текста и в отдельных отрывках, в программных записях; существенны также сообщения Людвига Тика, пересказавшего по разговорам с Новалисом и по оставшимся его бумагам, как предполагалось вести роман в дальнейшем.

3. Собственно философия и поэтика

Как и роман Гете, «Генрих фон Офтердинген» - это роман воспитания. При этом Новалис использует тот же принцип - писать по законам самой жизни, вести рассказ шаг за шагом, по внутренним, медленно открывающимся мотивам. История Офтердингена - история того, как входит в мир новая душа, как мир проходит через эту душу. Путь Офтердингена - это путь приобщения к таинству поэзии. Как и Вильгельм Мейстер, Офрердинген хочет найти свое призвание и утвердиться в нем. Но Мейстер стоит перед мучительным выбором: поэзия или ремесло, и его тянут то в одну, то в другую сторону. А для Офтердингена выбор не столь категоричен, да, собственно, его практически и нет. Он встречает множество людей разных профессий - купцов, горнорабочего, воина, поэта - и открывает свою поэзию в каждой профессии. Все человеческие занятия соответствуют друг другу. И Офтердинген, которому все пророчат судьбу поэта, собственно не должен останавливаться на какой-то одной профессии, ему положено все профессии и призвания вобрать в себя, так как, по представлениям Новалиса. они все сливаются воедино в призвании поэта.

Это вот реальный пласт повествования, которому соответствует философский пласт. Средоточие романа - сказка Клингзора, содержащая смысл всего романа в сжатом виде. Сказка прокламирует войну с поэтически бесплодным современным миром и возвращение к миру чудес, в Золотой век. На земле имеют силу зло и тьма, против них люди должны вести долгую борьбу, в которой поэзия будет воодушевлять их. Сама природа больна и темна, нужно врачевать ее и воспитывать. «Воспитание земли» (так называется один из фрагментов Новалиса) - это коллективный труд человечества, обращенный на землю, на строительство культуры средствами, добытыми из богатства природы. «Человек - мессия природы» - это тоже из фрагментов. По сохранившимся страницам второй части, такова последняя и высшая роль Офтердингена: ему суждено быть миссией природы, избавляющим от зла, вошедшего в нее. Сын плотника воспитывается как поэт, становится пророком, магом, спасителем огрубевшего, забывшего о духовности мира. В романе важны мотивы впавшего в ночь, одичавшего естества, темных сил космоса. Это отголоски концепция Якоба Беме. По Беме, абсолютный дух ради самосознания вызывает к жизни свой противообраз - материальную природу. Противообраз отпадает от праобраза, от духовных сил, ведет самостоятельное существование, и оно-то является первоисточником зла, воцарившегося на земле. Отпадение природы, однако, акт временный, и мир снова соберется воедино. Новалис предвидит в романе этот выход из ада, возвращение Золотого века. Отсюда концепция времени у Новалиса. Эпоха, описанная в романе - XIII век, далекое прошлое (впрочем, об исторической достоверности НОвалис не заботится, а создает обобщенно-идеализированный образ средневековья). По Новалису, чем глубже мы погружаемся в первичное, тем ближе мы к будущему. В первичном лежит вся полнота времен, следовательно, и будущее, самое отдаленное, там лежит. Таким образом, роман Новалиса - и созерцание давно минувшего, и угадывание того, что предстоит, причем то и другое связано. Золотой век - и в прошлом, и в будущем.

О его наступлении (в прошлом) говорится в сказке, которую рассказывают Генриху купцы, причем Золотой век связан с легендарной Атлантидой (у Новалиса - страна поэтов). Эта сказка предсказывает будущую судьбу Генриха, а королем Атлантиды во второй части должен был оказаться Клингзор (его наследником, соответственно - Генрих).

По Берковскому, основной прием Новалиса в этом романе - симплификация. Новалис устраняет все, что усложняло мир и жизнь, все привычные опосредования. Остаются одни простые или даже простейшие виличины, простейшим образом примыкающие друг к другу. В слоге своего романа Новалис держится образцов речевого примитива, упрощенного синтаксиса, следует манере, которой сказывается сказка. Упрощенная речь сообщает всему содержанию романа некую преднамеренную стилизованную простоту. У Новалиса расцеплены явления и предметы, еще недавно соединявшиеся друг с другом. Законы и правила пошатнулись, прежние сцепления больше не принудительны. Мир потерял недавнюю застылость и приблизился к творческому состоянию. В романе растаяли отменены бытовые условности и барьеры. Люди легко знакомятся друг с другом, не задумываясь входят в чужие дома. Одно из выражений симплификации - доступность того, что по статусу быта вовсе не является доступным. Более обобщенное ее выражение в том, что отдельные элементы больше не хотят строиться как это им предписывают законы порядка и иерархии. Генрих - сын плотника, волшебные сны о голубом цветке снятся ему под утро среди отцовских стружек, под звук уже работающей с утра отцовской пилы. Такое тесное соседство поэзии и ремесла - это тоже симплификация: прежде поглощенные простые и простейшие величины опять выходят на волю и ничто не препятствует их участию в новых, более высоких соединениях. Новалис освобождает вещи и явления от законченности, высвобождая скрытые, подавленные их возможности. Пример: купцы рассказывают Генриху о поэзии. Иоганн Гаманн, один из предшественников немецкого романтизма говорил, что в обмене может содержаться поэзия, в торговле ее уже нет. Обмен связан с конкретным человеком, его конкретными потребностями, а торговля превращает и потребности, и самого человека в абстракцию. У Новалиса купцы - не торговцы, а пособники обмена, который совершается между конкретными людьми и в который вовлечены сохраняющие свою качественную природу вещи.

В романе велико значение философских диалогов. Все персонажи судят, обобщают, нечто проповедуют. Симпозиумы в духе платоновских сменяют друг друга. Нет даже равноправия речей и дел, речи первенствуют. Люди и их дела видны преимущественно сквозь речи, которыми они обмениваются, сквозь диалоги. У Новалиса философствуют все - купцы, женщина с Востока, старик рудокоп, старик отшельник, поэт Клингзор. У Новалиса есть запись в плане «Очень много разговоров в романе». По определению самого Новалиса, философствовать - это превращать предмет в эфирное тело, одухотворять его, делать легче воздуха. Персонажи почти ничего не сообщают о самих себе и своих личных делах. Они преподносят себя в заранее обобщенном образе. Так женщина с Востока, которую встречает Генрих в саду у замка рыцаря, вместо того чтобы рассказать о себе осуждает войну и проповедует мир (философствует о войне и мире). Каждый персонаж заодно и мыслитель. Философский стиль способствует тому, что вещи, события, люди становятся как бы незаконченными, податливыми на изменения, не замкнутыми в навсегда им предуказанный контур.

И, наконец о важнейшем философском символе Новалиса, прочно закрепившимся потом в мировой литературе. Голубой цветок! По мнению товарища Микушевича (автора статьи в «Лит. памятниках»), «не будет преувеличением сказать, что настоящим героем романа является не Генрих фон Офтердинген, а Голубой цветок». Голубой цветок появляется в романе впервые во внутреннем монологе Генриха, предваряющем его сон: «… по голубому цветку я тоскую, увидеть бы мне только голубой цветок». Соответственно, далее Генриху снится сон, в котором он видит голубой цветок, да и вообще в этом сне все имеет голубой оттенок и (утесы, небосвод, родник) - как писал Новалис в плане, «Все голубое в моей книге». Весь путь Генриха - это поиск Голубого цветка. Отец его тоже когда-то видел этот цветок во сне, и провожатый из сна тогда сказал ему: «…только ты не пропусти голубого цветка, найди и сорви его…» Но у отца ничего не вышло, старик во второй части говорит Генриху: «…в твоем отце таился великий ваятель или живописец <…> однако он оказался слишком восприимчив к нынешней суете и не придал значения требованиям своего глубочайшего призвания». В одном из фрагментов Новалиса видим: «Цветок - символ тайны нашего духа». Поскольку роман, мягко говоря, незакончен, каких-то более конкретных толкований образа голубого цветка, кажется, нет. Есть смутные указания на то, что Цветок - это некая девушка (Матильда? Эдда?), а в более глобальном смысле - Вечная женственность (тут важно, что в немецком это die Blume). Так, у Гете в «Теории цвета», над которой он начал работать за несколько лет до появления романа Новалиса, голубизна «в своей высшей чистоте» уподобляется «прелестному Ничто». А 30 (примерно) лет спустя в заключительной части «Фауста» кто-то там призывает Высшую Владычицу мира явить ее тайну в «голубом шатре», и эта тайна - вечная женственность.

4. Сказки Гофмана ("Золотой горшок" "Крошка Цахес"); их идейно-художественное своебразие.

Среди писателей позднего немецкого романтизма одной из самых ярких фигур был Эрнст Теодор Амадей Гофман (1776-1822). Родился он в семье прусского королевского адвоката.

Несмотря на свои разнообразные интересы в области искусства, в университете Гофман вынужден был из практических соображений изучать юриспруденцию и избрать профессию, традиционную в его семье. Вступив в литературу в ту пору, когда иенскими и гейдельбергскими романтиками уже были сформулированы и развиты основные принципы немецкого романтизма, Гофман был художником-романтиком. Характер конфликтов, лежащий в основе его произведений, их проблематика и система образов, само художественное видение мира остаются у него в рамках романтизма. Так же как и у иенцев, в основе большинства произведений Гофмана находится конфликт художника с обществом. Изначальная романтическая антитеза художника и общества - в основе мироощущения писателя. Вслед за иенцами высшим воплощением человеческого «Я» Гофман считает творческую личность.- художника, «энтузиаста», по его терминологии, которому доступен мир искусства, мир сказочной фантастики, те единственные сферы, где он может полностью реализовать себя и найти прибежище от реальной филистерской повседневности.
Герои Гофмана — скромные и бедные труженики, чаше всего интеллигенты-разночинцы, страдающие от тупости, невежества и жестокости окружения.
Мир сказки Гофмана обладает ярко выраженными признаками романтического двоемирия, которое воплощается в произведении различными способами. Романтическое двоемирие реализуется в повести через прямое объяснение персонажами происхождения и устройства мира, в котором они живут. Есть мир здешний, земной, будничный и другой мир, какая-нибудь волшебная Атлантида, из которой и произошел когда-то человек.
В сборник «Фантазии в манере Калло» входит и сказка из новых времен — «Золотой горшок». Новаторство писателя проявилось в том, что сказочные события происхо­дят здесь в гуще реальной повседневности. Местом действия автор избирает Дрезден. Современники узнавали улицы, площади и увеселительные заведения города. И главный герой сказки занимается отнюдь не сказочным делом. Он — студент, из очень небо­гатых, и вынужден подрабатывать себе на жизнь переписыванием бумаг. В жизни ему не везет. Но он обладает способностью к вооб­ражению. В душе он поэт, энтузиаст.

Столкновение энтузиаста с реальностью составляет централь­ный конфликт сказки. Мечты Ансельма колеблются между жела­нием обрести солидное положение в обществе (стать надворным советником) и устремлением в воображаемый поэтический мир, где человеческая личность на крыльях фантазии чувствует себя безгранично свободной и счастливой. Быт и поэзия противопоставлены друг другу. Власть быта олицетворена в образе дочери чи­новника конректора Паульмана— Веронике, власть поэзии — в об­разе золотисто-зеленой змейки Серпентины.

Вероника по-своему привлекательна, но желания ее мелочны и убоги. Ей хочется выйти замуж и щеголять в новой шали и новых сережках. В борьбе за Ансельма ей помогает колдунья — торговка яблоками. Быт в романтическом представлении Гофмана — страш­ная и бездуховная сила. Быт притягивает к себе человека, лишает его высоких устремлений. В обывательском сознании вещи господ­ствуют над людьми. И Гофман оживляет вещи: скалит зубы дверной молоток, корчит рожи кофейник со сломанной крышкой. Оживший мир вещей фантастически страшен, как страшен мир лю­дей вроде конректора Паульмана и регистратора Геербранта, чьи помыслы устремлены только на дела житейские.

Этому бездуховному филистерскому бытию писатель-романтик противопоставляет другой мир — сказочное царство поэтической фантазии. Так возникает отличительная черта гофмановского твор­чества — двоемирие.

Сказочное царство мечты населено необыкновенными существа­ми. Князь духов Саламандр и его дочери—золотисто-зеленые змейки могут в быту принимать обличие обыкновенных людей, но их подлинная жизнь протекает в сфере чистой красоты и поэзии. Эта сфера изображена подчеркнуто невещественно и контрастно противостоит населенному вещами пространству обывательского мира. В мире поэзии господствуют цвета, запахи, звуки, предметы утрачивают свою материальность, движутся, переходят один в другой, сливаясь в единую гармонию красоты.

Единственным прибежищем от удручающей власти быта, по мысли писателя, оказывается мир поэтической мечты. Но Гофман понимает и его иллюзорность. Ироническая концовка подчеркивает это. Князь духов Саламандр утешает автора, горестно завидующего счастью Ансельма, утверждая, что сказочная Атлантида — лишь «поэтическая собственность» ума. Она—плод воображения, пре­красная, но недостижимая мечта. Романтическая ирония Гофмана ставит под сомнение осуществимость романтического идеала.

Восприятие действительности как царства эгоизма и бездуховности часто окрашивало произведения Гофмана в мрачные тона. Фантастика выражала страх писателя перед непонятными сторо­нами жизни. Во многих рассказах Гофмана блистают фантастические картины раздвоения человеческой личности, безумия, превращения человека в автомат. Мир выступает необъяснимым и иррациональ­ным.
Смысл произведения «Крошка Цахес»

В центре произведении история отвратительного уродца, наделённого волшебным даром присваивать себе заслуги окружающих. Ничтожное существо благодаря трём золотым волоскам пользуется всеобщим почётом, вызывая восхищение, и даже становится всесильным министром. Цахес – отвратителен, и автор не жалеет средств, чтобы внушить это читателю. Сравнивая его то с обрубком корявого дерева, то с раздвоенной редькой. Цахес ворчит, мяукает, кусается, царапается. Он одновременно страшен и смешён. Смешён тем, что нелепо пытается слыть прекрасным наездником и виртуозным виолончелистом, а страшен тем, что при своих мнимых дарованиях обладает явной и несомненной властью.
Данная сказка было создана во втором периоде творчества Гофмана. Последние восемь лет своей жизни он живёт в Берлине, находясь на службе в государственном суде. Негодность существовавшего судоведения привели его к конфликту с Прусской государственной машиной, и в творчестве его происходят изменения: он переходит к социальной критике действительности и обрушивается на общественные порядки Германии. Его сатира становится более острой, более политически окрашенной. В этом заключается трагичность судьбы Гофмана и его высокое предназначение. Понять это можно с помощью деталей этого произведения. Во-первых, гротескно-фантастический образ Цахеса: в нём он выразил своё неприятие действительности. Кроме того, в сказочной форме автор отразил мир, где жизненные блага и почёт воздаются не по труду, не по уму и не по заслугам. Действие сказки происходит в сказочном царстве, где на равных с людьми существуют волшебники и феи – в этом Гофман изобразил реальное существование мелких германских княжеств. Образ Валтазара – это противоположный образ Цахесу, он писатель светлого идеала. Ему одному открывается ничтожная сущность маленького уродца, отнявшего у него невесту и славу.
В финале сказки Валтазар венчает свою победу над Цахесом женитьбой на прекрасной Кандине и получает в дар от своего покровителя дом с великолепной мебелью, с кухней, где кушанья никогда не перекипают и с огородом, где раньше, чем у других поспевает салат и спаржа. Насмешки простираются не только на самого героя, но и на саму сказочную фантастику. Возникает сомнение в возможности и необходимости бегства от действительной реальности в широкие романтические мечты.

5. Ранее творчество Генриха Гейне ("Книга песен", "Путевые картины")

Христиан Иоганн Генрих Гейне. Гейне считается последним поэтом «романтической эпохи» и одновременно её главой. Он сделал разговорный язык способным к лирике, поднял путевые заметки до художественной формы и придал ранее не знакомую элегантную лёгкость немецкому языку.

Родился 13 декабря1797 годав семье обедневшего еврейского купца вДюссельдорфе, торговавшего тканью. Кроме него в семье росли ещё трое детей. Первоначальное воспитание Генрих получил в местном католическом лицее, где ему была привита любовь к пышности католического богослужения. Воспитанием сына серьезно занималась мать. Образованная и мудрая женщина, она хотела обеспечить Генриху хорошее образование.

За три года, проведенные у дяди Соломона Гейне, он влюбился в свою кузину Амалию, дочь дяди Соломона. Любовь осталась безответной, и все переживания Генриха нашли выход в его стихах — особенно хорошо это видно в «Книге песен».

В 1819 г. Гейне поступает в Боннский университет, затем продолжает свое образование в Гёттингенском и Берлинском университетах.

В творчестве Генриха в большей степени, чем в произведениях Гофмана, Клейста, Шамиссо, отразился процесс эволюции немецкого романтизма. Со многими сложностями этого процесса связана и глубокая противоречивость творческого метода писателя. Это получило выражение в связях романтика Гейне с эстетическими принципами ранних немецких романтиков. По отношению к ним он был не только критиком, но и достойным восприемником. Объявляя себя приверженцем «вольной песни романтизма», он давал трезвую аналитическую оценку своему времени, в своем творчестве отражал важнейшие его закономерности.

Общая периодизация творческого пути Гейне такова.

Первый этап- 1816-1831 гг.- до эмиграции в Париж. Становление романтического метода преимущественно в лирике и отчасти в художественной прозе.

Второй этап- 1831-1839 гг.- до книги «Людвиг Берне». Развитие и углубление общественно-политической публицистики.

Третий этап-1839-1848 гг.- расцвет политической лирики. Новые темы в публицистике.

Четвертый этап- 1848-1856 гг.- послереволюционное творчество, обусловившее новые мотивы и идейно-эстетические устремления в деятельности поэта.

Оставаясь приверженцем романтизма, он не приемлет его туманность и расплывчивость. С неменьшей решительностью он отвергает и всякие попытки упрочить влияние средневековых христианско-рыцарских представлений на литературу.

В «Книге песен» (1816-1827), над которой Гейне работал более десяти лет, отразился процесс развития общественного сознания поэта, формирования его творческого метода, обогащения и индивидуализации его лирического разнообразия. Гейне сохраняет в «Книге песен» основы романтического мировосприятия. Для него остается в силе один из основополагающих романтических принципов - антитеза «Я» и «не-Я». Любовь является первоосновой бытия для автора «Книги песен», но эта первооснова трактуется им не столько в общефилософском, сколько в индивидуально-событийном, субъективно-романтическом плане. Вместе с тем Гейне внес в романтическую лирику совершенно новые элементы в расширении тематического диапазона, в трактовке традиционных тем романтиков (любовь, природа) и в самой художественной манере.

«Книга песен» состоит из нескольких стихотворных циклов: «Юношеские страдания» (в этот цикл входят следующие группы стихотворений: «Сновидения», «Песни», «Романсы», «Сонеты»); «Лирическое интермеццо», «Опять на родине»; «Из путешествия по Гарцу»; «Северное море». При существенных "художественных различиях этих циклов они представляют собой идейно-стилевое единство как лирическая исповедь, раскрывающая формирование и развитие личности поэта.

В «Юношеских страданиях» особенно остро звучит боль неразделенной любви поэта к кузине Амалии. Отвергнутое чувство становится источником резкого конфликта поэта с действительностью, которая и воспринимается им преимущественно через призму своей сердечной драмы. Этот узкий эмоциональный аспект приобретает порой довольно четкие социальные контуры, тема отвергнутой любви конкретизируется - любимая отдает предпочтение богатому. В стихах «Юношеских страданий» тема несчастной любви окрашена в мрачные романтические тона, но романтические мотивы видятся как бы с дистанции и даются нередко в ироническом освещении.

Наибольшую близость к традиционному поэтическому миру романтиков Гейне обнаруживает в «Сновидениях». Он широко использует фантастику, через нее выражая свое ощущение враждебной ему действительности. Но земная реальность ощутимо дает себя знать и в фантастических видениях Гейне, в которых постоянно проступает реальный поэтический образ любимой, конкретный земной идеал.

В более спокойных и светлых тонах выдержаны «Песни» и «Романсы». В «Романсах» Гейне активно разрабатывает новый для него жанр баллады.

Широко известная баллада «Гренадеры», она отражала его увлечение Наполеоном.

Наиболее характерными для романтической любовной лирики поэта являются циклы «Лирическое интермеццо» и «Опять на родине».

В них развивается та же тема неразделенной любви. Но сами сердечные страдания поэта раскрываются здесь в ином ключе. Болезненная тоска ранних стихов наполняется; просветленной печалью, мягкой грустью отвергнутого чувства, нередко сменяющейся радостным колоритом. Открывается «Интермеццо» стихотворением «Чудесным светлым майским днем...», в котором поэт непритязательно и правдиво рассказывает о зарождении своей любви, радуясь пробуждающейся весне. В этих циклах Гейне прославляет земную любовь во всем реальном жизненном обаянии. Естественно, что рассказ об отвергнутой любви порождает темы страданий, одиночества, разлуки, возникает трагический образ двойника. Для большинства стихотворений характерен, например, параллелизм настроения поэта и состояния природы. Органическое слияние природы с помыслами и душевным состоянием человека.

"Путевые картины"

появились в мае 1826 г. и с самого начала имели громадный успех. Вначале Гейне хотел объединить три работы под заглавием "Книга странствий", затем он выбрал заглавие "Путевые картины".

В отличие от своих предшественников, обращавшихся к жанру путевого очерка , Гейне мало внимания уделяет местному колориту и историческим достопримечательностям. Дорожные впечатления дают ему толчок для размышлений на исторические и литературные темы. «Путевые картины» приносят Гейне широкую известность, и впредь он зарабатывает на жизнь литературным трудом.

Необычность ее жанра заставляет вспомнить фрагмент Ф. Шлегеля об универсальной романтической поэзии: «Только романтическая поэзия, подобно эпосу, может быть зеркалом всего окружающего мира, отражением эпохи».Гибкость и раскованность речи, эмоциональную напряженность, мастерство пейзажных зарисовок, лиризм, пронизывающий эпическое повествование, — все эти завоевания романтизма— органически воспринял Гейне .

«Путевые картины» состоят из трех частей: "Путешествие по Гарцу", "Северное море", "Путешествие от Мюнхена до Генуи".

Разные части «Путевых картин» (1826—1831) существенно отличаются друг от друга композицией, манерой повествования, соотношением лирико-романтического и публицистически-сатирического начал. Можно отметить углубление социальной критики в последней части — «Английских фрагментах». Гейне, почти всю книгу посвятивший разоблачению феодально-монархического строя, здесь, хотя пока мимоходом, привлекает внимание к новому конфликту, вызревающему в недрах английского буржуазного общества: конфликту между трудом и капиталом.

"Путешествие по Гарцу"

Наибольшую славу поэту принесла первая часть книги «Путешествие по Гарцу». Поездка в горы Гарца дает возможность поэту нарисовать живописные пейзажи и создать образы случайных спутников. В этой случайности есть, однако, своя логика: в выразительно обрисованных типах студентов, трактирщиков, коммивояжеров, господ и служанок поэт передает социальную психологию своего времени. Тут и полный иронии панегирик немецкой верности, и сатирический портрет националиста, одеждой и прической желающего походить на древних германцев, и как бы вскользь брошенные слова о том, что мы живем в знаменательные времена, когда тысячелетние соборы сносятся, а императорские троны отправляются в чуланы... И тут же, в пути, вспоминаются легенды и предания, они как бы расширяют диапазон путевого дневника, создают поэтическую дистанцию , отделяющую поэта-романтика от его тривиальных спутников, в том числе и от тех, что витиевато восхищаются восходом и заходом солнца, стремясь не пропустить ни одной из тех красот, что перечислены в путеводителе по Гарцу.

В "Путешествии по Гарцу" еще хорошо прослеживаются связи с современной и предшествующей романтической прозой, они видны в самом построении повествования, основанного на фабуле странствия, вольно перемежающего стихи и прозу, красочные описания природы и вставные новеллы-миниатюры. Внешне Гейне сохраняет все (или почти все) приметы романтического романа как "универсального жанра", разработанного в теории братьями Шлегель и реализованного на практике Людвигом Тиком, Новалисом, Брентано и другими, менее именитыми, авторами. Тем острее обозначились глубокие изменения, внесенные Гейне в этот жанр. У Гейне здесь показана современная немецкая жизнь, названы конкретные города, деревушки и даже люди, безбоязненно приведены цитаты из путеводителей и исторических справочников, то есть описано вполне реальное путешествие (Гейне совершил его осенью 1824 г.), тогда как элементы романтической поэтики использованы скорее как вспомогательное средство украшения повествования и отчасти как дань традиции.

Насколько Гейне уже в "Путешествии по Гарцу" ушел от традиционной трактовки романтической прозы, можно судить на еще одном сравнении, сопоставив описание рудников и горного дела у Новалиса (пятая глава "Генриха фон Офтердингена") и у Гейне. Для Новалиса погружение в глубь земных недр скорее метафора постижения таинств природы (при том, что сам он по профессии был горным инженером), для Гейне - вполне реальный процесс, и описывает он. не метафизическое действо, а тяжелый, изнурительный труд.

Благодаря конкретности, аутентичности жизненных наблюдений резче прозвучала сатира Гейне, в основе которой - политические, по сути, размышления о провинциализме немецкой жизни, о мелкости масштабов "филистерского" мышления, господствующего в стране, землю и народ которой поэт глубоко любит, но отсталость Шторой вызывает у него беспощадную и горькую насмешку. Недаром многие люди, упомянутые в книге, откликнулись на публикацию "Путешествия по Гарцу" уточняющими опровержениями, недовольством и даже заявлениями в полицию, а рецензенты, избегая анализа книги по существу, уклончиво толковали о дерзости автора, обвиняя того в сведении личных счетов.

Под свежим впечатлением своего "Путешествия на Гарц", до его опубликования, Гейне сам высказался о сущности своего остроумия. Он писал снова Мозесу Мозеру: "Остроумие само по себе ничего не стоит. Только тогда остроумие терпимо, когда оно покоится на серьезном основании. Обычное остроумие есть лишь щекотание ума, охотничья собака, бегущая за собственной тенью, обезьяна в красной куртке, глазеющая на себя между двух зеркал, ублюдок, зачатый безумием и разумом при беглой встрече на улице". Если бы Гейне был остряком подобного сорта, остряком вроде, например, Сафиро, бывшего для него прообразом плохого остроумия, то его давно бы забыли. Только потому, что Гейне имел право называть себя "храбрым солдатом в войне за освобождение человечества", его остроумие сделалось грозным мечом, нанесшим всем угнетателям свободного человечества глубокие раны, которые спустя 80 лет кровоточат еще так, будто они были нанесены только сегодня.

Менее благосклонно Гейне судил о "Путешествии по Гарцу", он называет однажды "Путешествие" "по существу сшитыми наудачу лоскутами", которые не стоят любопытства друга Мозера; он написал его из денежных и прочих соображений. В другой раз он обозначает их как "смесь из описаний природы, острот, поэзии и наблюдений в духе Вашингтона Ирвинга". На самом же деле "Путешествие на Гарцу" имело еще больший успех, чем стихи "Путевых картин". В форме чудесного романтизма природы оно в первый раз обнаружило то блестящее остроумие, которое прекрасным звонким смехом прозвучало в гробовой тишине эпохи, объявило непримиримую войну всему отмирающему филистерству и оказало такое разрушительное действие потому, что оно было порождено серьезным и глубоким интересом к великим современным вопросам.

«Северное море».

Большой успех "Путевых картин" побудил Гейне продолжить их. В июле 1826 г. он снова отправился в Нордерней, где работал над "Северным морем", в середине апреля 1827 г. появился второй том "Путевых картин", произведший еще большее впечатление, нежели первый. В нее входили также второй цикл стихов "Северного моря" и "Письма из Берлина".

Но первый цикл "Северного моря" открыл совершенно новый мир, мир моря; ни один немецкий поэт не знал и не воспел его так, как Гейне, в ритмах, которые также еще никогда не звучали в немецком языке. Второй цикл "Северного моря", вполне равноценный первому, прозаический отрывок об острове Нордерней с глубокими суждениями о современной ему эпохе, особенно о Гете и Наполеоне.

Прозаическая часть "Северного моря" формально привязана к пребыванию поэта на острове Нордерней во время летних курортных сезонов 1825 и 1826 годов (во французском издании этот раздел "Путевых картин" так и назывался: "Нордерней"). Однако внешние обстоятельства мало отображены в книге, собственно "путевых картин" в ней почти нет, главное место занимают лирические раздумья автора о насущных проблемах современности и о литературных делах . "Северное море" задумано как очень свободное сочинение, непринужденно объединяющее суждения на разные темы. Гейне, не слишком дорожа авторством, обратился к друзьям с предложением принять участие в книге. Откликнулся только Карл Иммерман своими литературными эпиграммами, они и составили вторую, стихотворную, часть этого раздела "Путевых картин".

Уже в "Северном море" намечена тема, которая становится центральной в "Идеях. Книге Le Grand" - произведении, которое имело огромный читательский успех. Здесь собственный предмет "Путевых картин" - размышления о европейских политических делах, об исторических судьбах европейских народов, прежде всего немецкого - не прикрыт уже никакими путевыми впечатлениями, он становится и сюжетом, и фактурой, и сутью повествования . Предпосылкой и двигателем повествовательной динамики становится внутренний процесс, процесс воспоминания, "действие" книги, таким образом, переведено в план лирической исповеди, глубоко личной и в то же время наполненной актуальным общественным содержанием. Это восприятие политических вопросов как вопросов сугубо личных, кровно связанных с судьбой каждого современника, - огромное завоевание Гейне, свидетельство демократизма и высокой гражданственности его искусства. По точному наблюдению советского исследователя Н. Я. Берковского, "Гейне показывает, с какой личной страстью могут переживаться события и отношения, лежащие далеко за чертой непосредственно личных интересов, как велики могут быть общественно-исторический пафос и гражданская активность у тех, в ком они не только не предполагаются, но кому они прямо воспрещены существующим политическим строем".

6. Творчество Г.Генри 1830-1840-х годов ("Германия. Зимняя сказка")

Развитие романтизма в Англии связано также с историческими условиями развития Европы в первой половине 19 века. Большое влияние на литературу оказала несомненно великая французск