Из сборника «камерная музыка»

II

Вечерний сумрак — аметист —

Все глубже и синей, Фонарь мерцает, как светляк,

В густой листве аллей. Старинный слышится рояль.

Звучит мажорный лад;

Над желтизною клавиш вдаль

Ее глаза скользят. Небрежны взмахи рук, а взгляд

Распахнут и лучист;

И вечер в россыпи огней

Горит как аметист.

Пер. Г. Кружкова

дасимс Джойс

Модернизм Аипииская и ирландская -штерагур!

V

Слышу запела ты,

Злаговласка' Песня твоя —

Это старая сказка

Книгу оставил я

На половине, Глядя, как пламя

Пляшет в камине.

Книгу захлопнул я,

Вышел из дома, Нежно влекомый

Песней знакомой,

Песней знакомой,

Старою сказкой Где же окно твое,

Златовласка?

Пер Г Кружкова

XXXV

Мне кажегся, я слышу стоны

И грохот вод, Так чайка над немолчным морем

Стремя полет Стихии слышит разъяренной

Водоворот

И днем и ночью монотонный

Я слышу рев, Рыданья бури, ветра стоны

И шум валов — Как чайка, что стремится в море

От берегов

Пер Г Кружкова

XXXVI

Я счышу воиско высаживается на острова Коней, покрытых пеною, плескание словно гром Надменные колесничие, вожжей касаясь едва, В черных доспехах стоя, поехали напролом

Свои боевые кличи в ночи они прокричат Как заслышу вдали вихри хохота их, застону я в спальне Мглу моих снов расколет их пламень спящий Сквозь чад Стучат, стучат по сердцу они, как по наковальне

Зелеными длинными волосами победно трясут Кругом тьма Вышли из моря с гоготом и — вдоль побережья — во тьму Сердце мое, в отчаянье этом нет вовсе ума Любовь, любовь, любовь моя, я один без тебя, почему⁹

Пер Вяч Вс Иванова

Печатается по кн Поэзия Ирландии — М Художественная литература, 1988

Джеймс Джойс

ЭВЕЛИН

Она сидела у окна, глядя как вечер завоевывает улицу. Головой она прислонилась к занавеске, и в ноздрях у нее стоял запах про- пыленно! о кретона. Она чувствовала усталость

Прохожих было мало Прошел к себе жилец из последнего до- ма, она слышала, как его башмачки простучали по цементному тротуару, потом захрустели по шлаковой дорожке вдоль красных зданий. Когда-то там был пустырь, на котором они играли по вече- рам вместе с другими детьми. Потом какой-то человек из Белфаста купил этот пустырь и настроил гам домов — не таких, как их ма- ленькие темные домишки, а кирпичных, красных, с блестящими крышами Все здешние дети играли раньше на пустыре — Дивай- ны, Уотерсы, Данны, маленький калека Кьоу, она, ее братья и сестры. Правда, Эрнст не играл: он был уже большой Отец посто- янно гонялся за ними по пустырю со своей терновой палкой, но маленький Кьоу всегда глядел в оба и успевал крикнуть, завидев отца. Все-таки тогда жилось хорошо Отец еще кое-как держался;

кроме того, мать была жива. Это было очень давно; теперь и она, и братья, и сестры выросли, мать умерла Тиззи Данн тоже умерла, а Уотерсы вернулись в Англию Все меняется Вот теперь и она скоро уедет, как другие, покинет дом

Дом! Она обвела глазами комнату, разглядывая все те знако- мые вещи, которые сама обметала каждую неделю столько лет под- ряд, всякий раз удивляясь, откуда набирается такая пыль Может

Mo.lCpH.IJM. ан]..ГИБКАЯ 11 llp.iai'.iL'Kilil /lUlCpllVpH

быть, больше никогда не придется увидеть эти знакомые вещи, с которыми она никогда не думала расстаться. А ведь за все эти годы ей так и не удалось узнать фамилию священника, пожелтевшая фотография которого висела над разбитой фисгармонией рядом с цветной литографией святой Маргариты- Марии Алакок*. Он был школьным товарищем отца. Показывая фотографию гостям, отец говорил небрежным тоном:

— Он сейчас в Мельбурне.

Она согласилась уехать, покинуть дом. Разумно ли это? Она про- бовала обдумать свое решение со всех сторон. Дома, по крайней -мере у нее есть крыша над головой и кусок хлеба; есть те, с кем она прожила всю жизнь. Конечно, работать приходилось много, и до- ма, и на службе. Что будут говорить в магазине, когда узнают, что она убежала с молодым человеком? Может быть, назовут се дуроч- кой; а на ее место возьмут кого-нибудь по объявлению. Мисс Гэй- вен обрадуется. Она вечно к ней придиралась, особенно когда по- близости кто-нибудь был.

— Мисс Хилл, разве вы не видите, что эти дамы ждут?

— Повеселее, мисс Хилл, сделайте одолжение.

Не очень-то она будет горевать о магазине.

Но в новом доме, в далекой незнакомой стране все пойдет по- другому. Тогда она уже будет замужем — она, Эвелин. Ее будут ува- жать тогда. С ней не будут обращаться так, как обращались с ма- терью. Даже сейчас, несмотря на свои девятнадцать с лишним лет, она часто побаивается грубости отца. Она уверена, что от этого у нее и сердцебиение началось. Пока они подрастали, отец никогда не бил ее так, как он бил Хэрри и Эрнста, потому ч'го она была девочка; но с некоторых пор он начал грозить, говорил, что не бьет ее только ради покойной матери. А защитить ее теперь некому. Эрнст умер, а Хэрри работает по украшению церквей и постоянно в разъездах. Кроме того, непрестанная грызня из-за денег по суббо- там становилась просто невыносимой. Она всегда отдавала весь свой заработок — семь шиллингов, и Хэрри всегда посылал, сколько мог, но получить деньги с отца стоило больших трудов. Он гово- рил, что она транжирка, что она безмозглая, что он не намерен отдавать трудовые деньги на мотовство, и много чего другого гово- рил, потому что по субботам с ним вовсе сладу не было. В конце концов он все-таки давал деньги и спрашивал, собирается ли она покупать провизию к воскресному обеду. Тогда ей приходилось сломя голову бегать по магазинам, проталкиваться сквозь толпу, крепко

* Маргарита-Мария Алакок (1647—1690)— монахиня, учредитель- ница одного из наиболее популярных культов в католической церкви — культа Святого сердца.

сжав в руке черный кожаный кошелек, и возрлщатьси ломои со- всем поздно, нагруженной покупками. Тяжело это были — вести хозяйство, следить, чтобы двое младших ребят, осгавленных на ее попечение, вовремя ушли в школу, вовремя поели. Тяжелая рабо- та— тяжелая жизнь, но теперь, когда она решилась уехать, эта жизнь казалась си не такси уж плохой.

Она решилась отправиться вместе с Фрэнком на поиски другой жизни. Фрэнкбыл очень добрый, мужественный, порядочный. Она непременно уедет с ним вечерним пароходом, станет его женой. будет жить с ним в Буэнос-Айресе, где у него дом. дожидающийся се приезда. Как хорошо она помнит свою первую встречу с ним; он жил на главней улице в доме, куда она часто ходила. Казалось, что это было всего несколько недель назад. Он стоял у ворот, кепка съехала у него на затылок, клок волос спускался на бронзовое ли- цо. Потом они познакомились. Каждый вечер он встречал ее у мага- зина и провожал домой. Повел как-то на «Цыганочку»*, и она чув- ствовала такую гордость, сидя рядом с ним на непривычно хоро- ших для нее местах. Он очень любил музыку и сам немного пел. Все знали, что он ухаживает за ней, и, когда Фрэнк пел о девушке, любившей моряка**, она чувствовала приятное смущение. Он про- звал ее в шутку Маковкой. Сначала ей просто льстило, что у нее появился поклонник, потом он стал ей нравиться. Он столько рас- сказывал о далеких странах. Он начал с юнги. служил за фунт в месяц на пароходе линии Алл-Аллен***, ходившем в Канаду. Пе- речислял ей названия разных пароходов, на которых служил, на- звания разных линий. Он плавал когда-то в Магсллановом проливе и рассказывал ей о страшных патагонцах. Теперь, по его словам, он обосновался в Буэнос-Айресе и приехал на родину только в отпуск. Отец, конечно, до всего докопался и запретил ей даже ду- мать о нем.

* Знаю я эту матросню, — сказал он.

Как-то раз отец повздорил с Фрэнком, и после этого ей при- шлось встречаться со своим возлюбленным украдкой.

Вечер на улице сгущался. Белые пятна двух писем, лежавших у нее на коленях, расплылись. Одно было к Хэрри, другое к отцу. Ее любимцем был Эрнст, но Хэрри она тоже любила. Отец заметно постарел за последнее время; ему будет недоставать ее. Иногда он

* Наиболее известная опера ирландского певца и композитора Майк- ла Уильяма Балфа (1808—1870) па сюжет одноименной новеллы Серван- теса.

** «Подружка моряка», песня английского компочи-тора и драматурга Чарльза Дибдина (1745—1814).

*** Морская .расса, соединявшая Англию с Канадой и США.

Молсрш i\i a}ii 1ииск>я и ирпндск1я |итерат\ра

может бы гь очень добрым Нс так давно она больная пролежал! день в постели и он читал ей рассказ о привидениях и поджари вал гренки в оччге А ице как то, когда мачь была жива они езди 1И на пикник и Х iyi Хилл* Она помнила, как отец напялил на ^ебя шляпу матери чтоб посмешить детей

Время шло, а она все сидела у окна, прислонившись головой к занавеске вдыхая запах пропыленного кретона С учицы издалека доносились звуки шарманки Мелодия была знакомая Как стран- но, что шарманка заиграла ее именно в этот вечер, чтобы напом- нить ей про обещание данное матери, — обещание как можно доль ше не бросать дом Она вспомнила последнюю ночь перед смертью матери она снова была в тесной и гемпои комнате по другую сто рону передней а на улице звучала печальная итальянская песенк! Шарманщику велели то1да уйти и дали ему шесть пенсов Она вспом- нила, как отец с самодовочьным видом вошел в комнату больной, говоря

— Проклятые итальянцы' И сюда притащились И жизнь матери, возникшая перед ней, пронзила печалью все ее существо — жизнь полная незаметных жертв и закончившаяся безумием Она задрожала, снова услышав голос матери твердив шеи с тупым упорством «Конец удовольствию — боль' Конец удо- вольствию — боль'> Она вскочила, охваченная ужасом Бежать' На- до бежать' Фрэнк спасет ее Он даст ей жизнь, может быть и лю бовь Она хочет жить Почему она должна быть несчастной⁹ Она имеет право на счасгье Фрэнк обнимет ее, прижмет к груди Он спасет ее

Она стояла в суетливой толпе на пристани в Норт-Уолл Он держал ее за руку она слышала, как он говорит, без конца расска зывает что то о путешествии На пристани толпитесь солдаты с вещевыми мешками В широкую дверь павильона она увидела сто явшую у самой набережной черную громаду парохода с освещен ными иллюминаторами Она молчала Она чувствовала как поблед нели и похолодели у нее щеки, и, теряясь в своем отчаянии мо лилась, чтобы Бог вразумил ее, оказал ей, в чем ее долг Пароход дал в туман протяжный, заунывный гудок Если она поедет завтра они с фрэнком уже будут в открытом море на пути к Буэнос Аире cv Билеты уже куплены Разве можно о гступать после всего что он для нее сделал⁹ Отчаяние вызвало у нее приступ тошногы, и она не переставая шевелила губами в молчаливой горячей молитве

Звонок резанул ее по сердцу Она почувствовала kik Фрэнк сжал ей руку

* Неболы.тя ropi на берш дуспннского чалиг-ч

Джеймс. Джойс

— Идем'

Волны всех морей бушевали вокруг ее сердца Он тянет ее в эту пучину, он утопит ее Она вцепилась обеими руками в железные перила

— Идем'

Нет' Нет' Нет' Это немыслимо Ее руки судорожно ухватились за перила И в пучину, поглощающую ее, она кинула вопль отчая- ния

— Эвелин' Эви'

Он бросился за барьер и звал ее за собой Кто то крикнул на него, но он все еще звал Она повернула к нему бледное лицо, безвольно, как беспомощное животное Ее глаза смотрели на него не любя, не прощаясь, не узнавая

Пер Н А Волжинои Печатается по кн Джойс Джеймс Дублинцы — М Известия, 1982

Джеймс Джойс Улисс

(Эпизод 8 — Фрагмент Леопольд Блум в час дня выходит из кабачка Дэви Бирна, где он перекусил)

< > Когда он ступил на мост О Коннела, клуб дыма, пышно распускаясь, поднялся над парапетом Баржа пивоварни с экспор- тным портером В Англию Я слышал он от морского воздуха скиса ет Интересно бы как нибудь получить пропуск через Хэнкока да посмотреть эту пивоварню Целый особый мир Кругом бочки с пор- тером, красота Но крысы и туда забираются Упьются раздуются с собаку и плавают на поверхности Мертвецки упившись портером Налижутся до блевотины как черти Пить этакое, это представить только' Бочонок крысенок Конечно, если бы мы обо всем знали

Глянув вниз, он увидел, как, шумно хлопая крыльями, меж мрачных стен набережной кружатся чайки Свежо на море А если я брошусь вниз⁹ Сын Рувима Дж Наверняка наглотался этих помоев полное брюхо Переплатил шиллинг и восемь пенсов Хе-хе Забав- ная у него манера вдруг вставить историю ни с того ни с сего И рассказывать их умеет

Чайки, кружа, снижались Ищут себе поживу А ну ка

Он бросил в стаю скатанный бумажный комок Илия гряде г, скорое гь тридцагь гри (руга в сек Не обманулись Комок, остав

Модсрнизм. Английская и ирландская .итсратура

ленный без внимания, закачался на затухающей волне, уплы.-i под устои моста. Не такие уж полные дураки. Когда я выбросил черствый пирог в тот день с борта «Короля Эрнна» небось подо- брали в полсотне ярдов за кормой. Соображают. Они кружили, хлопая крыльями.

Унылая тощая чайка Куда ты летишь, отвечай-ка!

Вот так поэты и пишут, надо чтоб одинаковые звуки. Да, но у Шекспира рифм нет— белый стих. Это поток языка. Мысли. Тор- жественно.

Гамлет, я дух родного твоего отн;», На время поскитаться осужденный.

— Яблоки, яблоки, пенни пара! Пенни пара!

Взгляд его прошелся по глянцу яблок, плотно уложенных у ней на лотке. В такой сезон они из Австралии, должно быть. Кожура блестит: протерла их платком или ветошкой.

Погоди. А бедные птахи.

Он снова остановился, купил у старушки с яблоками два слад- ких пирожка на пенни, разломал на кусочки и бросил в Лиффи. Видали? Чайки налетели бесшумно, две, потом все остальные, ри- нулись вниз, набрасываясь на добычу. Готово. Начисто расхватали. <...>

(Эпизод 18 — Фрагмент. В своем доме на Эклес-стрит засыпаю- щая Молли Блум вспоминает прошедший день и всю жизнь.)

<...> ффииииууфф где-то поезд свистит такая сила в этих ма- шинах как громадные великаны и вода брызжет из них и течет со всех сторон как в конце Любви эта старая сладкаяаапесня кто там работает должны бедняги всю жизнь жариться возле этих машин далеко от жен от семей сегодня можно было задохнуться хорошо что я сожгла половину тех старых Фрименов и Фотокартинок везде раскидывает всякий хлам не обращая внимания а половину выки- нула в клозет скажу ему чтобы завтра нарезал их для меня да полу- чить за них пару пенсов вместо того чтобы валялись там еще год а он бы выспрашивал где номер за прошлый январь и все старые пальто убрала из прихожей от них только духота еще больше чуд- ный дождик прошел тут же как я вздремнула все освежилось я сначала думала будет как в Гибралтаре упаси Господи какая там жара была перед тем как восточный ветер налетел темно как ночью и во время вспышек скала выступает как громадный великан не сравнить с этой их горой 3 Скалы они думают какая огромная крас- ные часовые тут и там и там тополя все раскалено добела и запах дождевой воды в баках солнце без конца палит и все платье выцве- ло которое папина знакомая миссис Стенхоуп мне прислала из

Бон Марше в Париже такая жалость красивое славная моя Жучка она мне писала она была очень милая только как же ее звали эта открыточка только чтобы сказать что я послала тебе маленький подарок я только что приняла теплую панну получила большое удовольствие и сейчас чувствую себя совсем маленькой собачкой я и черныш она его называла черныш мы все готовы отдать за то чтобы снова очутиться в нашем Гибе и слушать как ты поешь Ожи- дание и в старом Мадриде Конконе так назывались эти экзерсисы он мне купил такую новомодную какое-то слово я не разобрала шаль интересная вещица они чуть что рвутся но по-моему краси- iti.ic думаю и тебе всегда будут вспоминаться наши милые чаепития со вкуснейшими смородиновыми пирожками и с малиновыми ваф- лями которые я обожала будь умницей милая Жучка и пиши по- скорей теплый а слово привет она пропустила твоему отцу и капи- тану Гроуву с любовью и друж чув масса поцелуев <...>

Пер. В. Хннкнса и С. Хоружего. Печатается по: Иностранная литература. — 1989. — № 3 (фрагмент эпизода 8) и № 12 (фрагмент эпизода 18).

Вирджиния Вулф:

нечто вечное сделавшая из мгновения

Слова «нечто вечное сделавшая из мгновения» звучат в романе Вулф «На маяк» Они сказаны о юроине романа миссис Рэмзи, обладавшей драгоценным даром — умением творить гармонию из хаоса бытия Однако с полным правом они могут быть отнесены и к самой Вирджинии Вулф— ажлииской писательнице, классику литературы XX века Она была наделена таким же талантом, умела отдельные, казалось Ьы, рассыпающиеся мгновения собирать вое- дино, творить из них нечто завершенное и при этом в каждом мгно- вении передавать «данный момент истории»

Великолепный мастер художественной прозы, критик и теоре- тик литературы, Вулф была смелым экспериментатором, содейст- вовала обновлению романа, открывая новые возможности и перс- пективы развития жанра Творчество Вулф связано с литературой английского модернизма, его эстетическими исканиями, художе- ственными открытиями Имя ее стоит рядом с именами Джойса, Элиота, Лоуренса — нового поколения писателей, пришедших в литературу в канун и во время первой мировой воины на смену тем, кто начал свои путь в искусстве в викторианскую эпоху — Уэллсу, Голсуорси, Беннету Модернисты, и в их числе Вирджи- ния Вулф, искали и находили новые способы художественной изо- бразительности для передачи тех изменений в жизни, в людях, в самих особенностях их мироощущения, которые происходили в по- трясенном войной современном мире Традиционные представле- ния об искусстве, о характере его связей с реальностью сменялись

новыми

Эти процессы происходили и в сознании Вирджинии Вулф Не подвер1ая сомнению вопрос о связи литературы с жизнью, она в само понятие «реальное гь», «жизнь» вкладывала свое, особое по- нимание «Безукоризненность художника — это ощущение правды, которое он дает каждому из нас», — писала Вулф в блестящем эссе «Своя комната» (1929) И здесь же поясняла «Что такое «реаль- ность»' Нечто очень рассеянное, непредсказуемое — сегодня нахо- 1ишь в придорожной пьпи, зав1ра на улице с обрывком 1азегы, иногда это солнечный нарцисс Словно вспышкой освещает она людей в комнате и отчеканивает брошенную кем-то фразу Пере- полняет душу, когда бредешь домой под звездами, делая безглас- ный мир ботее реальным чем стовесныи, — а потом снова обна- руживается 1де-нибудь в омнибусе среди гвалта Пикадилли Порой[нездится в таких далеких образах, что и не различишь их природу Но все, отмеченное этой реальное гью, фиксируется и остается Единственное, что остается после того, когда прожита жизнь и ушли наша любовь и ненависть И мне кажется, никому так не дано жить в ощущении этой реальности, как писателю Отыскивать ее, и связывать с миром, и сообщать другим— его задача » «Я убеждаю вас жить в ощущении реальности»

А что означало для Вугк|) «жить в ощущении реальности»⁹ Что означало для нее как писатечьницы «ощущение правды», передать которое она считала своей задачей⁹ Самый прямой ответ на эти вопросы — в ее статье «Современная художественная проза» (1919) - эстетическом манифесте, где она предлагает своим собратьям по перу отказаться от следования установленным нормам, от стрем- ления «сделать тривиальное и преходящее истинным и вечным» Она пишет в этой статье о том, что писатели-«материалисты» (Гол- суорси, Уэллс и Беннет) уже сделали свое дело и на смену им пришли «спиритуалисты», к которым она причисляет Джойса, Эли- ога, Лоуренса и себя У них иное восприятие, иные задачи пере- дать вечно ускользающую реальность, те мириады впечатлений, которые атакуют сознание человека в течение дня, которые обру- шиваются на него непрекращающимся потоком бесчисленных ато- мов «Жизнь — это не серия симметрично расположенных светиль- ников, а светящийся ореол, полупрозрачная оболочка, окружаю- щая нас с момента зарождения сознания до его угасания Не является ли все же задачей романиста передать более верно и точно этот неизвесгный, меняющийся и неуловимый дух, каким бы слож- ным он ни был^»

Вдумайтесь в эти счова, внимательно вчитайтесь, вслушайтесь в них, снова перечитайте, задумайтесь над ними и тогда проще Ьудет войти в мир Вирджинии Вулф «Давайте не принимать без доказательств, что жизнь с\ шествует более полно в том, что обыч- но мыслится как большее, а не как меньшее», — пишет она, наде- пенная прозорливостью и тачантом, умевшая в малом видеть боль- шое и значимое, сопря1.шиая мимолетное с вечным, выводившая универсальное из мгновенного

Говорить о Вирджинии Вулф — это значит вести речь о слож- ное ги и богатстве ее творчества, о присущей ей тонкости воспри- ятия окружающего о ее горячем и изыскательном отношении к Miipv и о том как мною сделала она за свою жизнь Психологизм ее прозы изящен и тонок, его рисунок прихотлив, она раскрывает мир эмоции и чувств, заставляя читателя проникнуться настрое- ниями героев, увидеть, как и они, игру света, усчышать симфо- нию звуков дуновение ветра Она передает бег времени, разнооб- разие ошмлеиии, ассоциации «Она грезит, детает предпотожения,вызывает видения, но она не создает фабулу и сюжет и может ли она создавать характеры?»— спрашиваег современник и почита- тельь таланта Вирджинии Вулф писагель Э.\1 Форсгер В своей Кем- бриджской лекции о творчестве Вулф, прочитанной в год смерги сательницы, Форстер говорил: «Она любила вбирать в себя кра- ски, звуки, запахи, пропускала их через свое сознание, 1де они переплетались с ее мь^ями и воспоминаниями, а )агем снова из- влекала. их на свет, водя пером по бумаге .. Так самозабвенно, как она, умели или хотя бы стремились писать немноше... Она пол- ностью владела своим сложным мастерством». Лекция Форстера была прочитана в 1941 году. Она была данью уважения памяти только что ушедшей из жизни Вирджинии Вулф. Форстер не подводил в ней итоюв, не заглядывал в будущее, спра- ведливо полагая, что только время расставит все по своим местам. с тех пор прошло более полувека и стало очевидно, чти созданное Вирджинией Вулф не только не утратило своего значения, но об- рело новую жизнь, став одним из важнейших явлений в развитии психологической прозы новейшего времени. Fe эксперименты имели отнюдь не лабораторный характер, ее романы, рассказы, книги, ее работы литературно-критическою характера много

предопределили в развитии ажлипской художественной про- зы, привлекали к себе внимание последующих поколении, вошли в круг чтения наших современников, а ее лучшие романы — «Мисс Холлоуэй» и «На маяк» обогатили золотой фонд английской клас- ки.

Вся жизнь Вирджинии Вулф связана с литературой и ей посвя- щена. В атмосфере литературных интересов прошли ее дегство и юность. Она родилась 25 января 1882 года в Лондоне в семье изве- стного литератора, философа и историка Лесли Стивена, человека радикальных взглядов и блестящей эрудиции. Один из образован- нейших людей своего времени, он посвятил себя деятельности кри- тика, журналиста и издателя. Его перу принадлежит множество ста- тей биографий английских писателей, философов, историков. Его фундаментальные труды — «История английской мысли в во- семнадцатом веке» и знаменитый «Словарь национальных биогра- фии». Первой женой Стивена была дочь Уильяма Теккерея. После смерти он женился на вдове известного адвоката Джулии Дак- гг. Среди четверых детей от этого брака третьим ребенком была Вирджиния, с детства отличавшаяся хрупким здоровьем, повы- шенной чувствительное гью, тонкой восприимчивостью. Семья Стивенов жила в атмосфере широких культурных инте- ресов. В их доме бывали многие интересные люди, выдающиеся писатели, ученые, художники Вирлжпнпя из-эа своего здоровья обучалась дома. Ее классной комнатой стала богагеишая библиоте- ка отца, где она с упоением и радостью погружалась в чтение, с ранних дней ставшее ее любимым занятием. Очень мноюе значило для нее постоянное общение с братьями, их школьными и студен- ческими друзьями; и всегда особую роль играла в ее жизни сестра Ванесса, с которой Вирджинию связывали не точько родствен- ные, но и глубокие дружеские узы. Первым погрясением в ее жиз- ни стала смерть матери (1895). Эта невосполнимая утрата для всех Стивенов для Вирджинии обернулась первым в es жизни психиче- ским срывом. Такого рода реакции, связанные с особо осгрыми и сильными эмоциональными переживаниями, поьторячся несколь- ко раз и впоследствии.

В 19U4 г., после смерти Лесли Сгивена, её дети — Тоби, Алрг- ан. Ванесса и Вирджиния покинули родигетьскип дом и пересе- лились в Блумсбери — так назывался район Лондона, расположен- ный вокруг Британского музея. В те годы здесь жили mhoi не худож- ники, писатели, критики. В доме на Гордон-сквер начался новый период в жизни молодых Стивенов, связанный с возникновением так называемой «группы Блумсбери». объединявшей молодых чю- деи и.) среды художественной интеллиючции и начинающих свои путь в науке ученых. Сюда входили писатели Лигюн-Стречи и Фор- стер, художник К. Белл, ставший вскоре мужс-м Ванессы, журна- лист Леонард Вулф, с «Блумсбери» был связан искусствовед Р. Фрай. Душой группы была Вирджиния Стивен. Остроумная, общитель- ная. живо всем интересовавшаяся, она всегда была в центре, при- тягивая собеседников своим обаянием, пубинои суждений, тон- костью присущей ей иронии.

Еженедельные встречи блумсбериицев выливались в продол- жительные и горячие споры об искусе гве, о путях ею развигия в современную эпоху. Все были единодушны во взгляде на искусство как самую важную сторону жизни общества, приветствовали но- вые художесч венные открытия и свято иеричи в io, чго искусст- во— необходимое условие существования цивилизации. Эги дис- пучы велись и в доме на Фицрои-Сквср. куда после смерги Тоби Стивена и замужества Ванессы, переселились Вирджиния и Адри- ан. Круг интересов блумсбериицев расширялся: фичософия, эти- ка. политика, наука, эстетика, история. Блумсбсриицы решитель- но огвергали столь харакгерные для викторианской эпохи лицеме- рие. притворную стыдливость, многословие и напыщенность Титулы и официальные знаки отличия были преданы в их среде осмеянию. В людях ценились искреннее ib, непосредственное! ь, спо- собность тонко реагировать на окру-клошее, непредвзятость суж'- .u'hiih, умение ионимагь и центь npi^ р.юнос, сноболно и 'ipocio

?<

\1 KpHllJM Am [ilKLKJH U HpJUH ((.КаЯ ^^lTLp^lГVp^

излагать свое мнение в оеееде обосновывать его в дискуссии Блумс- бериицы бросали вызов ву пларности, меркантилизму и ограни- ченности Осуждая утилитарный взгляд на жизнь, они были склон- ны смотреть На себя как на избранных, служение искусству счита- ir свои о рола сиящсппым ригуалом, а упреки в элитарности не принимали во внимание в определении «высоколобые», как их нередко называли в критике и литературной среде, для них скры- вался особый смысч Этим словом сами они называли тех, кто >л- ?жчается высоким уровнем интеллекта, живет в постоянных твор- ческих исканиях кто ценит идею выше жизненного благополучия Вирджиния Вулф о шосит к «высоколобым» Шекспира и Диккен- са, Байрона и Шелли, Скотта и Китса, Флобера и Генри Джеймса В таком смысле и сама она является «высоколобои», литьрагурным снобом, что было отмечено Форстером

Важную роль в становлении взглядов и принципов отумсбе- риицев и Вирджинии Вулф сыграли философ Джордж Мур и ис- кусствовед Роджер Фраи Этическая теория Дж Мура, его книга «Основы этики» (1903), в которой проникновение в сущность пре- красного и установление гармонических отношений между людь ми провозглашаются важнейшими жизненными принципами, бы- ли восприняты ими как откровения, и они почитали Мура как своего наставника В 1910 году в среде блумсбериицев появился Фраи, бывший заметной фигурой в культурной жизни Англии трех пер- вых десятилетии XX века Окончив Кембридж, он совершенство- вал свои знания в области истории искусств в Париже В 1927 году его избрали почегным членом Королевского колледжа, в 1933 го- ду — профессором изящных искусств Кембриджского университе- та Рабогы Фрая об итальянских, английских, французских, ис- панских, фламандских художниках приобрели известность Фраи — один из первых английских истолкователей новаторского значе- ния французских импрессионистов В ноябре 1910 года он принял участие в организации лондонской выставки полотен импрессио- нистов привезенных из Франции Вторая выставка прошла в 1912 году Появление в залах британской столицы картин Мане, Матис- са Ван Гога и Сезанна было воспринято лондонской публикой как дерзкий вызов сложившимся вкусам Посетители в подавляю- щем большинстве были возмущены Лишь небольшая часть публи ки восприняла искусство импрессионистов как явление значитель- ное и принципиально новое Среди тех, кто приветствовал эти вы- ставки были бпумсбериицы И не случайно именно 1910 год В Вулф назвала рубежом обозначившим «изменения в английском харак- тере» Для нее открытия Мане и Сезанна — откровения не только в живописи но и в других видах искусства Импрессионизм присущ и ее прозе

Hi |1 I kIlHIIH B\ |ф

В 1912 году Вирджиния Сжвен сгала женой Леонарда Вулфа известною в re годы своими статьями по вопросам коюниальнои политики Ьртанскои империи После Кембриджа он провел семь лет на Цейлоне Впечатлениям этик лет посвящена его книга «Де ревня и джужлях» В доме супруюв Вулф уегановилась творческая атмосфера, плодотворная д 1я каждого из них Круг друзей попол- нился у Вулфов бывали поэты и романисты Г С Элиот, Д Г Лоу- ренс, Э Боуэн, С Спендер, знаток античное ги Г Дикин^оь В 1917 году Леонард и Вирджиния Вулф основали издательство «Xorapi Пресс» Мно1ие обязанности, связанные с его деятельностью, вы поднялись самой Вир^жипиеи Вулф

Ее первые публикации очносятся к 1904 году в газете «Гарди- ан» поместили несколько ее рецензии За1ем критические статьи Вулф стали появляться в Литературном приложении к газете «Тайме» Литературным рецензентом и обзревателем этого издания она оставалась на протяжении тридцати лет Над своим первым ро- маном Вулф работала семь лет Он вышел в 1915 году и назывался «Путешествие вовне»

К этому времени Вулф и сама совершила несколько путешест- вии Вместе с Ванессой побывала во Франции и Италии (1896, 1904), в 1905 году ездила в Испанию и Португалию, а затем в Гре цию (1906), во второй раз посетила Италию в 1908 году, в 1911 году состоялась ее поездка в Турцию Она отнюдь не была затворницей Ее интересовала жизнь с присущими ей контрастами, люди во всем их многообразии, движение времени Ее особое внимание привле- кала проблема положения женщины в семье и обществе, фемини- стская тема заняла важное место в ее 1ворчеетве («Своя комната» ряд статей), получила свое развитие в ее романах

В творчестве Вулф отчетливо вырисовываются три периода В первый (до 1922 года) написаны романы «Путешествие вовне» (1915), «Ночь и день» (1919), программная статья «Современная художественная проза» (1919), рассказы, составившие сборник «По недельник и чегверг» (1921) и роман «Комната Джеикоба» (1922), во многом сгавшии итогом художественных искании писательни цы в эти годы и открывающий перспективы ее дальнейшей эволю- ции Второй период относится к середине 20-х годов и включает весьм i важную для понимания творческой лаборатории Вулф статью «Мистер Беннетт и миссис Браун» (1924), i также романы «Мис сие Детлоуэи» (1925) и «На маяк» (1927), признанные вершинами ее художественных достижении

Третий период (1928—1941) — это время создания романов «Ор |андо» (1928) «Волны> (1931) «Годы» (1937) и «Между актами»

? '

\loiepniij\i •\iir тиская 11 up i. n iL¹ 11 ii]ic[\i'\p i

:1941). В эти же годы написаны «Своя комнаы» (опубл. 1929) и повесть «Флаш» (опубл. 1933). Последнее произведение точнее сле- дует назвать биографическим очерком, написанным в пародийном стиле. Флат— спаниель, рассказывающий исгорию своей хоэяи- ки — ажлиискои поэтессы XIX века Элизабет Баррег. ставшей же- ной поэта Роберта Браунинга. Об обстоятельствах знакомства, любви и супружества эгих двух людей и ведется речь в повести С 1937 до 1940 года Вулф работала и над другой биографией — это был труд о Роджере Фрае («Роджер Фраи»)

Особо следует (.казачь о литера гурно-критических р 1ботах Вулф. выходивших и разные годы Признанием пользовались сборники «Ря- доьои чшагель» (192:), 1928). Критическая деяюльносчь Вулф — один из важнейших аспектов культурной жизни Англии 1910—1930-х го- дов; ее резонанс ощутим и поныне. Работы Вулф о писателях пред- шествующих эпох и о современниках — это классика английской критики. Они отмечены неповторимым обаянием ее утонченной лич- ности, проникновенной силой таланта, высоким уровнем профес- сионализма и оригинальностью суждении об искусстве. Ее перу принадлежат блес1яшис статьи о Дефо, Джейн Осген, о Диккенсе и Вальгсре Скочге, о сестрах Бронтс, о Монгескье и Прусте, о Д. Г. Лоуренсе и мношх других. Интересна ее работа о многообра- зии романных форм «Phasis of Fiction» (1929), в которой она пред- naiaci свою классификацию писаюлеи, исходя из присущих им особенностей изображения жизни и человека. Она делит писателей на «рассказчиков правды» (Дефо, Свифт, Троллоп, Мопассан), «романтиков» (Скотт, Стивенсон, Рэдклиф), «мастеров создания \.арак1еров» (Диккенс, Джейн Остен, Джордж Элиот), «психоло- юв» (Генри Джеймс, Марсель Пруст, Достоевский), «сатириков и фантасюв» (в этом разделе она пишет о Лоренсе Стерне) и «поэ- гов» (Эмили Ьронте, Гарди, Мередит). Рассмотрев разные виды романов, Вулф делает вывод, что для люден ее поколения писате- лем, наиболее полно выражающим человека и жизнь, является Мар- сель Пруст. Однако его достижения она не считает непререкаемы- ми. О романе Вулф пишет как о сравнительно молодом жанре, у коюрого есчь будущее. Но какие бы изменения не переживал ро- ман, посюянным условием ею еущеспювания она счшает изобра- жение жизни и человека. «Один элемент остается постоянным во всех романах, — пишет она, — это человеческий элемент; они (ро- маны. — //. М.) о людях, и они пробуждают в нас те же чувства, коюрые пробуждают в нас люди в реальной жизни. Роман является единсгвенным видом искусства, который засгавляег нас поверигь в 1о, что он содержит полную и правдивую карчину жизни реаль- ною человека». Эю важное утверждение: вопрос об изображении человека в лигературном произведении се во i повал глубоко.

Высоко ценит В\ к)) мастере гно аншнкких романисюв XVI;! века — Дефо. Филдинга и особенно Стерна Вудс!) привтекаег i нс бода повествовагельнои манеры С-крнл. ее восхишае! 6-iCt к ^ остроумия, снособнос1ь тонко чуцствоиагь Но больше всею он.) ценит стиль стерновского «Сенгиментального путешес1вия». ч о совершенно особое, как бы не поддающееся конгролю. покоря- ющее свободен построение фраз. передающее движение мысли и его неожиданные повороты. «Благодаря эюму необычному сти лю. — пишег она,— книга становится полупрозрачной... И мы. насколько это возможно, приближаемся '•• жшни» Для СтерНс. нет ничего не шачительного, мельчайшая де'пл:> npnoooeiaei v него глубокий смысл. Вулф привтекаег благожелаге 1ьныи ише- рес Стерна к людям.

Из романистов XIX века Вулф особенно пенит Остен и Гарди. Она считает Остен «самой лучшей художницей среди женщин, пи- сательницей, чьи книги бессмертны», 01мечае1 умение Остен пе- редать скрытые эмоции героев, се способность за внешне триви- альным увидеть нечто большое и важное и дать ло почувствовагь читателю. Вулф причисляет Остен к самым блестящим сатирикам в мировои лигсрагуре. Что каглеюя Гарди. то в одном из своих писем к Литтону-Стречи Вулф называег ею «великим человеком», а свою статью о нем («Романы Томаса Гарди») она начинает со слов о том, чго Гарди — |лав'| аштиискои nuieparvpbi и крупней- ший романис!. Ею величие она ус-.игрчваег в «бессознательном». интуитивном умении изображать мир. Процесс его творчества не- подвластен контролю разума, а его герои — игрушки неподвласт- ных разуму высших сил. Гарди умеет показать человека и в его си- ле, и в его слабости. Она цитируег с-юва Гарди - «роман— это впечатление, а не доказательство'/, считая их ключевыми для по- нимания особенностей его творчества. Тайна мастерства Гарди. счи- тает Вулф, — проявляется в тех «моментах прозрения» (moments of vision), которые нисходят на художника, огкрывая возможность с большой силой передать мгновения жизни. «Его собственное слово «прозрение». — замечает она, — очень точно характеризует страни- цы потрясающей красоты и силы, которые можно наиш в любом ею романе».

Говоря о современной литературе, Вулф не раз отмечает ее де- градацию сравнительно с завоеваниями <