Избегайте однозначных вопросов

Вопросы, на которые можно ответить «да» или «нет», – это главные враги хорошего разговора. Их природа такова, что на них можно ответить лишь одним или двумя словами:

• Ужасная нынче жара, правда?

• Как вы думаете, ожидает ли нас новый экономический спад?

• Как, по-вашему, у Redskins[8]впереди опять неудачный сезон?

В правильно построенном разговоре все эти вопросы вполне уместны, но, если их задать в простой, однозначной форме, вы получите такой же однозначный ответ – «да» или «нет». Он исчерпывает тему, а может быть, и весь разговор.

Однако, если вы построите те же вопросы более основательно – так, чтобы они требовали пространного ответа, разговор на этом не кончается.

Например:

• В последние годы лето у нас очень жаркое – по-моему, в этих разговорах о глобальном потеплении что-то есть. А вы что об этом думаете?

• После таких резких колебаний курса акций на фондовом рынке, как в нынешнем году, поневоле задумаешься, так ли стабильна наша экономика, как нам хотелось бы считать. Какова, по вашему мнению, вероятность того, что впереди у нас очередной спад?

• С тех пор как я переехал в Вашингтон, я болею за Redskins, но должен признать, что им необходимо перестроиться, да и Cowboys – сильный противник. Как вы считаете, каковы шансы Redskins в этом году?

Все вопросы из второй группы касаются тех же проблем, что и вопросы из первой группы. Однако на первый вариант каждого вопроса можно ответить только «да» или «нет», тогда как во втором варианте ответ будет длиннее, а разговор – содержательнее.

ГЛАВНОЕ ПРАВИЛО: СЛУШАЙТЕ

Выработанное мною главное правило ведения разговора таково: я ничего не узнаю, когда говорю сам. Нет истины более очевидной: что бы я ни сказал, это ничему меня не научит, значит, если я хочу побольше узнать, у меня есть только один путь – слушать.

Почти ежедневно можно столкнуться с тем, что люди просто не слушают, что им говорят. Вы говорите родным или друзьям, что ваш самолет прибывает в восемь, но разговор еще не закончился, а они уже спрашивают: «Так когда ты прилетаешь?» А попробуйте прикинуть, сколько раз вы слышали от кого-нибудь: «Я забыл, что вы мне сказали».

Если вы не будете прислушиваться к чужим словам, не следует ожидать особого внимания к вашим. Вспомните указатели, которые вывешены на железнодорожных переездах в сельской местности: «Остановись! Оглянись! Прислушайся!» Покажите собеседнику, что его слова интересуют вас. Он ответит вам тем же.

Чтобы быть хорошим собеседником, необходимо быть хорошим слушателем. Это не сводится к внешней демонстрации интереса к тому, с кем говоришь. Если вы будете внимательно слушать, то, когда наступит ваш черед, сможете прекрасно отреагировать и блеснуть талантом собеседника. Хорошие уточняющие вопросы – показатель мастерства интервьюера.

Когда я смотрю интервью Барбары Уолтере, то часто бываю разочарован, так как, на мой взгляд, у нее слишком много вопросов «в условном наклонении» вроде «Кем бы вы хотели стать, если бы могли начать все сначала?». Мне думается, Барбара выступала бы куда лучше, если бы задавала поменьше столь легковесных вопросов и владела искусством ставить уточняющие вопросы, логически вытекающие из ответа на предыдущий вопрос. А для этого нужно слушать.

Несколько лет назад в интервью Теда Коппеля[9]журналу Time я с удовлетворением прочитал следующее. «Ларри слушает своих гостей, – сказал Тед. – Он обращает внимание на то, что они говорят. У интервьюеров такое встречаешь нечасто». Хотя я и работаю, как известно, в жанре «говорящих голов», думаю, своим успехом я обязан прежде всего умению слушать.

Интервьюируя гостей в студии, я предварительно набрасываю на бумаге, какие именно вопросы буду задавать. Но зачастую после какого-нибудь ответа я задаю вопрос экспромтом и получаю неожиданный результат.

Вот пример: когда я интервьюировал вице-президента Дэна Куэйла во время президентской кампании 1992 года, у нас зашла речь о законодательстве, регулирующем аборты. Он заявил, что не понимает, почему его дочери требуется разрешение родителей, чтобы пропустить день в школе, но не требуется такого разрешения, чтобы сделать аборт. Как только он это сказал, я заинтересовался личным отношением Куэйла к этой политической проблеме и спросил, как бы он отреагировал, если бы его дочь сказала, что собирается сделать аборт. Он ответил, что поддержит ее, какое бы решение она ни приняла.

Это высказывание Куэйла произвело сенсацию. Во время той президентской кампании вокруг вопроса об абортах шла ожесточенная дискуссия, а тут известный своим консерватизмом сподвижник президента Буша, представляющий на общенациональном уровне консервативное крыло Республиканской партии, чье отрицательное отношение к абортам неизменно, внезапно заявляет, что поддержал бы свою дочь, если бы она решила сделать аборт.

Каковы бы ни были ваши взгляды по этому вопросу, главное здесь – что такой ответ я получил, потому что не стал слепо придерживаться заранее подготовленного списка вопросов. Я прислушивался к его словам. Именно это дало мне возможность получить такой сенсационный ответ.

То же самое произошло, когда Росс Перо выступал в моем ток-шоу 20 февраля 1992 года и несколько раз отрицал, что собирается участвовать в президентских выборах. Я слышал, что его отрицания отнюдь не безусловны. В конце передачи я сформулировал вопрос иначе, и – бах! – Перо вдруг заявляет, что будет баллотироваться, если его сторонникам удастся зарегистрировать его кандидатуру во всех пятидесяти штатах.

И то и другое событие произошло не благодаря моим словам, а благодаря тому, что я услышал. Я слушал собеседника.

Покойный Джим Бишоп, популярный писатель и журналист, был еще одним ньюйоркцем, который проводил немало времени в Майами, когда я там жил. Однажды он мне сказал, что ему действуют на нервы люди, которые спрашивают о здоровье, но не слушают, что ты отвечаешь. Один из знакомых Джима не раз был замечен в этом, и Джим решил проверить, действительно ли тот всегда пропускает все мимо ушей.

Как-то утром этот человек позвонил Джиму и начал разговор своим всегдашним: «Привет, Джим, как здоровьечко?»

Джим ответил:

– У меня рак легких.

– Ну и отлично! Слушай, Джим…

Вот уж проверил так проверил!

В своей книге «Как завоевать друзей и оказывать влияние на людей», разошедшейся тиражом в пятнадцать миллионов, Дейл Карнеги четко формулирует: «Чтобы заинтересовать других, интересуйтесь ими».

Кроме того, он добавляет: «Задавайте вопросы, на которые другим людям нравится отвечать. Поощряйте их к тому, чтобы они рассказывали о себе самих и своих достижениях. Помните: людей, с которыми вы говорите, собственные нужды и проблемы интересуют в сто раз больше, чем вы и ваши проблемы. Для человека, у которого болит зуб, его зубная боль значит больше, чем голод в Китае с миллионными жертвами. Для человека, у которого на шее выскочил чирей, этот чирей значит больше, чем сорок землетрясений в Африке. Не забывайте об этом в следующий раз, когда начнете с кем-нибудь разговор».

Вопрос о том, можно ли угадывать чувства человека по его жестам, остается открытым и останется таковым всегда. Эдвард Беннет Уильяме, один из самых преуспевающих адвокатов Америки, говорил мне, что, по его мнению, такая возможность сильно преувеличивается. У его коллеги по юриспруденции Луиса Низера мнение диаметрально противоположное: если вы закинули ногу на ногу – вы лжете, если скрестили руки на груди – вам не по себе. В жестах он читает любую информацию и соответственно готовит своих подзащитных, чтобы судья и присяжные получили из языка жестов информацию, которая нужна Низеру.

Для меня язык жестов подобен языку слов. Это неотъемлемая часть беседы и общения вообще. Когда он естествен, это чрезвычайно эффективная форма общения. Когда он принужден, всем видно, что это подделка.

Было бы здорово иметь голос, как у сэра Лоренса Оливье. Но если бы завтра я начал говорить на работе так, как это принято в Королевском шекспировском театре, меня бы подняли на смех. Мне просто-напросто пришлось бы столько думать, как произнести очередную фразу, что я стал бы совсем никудышным собеседником.

То же верно и для языка жестов. Можно прочесть сколько угодно книг, где рассказывается, как выражать своей позой властность или заинтересованность, но, если вы встанете в позу, которая для вас неестественна, в лучшем случае вам будет неудобно, а в худшем – вы будете смешны. А если вы чувствуете себя неудобно, вы и впрямь можете показаться неискренним, хотя на самом деле это не так. Язык жестов, которым вы пользуетесь при разговоре, во всем подобен самому разговору. Будьте естественны. Пусть ваша речь идет от сердца.

ВИЗУАЛЬНЫЙ КОНТАКТ

Я никогда не стремился основательно изучить язык жестов и поэтому не претендую на звание высшего авторитета по этой части. Однако есть одно правило языка жестов, которое для успешного разговора необходимо соблюдать: смотрите собеседнику в глаза.

Поддерживать визуальный контакт – не только в начале и конце ваших реплик, но в течение всего времени, пока вы говорите и слушаете, – значит стать куда более удачливым собеседником независимо от того, кто вы такой, какова тема разговора и кем является собеседник. При разговоре я также слегка наклоняюсь к собеседнику, чтобы подчеркнуть, что все мое внимание сосредоточено на нем.

Главное, как я уже сказал, – это слушать. Если вы действительно стараетесь прислушаться к тому, что вам говорят, то обнаружите, что делать это гораздо легче, когда смотришь собеседнику в глаза. Более того, если вы слушаете внимательно, нужный язык жестов появится сам собой. В этом случае вы будете кивать, показывая свою заинтересованность в предмете разговора, или слегка покачивать головой в знак сочувствия или недоверия. Но опять-таки поступать так нужно тогда, когда этого требует ситуация; не вертите головой из стороны в сторону только потому, что вы прочли об этом в моей книге.

И еще одно замечание: хотя во время разговора необходимо часто заглядывать собеседнику в глаза, не нужно смотреть ему в глаза постоянно. Многие люди – а возможно, и вы тоже – чувствуют от этого себя неловко. Сохраняйте визуальный контакт с собеседником, когда он говорит и когда вы задаете ему вопрос. Если говорите вы, можно время от времени отводить глаза в сторону. Однако не следует при этом таращиться в пустоту, будто перед вами никого нет. А если дело происходит на вечеринке, ни в коем случае не всматривайтесь куда-то поверх плеча вашего собеседника, будто выискивая кого-то более важного, с кем вам нужно поговорить.

Мой главный совет: думайте прежде всего о том, хорошо ли вы говорите, а язык жестов приложится сам собой.

КУДА ДЕВАЛИСЬ ВСЕ ТАБУ?

Нам сегодня не нужно так тревожиться из-за табу, как людям предыдущих десятилетий и поколений. Само это слово теперь почти вышло из употребления, поскольку табу осталось совсем мало. В кино, книгах, на телевидении, даже в тех газетах, которые мы раньше называли семейными, исчезло столько ограничений, что Кул Портер мог бы написать об этом немало новых куплетов к своей песенке двадцатых год о в «Все проходит».

Одна из причин этого – атмосфера вседозволенности, которая зародилась в обществе после окончания Второй мировой войны и усилилась в «годы протеста» – шестидесятые и семидесятые. Еще одну причину следует искать в той области, где я подвизаюсь сам, – кабельном телевидении. Портер ужаснулся бы, если бы узнал, до чего мы дошли сейчас на некоторых кабельных каналах.

То, что казавшиеся нерушимыми стены табу рухнули, можно оценивать по-разному, однако то, что согласно кодексу общественной морали Соединенных Штатов девяностых годов двадцатого века «проходит» почти все, – это факт, и с ним нельзя не считаться. Поэтому, хотя в светской беседе еще сохраняются некоторые табу, даже эта область общения уже не та, что раньше.

Возьмем, к примеру, слово «ain't». В детстве, стоило этому безобидному просторечию слететь с наших уст, мы тут же получали изрядную нахлобучку. Взрослые с негодованием заявляли нам: «Нет такого слова в словаре!» А теперь оно там есть. В словаре Вебстера записано черным по белому, что это «разговорное слово, означающее «am not»… диалектное или ненормативное сокращение, заменяющее «is not, are not, has not и have not»».

Сегодня вам может вполне сойти с рук употребление слов, которые мы называли ругательными в те времена, когда нас шокировала в фильме «Унесенные ветром» фраза Ретта Батлера (Кларк Гейбл), обращенная к Скарлетт О'Хара (Вивьен Ли): «Откровенно говоря, дорогая, мне на это плевать» («Frankly, my dear, I don't give a damn»). Я также хорошо помню, какое наслаждение доставило нам, бруклинским ребятишкам, на следующий день после нападения на Пёрл-Харбор стоять на углу и обсуждать речь Бертона Уилера, сенатора от Монтаны, который обрушился на японцев и заявил: «Теперь нам остается одно – к чертям собачьим вышибить из них дух» («The only thing to do now is beat hell out of them»).

Громкое дело Боббита в Вирджинии начала 1994 года привело к тому, что журналисты и телекомментаторы стали называть открытым текстом ту часть мужского тела, о которой раньше никогда не говорили в «приличном обществе» в присутствии дам, а тем более в средствах массовой информации, – во всяком случае в публичный оборот это слово вошло лишь несколько лет назад. Во время судебных слушаний оно всегда упоминалось лишь в профессиональном контексте, но это не меняет сути дела: до того момента это слово никогда не употреблялось в каких-либо репортажах. Слово «презерватив» имело хождение лишь среди парней, тусующихся на углу. Теперь эти самые презервативы рекламируются по телевидению.

Меньше стало не только табуированных слов, но и табуированных тем. Немалый вклад в это внесло распространение телевизионных ток-шоу, где предметом общественного обсуждения становятся темы, которых ранее в гостиных старались не касаться. Например, существует расхожая фраза: «Я никогда не говорю о религии и политике». Когда вы ее слышали в последний раз? Не говорить об этом? Нынче все только об этом и говорят.

И все же есть несколько тем, которых лучше избегать, поскольку они очень личные или люди относятся к ним так эмоционально, что свободно обсуждать их невозможно. Даже в самом откровенном разговоре вы не спросите: «А сколько вы получаете?» Спросить же незнакомого человека: «Как вы относитесь к абортам?» – это все равно что швырнуть в него боевую гранату.

Прежде чем решиться нарушить эти табу, необходимо прикинуть, в достаточно ли близких отношениях вы находитесь с собеседником. Со старым другом можно побеседовать даже о том, сколько вы получаете. В группе людей, которые знакомы много лет, возможна откровенная и поучительная дискуссия об абортах. Но в общем и целом будьте благоразумны. Не следует заранее рассчитывать, что ваш собеседник не испытает неловкости, если будет затронута одна из этих табуированных тем.

Новое необходимое условие для того, чтобы быть хорошим собеседником в наше время, – это информированность. Одним из многочисленных значительных последствий информационных взрывов второй половины двадцатого века можно считать то, что люди больше знают о происходящем в мире. До Второй мировой войны темы светских бесед были куда менее разнообразны, чем сейчас, просто потому, что люди не получали и половины тех новостей и информации о состоянии общественного мнения, которые они получают сейчас, а то, что они получали, приходило с гораздо большим опозданием и в куда меньших дозах. Сегодня люди, может быть, запомнят всего несколько фраз из вечернего выпуска новостей, и все же, независимо от глубины их познаний, когда рушится Берлинская стена, Нэнси Керриган получает удар в голень или Фрэнк Синатра падает в обморок на сцене, то об этом узнают все и почти немедленно.

Чтобы иметь успех в беседе, вам нужно быть готовым говорить о том, что занимает мысли людей, – например об услышанном по радио или увиденном в вечерних новостях. Сегодня приходится соотносить то, о чем говоришь, с тем, что интересует собеседника, а интересует его очень многое, потому что он слышал об этом по радио и прочел в утренней газете.

Сегодня ключ к успеху в светской беседе – это актуальность.

Светская беседа