Женственные линии и перекрестные формы

Изображая понятие «женственность», мои студенты рисовали, главным образом, извилистые линии, подобные тем, что использовали при изображении женских фигур Модильяни (рис. 7.25), Пикассо (рис. 7.26) и Хокусай (рис. 7.27). Извилистые линии были вполне ожидаемы, но в некоторой доле аналоговых рисунков на эту тему — примерно в десяти процентах — появлялась странная структура перекрестных форм, показанная на с. 103, которая для меня оказалась совершенно неожиданной.

Рис. 7.27. Клцусикл Хокусли (1760-1849). «Служанка, готовящаяся к уборке». Кисть и чернила.

Художественная галерея Фрира, Смитсоновский институт, Вашингтон

Студенческие аналогии на тему «женственность» с перекрестными формами

Рис. 7.28. Рисунок Матисса с перекрестными формами.

Анри Млтисс (1869-1954).

«Модель опустившая голову на руки», 1936. Карандаш на бумаге. Балтиморский музей изобразительного искусства, коллекция Коуна.

Студенты опять подготовили мне сюрприз. Я никогда раньше не замечала структуры перекрестных форм на сознательном уровне и никак не связывала ее с понятием «женственность». И, однако, это было совершенно логично — из тех ситуаций, когда мы восклицаем: «Ну конечно! А что вы еще ожидали?» И все-таки эта структура отнюдь не очевидна. Самое удивительное, конечно, состояло в том, что студенты, не знакомые с искусством, сумели интуитивно породить такую тонкую и выразительную зрительную аналогию.

Заинтригованная, я начала искать эту необычную структуру в рисунках и полотнах, изображающих женские фигуры, и обнаружила множество примеров, в том числе те, которые изображены на рис. 7.28. Мне также попался на глаза рекламный плакат, фрагмент которого показан на рис. 7.29. Опять то же самое! Ножки стула и даже пуловер модели почти в точности отражают интуитивные студенческие аналогии на тему «женственность». Умышленно фотограф использовал перекрестные формы, или это было сделано подсознательно? Да и сама реклама «действует» не потому ли, что зритель подсознательно читает смысл этой визуальной фразы?

Рис. 7.29

Людвиг Витгенштейн в своем знаменитом письме, написанном в 1919 г. британскому философу Бертрану Расселу, сказал:

«Я не знаю, каковы составляющие мышления, но я знаю, что должны быть составляющие, которые соответствуют словам языка».

Рассел затем спросил: «Значит, мысли состоят из слов?»

«Нет, — ответил Витгенштейн, — но из физических составляющих, которые имеют такую же связь с реальностью, как и слова. Каковы эти составляющие, я не знаю».

Цитируется в книге Р. Л. Грегори «Разум в науке», 1981

Рис. 7.30

Форма поверх формы

Еще одним сюрпризом для меня оказались студенческие рисунки понятия «болезнь». На них обычно на форму одного типа накладывается форма иного характера (рис. 7.30). Опять же это логично, и опять же лежащая в основе структура неочевидна и очень тонка.

Что касается рисования понятий, которые студенты выбирали сами (рис. 7.31), диапазон оказался весьма широк, от таких широких понятий, как «смерть», до таких более специфичных, как «любопытство», «игривость», «нерешительность». Но хотя для каждого понятия имеется лишь ограниченное количество аналогий, даже здесь заметны структурные сходства: например, аналогии на тему «сиротливость» заметно похожи одна на другую — и на аналогию Джеймса Джойса для Блума, показанную на с.106. «Возбуждение», «блаженство» и «счастье» имеют оживленные линии, помещенные высоко в формате, «игривость» порождает циркулярные формы, разбросанные по всему формату, и т. д.

Рис. 7.31. Студенческие аналогии различных понятий

Я считаю, что эти аналоговые рисунки оказались для меня и моих студентов очень ценным упражнением, потому что они продемонстрировали, что существует словарь визуального языка рисования, словарь, который включает в себя линию, форму и структуру — все это можно «читать», постигая смысл. Таким образом, по моему мнению, аналогии придают понятиям форму объективного существования — обеспечивают требование Оруэлла сделать мысль видимой.

Работа с этими рисунками-мыслями может потребовать напряжения ума. Аналогии временами могут быть одновременно нежеланными и правильными. Возможно, есть параллель между аналоговыми рисунками как визуальным языком и «свободным письмом», иногда используемым писателями для генерации идей и преодоления «преград» к письму. Оба метода явно исходят из подсознательного в стиле П-режима, обходя стороной правила и предписания, ограничения и цензуру процессов мышления в Л-режиме, и в этом смысле действительно могут быть нежеланными — и правильными.

«Художник, таким образом, выражает чувство, но не так, как выпускает пар политик или смеется и плачет ребенок. Он формулирует ускользающий аспект реальности, который обычно считается аморфным или хаотическим, то есть делает субъективное царство объективным».

Сюзан К. Лангер «Философия в новом ключе», 1942

Рисование по интуиции

Главным персонажем романа Джеймса Джойса «Улисс» является Блум, который во многих отношениях олицетворяет ту мифическую единицу, которую именуют средним человеком. Блум целый день слоняется в одиночестве, необразованный, едва переносимый или отвергаемый всеми. Наконец поздно вечером его одиночество достигает космических обертонов. Он один и окружен бесконечным пространством. Блум ложится в постель... и наш последний взгляд на него — графический.

В ранних изданиях «Улисса» Блум изображается в виде большой точки:

Из книги Роберта С. Рифа «Новый подход к Джойсу», 1962

Теперь перейдем к существу задачи: использованию параллельного визуального языка в мышлении — в частности, мышлении того рода, что приводит к Первому инсайту, начальной стадии творческого процесса.

Аналоговые рисунки демонстрируют, что этот визуальный язык существует в мозгу, он становится доступен при определенных условиях и готов к использованию в любой момент. Поскольку творчество предполагает умение находить новые решения для старых проблем, или новые комбинации уже существующих вещей и идей, или новое видение вещей, первым шагом в этом процессе является размышление над проблемой — задание вопроса, представление мозгу инсайта в такой форме, чтобы мысль стала видимой, чтобы она стала очевидной.