Боевые действия на верхней Марне, в Аргонах и на Маасе
Общий характер действий обеих сторон в районе Витри-ле-Франсуа остался почти такой же, как и накануне. Главный натиск 4-й германской армии продолжался у Ревиньи, где 18-й рез. корпус 25-й рез. дивизией продолжал бои в восточных окрестностях этого города, а 21-й рез. дивизией атаковал и занял Васинкур. 18-й корпус, занимая своим левым флангом Сермэз, немного продвинулся своим центром и правым флангом между Парный и Блемом; несмотря на поддержку, оказанную 2-му французскому [68] корпусу одной бригадой 15-го корпуса со стороны Вар-ле-Дюк, он все-таки был оттеснен от Шеминона к Труа-Фонтэну. В центре, между Парньи и Витри-ле-Франсуа, наступали на растянутые позиции трех дивизий французского колониального корпуса превосходные силы германцев: 8-й рез. корпус — у Воклера и Блема и 8-й — по обе стороны Марны. Французы успели сильно укрепиться на занятых ими позициях и успешно отражали неприятельские атаки. 8-й рез. корпус не мог продвинуться за линию Воклер, Блем, ввиду чего правобережная (15-я) дивизия 8-го корпуса оставалась весь день на месте, в окрестностях Витри-ле-Франсуа; 16-я дивизия того же корпуса, усиленная подошедшей с тыла 49-й ландв. бригадой, атаковала на левом берегу правый фланг 12-го французского корпуса в направлении к Курдеманжу, оказав поддержку 19-му корпусу. На левом берегу Марны, как мы видели, левофланговая группа 3-й германской армии, поддержанная частью сил 8-го корпуса, медленно продвигалась у Сомпюи и Эмбовиля против 17-го и 12-го французских корпусов, угрожаемая охватом со стороны первого из них у Сомпюи. Предположенное на этот день решительное продвижение левобережных французских корпусов не состоялось вследствие опоздания 13-й дивизии (21-го корпуса), которая должна была с утра выдвинуться в западные окрестности Сомпюи. В общем в центре и на левом фланге положение 4-й французской армии представлялось благоприятным, но на правом фланге оно внушало серьезные опасения ввиду возможности неприятельского прорыва.
Это должно было, конечно, беспокоить командующего 3-й французской армией, тем более что 18-й рез. корпус противника с захватом Васинкура угрожал охватить левый фланг войск ген. Сарайля. Впрочем, положение французов облегчалось тем обстоятельством, что в течение этого дня 5-я германская армия на всем фронте от Ревиньи до Вердена не проявляла большой активности, почему боевые столкновения имели здесь преимущественно местный характер и не отличались упорством и продолжительностью. Значительная часть германских войск оставалась здесь в этот день в оборонительном положении, потому что полученные кронпринцем германским сведения о подходе к Бар-ле-Дюк французских подкреплений (из состава 15-го корпуса) заставили его опасаться решительного удара превосходных сил противника против 13-го корпуса. Для усиления последнего было приказано назначить сводный отряд от 10-й рез. дивизии (5-го рез. корпуса) и всю 12-ю рез. дивизию (6-го рез. корпуса). Между тем, правофланговый 6-й корпус армии, хотя и поддержанный у Ревиньи 18-м рез. корпусом, безуспешно вел бои в окрестностях Вилота; 13-й корпус местами переходил в контратаки, а 16-й оставался в своем прежнем расположении. Части, назначенные от 5-го и 6-го резервных корпусов для поддержки 13-го, подошли к вечеру в район между Триокуром и Нюбекуром. В 6-м рез. корпусе и ландверной дивизии Франке, а также в 5-м рез. корпусе на обоих берегах Мааса, день прошел без боевых действий; ушедшую на поддержку 13-го корпуса 12-ю рез. дивизию сменила на участке севернее Виль-сюр-Кузанс [69] 53-я ландв. бригада (из состава ландверной дивизии Франке). Наконец, к востоку от Вердена в 5-м корпусе с позиций 10-й дивизии начался обстрел маасских фортов.
Несмотря на вялый в общем характер германских атак, французам пришлось пережить в этот день несколько тяжелых положений, для облегчения которых необходимо было проявить немало усилий со стороны войск и немало распорядительности со стороны армейского командования. Раньше всего возникла опасность на стыке 5-го и 6-го корпусов, южнее Ранберкура, где бригада 54-й рез. дивизии была потеснена частями 13-го германского корпуса; пришлось бросить сюда 7-ю кав. дивизию. Затем, когда стало известно, что правый фланг 4-й армии отходит под натиском превосходных сил противника к Труа-Фонтэну, сюда была направлена бригада 15-го корпуса, а 7-й кав. дивизии приказано перейти на левый берег Орнэна и установить прочную связь между флангами армий. Эта мера явилась тем более необходимой, что предпринятое рано утром наступление бригады 29-й французской дивизии (15-го корпуса) к Васинкуру, с целью обратного овладения этим пунктом, окончилось неудачно.
Но вот новая опасность неожиданно появилась на горизонте, притом на таком участке поля сражения, где меньше всего ее ожидали: в 9 часов утра германцы начали бомбардировку форта Труайона с правого берега Мааса, т. е. в тылу 3-й французской армии; спустя некоторое время, обстрел распространился и на форт Женикур и батарею Парош (у С.-Мьеля){302}.
Еще 7 сентября французской разведкой была обнаружена необычная деятельность неприятельских войск на правом берегу Мааса, но на это не обратили внимания, полагая, что как сам Верден, так и река о расположенными на ней южнее крепости фортами являются достаточным обеспечением для тыла французских войск, сражавшихся между Бар-ле-Дюк и Верденом.
Как же отнеслось к этому неожиданному явлению французское командование? Положение было тем более тяжелое, что ничего определенного не было известно о силах противника и их группировке по ту сторону Мааса. Свободных резервов у ген. Сарайля не было, потому что хотя германцы и не вели энергичного наступления на левом берегу, но все же все корпуса и резервные дивизии 3-й французской армии были связаны в своих действиях и прикованы к месту. Ввиду того что комендант Труайона обещал держаться не дольше 48 часов, комендант Вердена ген. Кутансо просил разрешения бросить 72-ю рез. дивизию от Виль-сюр-Кузанс к югу, по правому берегу Мааса. Но эта мера представлялась ген. Сарайлю опасной в том отношении, что она ослабляла связь его армии с Верденским укрепленным районом, чего он ни в каком случае не хотел допустить, несмотря на разрешение главного командования отойти правым флангом на юг. [70]
Каким способом возможно было помочь атакованным фортам в этих трудных условиях? А помощь, и помощь быстрая, была необходима, потому что форт Труайон мог пасть с минуты на минуту и открыть противнику свободный доступ на левый берег Мааса, т. е. в тыл 3-й французской армии. Единственным резервом, которым мог располагать в это время командующий этой армией, была армейская конница, т. е. та 7-я кав. дивизия, которая уже дважды в этот день перебрасывалась с одного участка поля сражения на другой и теперь заполняла собой разрыв между 3-й и 4-й армиями. Сарайль решает еще раз использовать ее в качестве резерва и спешно направляет к Маасу. Но что могла дать эта конница, уже сильно измотанная и имевшая перед собой форсированный переход в 45 км? Конечно, она не была в состоянии оказать форту Труайон никакой существенной помощи, хотя бы уже потому, что могла достичь берегов Мааса не ранее наступления ночи. Но ее роль в этот день была исключительно морального значения, потому что движение конных частей к реке могло создать у германцев представление о приближении к форту французских подкреплении.
В остальном на фронте обеих враждебных армий положение в этот день оставалось неизменным; повидимому, ни одна из сторон не чувствовала себя достаточно сильной для того, чтобы предпринять здесь какой-либо широкий маневр.
Итоги третьего дня сражения
Характерными особенностями боевых действий 8 сентября являются: бедность оперативных достижений обеих сторон на флангах и крупная перемена в их взаимном положении в центре, как к западу, так и к востоку от Сен-гондских болот. В самом деле, на р. Урк противники попрежнему стояли один против другого, не пользуясь никакими существенными преимуществами в отношении друг друга. Клук остановил продвижение французов, но он вовсе не разбил их, почему и невозможно было считать, что фланговый удар неприятеля уже был отражен. Опасность с запада оставалась здесь столь же реальной, как и в первый день сражения. Обе стороны на р. Урк все еще собирались с силами, намереваясь нанести друг другу решительный удар по прибытии своих последних подкреплений.
С другой стороны, на восточном фланге, между верхней Марной и Маасом, наступательная энергия германцев значительно ослабела в этот день, почему даже такие выгодные положения, как удачное продвижение вразрез между двумя французскими армиями у Сермэза и наличие крупных частей совершенно свежих войск (5-го корпуса) в тылу 3-й французской армии, на правом берегу Мааса, не были ими использованы в такой мере, какая допускалась и количеством имевшихся сил и их группировкой. А это привело к тому, что обе французские армии не только прочно держались на своих местах, но даже находили возможным предпринимать маневры, небезопасные для германцев (как, например, на левом берегу Марны против их 19-го корпуса и 23-й дивизии). [71]
Таким образом, оба фланга сражавшейся уже третий день миллионной массы войск стояли почти неподвижно, в то время как в промежутке между ними велась борьба, имевшая подвижный характер и весьма знаменательная в общем ходе всего изучаемого нами сражения.
Здесь уже ясно определились два опасных прорыва: в германском расположении — западнее Монмирайя, в расположении французов — восточнее Фэр-Шампенуаз; первый из них угрожал отрезать 2-ю германскую армию от 1-й, второй — разобщить 9-ю французскую армию от 4-й. Не могли ли эти прорывы уравновесить друг друга, предоставив каждой из сторон некоторые преимущества в одном месте для ослабления невыгод в другом? Германцы стремились охватить правый фланг армии Фоша и выйти ей в тыл. Не могло ли это оттянуть к востоку часть сил 5-й французской армии и облегчить положение Бюлова у Монмирайя? И обратно, не являлось ли возможным для французов ослабить натиск противника у Фэр-Шампенуаз своим нажимом на правый фланг 2-й германской армии? Несомненно, подобное влияние друг на друга боевых действий, происходивших по обе стороны Сен-гондских болот, было возможно и до некоторой степени даже осуществлялось в этот день, но какого-либо решающего значения оно не могло иметь, потому что эти прорывы имели совершенно различный характер, и различны были те условия, при которых сторонам приходилось вести в них бои.
Во-первых, прорыв в германском фронте достиг ширины в 38 км, тогда как прорыв во французском расположении был по крайней мере в три раза меньше, что, конечно, должно было вызывать совершенно различные усилия для их ликвидации. Во-вторых, в прорыв между 1-й и 2-й германскими армиями шли очень крупные силы противника: вся английская армия и левый фланг 5-й французской, т. е. войска, в данный момент совершенно свободные, не отвлекаемые никакой другой оперативной задачей; для использования же своего прорыва у Фэр-Шампенуаз германцы располагали лишь теми сравнительно небольшими силами, которые уже два дня вели упорные бои с неприятелем, а теперь должны были сдерживать его попытки к переходу в наступление, т. е., иначе говоря, у них не было свободных сил для развития достигнутого в этот день успеха. И, в-третьих, движение союзников в промежуток между 1-й и 2-й германскими армиями непосредственно угрожало тылу первой из них, а следовательно, и безопасности всей предпринятой Клуком на р. Урк операция, имевшей такое важное значение для общего положения германцев на Марне; между тем, движение Гаузена на Майи и далее к р. Об, если бы оно и могло быть произведено, не ставило ни одну из неприятельских армий в безвыходное положение: каждая из них имела возможность отходить, сохраняя в общих чертах группировку своих войск. Вот, следовательно, как неодинаковы были те оперативные условия, в которых находились в этот день противники в центре необъятного поля сражения. Выгоды тактические почти везде сохранялись за германцами; выгоды стратегические как будто бы переходили на [72] сторону союзников. Но обе стороны еще не сказали своего последнего слова, еще не приложили к делу своего последнего усилия, еще не ввели в бой своих последних резервов; каждая из них могла еще рассчитывать, что завтрашний день внесет какие-либо изменения в их относительное положение и направит события по новому руслу.
К вечеру 8 сентября было уже ясно, что боевые операции между Парижем и Верденом получили совершенно не то направление, которое было намечено обоими главными командованиями в директивных указаниях своим армиям накануне сражения. В этих последних предполагалось, что наиболее активная и деятельная роль будет принадлежать у обоих противников флангам, а их центр будет выполнять задачу вспомогательного характера. Как мы видим, получилось нечто обратное: к концу третьего дня сражения фланги как германского, так и англо-французского фронтов не могли продвинуться ни в ту, ни в другую сторону, но зато в центре уже назрели два оперативных кризиса, в разрешении которых, повидимому, и лежало решение вопроса, кто останется победителем в этой тяжелой борьбе.