Vencer juntos (Сообща победить (исп.)

Здесь наша жизнь ограничена

Черной чертой кровавой

Которая нас отделяет

От могил и от тюрем

Все мы унижены здесь

Смертной мукой Испании

Сама наша жизнь под угрозой

Границы Испании

Но если воспрянет Испания

Наша кровь станет жаркой плотью

Плотью живой счастливой

И Франция выиграет свою войну.

ПОСЛЕ

"Целью поэзии должна стать

практическая истина"

Моим требовательным друзьям

Если я вам говорю что закатное солнце в лесу

Женскому чреву подобно отдающемуся в постели

Вы верите мне вам доступны мои порывы

Если я вам говорю что кристалл дождливого дня

Еле слышно звенит напоенный любовным томленьем

Вы верите мне вы время любви продлеваете вместе

со мною

Если я вам говорю что на ветках моей кровати

Вьет гнездо свое птица не говорящая "да"

Вы верите мне вы тревожитесь вместе cо мною

Если я вам говорю что в заливе ручья

Река поворотом ключа завесу листвы приоткрыла

Вы верите мне больше того вы меня понимаете

Но если я просто без околичностей пою свою улицу

И страну свою всю целиком словно улицу бесконечную

Вы мне больше не верите вы в пустыню уходите

Потому что бредете без цели не зная что люди

Объединиться хотят надеяться и бороться

Чтобы мир объяснить и его переделать

Я вас сердцем своим за собой увлеку

Мало сил у меня долго жил я по я еще жив

И меня удивляет что я завораживать вас пытаюсь

Тогда как должен открыть вам глаза чтобы вы

приобщились

Не только к деревьям и к дрожи пруда на заре

Но и к братьям моим которые свет созидают.

Невыполнимое желание

Я всюду видел лишь бесчеловечность

Корону и ярмо хозяев и рабов

Я драму изучил и автор мне известен

Ночь всюду предо мной ловушки расставляла

Гордыня и покорность путались в ногах

И преступленье в сумерках чадило

Я видел раскаленное железо

Уродует прекрасное лицо

Кулак крушит незащищенность чуда

Живых зверей живых людей терзают

И давят как в давильне виноград

А чистоплюй-палач брезгливо кривит губы

Мучение моим мученьем стала скука

Отшельничества жухлая трава

Я бессловесным жертвам не сообщник

Мне ненавистны игры палачей

Один как перст я цепи разорву

Я имя человека не унижу

*

Я лгу я не могу один без братьев

Я не один я с ними до конца

Отныне и всегда товарищи я с вами.

ГРЕЦИЯ РОЗА МОЯ (1949)

III. Молитва вдов и матерей

Мы свои руки в молитве сложили

От счастья смеялись наши глаза

Оружьем и кровью оружьем и кровью

Избавьте избавьте нас от фашизма

Мы солнце баюкали в колыбели

Наши груди были полны молока

Дайте дайте нам в руки винтовку

Мы будем мы будем в фашистов стрелять

Мы были источником и рекою

Мы океаном мечтали стать

Дайте дайте нам в руки оружье

И мы фашистов не пощадим

Их меньше меньше чем наших мертвых

Наши мертвые не убивали людей

Мы их любили мы их любили

Ни о чем не думая кроме жизни

Дайте дайте нам в руки винтовку

И мы со смертью сражаясь умрем.

VII. Чтоб больше не быть одинокими

Словно черные птицы они танцевали в ночи

Было чисто их сердце я не мог различить

Кто из них юноши кто из них девушки

У всех за спиною винтовка

За руки взявшись они танцевали и пели

Старую песню новую песню песню свободы

И темнота пламенела от песен

Враг уснул

Горное эхо славило жизнь вслед за ними

Молодость их была точно пляж неоглядный

Которому море несет все поцелуи планеты

Но немногие видели море

Но жить справедливо это и есть путешествие в Мир

Жили они справедливо жили они для людей

Люди их братья во всем нашем мире огромном

И двинулись горы навстречу пляжу и морю

И горное эхо вторит мечте и безумной победе

И тянутся руки к рукам точно к морю источник.

Июнь 1949

УРОК МОРАЛИ

Нуш

Во зло:

Нуш мне так не хватает тебя

Одинокому дереву так не хватает зеленого леса

Я стихов никогда не писал без тебя

Я по горло в холодной воде

Одиночества горя

И слова тяжелы как бинты на ноющей язве

И тисками зажаты виденья

И все то что пишу говорю выражает одну лишь

разлуку

День для меня все равно что мотыга для клада

Хоть как-нибудь время убить я других наслаждений

не знаю

Лес зеленый сгорел весь окутанный дымом

Ни листвы и ни пламени не было видно

О звезда моя черная ты уходишь все дальше

и дальше

И становится точкой твой диск

И весь мир мой сжимается в точку

Ты о мечта моя ставшая глухонемой и незрячей

Уничтожь отражения отзвуки лжи

Уничтожь моей совести муку

И сотри поцелуи которые мне не нужны.

Во благо:

Любимая ночами мы видели с тобою вместе сны

И вместе по утрам с тобой смеялись

Всегда все отведенное для жизни время вместе

Всю вечность вместе

И день за днем в моих глазах все больше

Сливалась ты с восходом солнца с летом

Спокойно спать все выше чище грезить

И друг для друга утром просыпаться

Таков закон любви и чистоты

И жить все выше чище чем в мечтах

Друг другу равными в доверии друг к другу

Прекрасней мы не знали наслажденья

И в этом мире вечно молодом

Могли ли думать мы о холоде о нашей смерти

И верить что закончится весна

О разум были мы счастливым воплощением твоим

Как в первый раз румянцем тронутые щеки

О разум были мы свободны победили мы.

Куранты летучих обручений

Во зло:

Почему я всегда утопаю в дремоте безвольной

Почему темнота поглощает меня неуклонно

Мне так больно всегда если нет надо мной ореола

Мне так тягостно без королевской тяжелой короны

А когда засыпаю мне слышится звон колокольный

И моя равнодушная дрема колышется в такт

перезвона

И я в сон погружаюсь на дне своей юности сонной.

*

И вот уже время рождает иные законы

Распорядок осенний в немой кутерьме листопада

Я родился я умер открылись захлопнулись двери

Я заблудился в аллеях смертельно цветущего сада

Я не помню дороги назад я в спасение больше

не верю

Мне неведомы судьбы мои я бреду как в бреду

наудачу

Я гримасу отчаянья в серые простыни прячу.

Во благо:

На гору сонного неба вползли облака грозовые

Стерта скука унылая сновиденья

И разразилась гроза и тогда я очнулся впервые

И впервые вздохнул и обрел завершенность рожденья

Стал я тучной землей стал весенним предвестьем

травы я

Стал подобен всему в чем движенье смятенье

цветенье

Стал опорой земле и она даровала прощенье.

*

Тысячи песен земных виноградной заискрились

влагой

Каждое слово опять обретает былое величье

Вдаль разлетаются неугомонной ватагой

Тысячи вольных дорог человечьих звериных

и птичьих

Ночь зарю целовала в холодные губы

Раскрывались бутоны в лучах сумасшедшего света

Слабость и сила лучились из сердца поэта.

Я ее люблю она меня любила

Жаклине

Во зло:

Ненавижу ее и себя ненавижу обожаю ее и меня

она любит

Мы с нею всегда и друзья и враги неизменно

Пожалуй ни разу она не увидела солнца

В любимых глазах которые ей улыбались

Незаметно неслышно в кромешной ночи она роет

Нору чтобы в ней стареть беспредельно.

Во благо:

Наше сердце колотится в каждой груди

На твоем говоря языке я на своем говорю языке

Есть одна только дверь а не две

Чтобы мир этот странный покинуть

Мы с тобой были маленькими царьками

В человеческий рост

Детишками малыми были которые верят

Всему что им взрослые скажут

А между тем наш рассудок звенел как земная струна.

Язык красок

Я хорошо вас знаю краски мужчин и женщин

Краски свежих цветов искореженных нимбов

подгнивших плодов

И гармонических граней и молочных ночных туманов

Живые теплые краски глаза раскрываются радостно

Серые тусклые краски горло сдавила тоска

Знаю вас краски здоровья краски желанья и страха

Нежности ласки краски и краски завтрашних дней

Краски убийства безумия краски мужества бунта

Краски беспечного смеха когда мы шалеем от счастья

Краски спокойного разума что нам дуралеям претят

И все-таки разума краски и мы становимся чище

И кровь молодая пульсирует в жилах земных дорог

И сколько бы краски отчаянья черную ночь

ни терзали

И смутные краски бессонницы сколько бы нас

ни пугали

Над землей разгораются краски человеческой

красоты

В сердце моем в одной половине гнездится невзгода

А другой половиною сердца я жду надеюсь смеюсь

И как зеркало отражаю жизнетворную радость плоти

И хмелея от радостных красок за краски жизни

сражаюсь

И в сиянье идущем от ближних обретаю победу свою.

ПОСВЯЩЕНИЯ (1950)

Слово прядильщиц

Справедливость есть или нет

Нет справедливости нет

Но может она наступить

Если мы сами ее создадим

У несправедливости руки из золота

Ногти из золота и суставы

И золота полные пригоршни

Золота и ядовитого мрака

А у нас полезные руки

Мы стучим кулаками в стены

Мы хотим справедливости

И рушатся стены

И наши руки восторжествуют.

29 ноября 1948

Счет к оплате

Илье Эренбургу

Десять друзей пали на войне

Десять женщин пали на войне

Десять детей пали на войне

Сто друзей пали на войне

Сто женщин пали на войне

Сто детей пали на войне

И тысяча друзей и тысяча женщин и тысяча детей

Да мы умеем считать мертвецов

На миллионы умеем считать

Умеем считать но время летит

Забывается все от войны к войне

Но если хоть один из убитых войной

В памяти нашей встанет в рост

Вся наша жизнь против смерти встает

И мы сражаемся против войны

За жизнь.

Вроцлав, 26 августа 1948

СУМЕТЬ ВСЕ СКАЗАТЬ (1951)

Все сказать

Все в том чтобы все сказать но мне не хватает слов

И не хватает времени и смелости не хватает

Я как во сне наугад нанизываю строки поэмы

И говорить прозрачно не научусь никак

Я должен все-все сказать о мостовых о дорогах

Об улицах и прохожих о полях пастухах

О нежном пушке весны о ржавчине зимней

О холоде и жаре сплетенных в единый плод

Хочу показать толпу и каждого человека

И то что дает ему крылья и то что к земле пригибает

И каждый человеческий возраст и то что озарено

человеком

Надежду его и кровь историю и труды

Хочу показать толпу огромную разобщенную

Перегородками разделенную как на кладбище

мертвецы

И толпу что стала сильнее собственной тени нечистой

Толпу сокрушившую стены и своих вчерашних господ

Показать листву и сплетенье рук

И безвестного зверя неслышный шаг

Плодоносную влагу реки и росы

Справедливость на страже и счастье в цвету.

*

Счастье ребенка сумею ли я объяснить

Мячиком куклой или просто солнечным днем

Счастье мужчины отважусь ли я показать

Глазами жены его и детей

Сумею ли я рассказать любовь и ее истоки

Свинцовые ее драмы соломенные ее фарсы

И привычные жесты придающие ей повседневность

И ласки которые снова возвращают ей вечность

И смогу ли когда-нибудь я связать урожай

С удобреньем зарытым в землю связать добро

с красотою

Хватит ли сил у меня потребность с желаньем

сравнить

И бездушную схему порядка с теплым порядком

живым

Хватит ли слов у меня чтобы под крыльями гнева

Оружием ненависти ненависть уничтожить

И показать как жертва своих палачей побеждает

И революции слово красками всеми горит

Вольное золото зорь в уверенных ясных глазах

Ничто на вчера не похоже все ново все снова

бесценно

Я слышу в простых словах гулкую бронзу пословиц

Мудрость пройдя через муки обретает свою

простоту.

*

Против сумею ль сказать что всем сердцем

я против

Нелепых причуд одиночеством сотканных

Я погибал не умея от них укрыться

Как умирает пленник в наручниках с кляпом

во рту

В них растворялось тело и сердце мое и рассудок

В этой бесформенной массе полной бессмысленных

форм

Которыми прикрывают гниение и упадок

Угодливость и убийство безразличие и войну

Еще бы совсем немного и меня б мои братья изгнали

Ничего в их борьбе не смысля я только себя

утверждал

Я у жизни хотел взять больше того чем она владеет

Я не умел представить облик грядущих дней

Против конца всех начал Всем что я есть я обязан

Людям которые поняли жизни истинный смысл

Я этим обязан повстанцу выверяющему прицел

винтовки

Выверяющему свое сердце и дающему руку друзьям

Люди В груди человечества непрерывно и неустанно

Новая ширится песня извечная песня тех

Кто наше грядущее гордо поднимает в бой против

смерти

Против сырых подземелий где жалкие тени кишат.

*

Смогу ли сказать наконец что распахнуты двери

Из подвала где мшистые бочки во мгле громоздятся

На виноградник на волю где гроздьями поймано

солнце

Смогу ли об этом я вам языком винодела сказать

Изваяны женщины по образу воды или камня

Нежные или суровые неуловимые или прямые

Птицы летят через горы пересекая просторы

В поисках старой кости плетется знакомый пес

Отзывается эхом полночь на голос древнего старца

Который талант расточает на затасканные куплеты

Но даже и этот час не до конца потерян

Я не усну пока не проснутся другие вслед

Смогу ли сказать наконец одна только юность

прекрасна

И не скрывать при этом морщин на своих щеках

Прекрасна лишь вереница сменяющихся отражений

Начиная с порыва зерен с прекрасного старта цветка

Начиная с открытого слова и зримых предметов

Человеческое доверье не знает дороги вспять

Я хотел бы чтобы ответ приходил не дожидаясь

вопроса

И ни один язык чужим языком не звучал

И пусть не захочет никто чтобы рушились крыши

И города пылали и высились горы трупов

Пусть будут в устах поэта только слова созиданья

И люди поверят что время это источник жизни

И люди будут смеяться от сознанья здоровья

и счастья

Оттого что вокруг тебя братья сейчас и потом

и всегда

И со всеми людьми ты будешь точно таким же добрым

Каким бываешь с собою когда знаешь что ты любим

Не легкой мгновенной дрожью радость нахлынет

волною

Радость нахлынет сильнее свежее морской волны

И никто сомневаться не станет в правде моей поэмы

Которой уже сегодня я стираю вчерашний день.

Сентябрь 1950

Миру грозят но мир победит

Берегись затуманилось зеркало жизни

Первый шаг крови и капелька крови

И грозная поступь войны и крови

Пожара развалин страха пустыни

Гибель людей неразумных

Гибель разумных людей

Смерть конец нищеты

Конец угнетенья

И конец всего что живет.

*

Надо не гибнуть а жить

Проходит по лугу влюбленная пара

Трава зеленеет цветы расцветают

Всюду где люди по жизни проходят

Там и зимою пахнет весной

Где есть поцелуи там ржавчина тает

Счастливы люди счастливы толпы

До горизонта веселые дети

Мир и становятся люди моложе.

*

Больше не нужно нам быть начеку

Весна и дождливое лето и солнце

Осень и отдых зима и надежда

И на любой границе

Времени и пространства

Только людское братство

И та же заря и тот же закат

Весна и лето осень зима

Отблеск и эхо бескрайней жизни.

Добрая справедливость

Есть горячий закон у людей

Виноград превращать в вино

Создавать из угля огонь

Из поцелуев людей

Есть суровый закон у людей

Сохранять чистоту несмотря

На войну и на нищету

Несмотря на грозящую смерть

Есть сердечный закон у людей

Делать свет из речной воды

Из мечтаний земную явь

Из заклятых врагов друзей

Это древний людской закон

Это новый людской закон

Он из детского сердца идет

К высшей мудрости всех времен.

ЛИК ВСЕОБЩЕГО МИРА

Я знаю все места где голубь гнезда вьет

И лучшее из них сознанье человека.

Любовь к справедливости и свободе

Взрастила редкостный плод

Он неподвластен гниенью

Потому что в нем счастья чудесный вкус.

Пусть земля цветет пусть земля поет

Пусть живую плоть и живую кровь

Никогда не приносят в жертву.

Пусть лицо человеческое познает

Красоты высокую пользу

Под сенью спокойной мысли.

Хлеб для всех и розы для всех

Такова наша общая клятва

Шагом гигантским идем мы вперед

И не так уж длинна дорога.

Долой покой и усталость долой

Пока мы штурмом весну не возьмем

Пока пространство и время не станут

Достойными нашей мечты.

Ослепительное озаренье

Вера в то что все прекрасное свершится.

Человек взалкавший мира увенчал себя надеждой.

Человек взалкавший мира улыбнулся

Вспоминая пройденные битвы.

Плодоносное пламя семян и ладоней и слов

В пламени радости каждому сердцу тепло.

Опора победы братство.

Величию нет предела.

Победителем станет каждый.

Хрустальная лампа мудрости

Под каждым горит потолком.

Свет опускается тихо на землю

Озаряя чело старика озаряя улыбку ребенка

Которому больше не надо бояться цепей.

Только подумать как долго люди ужас внушали людям

Люди ужас внушали птицам доверчивым нашим

друзьям.

Лицо свое солнцем омыв

Жажду жить человек обретает

Жажду новую жизнь созидать

Жажду любви.

Счастье мое это наше счастье

Солнце мое это наше солнце

Мы жизнь по-братски поделим

Пространство и время для всех.

Любовь за работой любовь неусыпна.

То было в девятьсот семнадцатом

Храним мы память

Об освобождении своем.

Мы созидаем ближних своих

И они созидают нас

Все мы друг другу нужны.

Птица в полете своим доверяется крыльям

Мы своей доверяем руке

Протянутой к брату.

Мы невинность наполним силой

Которой так долго

Нам не хватало

Нам никогда одиночества больше не знать.

Наши песни призывают к миру

Наш ответ борьба во имя мира.

Не гибель фатальна а наша надежда

И неизбежен мир.

Здание безоблачного мира

Мы возводим на фундаменте Земли.

Лик прекрасный крылья распахни

Быть разумной прикажи планете

Мы сильны решимостью своей.

Мы сильны своей решимостью великой

Злые тени растворить в потоке

Золотистых солнечных лучей.

Станет сила легкой и крылатой

Наши песни полетят в зенит.

ФЕНИКС (1951)

Феникс – это чета – Адам и Ева,

первая и не первая чета на Земле.

Уверенность

Если я что-то тебе говорю

это чтоб лучше тебя услыхать

Если я слышу тебя

я уверен что я тебя понял

Если ты мне улыбаешься

это чтоб лучше меня покорить

Если ты мне улыбаешься

я вижу весь мир пред собою

Если я обнимаю тебя

это чтобы стихи мои никогда не кончались

Если мы живы с тобой

будет все радостно в мире

А когда я с тобой расстаюсь

мы и в разлуке помним друг друга

И расставаясь с тобой

мы друг друга опять обретем.

Смерть любовь

Я думал что сумею разорвать пространство

Своей печалью голой одинокой

Я распростерся на полу своей тюрьмы

Как здравомыслящий и опытный покойник

Увенчанный своим небытием

Я распростерся на волнах абсурда

На зыби яда на влеченье к праху

И одиночество казалось мне сильней

И горячей чем кровь

Я жизнь хотел разъять и расчленить

Я смерть пытался обвенчать со смертью

И сердце с пустотой и пустоту с вселенной

Все зачеркнуть стереть чтоб даже не осталось

Ни инея на окнах ни самих окон

И ничего ни в прошлом ни в грядущем

Я выбросил ледышки рук сплетенных

Я выбросил продрогший до костей

Скелет желанья жить изжившего себя.

*

Явилась ты и ожил вновь огонь

Мрак отступил заискрился мороз

Земля покрылась снова

Твоею светлой плотью

И я себя почувствовал крылатым

Явилась ты и одиночество ушло

И на земле вожатый появился

Я знал куда идти я силу знал свою

Я шел вперед

Я покорял вселенную и время

Я шел к тебе я шел упрямо к свету

Жизнь обретала плоть звенел надежды парус

Мечтами сон журчал и ночь глядела

Доверчиво и просто на зарю

Лучами пальцев ты раздвинула туман

Твой рот был от росы рассветной влажен

Усталость отдыхом сверкающим сменялась

И я как в юности уверовал в любовь.

*

Распаханы поля и солнечны заводы

И гнезда вьют хлеба в бескрайней зыби

И нет конца и края урожаю

Полей и виноградников

Ничто не одиноко не странно и не замкнуто

в себе

И блещет океан в глазах ночей и неба

Лес каждому кусту дарует безопасность

И стены всех домов свет ловят чуткой кожей

И все пересекаются пути

Явились люди в мир чтобы понять друг друга

Услышать и понять и полюбить

Их сыновья отцами стать должны

Их сыновья голодные нагие

Должны опять изобрести огонь

И заново людей изобрести

Природу воссоздать и воссоздать отчизну

Отчизну всех людей

Отчизну всех времен.

Про одного зверя

Люблю зверье я знаю Маяковский

Так говорил Люблю зверье и тут же

Свою любовь доказывал он улыбался

Собакам и встречал ответную улыбку

У нас была собака с мордой слишком черной

Для туловища серого потом она взбесилась

Ее пришлось убить я слышу до сих нор

Звук выстрела убившего ее

Источник жизни клонится к концу

Мы с каждым днем склоняемся все ниже

Над нашей мертвой и взыскательной собакой.

И улыбка

В мире нет беспросветных ночей

Вы мне верить должны если я говорю

Если я утверждаю

Что всегда даже в самой кромешной печали

Есть открытое настежь окно озаренное светом

В мире есть мечта начеку

Есть желанье которое нужно исполнить

Есть голод который нужно насытить

В мире есть благородное сердце

И пожатье надежной руки

И внимательные глаза

И жизнь которая хочет

Чтоб ее разделили с другими.

Заутреня

Мне снилась пустая дорога

Ты шла по дороге одна

Заслышав шаги твои птица

Проснулась в прозрачной росе

В чаще зеленой и влажной

Потягивалась заря

И вспыхивали деревья

Ты открывала день

Казалось все было обычным

Обычным был летний день

Я спал как малый ребенок

А ты поднялась на заре

И мне подарила

Бесконечное детство.

ПРИМЕЧАНИЯ

Первый перевод из Элюара на русский язык был сделан в 1923 г. В. Парнахом, еще до того, как молодой французский поэт получил широкое признание у себя на родине (см. журнал "Современный Запад", 1923, кн. 3). С тех пор в различных русских журналах, альманахах, антологиях изредка появлялись отдельные стихи Элюара, а после 1945 г. их количество резко возросло, теперь они зачастую печатались уже более или менее обширными подборками. Исподволь нараставший поток журнальных публикаций завершился выходом двух книг: Поль Элюар. Стихи. Сост. О. Савич. Предисл. И. Эренбурга. М., Гослитиздат, 1958 и Поль Элюар. Избранные стихотворения. Предисл. и перев. П. Антокольского. М., ИЛ, 1961. Ряд стихотворений Элюара переводились у нас неоднократно разными переводчиками, среди которых такие мастера, как Б. Лившиц, С. Маршак, П. Антокольский и другие (см. библиографический указатель: "Поль Элюар". Сост. А. В. Паевская. М., ВГБИЛ, 1968).

Настоящая книга, таким образом, – третий сборник избранной лирики Элюара на русском языке. От двух предыдущих ее состав отличается прежде всего широтой охвата всех периодов сорокалетней работы Элюара в поэзии, а не только его позднего творчества.

В книгу вошли стихи из всех наиболее значительных поэтических сборников Элюара. За редкими исключениями, оговоренными в примечаниях, стихи располагаются в хронологическом порядке и с сохранением их последовательности внутри каждого отдельного сборника. Во избежание чрезмерного дробного расчленения материала они даются в соответствии с тем местом, которое они занимали в крупных "сводных книгах" Элюара, куда они входили, хотя далеко не всегда это была их первая публикация. Дело в том, что Элюар зачастую печатал сперва небольшие книжечки своих стихов с рисунками друзей-художников малыми тиражами и сам распространял их среди знакомых, а уж затем объединял их, как циклы, в книги, выпускавшиеся и поступавшие в продажу обычным путем. Поскольку циклы не всегда имели, однако, такую предысторию, то случаи подобного рода оговариваются в примечаниях.

Переводы М. Ваксмахера выполнены по текстам полного критического собрания сочинений Элюара: Paul Eluard. OEuvres completes, t. I-II, Editionetablie et annotee par Marcelle Dumas et Lucien Scheler. Paris, "Bibliotheques de la Pleiade ", Gallimard, 1968 (отсылки к нему – ОС, с обозначением тома римской цифрой, страницы – арабской); те из них, которые ранее появлялись в нашей печати (начиная с 1952 г.), заново выверены.

Составитель комментария видит свой долг в том, чтобы высказать здесь искреннюю признательность Люсьену Шелеру, товарищу Элюара по подполью в годы Сопротивления и одному из создателей этого двухтомника с образцовоподготовленным справочным аппаратом, за дружескую помощь и советы, серьезно облегчившие работу над материалами, которые были нам недоступны.