Правила поведения в общественном транспорте

Но начну я с рассмотрения правил поведения в общественном транспорте, поскольку они более наглядно иллюстрируют проблемы, с которыми приходится сталкиваться англичанам, когда они выходят из-под защиты стен своих домов.

Правило отрицания

Наш главный механизм преодоления скованности в общественном транспорте — это вариант того, что психологи называют «отрицанием»: мы стараемся не признавать, что находимся в путающей толпе незнакомцев, и, замыкаясь в себе, делаем вид, что их не существует, — и большую часть времени делаем вид, что сами мы тоже не существуем. Правило отрицания требует, чтобы мы не заговаривали с незнакомыми людьми, даже не встречались с ними взглядами и вообще никоим образом не признавали их присутствия, пока к тому не принудит нас крайняя необходимость. В то же время, данное правило налагает на нас обязательство не привлекать внимание к себе самим и не вмешиваться в чужие дела.

Бывает, что живущие в пригородах англичане на протяжении многих лет по утрам и вечерам ездят в электричке на работу и с работы в обществе одних и тех же людей, с которыми они ни разу не обмолвились и словом, и это совершенно нормальное явление. Полнейший абсурд, если подумать. Тем не менее, все, с кем я разговаривала, подтверждают данное наблюдение.

«Если вы каждое утро видите на платформе одних и тех же людей, — сказала мне одна такая пассажирка, — а бывает, и едете с ними в одном и том же купе, то спустя некоторое время вы начинаете при встрече кивать друг другу, но на этом все». «А спустя конкретно какое время?» — осведомилась я. «Ну, может, через год — это зависит от людей. Вы же знаете, одни более общительны, другие менее», — прозвучал ответ. «Ну да, — согласилась я (а про себя подумала: интересно, что она подразумевает под определением «общительный?»). — Значит, особенно „общительный" человек может начать приветствовать вас кивком после, скажем, двух месяцев каждодневных встреч, так?» — «Мм, возможно, — с сомнением произнесла моя собеседница, — хотя, пожалуй, это несколько, э… рановато… бесцеремонно; меня бы это смутило».

Надо заметить, что эта моя собеседница — молодая женщина, работающая секретарем в одном лондонском рекламном агентстве, — мне не показалась очень уж застенчивой и робкой. Как раз наоборот: она производила впечатление дружелюбной, веселой, общительной женщины. Я цитирую здесь ее ответы, потому что они типичны. Почти все жители пригородов, которых я интервьюировала, заявили, что даже сдержанный кивок дает толчок к стремительному развитию близких отношений, и потому многие опасаются переходить к этой стадии знакомства. «Как только начинаешь здороваться таким образом, — объяснила еще одна типичная жительница пригорода, — то есть кивать в знак приветствия, то сразу возникает опасность, если не быть очень осторожным, того, что скоро станешь говорить доброе утро" или что-то подобное, а потом и вовсе тебе придется разговаривать с ними по-настоящему». Я отметила, что другие жители пригородов употребляют такие выражения, как «вершина айсберга» и «скользкий склон», объясняя, почему они стараются прежде времени не вступать в отношения путем приветственных кивков и даже не встречаться взглядами с попутчиками (в Англии в общественных местах люди никогда не смотрят друг другу в глаза дольше доли секунды: если вы случайно перехватили взгляд незнакомца, то вам следует тут же отвести глаза, иначе, если вы смотрите кому-то в глаза хотя бы целую секунду, это может быть истолковано как кокетство или агрессия с вашей стороны).

Но что же ужасного в том, спрашивала я своих собеседников, чтобы по-дружески поболтать с попутчиком несколько минут? Мой вопрос сочли однозначно глупым. Проблема, как я поняла, состоит в том, что если заговорить с попутчиком один раз, то потом вам придется делать это снова и снова. А, признав существование этого человека, вы уже не сможете делать вид, что его не существует, и вам придется обмениваться с ним вежливыми словами каждый день. Почти наверняка у вас нет ничего общего с вашим случайным знакомым, поэтому общение с ним будет происходить в атмосфере неловкости и смущения. Или же вы станете уклоняться от встречи с ним, например, будете уходить на другой конец платформы, прятаться за каким-нибудь киоском или умышленно ездить в другом купе вагона, что в принципе невежливо и создает дополнительные неудобства. В общем, сущий кошмар; даже подумать страшно.

Поначалу я, конечно же, смеялась над этими проблемами, но, немного покопавшись в себе, осознала, что я сама точно так же уклоняюсь от общения в транспорте и, по сути, при менее оправдывающих обстоятельствах. Разве вправе я смеяться над опасениями и ухищрениями живущих в пригородах англичан, когда сама прибегаю к аналогичной тактике, чтобы избавить себя от получасового неловкого общения с попутчиками во время случайной поездки в один конец? Другим, возможно, придется общаться с кем-то каждый день на протяжении многих лет . Все верно: это даже представить страшно. Лучше уж воздержаться от приветственных кивков хотя бы на год.

Отклонения от типично английской модели поведения в общественном транспорте я допускаю лишь тогда, когда нахожусь в «режиме полевых испытаний» — то есть когда мне нужно получить ответы на животрепещущие вопросы или проверить какую-то гипотезу, и я активно ищу «объекты» для интервью или экспериментов. Другие формы «полевых испытаний», такие как простое наблюдение, вполне совместимы с английской тактикой уклонения от общения: по сути, блокнот исследователя служит прекрасным «шлагбаумом». Но для того, чтобы взять у кого-то интервью или провести эксперимент «в полевых условиях», я должна сделать глубокий вдох и попытаться преодолеть страх и скованность. А проводя опрос в общественном транспорте, я также вынуждена перебороть и скованность своих собеседников. В некотором смысле все мои беседы с пассажирами электричек, автобусов и метро были также экспериментами по нарушению правил, поскольку, вступая с кем-то из них в разговор, я автоматически нарушала правило отрицания. Правда, по возможности я старалась минимизировать стресс (для нас обоих), используя преимущества одного из исключений из правила отрицания.

Исключения из правила отрицания

Возможны три ситуации, в которых дозволено нарушать правило отрицания, признавая существование других пассажиров и вступая с ними в разговор.

Исключение во имя проявления вежливости

Первой ситуации — когда молчание воспринимается как еще большая невоспитанность, чем нарушение уединенности какого-то человека путем прямого обращения к нему — я дала определение «исключение во имя проявления вежливости». Данное исключение оправдано в следующих случаях: если вы случайно столкнулись с кем-то и должны извиниться; если требуется сказать «excuse me» («простите, извините»), чтобы кого-то обойти или осведомиться у человека, свободно ли место рядом с ним, или попросить разрешения открыть окно. Однако важно помнить, что эти вежливые выражения не считаются законным вступлением к дальнейшему разговору. Высказав просьбу или извинившись за что-то, вы обязаны немедленно замкнуться в себе, при этом каждая из сторон делает вид, что второй стороны не существует. Таким образом, исключение во имя вежливости для исследовательских целей не очень подходит. Оно лишь помогает определить степень испуга или раздражения, вызванного всякой попыткой продолжить общение. Если человек на мое извинение или вежливую просьбу дал односложный ответ или просто кивнул, я, скорей всего, не стану рассматривать его в качестве потенциального «объекта» для интервью.

Исключение во имя получения информации

«Исключение во имя получения информации» более полезно, поскольку оно дозволяет нарушить правило отрицания ради получения крайне необходимых сведений. Никто не оскорбится, если вы спросите: «Этот поезд идет до Паддингтона?», или «Этот поезд делает остановку в Рединге?», или «Не знаете, поезд до Клапам джанкшн*отправляется с этой плат формы?»

– ----------

* Клапам джанкшн (Клапамский узел) — один из крупнейших железнодорожных узлов Великобритании; находится в южной части Лондона.

Ответы на подобные вопросы зачастую пронизаны мягким юмором. Я уж потеряла счет тому, сколько раз в ответ на свой панический вопрос: «Этот поезд идет до Паддингтона?» — слышала: «Хотелось бы надеяться!» или «Если нет, тогда я пропал!» Когда я спрашиваю: «Это скорый поезд до Лондона?» (имея в виду поезд, следующий без остановок, потому что есть поезда, делающие остановки на всех маленьких станциях), — какой-нибудь остроумный пессимист непременно отвечает: «Ну, смотря, что вы подразумеваете под словом «скорый»…» Формально здесь действует тот же принцип, что и в случае с исключением во имя вежливости — вам следует замкнуться в себе, после того как были получены надлежащие сведения. Но шутливые ответы порой указывают на то, что человек, к которому вы обратились с вопросом, готов обменяться с вами еще парой слов — особенно если вы способны искусно направить разговор в русло «исключения во имя выражения недовольства».

Исключение во имя выражения недовольства

Нарушение правила отрицания ради выражения недовольства обычно происходит только тогда, когда случается что-то неприятное: например, объявляют, что поезд или самолет задерживается или отменен; или поезд по непонятной причине остановился в чистом поле или в туннеле; или вам приходится слишком долго ждать, когда поменяются водители автобуса; или возникает еще какая-то непредвиденная проблема или сбой.

В таких случаях английские пассажиры мгновенно оживают, замечают существование друг друга. Мы реагируем всегда одинаково и предсказуемо до мельчайших деталей, будто действуем по сценарию. Объявление на платформе о задержке поезда или неожиданная остановка поезда в чистом поле мгновенно вынуждает людей встрепенуться: они начинают переглядываться, шумно вздыхают, обмениваются страдальческими улыбками, пожимают плечами, вскидывают брови и закатывают глаза. Все это неизменно сопровождается злобными или усталыми репликами по поводу плохой работы системы железнодорожного транспорта. Кто-нибудь непременно скажет: «Ха, типичный случай!» Другой саркастически произнесет: «Ну, и что теперь »; или «О Боже, что на этот раз?»; или бросит отрывисто: «Киннелл»* он и есть Киннелл!».

– ------------

*Киннелл — деревушка в Шотландии .

Сегодня вы также почти всегда услышите по крайней мере один комментарий, содержащий фразу «не те листья». Это ссылка на теперь уже ставшее присказкой объяснение, выдвигавшееся сотрудниками железнодорожного транспорта в качестве оправдания, когда «листья на путях» вызывали крупный сбой в системе движения поездов. Если им указывали, что листопад — вполне естественное явление осенью, никогда прежде не приводившее к остановке движения железнодорожного транспорта, они горестно отвечали, что это «не те листья». Эта по общему признанию глупая реплика в свое время попала в заголовки всех газет и выпуски новостей и с тех пор служит неистощимой темой для шуток. В измененном варианте данную фразу часто употребляют при задержках или сбоях в системе транспорта. Если объявляют, что задержка вызвана снегопадом, кто-нибудь непременно скажет: «Видимо, выпал не тот снег!» А однажды, когда я ждала поезд на своей станции в Оксфорде, по громкоговорителю объявили, что причиной задержки стало «появление коровы на путях на участке перегона за Банбери»³¹, и сразу три человека на платформе воскликнули в унисон: «Это не те коровы!»

– ----------

³¹ Это не так уж невероятно, как кажется: в Англии довольно часто коровы забредают на железнодорожные пути, препятствуя движению поездов, и большинство из тех, кто регулярно пользуется услугами железнодорожного транспорта, хотя бы раз слышали подобное объявление.

Подобные проблемы способствуют мгновенному сближению английских пассажиров, в основе которого лежит — это очевидно — принцип «они и мы». Нам трудно устоять перед представившейся возможностью поворчать, тем более поворчать остроумно. Коллективные стенания, вызванные задержкой поезда или каким-либо другим сбоем в работе общественного транспорта, как и выражение недовольства погодными условиями, совершенно бессмысленны: мы все знаем и стоически принимаем то, что сами не в состоянии исправить положение. Однако ворчание «всем миром» доставляет нам удовольствие и помогает найти друг с другом общий язык.

Тем не менее «исключение во имя выражения недовольства» — это еще одно «исключение, которое подтверждает правило». Мы нарушаем правило отрицания, чтобы в удовольствие себе поворчать «всем миром», и даже очень долго можем обсуждать недостатки соответствующей системы общественного транспорта (заодно ругая некомпетентность властей, компаний и министерств, которые несут ответственность за плохую работу данной системы), но все понимают, что такие совместные беседы носят «одноразовый» характер. Происходит не нарушение правила отрицания, а временная приостановка его действия. Попутчикам известно, что они имеют возможность отвести душу, ворча по поводу задержки поезда, но это никоим образом не налагает на них обязательства на следующее утро вступить в разговор со своими товарищами по несчастью» и вообще признать их существование. Действие правила отрицания приостанавливается лишь на время коллективного ворчания. Выразив свое недовольство, мы вновь умолкаем и можем игнорировать друг друга еще целый год или до тех пор, пока не произойдет очередной сбой, вызванный «непослушными» листьями или коровами-самоубийцами. Исключение во имя выражения недовольства подтверждает правило отрицания именно потому, что оно признается за исключение.

Приостановка действия правила отрицания на время коллективного ворчания позволяет дотошному социологу заглянуть под броню неприступности английского пассажира, дает ему шанс задать несколько насущных вопросов, не опасаясь показаться назойливым или излишне любопытным. Однако я должна действовать быстро, чтобы у окружающих не создалось впечатления, будто я неверно истолковала временную природу исключения во имя выражения недовольства и настраиваюсь на долгий разговор.

Казалось бы, зачем ждать сбоев в работе общественного транспорта, чтобы взять интервью? Ведь эти не самый верный и надежный метод исследования. Но так думают те, кто не знаком с особенностями английской системы пассажирских перевозок. Все проживающие в нашей стране знают, что редко какая поездка проходит без сучка без задоринки. И если вы англичанин (да еще и великодушный человек), то вы, вне сомнения, порадуетесь, узнав, что хоть кому-то в нашей стране есть польза от всех этих листьев, коров, наводнений, поломок двигателей, узких проездов, незапланированных отлучек водителей, неработающих сигнальных устройств, неправильно переведенных стрелок и прочих неисправностей и препятствий.

Общественный транспорт — место, где я беру как спонтанные интервью, пользуясь преимуществом исключения во имя выражения недовольства, так и «официальные», когда мои «объекты» знают, что их интервьюируют. Вообще-то я предпочитаю вести опрос в форме обычной непринужденной беседы. В пабах, на ипподромах, вечеринках и в других местах, где беседы между незнакомцами допустимы (хотя и ведутся в соответствии со строгим протоколом), этот метод дает свои результаты, но он весьма неэффективен в среде, где действует правило отрицания. В таких условиях лучше сразу объяснить человеку, что ты проводишь исследование, и попросить его ответить «всего на пару вопросов». Не стоит пытаться нарушать правило отрицания, втягивая англичанина в разговор. Исследователь с блокнотом в руках, разумеется, вызывает раздражение, но хотя бы не страх, как шальной незнакомец, пытающийся завязать с тобой разговор без всякой на то причины. Если вы станете приставать к англичанам с расспросами в вагоне поезда или в автобусе, вас сочтут либо пьяным, либо наркоманом, либо душевнобольным³².

– -------------

³² Если вы — женщина, одинокие мужчины могут предположить, что вы с ними заигрываете. Соответственно, они охотно нарушат правило отрицания, чтобы пообщаться с вами, по потом вам, возможно, будет трудно положить конец разговору. Даже подход «официального интервью» может быть истолкован неверно, поэтому я стараюсь не заводить разговор с мужчинами, которые едут без женщин. Исключение составляют те случаи, когда: а) я нахожусь в толпепассажиров; б) мне выходить на следующей остановке.

Социологи не пользуются в народе особой любовью, но все же мы предпочтительнее, чем алкоголики или сбежавшие из дурдома психи.

Применять официальный подход к иностранцам нет необходимости, поскольку им не свойственны присущие англичанам страхи, скованность и мания скрытности, и они с удовольствием вступают в непринужденный разговор. В принципе многие туристы очень обрадовались встрече со мной: наконец-то они познакомились с местной жительницей, которая оказалась «общительной», «дружелюбной» и искренне интересуется их впечатлениями об Англии и англичанах. Верно, я отдаю предпочтение «неофициальным» интервью, но я также просто не могла развеять их иллюзии и испортить им отдых, раскрыв свои истинные мотивы. Хотя, должна признать, я испытывала уколы совести, когда экспансивные гости страны говорили, что, встреча со мной заставила их изменить свое мнение об англичанах, которые представлялись им чопорными, высокомерными людьми. По возможности я объясняла, что большинство англичан в общественном транспорте следуют правилу отрицания, и пыталась направить их туда, где царит атмосфера, располагающая к дружескому общению, например в паб. Но, если вы один из тех несчастных туристов, введенных в заблуждение моими «интервью», я могу только извиниться, поблагодарить вас за тот вклад, который вы внесли в мое исследование, и уповать на то, что данная книга развеет ложные представления, возникшие по моей вине.

«Страусовая» позиция пользователей мобильными телефонами

Прежде я уже указывала на два аспекта правила отрицания: 1) мы делаем вид, что люди вокруг нас не существуют; 2) большую часть времени мы также делаем вид, что и сами мы не существуем. В общественном транспорте не принято привлекать к себе внимание. Но есть люди, которые нарушают это правило — громко смеются и переговариваются между собой, а не прячутся скромненько за газетами. Однако таких людей, заслуживающих всяческого порицания, меньшинство.

Правда, так обстояло дело до изобретения мобильного телефона, который разбудил в нас страусов. Как глупый страус, пряча голову в песок, полагает, что его никто не видит, так и глупые английские пассажиры, разговаривая по мобильному телефону, думают, что их никто не слышит. Некоторые, обсуждая по мобильным телефонам всякую ерунду сугубо личного характера, зачастую сосредоточены только на собеседнике и совершенно не замечают окружающих. Они с удовольствием во всех подробностях рассказывают о своих проблемах на работе и дома, о вещах, которые считаются личными или конфиденциальными, причем рассказывают громко, так что их слышит половина вагона. Тем самым они оказывают огромную услугу любопытным исследователям — благодаря «страусам» с мобильными телефонами я приобрела массу интересного материала для своей книги, — но раздражают всех остальных пассажиров. Правда, последние, конечно же, никак не борются с нарушителями покоя — просто тихо хмыкают, вздыхают, закатывают глаза и качают головами.

Но не все из нас «страусы». Многие английские пассажиры — в принципе большинство — понимают, что окружающие могут услышать их разговор по мобильному телефону, и стараются понижать голос. Эгоистичных крикунов очень мало, но они заметны и потому раздражают. Отчасти проблема состоит в том, что англичане не жалуются, во всяком случае, не одергивают непосредственно тех людей, которые создают шум. Они просто тихо выражают свое недовольство друг другу или коллегам по работе, когда прибывают в офисы, или супругам, когда возвращаются домой, или в письмах, посылаемых в редакции газет. Авторы комедийных телевизионных и радиопрограмм забавно высмеивают приводящую в ярость глупость крикливых «страусов» с мобильными телефонами и их пошлую болтовню. Фельетонисты тоже изощряются в остроумии на данную тему.

Мы же в типично английской манере направляем свой гнев в русло нескончаемых остроумных шуток и ритуалов стенаний, тратим кипы бумаг и часы эфирного времени на выражение своего недовольства, но ни за что не решимся обратиться непосредственно к источнику раздражения. Ни один из нас не отважится подойти к громкоголосому «страусу» и попросить его или ее прекратить болтовню. Железнодорожные компании знают о существовании этой проблемы, и некоторые обозначают в своих поездах «тихие» вагоны, в которых запрещено пользоваться мобильными телефонами. Большинство пассажиров соблюдают это правило, но, если какой-нибудь невоспитанный «страус» проигнорирует соответствующие знаки, никто не осмелится приструнить нарушителя спокойствия, Даже в «тихом» вагоне самое страшное, что его может ожидать, — это свирепые многозначительные взгляды.

ПРАВИЛА ВЕЖЛИВОСТИ

Многие иностранцы, которых я интервьюировала, жаловались на сдержанность англичан, но все без исключения восхищались таким нашим качеством, как учтивость. Данное противоречие очень точно отразил Билл Брайсон. Пораженный и даже напутанный «организованным спокойствием» лондонского метро, он пишет: «Тысячи людей поднимаются и спускаются по лестницам и эскалаторам, входят в переполненные поезда, выходят из вагонов, тряся головами, исчезают в темноте, и все время молчат, как персонажи фильма «Ночь живых мертвецов»». А страницей ниже, описывая другую станцию, он уже восхваляет воспитанность большой толпы фанатов регби: «Они проявляли терпение и выдержку, садясь в вагоны, не толкались и не пихались, извинялись, если задевали кого-то или неумышленно посягали на чьи-то места. Я восхищался этой инстинктивной предупредительностью по отношению к окружающим и поражался тому, что для Британии это вполне нормальное явление, которое почему-то остается без внимания».

Правила «отрицательной вежливости»

Но наша ругаемая всеми сдержанность и наша хваленая учтивость — это, как мне кажется, две стороны одной и той же монеты. В сущности, наша сдержанность — это форма учтивости, так называемая отрицательная вежливость, по определению социолингвистов Брауна и Левинсона, подразумевавших под данным понятием отказ от вмешательства в частную жизнь людей и навязывания им своего общества (в противоположность «положительной вежливости», связанной с потребностью людей в общении и общественном одобрении). Замкнутость, настороженность и уклонение от общения пассажиров в общественном транспорте — неприветливость, на которую жалуются иностранцы, — все это характерные признаки «отрицательной вежливости». То, что на первый взгляд представляется неприветливостью, — это на самом деле предупредительность: мы судим о других по себе, полагая, что каждый человек разделяет наше стремление к уединению. Поэтому мы не суем нос в чужие дела и вежливо игнорируем окружающих.

Эти две формы вежливости существуют во всех культурах, но многие народы чаще практикуют какую-то одну из них. Англичане в большинстве своем отдают предпочтение «отрицательной вежливости», а американцы, например, приветствуют более располагающую к общению «положительную вежливость». Разумеется, это деление носит условный характер, и у обоих народов существуют вариации этих форм, связанные с классовыми и субкультурными отличиями. Но, на мой взгляд, «вежливая» холодность англичан чаще вводит в заблуждение и обижает иностранцев, прибывших к нам из стран, где господствует «положительная вежливость», чем представителей культур, которые сходны в этом с нашей культурой (по утверждению Брауна и Левинсона, к таким культурам относятся Япония, Мадагаскар и отдельные слои индейского общества).

Случайные столкновения и правило непроизвольного «прошу прощения»

Здесь я должна рассказать о весьма забавном эксперименте. На протяжении нескольких дней я несколько часов после обеда проводила в людных общественных местах (на железнодорожных и автобусных вокзалах, в торговых центрах, на людных улицах и т. д.), якобы случайно сталкиваясь с прохожими, чтобы проверить, скажут ли они «sorry» («извините, прошу прощения»). Целый ряд людей (и местные жители, и гости страны), которых я опрашивала, заявили, что это непроизвольное «sorry» — самый поразительный и наглядный пример английской вежливости. Я была полностью с ними согласна, но считала, что обязана подтвердить данную теорию путем научных экспериментов.

Начало было довольно неудачным. Первые несколько столкновений технически я выполнила безупречно — в том смысле, что мне удалось убедительно представить их как чистую случайность³³, — но я сама испортила эксперимент: извинилась первой, не дав человеку, на которого я наткнулась, раскрыть рот.

– ------------

³³ Если вы решите сами провести подобный эксперимент, воспользуйтесь и моим приемом. На мой взгляд, самый лучший метод — сделать вид, будто вы что-то ищите в своей сумочке. Роясь, я опустила голову, так что волосы мне падали на глаза, но я все равно видела свою «цель» и сумела точно рассчитать траекторию движения, в итоге лишь слегка задев намеченный «объект», при этом у того создалось впечатление, что я и впрямь была увлечена поисками и не замечала ничего вокруг.

Впрочем, определенный результат я все же получила: доказала себе самой, что я истинная англичанка. Оказывается, натыкаясь на кого-то, даже просто слегка задевая, я машинально говорю: «Извините». После нескольких неудач я наконец-то научилась контролировать свой рефлекс, точнее, попросту прикусывала губу, крепко и довольно больно, когда шла на столкновение. Отшлифовав свою технику, я попыталась выработать научный подход и для столкновений выбирала типичных представителей разных слоев английского общества в традиционных местах их обитания. К моему удивлению, англичане оправдали свою репутацию: около 80 % моих жертв извинялись, когда я натыкалась на них, хотя было очевидно, что столкновение произошло по моей вине.

Наблюдались некоторые несущественные различия в реакции. Например, пожилые люди извинялись чуть более охотно, чем молодежь (реже остальных извинялись мальчики-подростки 15–16 лет, особенно если они были в компании). Оказалось, что у британцев азиатского происхождения инстинкт «sorry» развит сильнее, чем у проживающих в Британии африканцев и выходцев из стран Карибского бассейна (что касается последних, возможно, это отражение тенденции «отрицательной вежливости» в индейской культуре: подобные извинения — это явно пример вежливости, проявляемой при нежелании навязывать свое общество или нарушать чье-то уединение). Однако эти различия незначительны: почти все мои жертвы — люди всех возрастов, различной классовой и этнической принадлежности — извинялись, когда я «случайно» на них наталкивалась.

Эти эксперименты фактически ничего не рассказали бы нам об особенностях английской культуры, если бы мы получили точно такие же результаты, проводя аналогичные опыты в других странах, поэтому ради «чистоты эксперимента» я усердно сталкивалась со всеми кем можно во Франции, Бельгии, Италии, России, Польше и Ливане. Однако, понимая, что представители населения нескольких стран — это еще не международная репрезентативная выборка*, я также стала натыкаться на туристов разных национальностей (американцев, немцев, японцев, испанцев, австралийцев, скандинавов) в туристических зонах Лондона и Оксфорда. Пожалуй, только японцы выказали нечто сходное с английским рефлексом «sorry», но проводить на них эксперимент оказалось непросто, поскольку они очень ловко уклонялись от столкновений³⁴.

– -----------

*Выборка, отражающая свойства общей совокупности по основным признакам.

³⁴Позднее меня познакомили со сравнительным анализом поведения пешеходов в разных странах, из которого явствовало, что японцы и в самом деле более ловко, чем другие народы, умеют уклоняться от столкновения друг с другом в людных общественных местах.

Я не хочу сказать, что мои «жертвы» других национальностей вели себя неучтиво или грубо. Большинство говорили: «Осторожно!» или «Будьте внимательней!» (или что-то аналогичное на своем родном языке). Многие реагировали вполне дружелюбно, старались поддержать меня, чтобы я не упала, а порой даже, прежде чем позволить мне двинуться дальше, заботливо интересовались, не ушиблась ли я. Но машинальное «sorry» — это, как мне кажется, реакция исключительно в духе англичан.

Джордж Оруэлл говорил, что англичане «неисправимые игроки, всю зарплату тратят на пиво, обожают скабрезные шутки и изъясняются на самом мерзком языке в мире». Тем не менее в заключение он констатировал, что, «пожалуй, самая примечательная черта английской цивилизации — это благовоспитанность». В доказательство наряду с доброжелательностью автобусных кондукторов и невооруженных полицейских он приводит тот факт, что «ни в одной стране с белым населением не бывает так легко столкнуть с тротуара человека». И это чистая правда. Англичанин извинится перед вами, даже оказавшись по вашей вине в луже, если будет очевидно, что вы его толкнули туда неумышленно.

Возможно, вы решили, что англичане любое случайное столкновение воспринимают как собственный недосмотр, поэтому, принимая вину на себя, тут же извиняются. Здесь вы глубоко заблуждаетесь. Их извинения — это просто рефлекс, непроизвольная реакция, а не обдуманное признание собственной вины. Это — укоренившееся правило: при всяком нечаянном контакте (а для англичан почти любой контакт по определению нежелателен) мы говорим «sorry».

По существу, любое столкновение, нарушение покоя, даже абсолютно случайное и безобидное, обычно требует извинения. Словом «sorry» («простите») мы сопровождаем почти каждую нашу просьбу или вопрос «Простите, вы не знаете, этот поезд делает остановку в Банбери?»; «Простите, это место свободно?»; «Простите, вы располагаете временем?»; «Простите, но вы, кажется, сели на мой плащ». Мы извиняемся, если случайно задели кого-то рукой, протискиваясь в толпе через вход или выход. Мы говорим «sorry» даже при отсутствии факта столкновения, то есть когда физического контакта как такового не произошло. Словом «sorry» мы зачастую заменяем выражение «excuse me» (здесь: «позвольте пройти»), когда просим, чтобы нам уступили дорогу. «Sorry?» с вопросительной интонацией означает «Я не расслышал ваших слов. Повторите, пожалуйста» (или «What?» — «Что вы сказали?»). Совершенно очевидно, что все эти «sorry» — не искренние, сердечные извинения. Как и «nice» («мило, чудесно» и т. д.), «sorry» — удобное, универсальное, многоцелевое слово, подходящее во всех случаях, уместное при любых обстоятельствах. Если не знаете, что сказать, скажите «sorry». Англичане всегда, в любой ситуации говорят «sorry».

Правил а соблюдения приличий

В общественном транспорте англичане говорят мало, но, когда раскрывают рот, помимо «sorry» от них еще можно услышать «please» («будьте добры, пожалуйста») и «thank you» («спасибо»). Последнее выражение они часто произносят в укороченном варианте — «anks» или «kyou». Собирая материал для настоящей книги, я вела подсчет всем услышанным в транспорте «please» и «thank you». Садясь в автобус, я занимала место поближе к водителю (в автобусах, курсирующих за пределами центрального Лондона, нет кондукторов, и пассажиры приобретают билеты непосредственно у водителя), чтобы установить, сколько человек, входящих в автобус, говорят «please» и «thank you» при покупке билетов. Как оказалось, большинство английских пассажиров соблюдают правила приличия, и почти все водители и кондукторы также говорят «спасибо», принимая деньги за билеты.

Более того, многие пассажиры еще раз благодарят водителя, когда выходят на своей остановке. Данная практика в меньшей степени распространена в мегаполисах, но в небольших и маленьких городах — это норма. Следуя традиционным маршрутом из жилого района на окраине Оксфорда в центр города, я отметила, что все пассажиры говорили «kyou» или «anks» при выходе из автобуса. Исключение составила только группа иностранных студентов, которые также не удосужились произнести и «please» при покупке билетов. Многие туристы и другие гости страны в разговоре со мной отметили учтивость английских пассажиров, а я сама по результатам исследования данного аспекта человеческих взаимоотношений, проводившегося в разных странах, сделала вывод, что для других народов подобная вежливость нетипична. В других странах только в небольших населенных пунктах люди регулярно благодарят водителей, потому что они с ними лично знакомы.

Однако я должна указать, что наши «спасибо» и «пожалуйста» — это отнюдь не выражение искренней благодарности. Обычно мы просто бормочем эти слова — без улыбки, не глядя в лицо водителю. То, что мы ведем себя благовоспитанно в общественных местах, вовсе не значит, что по натуре мы добрые, сердечные, великодушные люди. Просто у нас есть правила относительно «спасибо» и «пожалуйста», которые большинство из нас соблюдают почти всегда. Наши «please» и «thank you», обращенные к водителям автобусов, кондукторам и таксистам, — это еще одно проявление рассмотренного ранее «вежливого эгалитаризма», отражение нашей щепетильности в отношении привлечения внимания к различиям в статусе и ко всему, что связано с деньгами. Мы предпочитаем делать вид, будто эти люди оказывают нам услугу, а не исполняют свои обязанности за денежное вознаграждение.

И те подыгрывают нам. Таксисты в особенности ждут, что клиенты, которых они доставили к месту назначения, не только заплатят за услуги, но и поблагодарят их, и чувствуют себя оскорбленными, если пассажир просто вручил им деньги, хотя обычно они проявляют снисхождение к иностранцам. «Чего еще от них ждать», — презрительно бросил один из лондонских таксистов, когда я завела с ним разговор на эту тему. «У англичан это получается непроизвольно, — объяснил он. — Выходя из машины, они говорят „спасибо", „благодарю" или что-то еще. Ты тоже говоришь „спасибо" в ответ. Бывает, попадется какой-нибудь грубиян, который не поблагодарит, а остальные говорят «спасибо» машинально».

Исключение из правила отрицания при пользовании услугами такси. Роль зеркал

В свою очередь английские таксисты, как правило, очень любезны со своими клиентами и зачастую настроены весьма дружелюбно, так что даже нарушают традиционные правила сдержанности и невмешательства в частную жизнь. У англичан есть дежурная шутка по поводу болтливости таксистов, и последние, в большинстве своем, оправдывают свою репутацию. Популярный стереотип, высмеиваемый фельетонистами, — это таксист, изводящий пассажиров нескончаемыми монологами на любые темы, начиная от ошибок правительства или английского футбольного тренера и кончая обсуждением последнего скандала из жизни знаменитостей. Разумеется, я встречала таких водителей и, как и большинство англичан, стеснялась попросить их замолчать или оспорить их весьма сомнительные утверждения. Мы ворчим по поводу болтливых таксистов, нарушающих правило отрицания, но в типично английской манере предпочитаем высмеивать их на всю страну, а вот чтобы одернуть их — ни за что. Правда, есть еще один тип болтливого таксиста, который нe разражается монологами на темы статей из «желтой прессы», а пытается завязать с пассажиром дружескую беседу. Обычно такой таксист начинает разговор, в соответствии с нормами английского этикета, комментарием о погоде, но потом, нарушая традицию, проявляет интерес к цели поездки пассажира. Например, если последний попросил доставить его на вокзал, то таксист может осведомиться: «Значит, отдыхать едете?» Вопросы могут носить и более личный характер (во всяком случае, вопросы о работе и семье у англичан с