Но время шло, а долгожданный корабль не появлялся.

Многие опасались, что Сегюи, который покорил уже всю северную часть острова, сам пойдет войной на страну Таранаки. Но Джемс Маури считал это маловероятным.

— Сегюи не так глуп, — говорил он. — Ему отлично известно, что у нас в горах мы подстережем его где-нибудь в ущелье и сверху забросаем камнями. Нет, он ждет, чтобы мы сами пришли к нему. Едва наши горы останутся у нас за спиной, мы со своим жалким вооружением будем перед ним бессильны.

Так тянулось это утомительное ожидание неминуемой войны.

Перебежчик

Однажды Отако получил ошеломляющее известие, что с севера вошло в горы полчище каких-то людей, среди которых одних воинов не меньше тысячи человек. Судя по слухам, они были очень похожи на сторонников Сегюи, так как несли множество ружей. Но вели они себя очень странно — вместо того чтобы громить горные деревушки, они обращались с их жителями как с друзьями, всюду поносили Сегюи и громко восхваляли Отако. Дойдя до подножия горы Эгмонта, они остановились там большим лагерем, а вождь их пошел к Таранаки один.

Когда он вошел в хижину верховного вождя, там, кроме Отако, находились Эмаи, Джемс Маури и Рутерфорд. Незнакомый вождь, ни на кого не глядя, упал перед Отако на колени. Отако молчал, ожидая, что будет дальше. Только огромное перо птицы моа слегка колыхалось у него на голове. Незнакомец тоже молчал. И вдруг тишина была прервана яростным криком Эмаи:

— Я знаю его. Это Тогаре, верная собака Сегюи. Я видел его, когда горела моя деревня. Он стоял, глядел на пламя и громко смеялся.

Эмаи схватил пришельца за горло и занос над ним свой мэр.

— Остановись! — крикнул Отако. — Пусть он говорит. А убить его мы всегда успеем.

Эмаи отпустил свою жертву и, глухо ворча, сел в угол.

— Я пришел к вам один, вожди, — заговорил Тогаре, — и вам, конечно, нетрудно убить меня здесь. Но раньше выслушайте меня. Да, я и все мои воины сражались вместе с Сегюи, потому что Сегюи верховный вождь моего племени. Да, ты прав, Эмаи, я был твоим врагом и радовался, когда горела твоя деревня. Но теперь я твой друг, Эмаи. Я твой друг, потому что у нас есть один общий враг. Этот враг — Сегюи.

Тогаре начал говорить спокойно. Но тут он заволновался. Все слушали его с напряженным вниманием.

— Сегюи покорил весь наш остров, — продолжал Тогаре. — Одно только племя Таранаки осталось ему неподвластно. Он опустошил вражеские земли, и в деревне его больше мертвых голов, чем живых. Рабы ходят за ним толпой — он их кормит свининой, а сам ест только человеческое мясо. Но он думает, что мы, вожди его племени, тоже обязаны служить ему, как рабы. Он забыл, что это нашими руками и руками наших воинов он добыл все свои победы. Мы сражались за него в боях, а теперь он отнимает у нас нашу добычу и снимает частоколы наших селений, селений своего собственного племени, чтобы мы, его младшие вожди, не могли восстать против него. Он всегда был кровожаден и труслив, но, с тех пор как побывал за морем у белых людей, стал еще кровожадней и трусливее. Я не в силах был терпеть, вожди, и я не вытерпел! — кричал он. — Я поднял жителей трех селений нашего племени и привел их к вам. У меня тысяча воинов и шестьсот ружей. Все мои воины рвутся в бой. Все они стремятся освободить свое племя. Я пришел сюда спросить вас, вожди, согласны ли вы идти вместе с нами войной против Сегюи?

Тогаре замолчал, пристально глядя в лицо Отако. Маури нагнулся к Рутерфорду и сказал ему по-английски:

— У нас двести ружей, у Тогаре шестьсот. Итого восемьсот. У Сегюи осталось всего тысяча четыреста.

Отако вопросительно взглянул на Джемса Маури. Джемс Маури кивнул ему головой. Тогда вождь племени Таранаки встал и торжественно произнес:

— Мы принимаем твою дружбу, Тогаре. Завтра утром можно выступить в поход.

Эмаи хмуро взглянул на своего бывшего врага, но, не сказав ни слова, пошел собирать своих воинов.

Перед боем

Всю ночь к селению Отако шли люди из соседних деревень.

Частокол не мог вместить всех, и они располагались табором на окрестных холмах. До утра горели огромные костры, до утра гремели хвастливые песни. Все радовались предстоящей воине, как празднику, все заранее торжествовали и ликовали. Этот воинственный народ не знал никакого другого счастья, кроме боя.

Во всем стане не радовался только один человек — Рутерфорд. Ему не хотелось покидать берег, возле которого каждый день мог появиться корабль, и снова идти внутрь страны. Но что делать — нужно было подчиняться. Он взял ружье, мэр, топор, пистолет, нож, запас провизии на несколько дней, запер свой дом и присоединился к воинам Эмаи.

К нему подошла Эшу.

— Я пойду вместе с тобой, — сказала она. — Я не отстану от тебя ни на шаг. Дай мне ружье. Я понесу его.