Матричный таран, или как стать юным истопником
Матрицу можно сравнить со своеобразным осадным тараном, который вы применяете для того, чтобы пробить брешь в толстой крепостной стене – крепостной стене иностранного языка. Вы методично и упорно наносите удары в одно и то же место, и мало-помалу поначалу кажущаяся неприступной стена уступает под вашим напором. Вы, конечно, можете ходить вдоль крутой крепостной стены из гранита или железобетона и предпринимать весьма значительные, как вам кажется, усилия: стучать по стене кулаками, делать попытки вскарабкаться, царапать ее и даже пытаться ее укусить, но не думаю, что это будет очень эффективным методом взять вожделенную вами крепость. Концентрированные усилия, приложенные на ограниченной площади, а не распыленные в пространстве и времени потуги с вашей стороны – вот правильная тактика штурма. В этом, конечно, нет ничего нового – крепости возводились, штурмовались и падали под натиском завоевателей на протяжении многих тысяч лет. Я всего лишь напоминаю об очень хорошо известных вещах. Не более того.
Создавая матрицу обратного резонанса, вы создаете чрезвычайно эффективный инструмент для приложения как раз такого рода концентрированных, сфокусированных усилий. При помощи матричного тарана вы пробиваете первоначальный проход в оборонительных стенах иностранного языка. Этот проход служит для того, чтобы, перегруппировавшись, ввести туда свежие войска и с новыми силами продолжить ваш победоносный штурм, но уже на новом этапе, уже внутри крепости – таран отлично выполнил свою задачу.
Не пренебрегайте советами старого и опытного воина, любезный моему сердцу и пока еще необстрелянный собеседник, и вы будете покорять крепость за крепостью и язык за языком – никакие стены и бастионы не устоят перед вами и вашим новым безошибочно сконструированным тараном, мой юный воин и будущий генерал...
Другая неплохая, мне кажется, аналогия. Наш мозг, приступающий к изучению иностранного языка – это груда сырых дров. Подобно дровам в лесу после непрекращающихся трехмесячных дождей. Нам в этом лесу холодно и сыро. Мы долго шли по бездорожью, вымокли и устали. Мы хотим горячего чая с дымком. Нам нужно разжечь вот из этих мокрых – а других просто нет – дров костер. Как мы подойдем к этой достаточно непростой для случайного в лесу человека задаче? Будем ли мы суетливо подносить зажженые спички к толстым поленьям, с которых стекают дождевые капли, ожидая, что наши поленья тут же займутся жарким веселым пламенем, над которым мы повесим наш видавший виды закопченный чайник и к которому будем протягивать наши озябшие руки? У меня есть подозрение, что нам так и не удастся напится горячего смородинового чая с дымком из нашей любимой кружки, если мы будем пытаться разжечь костер как неумелые горожане, но не как бывалые таежники.
Чтобы загорелись сырые дрова, для начала под ними нужно создать защищенный от дождя и ветра маленький очаг-эпицентр, насобирав для этого сухой хвои, веточек, щепок, шишек и тому подобного, добавив туда, возможно, и то самое старое, почти забытое нами письмо, случайно обнаруженное в нашем кармане... Чтобы зажечь наш очаг – этот миникостер – достаточно будет и одной неотсыревшей спички. Он вспыхнет, и нам останется только подкладывать и подкладывать все более толстые веточки и ветки. Жар от нашего пылающего очага-эпицентра постепенно высушит сырые дрова вокруг него, и они тоже загорятся. И вот тогда придет время для долгожданного чаепития и задушевных разговоров вокруг лесного костра, который мы так умело разожгли...
Марица служит как раз таким очагом, таким температурным эпицентром, с которого и начинается цепная реакция языкового «горения» в нашей голове. И нам не останется ничего другого, как подкладывать туда все новые и новые «ветки» и «поленья» – книги, фильмы и общение на иностранном языке. Температура в очаге будет достаточно высокой, чтобы поглощать даже достаточно крупные и сырые дрова. Вот таким образом, столь любезный моему сердцу юный истопник, вот таким образом...
Возрастной фактор – хорошо, что мы взрослые!
Возраст в изучении иностранных языков играет достаточно заметную роль. К сожалению, после восемнадцати-двадцати наши возможности в этом отношении не улучшаются. «Бетон» в наших головах постепенно начинает твердеть, и приходится прилагать все больше усилий, чтобы через него пробиться. Но все же это вполне возможно. Овладеть иностранным языком можно и в тридцать, и в сорок, и в пятьдесят.
Считается, что наиболее легко чужим языком овладевают дети. С этим можно в какой-то мере согласиться, добавив только, что происходит это бессознательным образом, практически без участия воли, когда дети попадают в соответствующее языковое окружение и начинают этот язык в себя впитывать. Принять самостоятельное решение изучать иностранный язык и дисциплинированно следовать этому решению дети не могут. Вот тут-то и лежит наше с вами, мой взрослый собеседник, главное преимущество. Если мы знаем, чего мы хотим, мы можем, в отличие от детей, принять сознательное решение добиваться этого, составить план наших действий и неукоснительно этот план выполнять вплоть до нашего полного успеха.
Да, сопротивление нашего уже весьма укоренившегося старого «я» будет сильнее, чем у детей с их мягким, недостаточно жестко оформившимся «я», но ведь и воля наша сильнее! И видим мы не на часы и дни вперед, как дети, а на месяцы и годы вперед. Мы знаем, что если посеем сейчас, то убирать урожай будем не завтра или послезавтра, а через много месяцев – осенью, но это не мешает нам каждый день выходить в поле и ухаживать за всходами. Согласитесь, что это очень весомое преимущество – дети этого делать не могут, а если и выполняют поверхностно похожие действия, то исключительно по принуждению взрослых, а не самостоятельно.
Так что не надо завидовать «блестящим» языковым способностям детей – это бессмысленно и непродуктивно. Никогда не нужно думать о том, что «могло бы быть» и тем более огорчаться по этому поводу. Вместо этого надо быть благодарными за то, что есть, сосредоточиться на наших преимуществах и полностью их использовать. Воля, самодисциплина, предвидение, способность составлять долгосрочные планы, жизненный опыт, работоспособность, логика. Все это обычные качества взрослого человека, являющиеся в изучении иностранных языков чрезвычайно важными факторами. Возможно, я что-то и упустил – подумайте, и не исключено, что вы найдете и другие преимущества того, что мы с вами, мой любезный собеседник, взрослые. Вот таким образом...
О пособиях и упражнениях. Некрасивая быль
Для свято верующих в то, что всякого рода учебные пособия и курсы иностранных языков пишутся исключительно высококлассными специалистами своего дела, открою небольшой, но весьма постыдный секрет из своего прошлого: когда я занимался обучением русскому языку американских «зеленых беретов», мне пришлось принять некоторое участие в создании одного подобного курса – компьютерного.
Одним прекрасным утром наша начальница жизнерадостно объявила преподавателям русского, корейского, вьетнамского, китайского, тайского – рифма непредумышленная – и других языков, что нашей организацией получены фонды на создание компьютерных курсов вышеназванных языков.
Ни у кого из преподавателей не было ни малейшего опыта работы в этой области, ни даже малейшего желания таковой опыт получать, ни даже элементарного
– у подавляющего большинства – языкового образования. Зато у них – у нас, впрочем – было желание исправно получать зарплату и глубоко законспирированное презрение к американской армии – да и вообще к Америке и американцам.
Однако же, поворчав и похихикав для порядка за спиной начальницы (а иногда и вместе с ней), мы более или менее бодро приступили к «понаписанию» приказанного компьютерного продукта.
Самым ценным указанием начальницы было: «Пишите что-нибудь, чтобы было похоже на подобные курсы в магазине и чтоб красиво! – все равно заказчик ничего в этом не понимает!». Начальница, впрочем, и сама в этом ничего не понимала, да и не собиралась понимать – у нее в жизни были другие интересы, в которых не иностранные языки, а мужчины занимали не последнее, скажем так, место и, соответственно, время. Иностранными языками она «руководила» постольку поскольку.
Я быстренько скопировал пару текстов с картинками с интернета, придумал к ним несколько вопросов и показал начальнице. Начальница сказала, оторвавшись на секунду от макияжа, что это есть весьма хорошо, и я ушел домой, жизнерадостно позванивая в кармане полученными сребрениками. Через пару дней программа дала один из своих многочисленных сбоев и моя «наработка» сгинула навсегда – искренне надеюсь, что это так! – в глубине компьютерных чипов, жестких дисков и прочих материнских плат.
Очень скоро я перешел на другую работу и постарался забыть об этом постыдном эпизоде своей жизни. Тем не менее из агентурных сведений я знаю, что эти программы были «успешно» завершены и триумфально заняли свое почетное место на одной из таких многочисленных пыльных полок американской армии в Форте Льюис.
Иногда я представляю себе, как какой-нибудь захудалый американский солдатик с надкушенным гамбургером в зубах и до краев наполненный кака-колой случайно натыкается на эти покрытые пылью в палец компактные диски и благоговейно вставляет их в свой компьютер, думая, что вот тут-то он и овладеет таким несговорчивым русским языком! При этой мысли меня начинает разбирать нервический смех – ведь я-то знаю, кто и как создавал эти диски. Я знаю! Я знаю, мой любезный собеседник! И в этом знании есть много печали...
А совсем недавно я обнаружил следующий весьма поучительный пассаж в одном из самых распространенных самоучителей английского языка – издание 2005 года, страница 36, фонетический комментарий ко второму уроку. Печаль моя от этой находки отнюдь не уменьшилась. Вы готовы к вдумчивому аналитическому чтению? Цитирую дословно:
Согласные
В английском языке важно делать четкое различие при произнесении между звуком «б», который произносится при помощи одних губ, и схожим, но более глубоким звуком «в». Конец цитаты.
Признайтесь, мой любезный собеседник, что вы сбиты с толку, вы, как выражается особо продвинутая часть нашего как бы русскоговорящего народонаселения, находитесь «в непонятках». Звук «б» в английском языке должен отличаться от звука «в»... хм... авторы явно пытаются нам сказать что-то этакое и, несомненно, глубокое и умное... но что же? По-видимому, что-то очень и очень важное для нашего с вами беспроблемного усвоения фонетики английского языка.
Ведь по-другому и быть не может, не правда ли? Не будут же солидные авторы солидного учебника говорить эти штуки просто так, для забавы, так сказать! Ведь они дни и ночи напролет, красиво подперев свой лоб ладонью, только лишь и думают, как бы нас с вами изловить и быстренько научить иностранному языку, как получше прояснить для нас с вами такую неочевидную для русского человека разницу между звуками «б» и «в»! А тот факт, что мы не понимаем глубокой мысли об этой самой разнице между «б» и «в», мысли многомудрых и без сомнения одетых в пиджаки и галстуки творцов данного учебника, лишь только подчеркивает – самым печальным образом! – нашу с вами недалекость и неспособность к иностранным языкам!
Да, мой любезный собеседник, да! – даже ваш покорный и неоднократно и злостно наступавший на разнообразные лингвистические грабли слуга был на две-три секунды поставлен в тупик вышеприведенной загадкой и почувствовал острый приступ языковой неполноценности, чего уж никак, казалось бы, не должно было произойти! С кем угодно, но только не со мной! И только потом – через мучительно долгие пару секунд – я вспомнил, что уже держал этот учебник в руках, но в несколько ином виде и в другом месте – в Калифорнии. Все объяснения и комментарии были в нем на испанском языке, поскольку первоначально он был предназначен для мексиканцев и других латиноамериканских «мучачос», проживающих к северу от Рио-Гранде и неустанно орошающих своим горячим трудовым потом бескрайние поля своей новой родины – США. Соответственно, и приведенный мной таинственный пассаж был предназначен не для русского, а для испаноговорящего читателя.
Вот тут-то и кроется разгадка! Тут-то и зарыта – целиком и полностью! – пресловутая собака, оказавшаяся на этот раз собакой под острым мексиканским соусом, так сказать! Действительно, для человека, всю жизнь говорящего только по-испански, нет особенной разницы между звуками «б» и «в», поскольку таковы особенности звукообразования в испанском языке (как, скажем, для какого-нибудь дальтоника нет различия между синим и зеленым цветами). В испанском, но не русском! Русскому человеку не нужно с глубокомысленным видом объяснять разницу между «б» и «в»! Это примерно то же самое, что призывать вас не путать березу с елкой, чай с кофе, борщ с окрошкой или фамилию «Петров» с очень «похожей» на нее фамилией «Сидоров»! Тем не менее это происходит!
Вы, мой проницательный собеседник, уже, конечно, догадались, почему – перевод учебника для мексиканцев на русский язык был сделан «тяп-ляп», на скорую руку, редактирование перевода было, мягко говоря, некачественным – если вообще таковое редактирование было! – однако учебник в пожарном порядке был отдан в печать – «жись сейчас такая, и все так делают! гы-гы!» – и уже много лет успешно продается практически на каждом углу нашей многострадальной страны, приводя в законное вышеуказанное недоумение своих многочисленных и не менее многострадальных русских читателей.
Не буду приводить другие «тяпы» и «ляпы» данного учебника – менее очевидные, но от этого не менее вредные для неготового к подобным ловушкам ученика-неофита, все еще доверяющего ярким обложкам, звонким названиям и громогласным обещаниям дутых авторитетов и просто мелкотравчатых шустрых вьюношей (в возрасте от восемнадцати до восьмидесяти), стремящихся «в ногу со временем» стать «успешными» и, соответственно, по-быстрому «нарубить капусты». Повторю лишь только, что идеальных учебников в природе нет и быть не может, и об этом, мой любезный собеседник, ни на секунду не следует забывать. Ни на секунду! Вот таким образом...
[email protected]Параллельные тексты цветут и пахнут
Несколько слов о так называемых «параллельных текстах». Похоже, что в области изучения иностранных языков таковые тексты имелись, имеются и будут иметься всегда. Подобно сорной траве, они имеют свойство произрастать и цвести махровым цветом повсеместно.
Иностранный текст сопровождается – обычно на противоположной странице – более или менее приличным переводом этого текста на родной язык. Предполагается, что вы читаете иностранный текст и в случае затруднений с переводом отыскиваете соответствующее место на соседней странице, прочитываете, и затруднение устранено. Ваш иностранный язык получает от этого мощный импульс. Просто, красиво и логично. М-да...
Да, мой уже насторожившийся собеседник, да – простота, красота и логичность здесь только кажущиеся. На самом деле данный подход является безусловно неприемлемым и даже откровенно вредным для вашего успешного овладения иностранным языком.
Поясню свою мысль. Вредность «параллельного» подхода не являлась уже секретом и в мою бытность студентом факультета иностранных языков – датируется примерно концом последнего ледникового периода. Впрочем, объяснений никаких не предлагалось, а наши убеленные сединой и умудренные опытом преподаватели просто презрительно пожимали плечами и ничего – или почти ничего – не говорили по поводу этого «метода» – для них все было ясно, и они, очевидно, не хотели впустую сотрясать воздух, дебатируя очевидную глупость. Впрочем, глупость эта, скорей всего, не так уж и очевидна, поскольку продолжает и продолжает кочевать по полкам книжных магазинов и неискоренимым образом произрастать в головах ее приверженцев.
Не буду пояснять обманчивую привлекательность данного подхода – он на несколько блестящей от... эээ... частого употребления, скажем так, поверхности, а остановлюсь на неочевидных подводных камнях, поджидающих чтецов параллельных текстов, соблазненных выставленной напоказ внешней «безупречной логичностью» рекомендуемого процесса.
Первое и основное – это то, что вы никогда не сможете честно трудиться над переводом, когда готовый результат находится у вас перед глазами. Это просто-напросто невозможно. Ваши глаза будут сами косить на соседнюю страницу, и вы ничего не сможете с этим поделать.
Так мы устроены. Наш мозг не любит работать. Это как если бы перед маленьким ребенком положили конфету и в то же время запретили на нее смотреть. Ребенок никогда не сможет следовать запрету – это НЕ!-ВОЗ!-МОЖ!-НО! Так же и для нашего мозга является невозможным не «подглядывать». В данной ситуации это неизбежно! Тем более, что нам уже с самого начала говорят, что когда возникает любого рода затруднение, как раз это-то и нужно делать: вся суть «параллельного» подхода заключается не в чем-то, а именно в подглядывании. Нам – нашему ленивому мозгу – сразу же выдается официальная индульгенция на то, чтобы ровным счетом ничего не делать. Таким образом, уже только в силу этого чтение параллельных текстов превращается в фарс – напряженного аналитического чтения нет, а есть бессмысленное – безмысленное! – поверхностное скольжение глазами по словам иностранного языка с последующим переносом этого не проникающего внутрь языковой логики внешнего скольжения наших глаз на «параллельные» слова родного языка на противоположной странице с минимальными, почти нулевыми мозговыми усилиями с нашей стороны.
А ведь усилия эти должны быть ма-кси-маль-ны-ми! – в этом-то как раз и заключается изучение иностранного языка! Не в том, чтобы поставить наш мозг в условия, в которых ему будет легко и удобно ничего не делать, а в том, чтобы заставить его работать – и работать по максимуму! В том, мой любезный собеседник, чтобы поставить его в такую ситуацию, в которой соблазнов и поводов для мозга ничего не делать не будет вовсе либо они будут надежно блокированы. Здесь же соблазн лезет нам прямо в глаза самым бесстыдным образом и даже выставлен как некий принцип! Как раз по этой причине на стенах монастырей не вывешивают порнографических картинок...
Другие причины по большому счету не заслуживают рассмотрения, так как вполне достаточно и первой, но все-таки одно-два слова я скажу.
Перевод никогда не является точным и объективным. И тем более единственно верным. Всегда есть несколько вариантов перевода одного и того же текста и все эти варианты являются в какой-то степени верными. На конкретном переводе всегда лежит отпечаток личности переводчика – в выборе слов, стиля, ритма. Ваша же задача, мой любезный неповторимый и единственный собеседник, не есть изучение личности некоего неведомого и неинтересного для вас переводчика, а выработка своего собственного понимания и ощущения изучаемого вами языка. И дается это понимание не чтением «готового продукта» (будь он хоть трижды великолепным), а вашим трудом, вашим потом, вашей болью и вашими собственными победами!
Изложенного выше, я думаю, вполне достаточно, чтобы, равнодушно скользнув взглядом, пройти мимо «параллельных» соблазнов. Впрочем, я не буду особенно возражать, если вы, мой недоверчивый собеседник, испытаете этот метод на себе и впустую убьете таким образом две-три минуты (часа?), еще раз убедившись – что, конечно, неизбежно – в моей абсолютной правоте...
Да, должен добавить, что сказанное в полной мере относится и к субтитрам. Вы никогда и ни при каких обстоятельствах не сможете должным образом сконцентрироваться на вслушивании в речь героев фильма, если вам в глаза лезут эти назойливые буковки (это касается и субтитров на изучаемом языке). Вы никакими усилиями не сможете запретить себе не смотреть на этот так называемый «перевод» (или субтитры на изучаемом языке), отключающий ваше восприятие на слух. А если еще учесть, что выглядят субтитры всегда уродливо – ведь ни режиссер, ни оператор и думать не думают о субтитрах при создании фильма и не оставляют места для их размещения! – и разрушают зрительный ряд фильма...
Про качество же перевода можно говорить только со скрежетом зубовным! Где они только берут этих «переводчиков»?! Часто непонятно, что в них перевешивает – полная безграмотность и незнание даже родного языка или же беззастенчивый, полный презрения к «непосвященным» цинизм, вооружившись которым они «переводят» (не можем же мы предположить, что это делается специально и очень профессионально, но с какими-то непонятными для нас и темными целями!).
Даже при неплохо сделанном переводе очень часто происходит то, что мы условно можем назвать «облагораживанием территории», то есть реально звучащая речь приглаживается, припудривается и причесывается – порой до неузнаваемости.
Президент дает интервью:
«Ну... эта, замачивать... эээ... в смысле мочить, мля, бум козлов, ...эээ... вааще, в натуре, в сортирах отморозков, нах..., в га... ну, фекалиях топить, млин, уродов...»
Перевод (в том числе и в субтитрах):
«Мы будем вести жесткую и бескомпромиссную борьбу с террористами, вплоть до их полного физического уничтожения, где бы они ни находились...»
В вышеприведенном примере искажение речи как в устном переводе, так и при ее отображении на письме (субтитрах) происходит намеренно – из цензурно-политических соображений. Не нужно думать, что такое происходит только у нас – это делают во всех странах и на всех языках. И не только с президентами. Причину в общем и целом можно признать удовлетворительной. Но и такие искажения, несмотря на «смягчающие обстоятельства», вашему изучению языка никак не помогают – вы слышите одно, а видите совершенно другое.
В большинстве же случаев вопиющие языковые «ляпы» происходят по другим причинам. Из-за чего же? Из-за спешки? Лени? Незнания языка? Перманентного похмелья переводчиков в прокуренных подвалах колбасных лавочек Брайтон-Бича, где эти переводы выполняются? Полнолуния? Или из-за чего-то другого? На эту тему можно рассуждать очень долго и очень пространно, но так ли важно для нас с вами знать точную причину вызывающе-некомпетентных переводов – главное, что мы знаем, что они таковые, что доверять им никоим образом нельзя, что это происходит уже много лет, и что нет никаких обнадеживающих признаков, указывающих на возможные перемены к лучшему. Для нас с вами важно знать одно: по переводам иностранный язык не выучишь!
Не удержусь, впрочем, и приведу несколько примеров, взяв их наугад с вершины айсберга моей обширной коллекции.
В одном из «переведенных» с английского фильмов главный герой, потеряв из вида своего напарника, упорно говорит в микрофон радиопередатчика: «Джон, заходи! Ты где, Джон? Ну, приходи же!» Даже человек, совершенно не знающий английского, способен понять, что при радиообмене говорят «Как слышите?», «Ответьте!», «Прием!» или что-то в этом духе. Да, наиболее употребительное значение переводимого английского слова, действительно, «войдите», и британцы с американцами произносят именно это слово в ответ на стук в дверь, но при радиопереговорах это слово означает «ответьте». Когда такой простой вещи не знают люди, получающие за перевод деньги, то ситуация становится прямо-таки гротескно-фантастической. Или всё же они над нами издеваются?
Пару дней назад в телевизионных новостях я случайно услышал, что бывший американский вице-президент Альберт Гор является чемпионом... нет, не в бросании молота на дальние дистанции и даже не в пожирании гамбургеров без запивания оных кака-колой, я услышал, что он является чемпионом торговли с Китаем! Горячечный бред? Случайная оговорка? Нет, не бред и не оговорка – был взят текст о китайско-американских торговых отношениях на английском и «переведен» на русский. В английском языке слово «чемпион» имеет несколько значений и одно из них – «сторонник», «приверженец», «человек, открыто и энергично ратующий за что-либо». Вот так. Таинственный ларчик открывается до отвращения просто.
Меня, впрочем, задевает даже не «чемпионский» перевод как таковой, а совсем другое: как у «вещунов» нашего главного телевизионного канала язык поворачивается разговаривать со всей страной, со всеми нами, не на русском языке, а на брайтонском гаденьком «эрзац-языкене»?! Вопрос, конечно, интересный, но сколько-нибудь внятный ответ на него выходит за рамки обсуждаемого предмета, а посему я сделаю над собой некоторое усилие и промолчу.
Однако пользуясь случаем, который может во второй раз уже и не представиться, я позволю себе обратиться – по возможности спокойно обратиться – к широким массам кинематографических, телевизионных и других переводчиков с одной совершенно пустяковой просьбой: не могли бы вы, любезные... эээ... коллеги, прекратить называть всех зарубежных полицейских «офицерами». Может быть, у вас до сих пор не было времени исследовать этот чрезвычайно запутанный, как вам кажется, вопрос, но смею уверить вас, что среди американских, британских и каких угодно полицейских имеются также сержанты и – подумать только! – рядовые! Не нужно называть их офицерами. В русском языке и культуре слово «офицер» имеет совершенно определенное значение. Это отнюдь не любой человек, облаченный в униформу с погонами. У нас – а равно и в Америке с Британией – офицерами становятся после присвоения звания младший лейтенант. Офицеры полиции оперативной работой не занимаются – не положено по чину. Даже из своих кабинетов они выходят достаточно редко. Английское же слово, с которым вы никак не можете совладать, имеет несколько значений. Одно из этих значений – «служащий», «официальное лицо». Даже главного бухгалтера (да и других служащих) частных компаний называют словом, которое вы столь упорно преводите на русский язык словом «офицер». А ведь они носят исключительно партикулярное платье и в полиции с армией не служат.
В отчаянной надежде на то, что мой изнемогающий слуховой аппарат перестанет подвергаться дальнейшим «офицерским» пыткам хотя бы в моей собственной стране, я даже прибегну к самой что ни на есть крайней мере и открою одну чрезвычайно засекреченную тайну, про которую вы, господа телекинопереводчики, до сих пор, очевидно, и слыхом не слыхивали: есть такие специальные книги, в которых на странице с одной стороны напечатаны слова одного языка, а напротив помещен перевод или возможные варианты перевода этих слов на другой язык. Такие книги называются «словарями». Они уже поступили в продажу. Купите себе – вместо очередной робской – такую книгу и заглядывайте в нее время от времени – вам, дорогие мои коллеги, это будет полезно. Слово «офицер» там тоже имеется. М-да...
Пожалуйста, мой любезный собеседник, читайте книги и смотрите фильмы на изучаемом вами языке в чистом виде – без «помощи» каких бы то ни было эрзац-переводчиков, а также «параллельных», «перпендикулярных» и каких бы то ни было других помех...
«Погружение» или погружение?
Вы, мой любезный собеседник, несомненно, слышали о так называемом погружении. О погружении в иностранный язык, конечно. Не могли не слышать. Разве только вы до сих пор проживали – подобно незабвенному графу Монтекристо – в одиночной камере без доступа к газетам, радио, телевидению и горячей воде с мылом или на какой-нибудь Альфе-Центавра.
Но все же я не думаю, что вы вполне представляете себе, что это такое и с чем, так сказать, его едят. Скорее всего, под погружением в иностранный язык вы понимаете недешевую поездку в какую-либо более или менее далекую страну, где вы будете непроизвольно для себя погружены в неповторимую и ни с чем несравнимую атмосферу иностранного языка. Атмосфера эта – согласно вашим представлениям – обладает некими особыми флюидами, особо уникальными свойствами, которые вынудят вас заговорить на этом языке. Под влиянием этих флюидов у вас внутри что-то переключится, в голове защелкают реле и загорятся разноцветные лампочки, и ранее для вас невозможное станет не только возможным, но легким и приятным – ваш рот сам собой откроется и примется выговаривать всякие иностранные слова и предложения. Вам же ничего не останется, как почесывать свой затылок, помогая таким образом флюидам лучше усваиваться, и удивляться, почему же вы раньше не сподобились погрузиться.
Дело за весьма немногим: выплатить некую – весьма круглую! – сумму денег профессиональным «погрузителям», бойко рекламирующим свой товар, и дело, можно сказать, в шляпе: скоро вы естественным образом – и без оказавшихся совершенно ненужными чрезмерных усилий со стороны вашего слабого организма – заговорите на иностранном языке! Великое дело эти самые флюиды!
А что если я, мой уже настороживший уши собеседник, скажу вам – по секрету конечно, – что огромное количество – если не большинство! – людей, уехавших за границу на постоянное место жительства, так и не говорят на языке страны, в которой живут? Проходит десять, пятнадцать, двадцать лет, а они осиливают – с грехом пополам и безобразно-корявым выговором – лишь несколько обиходных фраз на языке, который так и остается для них чужим и враждебным. А ведь все это время они были – согласно бытующим представлениям – «погружены» в иностранный язык!
Теперь, мой недоумевающий собеседник, представьте себя в следующей ситуации:
Притча с глубоким нравоучительным подтекстом №... эээ... не помню, с каким номером!
Вы переноситесь – по мановению волшебной палочки Хари, скажем, Поттера или его друга и соратника лорда Козьемордта – в какой-нибудь волшебный Техас. Вы попадаете в некую живописную крытую тростником хижину без интернета, телевидения, радио и газет. Или нет! Все это у вас есть, но на вашем родном языке. Кусок мыла и вода – в отличие от нашего заплесневелого графа! – у вас тоже есть – сегодня я настроен добродушно!
Так вот, по правилам нашей с вами игры вы обязаны находиться в этой хижине круглые сутки, покидая ее лишь только на несколько минут в день, чтобы по необходимости посетить отдельно стоящее сооружение, своими формами напоминающее сильно увеличенный скворечник. Сначала я хотел поместить эту хижину в пустыне среди кактусов, но потом передумал и окружил ее другими такими же хижинами, населенными разной живностью – в том числе подопытными кроликами, подобно вам, и аборигенами в ковбойских шляпах и мексиканских сапогах со шпорами. Помните мою доброту!
Итак, вы живете без особых хлопот. Гамбургеры с кака-колой имеются у вас в изобилии – благо что, несмотря на все происки лорда Козьемордта, харипоттеровская волшебная палка работает исправно. При желании можете откушать и рюмку-другую текиловки. Иногда пыльный техасский ветер доносит до вас через открытое окно нежный запах весенних кактусов в цвету, лошадиное фырканье, топот копыт, отдаленный звук выстрелов из «винчестера», обрывки каких-то фраз и стонов, а также зажигательных мелодий из местного салуна. Вы испытываете полное погружение...
Как вы думаете, мой замечтавшийся собеседник, скоро ли вы заговорите на красивом техасском языке, будучи погруженным в такую замечательную атмосферу? Затрудняетесь ответить? Садитесь – вам опять двойка! Я же имею смелость утверждать, что никогда! А ведь ваше «техасское погружение» до боли напоминает ситуацию, в которую вольно или невольно помещает себя огромное число людей, живущих в чужой стране. Они практически полностью окружены родным языком, а точнее сказать, гадким суррогатом родного языка (мои чилдрыняты играють на стриту́!), в который родной язык превращается без подпитки, постоянно происходящей дома, в своей родной стране. Они почти не общаются с аборигенами. Они избегают неприятного для себя воздействия на них иностранного языка. Они не хотят испытывать языковой дискомфорт. Между собой и чужим языком они воздвигли – добровольно, впрочем, – несокрушимую стену. Они живут в ими же самими созданной резервации, которую они почти никогда не покидают (как они ее могут покинуть, если она, в первую очередь, находится у них в головах!). А если и покидают, то как будто лишь специально для того, чтобы натащить из-за ее пределов в свою речь языковой грязи и мусора.
Нужно ли вам, полезно ли для вас такое, с позволения сказать, «погружение»? Не надо поднимать руку. Очевидно, что нет, поскольку отсутствует первая и главная предпосылка успешного овладения иностранным языком. Помните? Сильное, всепоглощающее желание научить самого себя!
Вы вполне резонно можете спросить меня, мой иногда такой недоверчивый собеседник, какое отношение поездка с целью погружения, организуемая высококлассными специалистами свого дела, имеет к приведенной мной ситуации. Ведь наверняка эти специалисты знают, что делают! Я ни минуты не сомневаюсь в том, что они знают, что делают. К сожалению. Я весьма хорошо знаю этих людей и также знаю, что ими движет. Ваше овладение иностранным языком не входит в круг их приоритетных задач.
Вы же опять надеетесь – в очередной раз! – что вас кто-то научит. Кто-то, но не вы сами! Мираж продолжает манить вас. Вы снова передоверяете задачу, которую можете выполнить только вы сами и никто другой, кому-то постороннему и для вас совсем незнакомому на основании только того, что одет он в относительно непомятый костюм и почти без запинки говорит округлые фразы!
Поймите меня правильно: ваш иностранный язык после «погрузительной» поездки вполне может стать несколько лучше. Это отнюдь не исключено хотя бы в силу того, что какие-то ведь занятия эти несколько дней с вами будут проводиться – не могут не проводиться. Но улучшение это будет совсем несоразмерно тому, в какой мере за это время разгрузится ваш кошелек. Вы можете достичь радикального улучшения вашего языка с меньшими – на порядок – затратами, не покидая вашей страны и даже стен вашего родного дома.
Что же касается выше приведенной мной «техасской» ситуации, то она всего лишь показывает, что даже географическое нахождение среди носителей языка, в их стране совсем не обязательно означает языковое погружение. При отсутствии компонента номер один – вашего истинного желания – это может быть только мучительным для вас фарсом.
Еще один пример.
Притча с глубоким нравоучительным подтекстом № 3 (или, может быть, четыре).
Вы хотите пить, и вам подносят микроскопическую чашечку чая. Чашечка эта, по словам подносящих, относится к временам династии Мунь-Мынь. Покоится она – как, опять же, они говорят! – на блюдце времен династии Мынь-Мунь. Чай собран босоногими гейшами сияющим росой утром в заповедных долинах Тибета (все на основании слов людей, которых вы в первый раз видите!). Заварен чай по древней шаолуньской методе обладательницей черного пояса в боевом искусстве фунь-фу Чакой Норрицей. Вас уверяют, что по-настоящему жажда может быть утолена только таким образом и никаким другим. Они специалисты своего дела. Они говорят очень долго и очень убедительно. Они в пиджаках и галстуках. И в белых отутюженных рубашках. Их пластиковые улыбки сидят на них как влитые. Их проборы безупречны.
Вы пьете. Ваша жажда в какой-то мере утолена. Или вы так думаете. Вам приносят счет. Вы несколько потеете, и ваше лицо сначала краснеет, а потом бледнеет, но вы платите – Мынь-Мунь-Фунь стоит того...
Я же в это время пью стакан холодной ключевой воды. А затем и другой. При желании и третий... Вы полны презрения ко мне – я ничего не понимаю в утолении жажды, мне никогда не понять ни тонкости мыня, ни прелести муня, не говоря уже о фуне. Увы мне! От стыда я склоняю свою кудрявую голову долу...
Но вернемся к погружению. Настоящее погружение в язык, мой погрузившийся в медитацию собеседник, достигается совсем другими средствами. Я, кстати, являюсь безоговорочным приверженцем настоящего погружения в иностранный язык. Не могу не являться. Любой, кто хоть в какой-то мере понимает процесс изучения иностранного языка, должен являться сторонником погружения. Каким же образом достигается действительн<