Литературные пути проникновения реалий

Они кажутся нам особенно характерными для этого класса лексики, когда реалии вводит мастер — писатель или переводчик. Ярким примером такого мастерства вве­дения реалий в оригинальную литературу могут послу­жить «украинские» произведения Н. В. Гоголя, «кавказ­ские»— М. Ю.Лермонтова и Льва Толстого, произведения современных писателей из «чужой» жизни (А. Е. Супрун упоминает И. Эренбурга и К. Паустовского¹); множество новых реалий можно встретить в современных произве­дениях типа путевых заметок. Много реалий, главным образом из тех, которые мы назвали бы локальными, вошли в литературный язык через произведения таких писателей, как В. Г. Короленко, Д. Н. Мамин-Сибиряк, П. И. Мельников-Печерский.

Немало, если не большинство, чужих реалий поступа­ет и через переводы. Впрочем, следует, вероятно, отме­тить, что это характернее для работы более современных переводчиков. Известно, например, что старые перевод­чики— судим по И. Введенскому — нечасто транскриби­ровали реалии, а старались больше русифицировать текст по Гердеру: «чужое сделать своим».

Раз проникнув в язык или хотя бы в речь, реалия ли­бо приживается, порой даже теряя колорит, ли­бо уходит в историю. Попытаемся на примере введенных в литературу Н. В. Гоголем слов проследить дальнейшую судьбу таких реалий. В качестве исходного пути возьмем «словарик украинских слов», который он предпослал в конце вводного слова Рудого Панька «Вечерам на хуторе

¹ Супрун А. Е. «Экзотическая» лексика, с. 51. ^: '*"'''"
70

г

близ Диканькй», И проследим Их развитие по словарям различных лет (см. таблицу).

«Словарики» Гоголя заслуживают самого присталь­ного внимания и самостоятельного исследования с пере­водческой точки зрения. Такой цели мы перед собой не ставили. Хотелось лишь на этом примере объясненных самим автором слов показать реалии в диахроническом

плане.

Из восемнадцати произвольно отобранных нами слов

шестнадцать (без макогона и пейсиков) имеются и у Даля; все снабжены пометами, указывающими на их областной характер — «юж», «млрс.» и др.

УД. Н. Ушакова, т. е. в первом толковом словаре советской эпохи, отсутствуют четыре из этих слов: буха­нец, книш, макитра и макогон; четыре других — бублик, галушки, каганец и рушник — помечены как областные, а в толковании восьми оговорена их связь с Украиной («украинский», «на Украине», «у украинцев») —украин­ские реалии: галушки, кобза, кунтуш, оселедец, плахта, свитка и чумаки; пейсики имеются только «у патриар­хальных евреев» (так дано во всех словарях; к ним боль­ше возвращаться не будем); жупан имеет помету «ист.»; пометой «спец.» характеризуются слова плахта и смуш­ки («смушка»). «Нейтральное» толкование получил толь­ко хутор: в словаре не отмечено его значение как «кресть­янский поселок», специфическое для Украины (в данном

случае).

В М А С нет только двух слов — буханец и макогон; первое уже не встречается и дальше, так что его следует считать выбывшим, а макогон, наоборот, появляется в БАС (том 6 БАС вышел на год раньше тома 2 MAC) без помет, но как украинская реалия; мы его встречали и в периодической печати. Областных слов осталось только три — каганец, рушник и хутор (в его значении реалии); украинских реалий стало девять (за счет макитры), а без помет на этот раз идут бублик и смушка.

В словаре С. И. О ж е г о в а из всех восемнадцати слов не представлены семь — очевидно, менее употребитель­ные, находящиеся на периферии или за пределами совре­менного литературного языка: буханец, каганец, книш, макитра, макогон, пейсики и рушник; по существу это областные слова, поскольку среди приведенных одиннад­цати нет пометы «обл.». Украинских реалий тоже девять; бублик и смушка также даются без помет.

Итак, галушки, жупан, кобза, кунтуш, оселедец, плах-

та, свит(к)а, хутор и чумаки можно считать на сегоднящ ний день утвердившимися украинскими реалиями.

Рушник (во всех словарях «ручник») везде имеет помету «обл.», а в БАС — «устар. и обл.». Мы считаем его единственным не принадлежащим к числу реалий словом поскольку не видим никаких специфически национальных черт (быть может, они и были — размеры и форма, вероятно материал — лен?, ручная выработка и «оформление», вышивки и т. п., — но все это стерто временем, утеряно для современника); слово не вошло в словарь русского языка.

Интерес представляет также развитие «нейтральных» бублик и смушки. У Даля и Ушакова бублик — областное слово, областным оно помечено и в БАС (1950): «южное и украинское». Однако в MAC (1957) и, дальше, у Ожегова оно приведено без помет. Тем не менее мы имеем основание считать его также реалией, но, может быть, шире распространенной — не только украинской, а скорее русской, на что косвенно указывает его подача в русско-иноязычных словарях¹. Смушки (во всех словарях единственное число — «смушка») у В. Даля помечено «кур. пек.», т. е. это явно областное слово; у Д. Н. Ушакова это термин: помета «спец.»; в остальных словарях оно дано без помет, но самый характер толкования подсказывает, что речь идет о специализированном понятии и что его наименование относится скорее всего к терминологической лексике.

Стоит остановиться и на исторических р е а л и -я х. По существу, все приведенные слова могли бы иметь пометы «ист.» или «устар.»: такое сегодня не употребляют, не носят, не едят; на это указывают и слова «старинный», «в старину» в толкованиях; такое указание Гоголь дает единственно к слову кунтуш («верхнее старинное платье»). Только хутор по Ож. и БАС — слово современ-

¹ В РАС, так же как и в Оксфордском RED, бублик транскрибирован [boublik] и в скобках объяснен почти одинаковыми словами. В других словарях даются близкие понятия: в РНС Kringel (явный «крен-

. дель») и в РФС craquelin — «баранка, сушка»; при таком переводе утрачиваются даже чисто предметные приметы бублика, не говоря уж о коннотативном значении. Болгарское «геврек» лучше отражает содержание бублика, но у нас геврек большей частью обсыпан кунжутом, очень редко маком и никогда тмином. В БРЧС бублик..значится как preclik, что в переводе обратно на русский язык будет «крендель», «бублик», «баранка», а по сути дела --ни то, ни дру^гое' ни третье.

ное, несмотря на то, что теперешние хутора «на Украине, на Дону и на Кубани» наверняка утратили характерные черты даже шолоховских и лишь по традиции называются хуторами да станицами.