Глава 6. Фанатики и промокшие пираты.
Вместе с командором мы вышли из тумана. Боль в ноге все еще беспокоила меня, однако ощупав и подвигавшись, я понял, что перелома нет, после чего, неспешным шагом, прихрамывая, двинулся к испанцу. Тот вместе с помощницей уже ждал нас, вернув все оружие. Командор сообщил, что эта русалка хочет побольше узнать о католической вере. Это известие настолько обрадовало испанца, что он, схватив под руки русалку, повел ее в центр поселения. Мы направились следом. Боль в ноге прошла примерно через полчаса. На центральной площади испанского поселения мы увидели католическую часовенку, где, преклонив колени, читали молитву несколько человек. Я и шедшая вместе с нами испанка подошли к ним и также преклонили колена, присоединившись к молитве. Но я краем глаза обратил внимание на то, что лица молящихся изуродованы шрамами в виде крестов. От этого зрелища мне стало немного не по себе. Я читал о движении флагеллантов – людей, практикующих самобичевание. Возникшее еще в 13 веке, оно достигло своего рассвета в ходе эпидемии Черной смерти в Европе, однако эпидемия не успела закончиться, как флагеллянтство было запрещено. Кто эти люди? Потомки движения самобичевателей, перебравшихся в Новый свет? Или какие-то новые фанатичные последователи церкви? Но несмотря ни на что, я продолжал молиться и, когда чтец окончил мессу, я поднялся с колен, обратив внимание, что командор явно был недоволен мессой. Когда странные люди покинули часовенку, мы впятером вошли в нее, после чего испанец попросил командора крестить русалку в католичество. Вот оно, торжество Господа! Русалка тихо повторяла молитвы, и через некоторое время ее тело как-бы приобрело более человеческие очертания. А непогода тем временем все усиливалась и, укрывшись в часовенке от непогоды, мы вели различные беседы, в основном на религиозную тематику, которые были прерваны криками «К бою!», донесшимися снаружи. Я приоткрыл дверь и увидел толпу людей, которые обнажили свое оружие и готовились атаковать судно, которое приближалось в бухточку, расположенную поблизости от часовни. Воины действовали очень слаженно, сразу видно, что у них есть командный боевой опыт. Но на кого они ополчились? Протестанты? Или же мертвецы решили высадиться на остров? В этом случае надо помочь фанатикам в обороне. Воины бросились к причалу, куда собиралось пристать судно, и тут я увидел на его мачте французский флаг, а затем, приглядевшись, узнал в нем корабль капитана Галиматье. «Нет! Остановитесь! Это добрые католики хотят зайти в бухту!», - что есть сил кричал я, бежав за фанатиками. К счастью, мои слова подействовали, и они остановились. Я объяснил им, что за корабль пристал к причалу, после чего воины по большей части разошлись, оставив парочку наблюдать за кораблем. «Фух… обошлось...», - подумал я. В случае боя у меня, командора и экипажа пана Галиматье почти не было шансов одолеть такое количество воинов, но главное – католики чуть было не напали на католиков! Галиматье решил поменять бухту из-за непогоды на более безопасную, и как раз вовремя – свои дела в Испанских землях Орден закончил, и мы могли вернуться в свою резиденцию. Погрузившись с командором на судно, мы покинули Испанские территории. Уже на борту командор сообщил, что отдал реликвию испанцу, поскольку он хотел использовать ее в борьбе с Дэйви Джонсом – морским дьяволом, имя которого я слышал в коридоре, в русалочьем логове. «Не опасно ли это? Отдавать реликвию в не-орденские руки», - поинтересовался я. «Он добрый католик, решителен и совершил благое дело – помог нам и крестил русалку. Думаю реликвию ему отдать можно. А у нас и иных дел хватит», - ответил мне командор. Не успели мы далеко отойти от берега, как шторм нагрянул с удвоенной силой. То, с чем мы столкнулись по пути на Испанские острова, оказалось только прелюдией истинного буйства стихий. Нас бросало как щепку, из стороны в сторону и даже малорелигиозные пассажиры и члены экипажа истово молились, прося Господа защитить нас. Пока волнение не спадет, на Тортугу идти было опасно, поэтому капитан принял решение пристать к небольшому островку, который располагался неподалеку от Бермуд. Говорят, там были небольшие поселения, куда изредка заходили суда из Старого света, поэтому, возможно там можно было приобрести что-то ценное для колонии. Осторожно лавируя по волнам, огибая готовые пропороть днища рифы, мы пристали к берегу, после чего Пан Галиматье сообщил нам, что пока буря не утихнет, ни о каком выходе в открытое море не может быть и речи. Нам оставалось только ждать. Как я уже упомянул, островок, где мы решили переждать бурю, был недалеко от острова с пиратским поселением, поэтому здесь я увидел несколько людей из берегового братства, спасавшихся от непогоды у костра. Промокшие до нитки, они сушили свои жюстакоры, обувь, и шляпы, оставив на себе лишь немного одежды. Команда корабля занималась погрузкой-разгрузкой, командор беседовал с испанцами, попросившимися с нами на борт, а я решил немного прогуляться вглубь острова. Надо было как-то скоротать время. Ничего полезного сие действо не дало, я не обнаружил в лесу ничего ни полезного, ни опасного, зато еще сильнее промок. Спасало то, что большое количество воды впитал мой котдарм, который можно было бы и просушись, ведь снять контуш при посторонних мне не позволяла дворянская честь. Освободившись от красного налатника с белым крестом, я выжал его дважды, а затем зашагал к костру. Тяжело ступая кавалерийскими сапогами по мокрому песку, я подошел к костру, где в этот момент грелось несколько жителей Бермуд, и попытался просушить контуш. Оставаясь в броне, одежде и обуви, я сильно контрастировал с собравшимися людьми. «Марек», - услышал я знакомый женский голос и, повернув голову, увидел ту самую девушку, которая облила мой контуш ромом несколько дней назад. Она, как и остальные у костра, была без обуви и верхней одежды, но это обстоятельство, казалось, нисколько не смущало ее. «Снова будешь на меня кричать?», произнесла она, посмотрев мне в глаза. «Да нет, зачем… я и так до нитки сегодня промок, так что, если Вы сейчас снова выльете на мой контуш ром, мне от этого хуже не станет, вельможна…» «Сирша О’Рейли», - произнесла девушка. Так я и узнал имя этой девушки. «Получается, Вы ирландка?» «Ну а у кого еще могут быть такие волосы», произнесла она, приподняв свой темно-рыжий локон, после чего добавила: «А у меня есть для тебя бумага, которая наверняка будет интересной». «И чем же она так меня должна заинтересовать?». «О, эта бумага от Польского короля. Я случайно нашла ее в библиотеке». «От Яна III Собесского? Можно взглянуть?» «Увы, она осталась на Бермудах, я сама с командой пережидаю здесь непогоду. Но наш корабль вечером посетит Тортугу, там я тебе ее и покажу». Сказать, что я был удивлен – не сказать ничего? Бумага? От короля Яна III Собесского? Здесь? На Бермудах? У ирландки? Так… вроде воды я не нахлебался, а русалочьи чары на меня не действуют, значит, из ума я еще не выжил. Ладно, может девушка блефует, пока не увижу документ своими глазами – я не поверю. «Добре. Тогда вечером захватите его», - произнес я, продолжая сушить котдарм. Дождь постепенно прекращался, волнение на море понижалось, а значит, можно было возвращаться. Капитан Галиматье ожидал нас на корабле. Испанцы предпочли остаться на острове, поскольку им нужно было разработать план дальнейших действий по борьбе с Дэви Джонсом, ну а жители Тортуги, сквозь непогоду, начали свое возвращение домой. Несмотря на то, что ветер ослаб, дождь в открытом море стал только сильнее. «Зря только сушил котдарм!», - подумал я, после чего меня окатило брызгами морской волны, попавшими на борт. В пути командор мне рассказал об успехе миссии Ордена, поскольку ему удалось организовать отправку в старый свет одной реликвии, но предупредил меня, что сегодня вечером будет одно мероприятие, которое поможет разобраться с угрозами Тортуги. Я попросил Тимолеона подробнее рассказать, что и как, и командор пояснил, что пожар и эпидемия – дело рук Арабеллы. Вот те раз! По правде говоря, после утренних несчастий по острову действительно ходили слухи, что Леди Арабелла не та, за кого себя выдает, что она ведьма, да вообще она ли это, или кто-то другой, принявшая ее облик? На корабле к этим слухам добавились новые – мол, она вызвала морской шторм. Вздор? Да, но подозрения слишком серьезны, дело могло кончиться и самосудом, а потом и войной. Тимолеон сообщил, что Леди Арабеллу нужно допросить в любом случае, с этим доводом я согласился, правда, в какой форме и где будет происходить допрос? Она не рабыня, не простолюдинка, а, как-никак, жена губернатора Ямайки. Но командор, немного улыбнувшись, сказал, что у него есть мысль.
Глава 7. Расследование.
А Тортуга, в свою очередь, не стояла на месте. Туда прибыло несколько гостей, одними из которых были голландка Маришка Йоль, которая представилась членом команды Питера Блада, а также два немецких артиллериста-наемника, которые восхищенно смотрели на Bombarda Maximus, называя ее, почему-то, Большой Бертой. Впрочем, немцы всегда славились своей артиллерией, и я решил, что это, может, некая традиция. Маришка же, с трудом говоря по-французски, пыталась объясниться со мной, который этот французский с трудом понимал. Она сообщила известие, которое привело меня в ярость – на карибском архипелаге обитали люди или не совсем люди, которые почитали Дэви Джонса как бога. Мне поскорее хотелось найти это проклятое племя и покончить с ним, однако информации о местонахождении этих созданий у Маришки было крайне мало. Губернатор через некоторое время сообщил, что ожидается свадьба коменданта форта Анри Филиппа де Мааре и дочери начальника доков Тортуги Вивьен Д’Анелиа. Командор должен был обвенчать брачующихся, а остальные мальтийцы должны будут обеспечить проведение церемонии. Достав из резиденции все, что нужно для торжественной церемонии, я, Ризьен и Михал начали подготовительные мероприятия. Со своей стороны, и пан Губернатор делал все, чтобы свадьба прошла на высочайшем уровне. Приглашены были и жители, и гости. Обещалось грандиозное торжество, которое должно было поразить всех своим размахом. И вот, когда все приготовления были завершены, началась свадебная церемония. Казалось, сам Господь благоволил новобрачным, поскольку погода постепенно стала улучшаться, ветер стих, а дождь прекратился. Венчание, танец, бросание букета невесты, который поймала Маришка, салют в честь новобрачных, а затем праздничный стол. На нем я, как и прочие, произнёс тост в честь молодоженов, хотя, как мне кажется, он получился не слишком красивым. Казалось, ничто не предвещало беды, когда во время торжества кто-то решил сделать еще один залп из форта в честь молодых. Жених тоже направился в форт… Я находился недалеко от причала, когда прогремел взрыв. Стены остались целые, однако клубы дыма валили из форта. Губернатор выносил раненного, еле живого молодожена, а его невеста в ужасе смотрела на это все. «Врача!», - что есть силы закричал я, после чего бросился помогать переносить раненных. Пан Михал и остальные врачи уже ждали. И тут трактирщик, который только пять минут назад вел торжество за праздничным столом, бросился с ножом на тяжелораненного жениха, пытаясь его добить. Однако он был быстро ликвидирован кем-то из толпы, возможно, это была Мадлен – дочь губернатора. Перетаскивая раненого, я боковым зрением видел, что идет какая-то борьба и сильно пожалел, что оставил доспехи и вооружение в арсенале, планируя, что свадьба пройдет без эксцессов. Как только раненные были доставлены к врачам, а злоумышленники обезврежены, я поспешил в арсенал, облачился, и вернулся во дворец губернатора уже в доспехах, с пистолем и кончаром в руке. Губернатор вводил на острове особое положение, а пан командор начал проводить дознание по указанным обстоятельствам, приказав мне стоять на охране дворца. Я опасался повторных инцидентов, поэтому стоял у входа с обнаженным мечом и заряженным пистолем, не пропуская никого внутрь без приказа. Жена коменданта форта, казалось, была настроена решительно и не доверяла никому. Подойдя ко мне, она поинтересовалась, почему дворец закрыт и, получив ответ, сообщила, что доверяет на острове лишь Мальтийскому Ордену и никому другому. Ее охранял наемник-итальянец, который, как и я, был одет в доспехи и неустанно следовал за ней, готовый защитить от внезапного нападения. Он грозно посмотрел на меня, когда я сказал, что никто не пройдет во дворец без указания командора, а иначе я применю оружие. Правда, после допроса Вивьен и итальянца, губернатор и командор попросили меня беспрепятственно пускать их во дворец, после чего мы с наемником спокойно, без былой взаимной подозрительности, беседовали о произошедших событиях, стоя у дверей на охране. Я по очереди провожал людей, вызываемых на допрос, к командору, где он проводил дознание. В процессе поиска лиц, подлежащих вызову на допрос, ко мне подошел немецкий наемник, и предложил помочь в расследовании в качестве эксперта, на что я, конечно, согласился, и мы направились в форт. Осмотрев пушки, немец заявил, что часть из них специально расклепана – а это значит, что первый же выстрел приведет к разрыву ствола с последующим ранением, а может и смертью. Более того, немецкий артиллерист рассказал, что все пушки выведены из строя, а, значит, остров остался беззащитен перед нападением с моря. Я отблагодарил наемника серебряным, и попросил пересказать всю информацию пану командору. Когда дознание было завершено, пан Тимолеон собрал весь Орден во дворце, прося поделиться соображениями. Много подозрений падало на боцмана судна пана Галиматье, который сильно возмущался тому, что его рабыня была допрошена без его согласия и ведома. Однако в выведении из строя орудий прослеживался вражеский след, возможно английский, хотя сам Питер Блад не высказывал в отношении Франции злых намерений, командор и губернатор решили, что этот инцидент, как и пожар, утренняя эпидемия и тайфун – дело рук колдовства Арабеллы, ну или той, что себя за нее выдает. Решительность пана командора возросла, более того, теперь его решимость разделял и губернатор, поэтому вечером они решили действовать. Некоторое время охраняя, по приказу командора, форт, я, услышал разговор молодоженов, общавшихся недалеко от форта. Когда Вивьен ушла, Анри начал общаться с кем-то, упомянув в своей речи какое-то любовное письмо. Я подошел к Анри Филиппу и попросил рассказать о каком письме идет речь, так как сейчас важны все детали. Комендант форта сообщил мне, что до Вивьен у него была возлюбленная, которая утонула, однако прямо на свадьбе он получил от нее письмо. Странное письмо… Анри подозревал, что его бывшая любовь стала русалкой. В ответ на этот рассказ я попросил коменданта форта немедленно рассказать об этом письме пану командору – если здесь замешана мистика, то ею должны заняться мальтийцы. Ближе к ночи меня сняли с поста, и я отправился передохнуть и поесть чего-нибудь.
Глава 8. Рискованный шаг.
После небольшого отдыха, я вновь направился к командору. По дороге встретил Маришку Йоль, которая рассказала мне, что корабль Питера Блада, на котором она служила, был обстрелян испанцами при попытке дружественного визита в их бухту. Маришка, как я обратил внимание, постоянно находилась подле сына пана губернатора – Анри. Возможно, у нее были на него какие-то виды. Впрочем, это меня мало интересовало, и я продолжил идти на доклад к командору. Пан Тимолеон рассказал мне ряд новостей, в частности, про обстрел Питера Блада, о котором мне поведала Маришка, а также о том, что все протестанты и губернатор Голландской колонии вырезаны Испанскими фанатиками. «Туда ему, недоверку, и дорога!», - ответил я командору. Также Тимолеон сообщил, что с минуты на минуту на Тортугу должна прибыть «Княжна», а позднее, леди Арабелла со свитой. Командор сообщил, что ему нужна будет моя помощь в обеспечении безопасности, когда он будет задерживать Арабеллу для дознания. Я ответил, что это очень рискованно и может вызвать войну, но Тимолеон был непреклонен, так как не хотел допущения новых угроз для острова, где он когда-то был губернатором. Он мне вкратце сообщил, что все должен будет сделать экипаж «Княжны», нанятый им. Мне не очень нравилась эта затея, можно было сделать все тоньше, например, привлечь пана Михала, который славился своими умениями диверсанта, и привести Арабеллу на допрос. Но командовал тут пан Тимолеон, а не я, и поэтому мне оставалось только подчинится. Темнело. Море, некогда бушевавшее и грозившее потопить неосторожные суда, теперь представляло собой относительно тихую водную гладь. На горизонте я увидел приближающуюся «Княжну». Корабль причалил, его экипаж высадился на берег, после чего старший помощник нашел командора и начал вести с ним беседу. Я прогуливался по берегу, иногда общаясь с Ризьеном и Михалом, когда в стороне от остальных пиратов «Княжны» увидел Сиршу, на плече у которой сидел попугай. Я никогда у себя на родине не видел подобных птиц, хотя знатные магнаты рассказывали о существах, способных разговаривать, подобно человеку. Вспомнив, про бумагу от короля Яна III, я подошел к ирландке, поприветствовал, поцеловав руку, и спросил про документ. Сирша показала мне документ, и после чего, я, пытаясь разглядеть текст в очень плохом освещении, начал неспешно читать его. Вначале я не мог поверить своим глазам, греша на слабое зрение и тусклый фонарь. Но это действительно документ за подписью и печатью моего короля Яна III Собесского! Документ являлся свидетельством, согласно которому предъявитель данного письма является ни кем-нибудь, а ротмистром Краковской гусарской роты, одной из лучших в Речи Посполитой! Смущало только то, что в графах, где должно быть указано имя ротмистра, был прочерк. Таким образом, бумага позволяла стать ротмистром Краковской гусарской роты! Конечно, просто вписать свое имя явно будет недостаточно, но документ должен быть моим не смотря ни на что! Хотя бы за тем, что других уроженцев Речи Посполитой на Карибах я не обнаружил. Попугай на плече ирландки пристально смотрел на меня, постоянно повторяя «Сраная британская армия!» После третьего раза я огрызнулся на него: «Курва!», но попугай никак не отреагировал, продолжая повторять заученную фразу. «Что Вы хотите за этот документ?», - сказал я ирландке, закончив читать бумагу. «Сундук Дэви Джонса, который даст возможность управлять им». Я с недоумением посмотрел на Сиршу. Она вообще в своем уме? Все ирландцы настолько безумны? С чего она решила, что у меня есть этот сундук или что я вообще могу его достать? Впрочем, никогда нельзя показывать слабости, учил меня ротмистр моей роты, в которую я был зачислен. Она не должна знать о способностях Ордена. «Обещать не могу, но Орден постарается добыть искомую вещь, и тогда я выменяю ее на эту бумагу», ответил я и, развернувшись, ушел вглубь острова. Таак… ладно, вначале основные обязанности, а потом бумага. Возможно, совместными усилиями нам удастся что-то придумать. В арсенале я решил собраться с мыслями и обдумать произошедшие события. Прошло не так много времени, когда меня нашел Ризьен и попросил проследовать во дворец к пану губернатору, где меня уже ждал командор. Проходя мимо кабака, я увидел там леди Арабеллу вместе со свитой и охраной, которые разговаривали с губернатором. Арабелла была без своего новоиспеченного супруга. Командор встретил меня у входа во дворец и дал задание: вооружиться, блокировать входы и выходы на набережную, где располагался кабак, а также постараться удержать вооруженных жителей Тортуги от вмешательства в боевое столкновение между пиратами «Княжны» и охраной Леди Арабеллы. Также он предупредил меня, чтобы я не обращал внимание на ранение губернатора, которое тот должен был получить – это все необходимо для отвода подозрений от него. Было темно, чтобы отыскать пистоль и кончар потребовалось бы много времени, поэтому я вооружился краковским топором, который возил с собой в походы на всякий случай, для подсобных дел, и, блокировав один из выходов, начал наблюдать за набережной. И только в этот момент я понял весь тактический гений пана командора. Оставшиеся выходы были блокированы Михалом и Ризьеном, основные вооруженные люди Тортуги были отправлены в форт якобы на его охрану, а пираты столпились около причала, якобы что-то обсуждая, но на самом деле, выжидая момента, когда Арабелла и ее сопровождающие отвернутся. Все произошло мгновенно. Старпом, вместе с несколькими вооруженными людьми, бросился на Арабеллу и ее спутников. Несколько мгновений – и вот уже первые раненные упали на пол. Среди них и губернатор. «Ух, хорошо сработано, быстро и слажено!», - подумал я. Началась потасовка, и тут раздался крик старпома Анхельма «Арабелла сбежала! Обыскать остров!». Неужели все насмарку? Неужели вся операция коту под хвост? Я в этот момент объяснял недоумевающему казначею, что все в порядке, что жителям острова ничего не угрожает, когда старпом вместе с несколькими людьми подбежали ко мне и попросили помочь им отыскать сбежавшую Арабеллу на острове. Михал и Ризьен присоединились к нам, после чего вся наша большая группа, вооруженная чем попало, принялась обыскивать остров. Мы прочесывали каждый клочок земли, каждый кустик, надеясь найти беглянку, то разделяясь, то собираясь вновь. Попутно я неустанно твердил пиратам «Арабеллу брать только живой, пан командор должен допросить ее лично». Но, несмотря на наши старания, мы не смогли никого отыскать. Вернувшись в трактир, мы обнаружили, что Арабелла никуда не думала сбегать, упав под стол в надежде переждать опасность, но удача отвернулась от нее – мы обнаружили ее мертвой, с перерезанным горлом, хотя остальные члены ее свиты были, хоть и ранены, но живы. «Пся крев», - выругался я на своем родном языке, понимая, что теперь ее невозможно подвергнуть допросу. Анхельм посмотрел на своих людей, но те божились, что никто из них не добивал Арабеллу. Спрятав краковский топор, я вышел из кабака, и зашагал в сторону прохода вглубь острова, где меня уже ждал командор. «Ясновельможный пан, Арабелла мертва, ее невозможно теперь допросить по произошедшим событиям». Тимолеон дал мне знак пройти пару шагов подальше от набережной, в место, где нас не могли услышать, после чего начал говорить «Я знаю, пан Тарновский. Я видел все. И хочу, чтобы вы пообещали не распространять то, что я Вам сейчас скажу». Я в недоумении посмотрел на командора, чье лицо в тот момент не выражало никаких эмоций, и молча кивнул в ответ. «Арабеллу убила Мадлен. Воспользовавшись моментом, когда вы все бросились искать ее по острову». «Зачем?», - ничего не понимая произнес я. «Из ревности, так как она тоже любит Блада. Устранила соперницу». «Вот бабы-дуры!», - вспомнил я выражение своего покойного ротмистра, который считал, что женщины априори глупее мужчин. Я не разделял его точку зрения, но сейчас, конкретно к Мадлен, она подходила чуть более, чем полностью. «Что теперь будет? Война? Блад точно отомстит!» «С виду это разборка между пиратами и Арабеллой.» «На французской земле?» «С ранением губернатора. Я попробую, в случае опасности, все уладить, пан Тарновский», - спокойно ответил пан командор. Мне этот ответ абсолютно не внушал уверенности, однако я решил, что в случае если командора схватят, сдам Бладу Мадлен со всеми потрохами – мне было абсолютно наплевать на жизнь подлой убийцы, которая руководствовалась ревностью. Но пока этого не произошло, я решил держать язык за зубами, ожидая случая для выкладывания козыря, способного спасти командора. Я поведал командору про Сиршу и про бумагу короля Яна III, на что тот обещал помочь мне достать сий документ, пусть даже придется прибегнуть к обману, чего мне, как благородному человеку, не очень то хотелось. Закончив разговор с командором, я молча, обойдя еще раз набережную, и увидев, как пираты погружаются на судно, направился в арсенал, оставив там доспехи и краковский топор, после чего ушел отдыхать. Мне снилось что-то странное… какие-то твари, покрытые раковинами, какие-то столпы огня, Сирша, державшая в руке документ ротмистра краковской гусарской роты… видно, обилие событий этого дня сильно повлияло на меня. Я проснулся, помолился, выпил кружку воды и снова отправился спать. Сон повторялся, и я вновь пробудился. Сидя на кровати, я понял, что завтра должно произойти что-то что, возможно, изменит мою жизнь. А может, завтра мне вообще суждено погибнуть. Еще раз, воздав молитву нашему Господу, я снова попытался уснуть. На этот раз, удачно.