Битва под Веной (11 сентября 1683 г.)
(Письмо Яна III Собеского своей жене Марии Казимире – «Марысеньке»)
Великая Турецкая война – серия конфликтов между Османской империей и Священной лигой, т.е. союзом христианских европейских государств, куда входили Священная Римская империя, Речь Посполитая, Венецианская республика, Мальта и Русское царство в 1683-1699 гг. Война завершилась освобождением большей части Центральной Европы от турок и существенно ослабила их военную мощь. Помимо основной австро-турецкой войны, проходившей на Балканах, частями Великой Турецкой войны также были: польско-турецкая, русско-турецкая и Морейская войны.
Одним из ключевых событий Велмкой Турецкой войны стала Венская битва, которая произошла 11 сентября 1683 г., после того, как Османская империя два месяца осаждала Вену, столицу Австрии. Победа европейцев над турками в этой битве навсегда положила конец завоевательным войнам Османской империи на европейской земле.
В крупномасштабном сражении победу над турецкими войсками под командованием великого визиря султана Мехмеда IV Кара-Мустафы одержали союзные войска под командованием Яна III Собеского, короля Польского и Великого князя Литовского.
В визирских шатрах 13 сентября ночью1. Единственная и т.д. бог и господь наш благословенный навеки дал победу и славу нашему народу, о какой прошлые века не слыхали. Все пушки, весь обоз, бесценные богатства попали в наши руки. Враг, заваливши трупами траншеи, поля и лагерь, бежит в смятении. Верблюдов, мулов, скот, овец, которые находились в стране, наши войска только сегодня начинают захватывать... [наши] гонят турок перед собой, как стадо, иные же, особенно ренегаты на хороших конях, и в красивом одеянии, перебегают от них к нам. Совершилось столь необычайное дело, что уже сегодня между простонародьем тут в городе [т.е. в Вене] и у нас в лагере была тревога, предполагали... что неприятель вернется. Одного пороха и амуниции [неприятель] оставил больше чем на миллион...
Визирь поспешно бежал на коне в одном платье. Я стал его наследником, ибо по большей части мне досталось все его богатство; и это благодаря тому, что один из камердинеров визиря, будучи в лагере в самой передней его части и следуя всюду за ним, продался [нам] и показал его шатры, столь обширные, как Варшава или Львов в пределах стен. Мне достались все его визирские знаки, которые над ним носят, магометанское знамя, которое ему дал его император на войну и которое я еще сегодня отправил в Рим святому отцу почтой через Талента. Шатры, все возы достались мне и тысячи иных роскошных вещей, очень красивых и очень богатых, хотя еще многого мы не видели. Нельзя даже сравнить с хотимской добычей...2 у меня и визирский конь с его седлом. За самим [визерем] здорово гнались, но все же он спасся. Его кигайя, то есть первого после него человека3, убили, а также немало пашей. В войске множество золотых сабель и иного оружия. Ночь помешала нам и еще то, что, отступая, они отчаянно защищаются и ведут себя храбрецами. Янычаров... бросили в траншеях, ночью их перерезали, ибо так велика была надменность и спесь этих людей, что, когда они дрались с нами в поле, другие атаковали город: и для того, и для другого они имели [в своем распоряжении] достаточно [сил].
Я считаю, что, кроме татар, их было 300 тысяч; иные насчитывают самих шатров до 300 тыс. и берут пропорцию трех на один шатер, что составило бы неслыханное число. Я, однако, считаю, что шатров было по крайней мере сто тысяч, ибо они стояли в нескольких лагерях. Две ночи и день [их] шатры разбирают, кто только желает, и из города вышли люди, но я знаю, что и в течение недели они их не разберут. Невинных людей, здешних австрийцев, особенно женщин, и множество людей они [то есть турки] оставили, но убивали кого только могли. Огромное множество лежит убитых женщин, но много также раненых, которые могут жить. Вчера я видел ребенка трех лет, очень милого мальчика, которому изменник мерзко рассек рот и голову. Но вот что смешно, что визирь взял тут в одном из императорских дворцов живого страуса, удивительно прекрасного, и, для того чтобы он нам не достался живым, даже и его велел убить. Невозможно описать роскошь, которая окружала его шатры. У него была баня, садик, фонтаны, кролики, коты и даже попугай, но так как он летал, мы не могли его поймать.
Сегодня я был в город4, который бы не мог дольше держаться, чем пять дней. Человеческий глаз никогда не видел таких вещей, что там сделали взрывы. Каменные башни огромной величины они превратили в развалины и так их разрушили, что они дольше не могли держаться. Императорский дворец от пуль превратился в ничто...
Когда неприятель начал уже отступать и был сломлен... прибегали ко мне князья, как, например, баварский курфюрст Вальдек, он обнимал меня за шею, целуя в губы, генералы же в руки и ноги; что же касается солдат, офицеров и полковников кавалерии и пехоты, то они кричали: «Асh, unser brave Kenik!»5.
Они слушались меня так, как никогда [не слушаются] наши. Можно себе представить, как сегодня утром [меня приветствовали] князь Лотарингский, Саксонский, ибо мне с ними вчера не пришлось видеться, так как они были на самом конце левого фланга, – которым я дал для подкрепления несколько гусарских хоругвей, что же касается здешнего коменданта6 Штаремберга, все они целовали меня, обнимали, называли своим спасителем. Потом я был в двух церквах... Все хотели кричать «виват», но можно было заметить, что они боятся своих офицеров и старших. Часть толпы не выдержала и закричала «виват» со страхом; я видел, что косо смотрели. Поэтому, съев обед у коменданта, я выехал из города сюда в лагерь, а простой народ с приподнятыми руками провожал меня до самых ворот. Вижу, что и господин комендант криво переглядывается с городским магистром, ибо, когда меня приветствовали, он мне их даже не представил. Съехались [немецкие] князья, и император дает знать о себе, что находится на расстоянии мили...
Наших немало погибло в этой борьбе, особенно жалко двух, о которых нам рассказал Дюпон. Из иностранных войск убит князь де Круа, брат ранен выстрелами и несколько знатных убито. Падре д'Авиано, который не мог со мной нацеловаться, говорит, что видел белую голубку, которая пролетала над нашими войсками.
Сегодня мы мы.выступим вслед за неприятелем в Венгрию. Курфюрсты не хотят от меня отойти. Такое над нами божие благословение, за что да будет ему [т.е. богу] навеки честь, слава и и хвала. Когда визирь уже заметил, что выдержать не может, он, вызвав к себе сыновей своих, рыдал, как дитя. Потом он сказал хану: «Ты меня спасай, если можешь». Хан ему ответил: «Мы знаем короля [Яна Собеского]; мы с ним не справимся, и сами мы должны о себе думать, чтобы могли от него спастись бегством»...
Сейчас мы снова нашли огромное количество возов с порохом и свинцом. Я уже знаю, чем они будут стрелять. В настоящую минуту нам доносят, что неприятель покинул несколько последних пушек легкого калибра. Теперь мы уже садимся на коней и направляемся прямо за неприятелем в венгерскую сторону... Это письмо – самая лучшая газета, из него можно для всего света сделать газету, написав, что это писмьо короля королеве. Саксонский и баварский князья дали мне слово идти со мной даже на край света. Мы принуждены идти две мили быстрым шагом из-за страшого зловонья от трупов коней, скота, верблюдов. Французскому королю [Людовику XIV] я написал несколько слов, что его как христианнейшего короля7 извещаю о выигранной битве и о спасении христианства.
Император находится всего на расстоянии полутора миль, он плывет Дунаем. Но я вижу, что он хочет со мной видеться, но не искренне, повидимому, чтобы показать пышность своего двора. Он желал бы быть поскорее в городе, чтобы петь «Те Deum»8, и поэтому я отсюда удаляюсь, считая великим счастьем избегнуть этой церемонии, кроме чего мы здесь ничего больше не видели...
Князь Гессен-Кассельский, которого только нехватало, прибыл сюда к нам. Эта армия действительно подобна той, которую великий Готфрид вел в святую землю...
Пусть все радуются, а господа бога благодарю, что он не позволил, чтобы язычники спросили: «А где ваш бог?»... то есть, чтобы язычники торжествовали.
1 Сражение у Вены с турками произошло 12 сентября 1683 г.
2 В 1673 г. поляки с Яном Собеским (тогда еще гетманом) во главе одержали победу над турками у Хотима. Ян Собеский был избран польским королем в 1674 г. (царствовал до 1696 г.).
3 Точнее – управляющий делами визиря. Должность кигайя считается очень важной и почетной и существует при каждом крупном турецком административном, военном или духовном лице.
4 Т.е. в Вене.
5 Испорченная немецкая фраза: «Ах, наш храбрый король!».
6 Т.е. коменданта Вены.
7 Французские короли носили титул христианнейших королей.
8 Хвалебный гимн в честь бога: «Те Deum, laudamus» - «Тебя, бога, хвалим».