Изменения в зороастрийском календаре при Ахеменидах

На каком-то этапе правления Ахеменидов зороастрийский календарь, основанный на 360-дневном годе, был реформирован, по-видимому, по образу египетского так, что к году было прибавлено пять дней (эпагомены — добавочные дни). Они были помещены между шестым праздником — гахамбаром и Новым годом — Ноурузом. Эта мера, подобно другим крупным календарным реформам, вызвала большую путаницу и привела к разногласиям, которые хорошо отражены в пехлевийской литературе. Реформа оставила глубокий след в зороастрийском религиозном календаре, потому что после нее большинство сбитых с толку людей стали праздновать священные дни и по старому, и по новому стилю, причем старый стиль рассматривался как более правильный. Таким образом, «меньший» Ноуруз отмечался в первый день соответствующего месяца, а «больший» спустя шесть дней. В конце концов, двойные праздники все были объединены и отмечались на протяжении шести дней, а впоследствии количество дней было сокращено до пяти по образцу добавочных дней в конце года.

Другим нововведением, относящимся тоже, видимо, ко времени Ахеменидов, стало посвящение месяцев отдельным божествам-язата, аналогично посвящениям дней. Эти божества уже имели посвященные им дни, и потому, когда посвящения дня и месяца совпадали, то отмечался как бы «день имени» соответствующего божества. Ахура-Мазде был посвящен зимний месяц, приходящийся на декабрь—январь, возможно, в силу того, что в его покровительстве особенно нуждались именно тогда, когда демоны холода и тьмы были особенно активны. Прочие посвящения месяцев, следующие за этим, были таковы: Воху-Мана, Спэнта-Армаити, Фраваши, Аша-Вахишта, Хурватат, Тир, Амэрэтат, Кшатра-Ваирйа. Митра, Апа (Воды), Атар (Огонь) [Современный порядок иранских месяцев таков: Фарвардии, Ордибехешт, Хордад, Тир, Амордад, Шахривар. Мехр, Абан, Азер, Дэй, Бахман, Эсфанд.]

Причины, по которым каждый месяц был назван в честь определенного божества, иногда кажутся очень обоснованными. Так например, древний праздник огня еще с дозороастрийских времен отмечался в ноябре, поэтому естественно было посвятить месяц, соответствующий ноябрю—декабрю, божеству Атар (Огонь). Это большое празднество на открытом воздухе проводилось с тех пор в месяце Атар, но не в день, посвященный этому же божеству, когда зороастрийцы предпочитали идти в храмы огня, чтобы помолиться священным огням.

Одиннадцать божеств получили таким образом по новому празднику в свою честь, а Ахура-Мазде предназначалось целых четыре. Это произошло в результате изменений, произведенных определенно под влиянием зурванизма, исповедовавшегося ахеменидским двором и ведущими персидскими священнослужителями. Было просто невозможно посвятить какой-либо месяц Зурвану, поскольку его имя не фигурировало среди посвящений дней, уже освященных длительной традицией. Но, как мы видели, Зурван почитался в связи с четверкой, а потому, посвятив три дополнительных дня Творцу Ахура-Мазде, зурваниты смогли тайно намекнуть на своего более далекого Бога, который, согласно их верованиям, поручил роль Творца Ахура-Мазде, своему сыну, и вместе с тем явно никак не обижать правоверных зороастрийцев. Возможно, под влиянием семитской семидневной недели эти три дня были так распределены на протяжении месяца, что поделили его примерно на четыре части, а это привело к устранению божеств, посвященных 8-му, 15-му и 23-му дням, то есть Хаомы, (Варуны) Апам-Напат и Дахма-Африти. По-видимому, существовало сильное сопротивление против этого нововведения со стороны священнослужителей. С тех пор к этим божествам, не имеющим между собой ничего общего, стали обращаться ко всем трем вместе, как к некоей группе, после Ангра-Раоча, божества последнего дня месяца — с тем, чтобы они не Полностью утратили своей доли поклонения.

Дни, вновь названные в честь Творца Ахура-Мазды (Дадва Ахура-Мазда), стали именовать просто дни Дадва, не слишком удобно различая их: день «Дадва при [дне] Атар», или при Митре, или при Даэне, то есть присоединяя их к названию следующего дня (по среднеперсидски Дай пад Адур и т. д.). Три этих дополнительных посвящения означали, что в месяце имени Ахура-Мазды было уже четыре именных дня в честь главного божества, празднование которых способствовало сдерживанию зимних злых сил. Отмечать эти праздники, однако, не считалось обязательным. Соблюдение этих новых праздничных дней поощрялось, но они, разумеется, не могли сравниться по своей святости с древней чередой празднеств Ноуруза и шести гахамбаров.

Увеличившееся число празднеств принесло в жизнь людей больше веселья и досуга, потому что, по мере возможности, только совершенно необходимые работы выполнялись в священные дни. Прибавилось работы лишь у жрецов, поскольку каждый священный день отмечался религиозными службами. А чем больше у жрецов становилось работы, тем больше прибавлялось забот и мирянам. Огромное значение, приобретенное в зороастрийском культе божеством молитвы Сраоша, возможно, отчасти и объясняется этим увеличением количества богослужений, хотя, может, значимость Сраоша предшествовала распространению зороастризма на запад, потому что он был любим самим Зороастром. Пророк упоминает его в Гатах семь раз, а однажды даже называет «величайшим из всех» (Ясна 33, 5), вероятно, как покровителя молитвы — способа, благодаря которому человек может приблизиться к Богу. По-видимому, именно из-за этих слов последователи Зороастра стали считать Сраоша фактически восьмым из Амэша-Спэнта, заместителем Ахура-Мазды на земле, обязанным особо заботиться о человеке. В какой-то более ранний период в его честь был сочинен новый гимн, дошедший до нас в главе 57 Ясны. Этот гимн составлен но образу гимна Митре (Михр-яшт), так как, подобно Митре, божество молитвы Сраоша был могучим воином, способным поражать невидимых врагов.