Глава 8. «придет штирлиц и все сделает»

Утром Штирлиц проснулся в своем гостиничном номере бодрым и свежим, ощущая, что вчерашняя разминка пошла организму исключительно на пользу. Он снова чувствовал себя молодым, как будто бы вернулся в сороковые годы, в Рейх, где вокруг были одни враги и надо было быть собранным, внимательным и готовым дать кому-нибудь в нос. Возникло даже ощущение, что сейчас откроется дверь, и в комнату войдет, поблескивая очками, папаша Мюллер…

Открылась дверь, и в комнату вошел Пак Хен Чхор, весь какой-то помятый, с красными глазами.

— Товарищ Штирлиц, — объявил он. — Пора ехать к Великому вождю Президенту Ким Ир Сену.

— Отлично, — сказал Штирлиц, разминая кости. — Слушай, будь другом, разбуди Бормана, а то он спит, как из пушки, да еще и храпит, как на собрании! Опохмелиться, кстати, не желаешь? Я вчера прихватил из ресторана неплохой ликер.

— Спасибо, — благодарности Пака не было границ. Он подскочил к столу и приник к горлышку бутылки, чувствуя громадное облегчение. — Это вы грамотно прихватили, а то у нас до двух часов спиртное не купишь.

Пак сделал еще два глотка и посмотрел на Штирлица.

— Какие у вас мускулы, товарищ Штирлиц! — с уважением протянул он. — А по внешнему виду не скажешь, что вы такой культурист!

— Это от того, что веду здоровый образ жизни, — похвалил себя Штирлиц и изрек философски. — А внешность, она всегда обманчива!

Через полчаса их везли на той же «Чайке» к Ким Ир Сену. Машина промчалась по улицам Пхеньяна, выехала за город и, не встречая ни единой машины, помчалась на всех парах. По краям дороги через каждые сто метров стояли корейские солдаты, похожие друг на друга, как из одной яйцеклетки.

Десять минут быстрой езды, и «Чайка» въехала на огороженную тройным забором с колючей проволокой территорию, где, утопая в зелени, виднелся трехэтажный особняк.

Дорогих гостей вывели из машины, и они тут же оказались в окружении откормленных охранников в бронежилетах и с автоматами.

— Извините, Штирлиц, — сказал Пак, — но перед тем, как мы войдем к Великому вождю, вас должны будут обыскать.

— Что! — возмутился русский разведчик, поднимая костыль. — Эти узкоглазые будут лапать меня своими руками?

Пак опасливо покосился на страшное орудие Штирлица.

— Товарищ Штирлиц, я вас прошу! Так положено!

— Я входил без всякого обыска к Гитлеру, Сталину, Хрущеву и Брежневу!

— Ну, тогда хотя бы выверните карманы.

Штирлиц сплюнул и с презрением вывернул карманы, из которых посыпались стрелянные гильзы, рулон туалетной бумаги, два любимых кастета и незаменимый гаечный ключ, которым Штирлиц вскрывал пивные бутылки.

— Очень хорошо, — удовлетворился Пак и подал охране знак. — Пропустить!

Охрана расступилась, и партнеры прошли в дом.

— Штирлиц, мне тут не нравится, — прошептал Борман, ковыряя в покрасневшем носу.

— Мне тоже не нравится, — согласился Штирлиц. — Но мы идем в гости, а в гостях принято кормить. Когда я ходил к Брежневу, для меня накрыли такой роскошный стол! Кстати, Борман, не забудь поцеловать Ким Ир Сена.

— Зачем? — с отвращением прошипел Борман.

— У них, в высших кругах, так сейчас стало принято, целоваться! Можно взасос.

Советских разведчиков ввели в огромный светлый зал. В центре, окруженный товарищами, стоял Великий вождь Президент Ким Ир Сен. Знаменитый корейский революционер, отец идей чучхе был в очках, в строгом черном френче и мешковатых брюках.

Борман, раскинув руки для объятий, полез целовать Ким Ир Сена. Президент испуганно отшатнулся, и на бывшего партайгеноссе тут же накинулись охранники и заломили ему руки за спину.

— Ай! — только и успел сказать Борман.

— Эй, эй! — воскликнул Штирлиц, бросаясь выручать приятеля. — Он же просто поздороваться хотел!

Пак что-то залопотал по-корейски, после чего Бормана с большим неудовольствием отпустили.

— Ну и обезьяны, — проворчал Борман, потирая ушибленное плечо. — Хуже гестаповцев и эсэсовцев вместе взятых!

Чтобы разрядить обстановку, Штирлиц обратился к стоящему рядом с Ким Ир Сеном юноше с круглым луноподобным лицом и косыми глазами:

— Эй, мальчик! Сгоняй за пивом!

— Да вы что! — прошипел Пак, подпрыгнув от возмущения. — Это же дорогой товарищ и любимый руководитель Ким Чен Ир, сын и наследник великого Ким Ир Сена.

— Ах, сын и наследник! — Штирлиц помахал дорогому товарищу рукой. — Здравствуй, Ким Чен Ир!

Не отвечая то сердитому, то ласковому русскому, Ким Чен Ир опасливо отодвинулся за спины охранников, выглядывая из-за них своим луноподобным лицом.

— Пак, переведи ему, что случилось недоразумение, пусть Ким Ир Сен не обижается.

— Мне не надо ничего переводить, — сказал Ким Ир Сен по-русски. — Я и так все понимаю. До сорок пятого года я жил в СССР, для меня русский язык почти как родной.

— О, великий! — хором воскликнули корейские товарищи. — Он все знает, все умеет!

— Отлично, — Штирлиц подошел к Ким Ир Сену поближе. — О задании мы будем говорить до или после обеда?

Встав перед Штирлицем, широко расставив ноги и заложив руки за спину, вождь пристально изучал его лицо.

— Вместо обеда, — сказал наконец Ким Ир Сен. — Вот что я хотел вам сказать.

В прошлом году наш народ под руководством Партии своей героической борьбой еще ярче прославил честь и достоинство нашей Республики, срывая на каждом шагу лихорадочные происки империалистов и реакции, направленные против нашей Республики, против социализма.

В этом году мы должны непременно добиться фактического сдвига в обеспечении мира в стране и ускорении ее мирного воссоединения, активно воздействуя на современную ситуацию, развивающуюся в пользу объединения Родины.

ЦК Партии обратился ко всей Партии, ко всему народу с призывом, проникнувшись духом революционной борьбы в горах Пэкту, противопоставить контрреволюционным наскокам врага революционный натиск, добиться великого подъема в революции и строительстве…

— Ничего не понимаю! — возмутился Штирлиц. — Что вы мне морочите голову! У меня сейчас крыша поедет!

Ким Ир Сен невозмутимо посмотрел на разведчика.

— А мне сказали, что вы уже подкованы в плане идей чучхе! Ай-ай-ай! Никому нельзя верить. Товарищ Пак совершил непростительную для коммуниста ошибку!

— Оставьте товарища Пака в покое, — сердито буркнул Штирлиц. — Я приехал сюда выполнить задание и готов выслушать, в чем оно заключается. Это все, что я хотел бы здесь услышать.

— Хорошо, — ответил любимый вождь, что не предвещало, в общем-то, ничего хорошего. — Значит так, товарищ Штирлиц. Задание очень секретное. О нем никто, кроме нас, не должен знать. Наши чекисты обнаружили заговор с целью свергнуть народное демократическое правительство и присоединить Северную Корею к Южной. Были перехвачены шифровки, был схвачен южно-корейский агент, который ходил по улицам и ничего не делал, в то время как все корейцы строили коммунизм! Наши товарищи с ним поработали, агент, разумеется, раскололся.

Мы уже засылали в Южную Корею своих агентов, но специфика нашей страны состоит в том, что все эти агенты остаются у южан и не хотят возвращаться. Именно с этой целью мы попросили русских нам помочь. Вот ваше задание — вам надо внедриться в агентурную сеть в Южной Корее и уничтожить ее изнутри. Ваш профессиональный опыт, навыки работы в тылу противника прекрасно известны не только в Корее, но и во всех наших братских странах…

— Ну что же, во-первых, мне нужны будут деньги…

— К сожалению, денег для вас нет, — сказал Вождь Ким Ир Сен и широко развел руками. — Все средства нашего народа идут на строительство социализма!

— Как это нет? — удивился Штирлиц и задумался. — Ну, тогда мне потребуются ваши люди, агенты, специалисты подрывного дела…

Вождь отрицательно покачал головой.

— Товарищ Штирлиц, вы должны нас понять, все корейцы находятся на грандиозных стройках социализма.

— Послушайте, но когда нет денег и нет людей, нет и дела! — начал распаляться Штирлиц.

— Тут какая-то ошибка! Дорогой товарищ Брежнев по телефону мне сказал, что приедет Штирлиц и все сделает! Тут приезжает Штирлиц и начинает мне, как вы там говорите? «морочить голову»! Вы что же, хотите сказать, что Генеральный Секретарь дорогой товарищ Брежнев мог меня обмануть?

— Денег нет, людей нет! — Штирлиц хмуро глянул на корейцев. — В сортир-то хоть сходить можно?

Судорога свела лицо Ким Ир Сена. Он молча развернулся и вместе со своими спутниками и охраной скрылся за дверью. Штирлица и Бормана вывели из зала.

— Вы совершили бестактность! — заявил Пак. — Будь вы корейцем, за такие вещи вас бы расстреляли!

— Ничего не понимаю! В этом здании нет сортиров? Что, «дорогие товарищи» в туалет не ходят?

— Туалеты здесь есть, но в них стоят золотые унитазы, а садиться на золотой унитаз может только сам Великий вождь Президент Ким Ир Сен либо дорогой товарищ Ким Чен Ир. А для остальных туалеты во дворе!

— Пошли отсюда, Борман, — сказал Штирлиц, кося левым глазом на охранников. — Великий вождь дал нам важное задание, пора его выполнять!

С годами разведчик стал сдержаннее. В молодости он бы не сдержался и устроил бы здесь корейский погром. Сейчас лишь костыль, подрагивающий в руке, выдавал, что в голове Штирлица уже созревает план.

Борман пристроил извлеченную из носа соплю на тяжелую бархатную портьеру и согласно кивнул.

— Пойдем, Штирлиц.