Триумф октавиана по окончании гражданской войны

(по Веллею Патеркулу)

С каким сочувствием люди всех разрядов, возрастов и сословий приняли Цезаря, вернувшегося в Италию и в город', какая толпа вышли ему навстречу, как великолепны были его триумфальные шествия и его подарки, того нельзя по достоинству описать даже и в труде, составленном по всем правилам, не то что в настоящем кратком описании... На двадцатом году окончена была наконец гражданская война², затушены были войны с внешними врагами, восстановлен мир, успокоена везде ярость оружия, возвращена сила законам, судам их авторитет, сенату его величие, власть должностных лиц поднята на прежнюю высоту к восьми преторам избрано еще два. Снова установилась старая прославленная форма государственного управления, на поля снова вернулся труд, к священнодействиям — почет, людям возвращена была безопасность, каждому обеспечено прочное владение своим имуществом. Прежние законы были с пользой исправлены, новые изданы для оздоровления общества, сенат был переизбран без ожесточения, но не без строгости. По настоятельной просьбе принцепса в его состав были избраны дляукрашения города первейшие люди, получавшие триумфы, исполнявшие высшие должности. Невозможно было добиться, чтобы Цезарь³ довел число своих консульств хотя бы до одиннадцати, так он часто и упорно от этого отказывался; и диктаторство, которое ему настойчиво предлагал народ, он отвергал с такой же непреклонностью.

Перевод В. С. Соколов

Из "Деяний божественного Августа"

"Деяния божественного Августа" (Res gestae divi Augusti) — доп кумент I в. н. э., дошедший до нас в виде надписи, найденной в 1555 г. н% месте древнего города Анкиры. Август всемерно восхваляет свою деятельность.

' Речь идет о возвращении Октавиана в Рим в 29 г. до н. э. после победы

в Египте.

² Веллей Патеркул ведет счет со времени сражения при Фарсале (6 июня 48 г.

до н. э.).

'Т. е. Октавиан Август.

§ 1. Девятнадцати лет от роду по собственному своему решению и на частные свои средства я собрал войско, при помощи которого вернул свободу республике, угнетенной бандой заговорщиков'. Во имя этого сенат почетным декретом принял меня в свое сословие в консульство Гая Пансы и Авла Гирция, предоставив мне право подавать свое мнение вместе с консулярами, и дал мне военную власть [imperium]. Сенат поручил мне, в качестве пропретора, вместе с консулами блюсти безопасность республики; народ же в том самом году, когда пали на войне оба

консула², избрал меня в консулы и в триумвиры по переустройству государства.

§ 2. Тех, кто был убийцами моего родителя, я отправил в изгнание, отплатив им за их злодеяние приговором на основании законов, и впоследствии, когда они пошли войной против республики, дважды разбил в строю³.

§ 3. Я вел много войн во всем мире, на суше и на море, гражданских внешних и, в качестве победителя, оказывал милость всем гражданам, просившим ее. Чужие народы, которым было безопасно дать прощение, предпочитал сохранять, а не истреблять. Римских граждан, принесших мне присягу, было около пятисот тысяч. Из них я вывел в колонии или отпустил по окончании службы в их муниципии несколько больше тресот тысяч, и всех их я наделил землей или наградил деньгами за военную службу. Я захватил шестьсот кораблей, не считая тех, которые были мельче трирем. <...>

§ 5. Диктатуру, предложенную всем народом и сенатом в консульстМарка Марцелла и Люция Аррунтия мне лично и в мое отсутствие, нe принял. При крайнем недостатке хлеба я не отказался от заботы продовольствии, которым я управлял так, что в несколько дней при помощи моих собственных средств освободил весь народ от страха угрожавшей ему опасности [голода]⁴. Консульскую власть, предложенная мне тогда сроком на год и бессрочно, я не принял. <...>

8. Будучи по приказанию народа и сената консулом в пятый раз, .увеличил число патрициев. Состав сената я проверял трижды. Во время шестого консульства я провел цензуру вместе с Марком Агриппы.. Перепись была произведена после промежутка в сорок два года⁵.

По этой переписи оказалось римских граждан четыре миллиона шестьдесят три тысячи. Вторую перепись я произвел один, обладая консульствами полномочиями, в консульство Гая Цензорина и Гая Азиния⁶. По этой переписи оказалось четыре миллиона и двести тридцать три тысячи римских граждан. Третью перепись, обладая консульскими полномочиями, я произвел вместе с сыном моим Тиберием Цезарем консульство Секста Помпея и Секста Аппулея⁷. По этой переписи

' Речь идет о сторонниках Антония.

В 43 г. до н. э.

В битве при Филиппах в 42 г. до н. э.

По-видимому, в 23 г. до н. э.

Первую перепись Август провел в 28 г. до. э. (предыдущая— 70/69 г. до н.э.). Вторая перепись Августа проводилась в 8 г. до н. э.

Третья перепись проводилась в год смерти Августа (14 г. н. э.).

римских граждан было насчитано четыре миллиона девятьсот тридцать семь тысяч. <...>

§ 15. Римскому плебсу, согласно завещанию моего отца, я роздал по триста сестерциев на человека и от своего имени в пятое мое консульство я выдал по четыреста сестерциев на человека из военной добычи; еще раз в десятое свое консульство я отсчитал из собственного своего имущества по четыреста сестерциев на человека в подарок и в одиннадцатое свое консульство я двенадцать раз раздавал продовольствие хлебом, купленным на мои частные средства, и когда я был в двенадцатый раз трибуном, я в третий раз роздал по четыреста сестерциев на человека. Эти мои раздачи никогда не охватывали меньше двухсот пятидесяти тысяч человек. Когда я был восемнадцатый раз трибуном и двенадцатый раз консулом, я роздал тремстам двадцати тысячам городского плебса по шестьдесят денариев' на человека. В колониях моих солдат я в пятое мое консульство роздал из военной добычи по тысяче сестерциев на человека; получили этот триумфальный подарок в колониях около ста двадцати тысяч человек. В тринадцатое свое консульство я роздал по шестидесяти денариев плебсу, который получал тогда государственный хлебный паек. Таких было немного более двухсот тысяч человек.

§ 16. Деньги за земли, которыми я наделил солдат в четвертое мое консульство, а потом в консульство Марка Красса и Гнея Лентула авгура, я уплатил муниципиям. Это составило сумму в шестьсот миллионов сестерциев, которую я отсчитал за земли в Италии, и сумму в двести шестьдесят миллионов, которые я заплатил за земли в провинциях. Так поступил я первый и единственный из всех, кто, на памяти моего века, выводил колонии ветеранов в Италию или в провинции... <...>

§ 25. Я очистил море от разбойников. В той борьбе с рабами, которые убежали от своих господ и взялись за оружие против республики, я, захватив почти тридцать тысяч беглецов, передал их их владельцам для предания казни. Вся Италия добровольно принесла мне присягу и потребовала, чтобы я был вождем в той войне, в которой я одержал победу при Акции. Такую же присягу принесли мне провинции: Галлия, Испания, Африка, Сицилия и Сардиния.

Перевод В. С. Соколова

Пожар Рима

(по Тациту)

Корнелий Тацит (ок. 56 — ок. 117) — римский историк, принадлежал к сенаторскому сословию, занимал должности претора, консула, проконсула Азии. Автор больших исторических произведений "История" (ок. 105—111) и "Анналы", над которыми работал до самой смерти, а также сочинений "Агрикола", "Германия" и др. Тацит — несравненный мастер напряженного, драматического повествования. Описание пожара Рима при Нероне дано в "Анналах" (XV, 38, 39).

' Шестьдесят денариев равняются двумстам сорока сестерциям.

38. Вслед за тем разразилось ужасное бедствие, случайное или подстроенное умыслом принцепса — не установлено (и то и другое мнение имеет опору в источниках), но во всяком случае самое страшное и беспощадное из всех, какие довелось претерпеть этому городу от неистовства пламени. Начало ему было положено в той части цирка, которая примыкает к холмам Палатину и Целию; там, в лавках с легко воспламеняющимся товаром, вспыхнул и мгновенно разгорелся огонь и, гонимый ветром, быстро распространился вдоль всего цирка. Тут не было ни домов, ни храмов, защищенных оградами, ни чего-либо, что могло бы его задержать. Стремительно наступавшее пламя, свирепствовавшее сначала на ровной местности, поднявшееся затем на возвышенности и устремившееся снова вниз, опережало возможность бороться с ним и вследствие быстроты, с какою надвигалось это несчастье, и потому, что сам город с кривыми, изгибавшимися то сюда, то туда узкими улицами и тесной застройкой, каким был прежнийРим, легко становился его добычей. Раздавались крики перепуганных женщин, дряхлых стариков, беспомощных детей; и те, кто думал лишь о себе, и те, кто заботился о других, таща на себе немощных или поджидая их, когда они отставали, одни медлительностью, другие торопливостью увеличивали всеобщее смятение. И нередко случалось, что на оглядывавшихся назад пламя обрушивалось с боков или спереди. Иные пытались спастись в соседних улицах, а когда огонь настигал их и там, они обнаруживали, что места, ранее представлявшиеся им отдаленными, находятся в столь же бедственном состоянии. Под конец, не зная, откуда нужно бежать, куда направляться, люди заполняют пригородные дороги, располагаются на полях; некоторые погибли, лишившись всего имущества и даже дневного пропитания, другие, хотя им и был открыт путь к спасению, — из любви и привязанности к близким, которых они не смогли вырвать у пламени. И никто не решался принимать меры предосторожности, чтобы обезопасить свое жилище, вследствие угроз тех, кто запрещал бороться с пожаром; а были и такие, которые открыто кидали в еще не тронутые огнем дома горящие факелы, крича, что они выполняют приказ, либо для того, чтобы беспрепятственно грабить, либо и в самом деле послушные чужой воле.

39. В то время Нерон находился в Акции и прибыл в Рим лишь тогда, когда огонь начал приближаться к его дворцу, которым он объединил в одно целое Палатинский дворец и сады Мецената. Остановить огонь все же не удалось, так что он поглотил и Палатинский дворец, и дворец Нерона, и все, что было вокруг. Идя навстречу изгнанному пожаром и оставшемуся без крова народу, он открыл для него Марсово поле, все связанные с именем Агриппы сооружения, а также свои собственные сады и, кроме того, спешно возвел строения, чтобы разместить в них толпы обездоленных погорельцев. Из Остии и ближних муниципиев было доставлено продовольствие, и цена на зерно снижена до трех сестерциев. Принятые ради снискания народного расположения, эти мероприятия не достигли, однако, поставленной цели, так как распространился слух, будто в то самое время, когда Рим был объят пламенем, Нерон поднялся на дворцовую сцену и стал петь о гибели Трои, сравнивая постигшее Рим несчастье с бедствиями давних времен.

Перевод А. С. Бобовича

Из Салической правды

Салическая правда, или Салический закон (Lex Salica), — запись древних судебных обычаев салических франков — отражает быт и нравы, существовавшие у германцев еще до их вторжения в Римскую империю. Из Салической правды видно, что основной фигурой франкского общества был свободный крестьянин — франк, владеющий самостоятельно пахотной и прочей землей и тесно связанный с родовой общиной. Во франкском обществе были и несвободные люди — рабы, зависимые люди (литы, вольноотпущенники). Салическая правда показывает уже начавшееся расслоение франкского общества, появление в нем бедноты, потерю частью крестьян мелкой земельной собственности. Салическая правда дает очень живое и конкретное описание повседневной жизни варваров и служит прекрасным историческим источником. Текст Салической правды составлен и записан на плохом латинском языке около 500 г. при короле Хлодвиге I.

XXVII. О различных кражах

§ 5. Если кто воровским образом пустит свой скот (с целью потравы) на чужую ниву и будет застигнут (на месте преступления), присуждается к уплате 600 ден., что составляет 15 сол.'

§ 6. Если кто проникнет в чужой сад с целью покражи, присуждается к уплате 600 ден., что составляет 15 сол., не считая стоимости похищенного и возмещения убытков.

§ 7. Если кто проникнет с целью воровства в поле, засаженное репой, бобами, горохом или чечевицей, присуждается к уплате 120 ден., что составляет 3 сол.

§ 8. Если кто похитит с чужого поля лен и увезет его на лошади или на телеге, присуждается к уплате 600 ден., что составляет 15 сол., не считая стоимости похищенного и возмещения убытков.

§ 9. Но если возьмет столько, сколько может унести на своей спине, присуждается к уплате 120 ден., что составляет 3 сол.

§ 11. И если сверх того, увезет сено к своему дому и сложит его там, присуждается к уплате 1800 ден., что составляет 45 сол.,не считая стоимости похищенного и возмещения убытков.

§ 12. Если же он украдет лишь столько, сколько сможет унести на своей спине, присуждается к уплате 3 сол.

§ 13. Если кто заберется в чужой виноградник красть виноград и будет застигнут, присуждается к уплате 600 ден., что составляет 15 сол.

§ 14. Если же, сверх того, унесет виноград к своему дому и сложит его там, присуждается к уплате 1800 ден., что составляет 45 сол.

' Солид — золотая монета, денарий — серебряная монета, равная '/<» солида. О реальных размерах судебных штрафов (вергельда) дают представление следующие цифры: бык стоил 2 солида, корова — 3, конь — 12, меч с ножнами — 7, меч без ножен — 3, щит с копьем — 2 солида.

§ 18. Если кто украдет из чужого леса чужие дрова, присуждается к уплате 3 сол.

§ 19. Если кто осмелится взять дерево, помеченное более года тому назад, в этом нет никакой вины.

§ 20. Если кто украдет из реки сеть для ловли угрей, присуждается к уплате 1800 ден., что составляет 45 сол.

§ 21. Если кто украдет невод, трехпетельную или мешкообразную сеть, присуждается к уплате 600 ден., что составляет 15 сол.

§ 22. Если кто обокрадет незапертую горницу, присуждается к уплате 600 ден., что составляет 15 сол.

§ 23. Если кто обокрадет запертую горницу, присуждается к уплате 1800 ден., что составляет 45 сол.

§ 24. Если кто запашет чужое поле, без позволения хозяина, присуждается к уплате 15 сол.

§ 25. Если же кто засеет его, присуждается к уплате 1800 ден., что составляет 45 сол.

XL. Если раб будет обвинен в воровстве

§ 1. Если будет совершен проступок, за который свободный должен уплатить штраф в размере 600 ден., или 15 сол., раб пусть будет разложен на скамье и получит 120 ударов плетью.

§ 2. Если же раб, раньше чем подвергнуться пытке, сознается в проступке, господин раба, если ему будет угодно, пусть отдаст 120 ден., что составляет 3 сол.

§ 3. Если же вина окажется большею, именно такою, за которую свободный должен уплатить 35 сол., раб подобным же образом пусть получит 120 ударов плетью.

§ 5. Если же раб будет повинен в более тяжелом преступлении, именно таком, за которое свободный человек может быть присужден к уплате 45 сол., и если раб сам под пыткой сознается, он присуждается к смертной казни.

XLI. О человекоубийстве скопищем

§ 1. Если кто лишит жизни свободного франка или варвара, живущего по Салическому закону, и будет уличен, присуждается к уплате 8000 ден., что составляет 200 сол.

§ 3. Если кто лишит жизни человека, состоящего на королевской службе, или же свободную женщину, присуждается к уплате 24 000 ден., что составляет 600 сол.

§ 5. Если кто лишит жизни римлянина — королевского сотрапезника, и будет уличен, присуждается к уплате 12 000 ден., что составляет 300 сол.

§ 6. Если кто лишит жизни римлянина — землевладельца и не королевского сотрапезника, присуждается к уплате 4000 ден., что составляет 100 сол.

§ 7. Если кто лишит жизни римлянина — тяглого человека, присуждается к уплате 63 сол.

XLII. 0 человекоубийстве скопищем

§ 1. Если кто, собравши скопище, нападет на свободного человека в его доме и там лишит его жизни, и если убитый состоял на королевской службе, (убийца) присуждается к уплате 72 000 ден., что составляет 1800 сол.

§ 2. Если же убитый не состоял на королевской службе, (убийца) присуждается к уплате 24 000 ден., что составляет 600 сол.

§ 4. А за убийство римлянина, лита или раба уплачивается в половине.

§ 5. Если кто нападет на чужую виллу и овладеет находящимся там имуществом, но это не будет должным образом доказано, он может освободиться от обвинения при помощи 25 соприсяжников, избранных обеими тяжущимися сторонами; если же он не сможет найти соприсяжников, присуждается к уплате 2500 ден., что составляет 63 сол.

LUI. О выкупе руки от котелка

§ 1. Если кто будет вызван к испытанию посредством котелка с кипящею водою, то стороны могут прийти к соглашению, чтобы присужденный выкупил свою руку и обязался представить соприсяжников. Если проступок окажется таким, за какой, в случае улики, виновный по закону должен уплатить 600 ден., что составляет 15 сол., он может выкупить свою руку за 120 ден., что составляет 3 сол.

§ 5. Если же кто возведет на другого обвинение в смертоубийстве и привлечет его к испытанию посредством котелка, и если стороны придут к соглашению, чтобы он представил соприсяжников и выкупил свою руку, он должен выкупить свою руку за 1200 ден., что составляет 30 сол.

Перевод Н. П. Грацианского

Из "Истории франков" Григория Турского

"История франков" ("Historia Francorum") в десяти книгах Григория Турского (538 или 539 — 593 или 594) — выдающийся исторический памятник раннего средневековья. Можно сказать, что историю Франкского государства VI в. мы знаем по этому произведению. Недаром Григория называют "отцом варварства" (варварского мира). Хрестоматийными стали рассказы о суассонской чаше и крещении Хлодвига.

Против Сиагрия' выступил Хлодвиг... и потребовал, чтобы Сиагрий подготовил место для сражения. Тот не уклонился и не побоялся оказать сопротивление Хлодвигу. И вот между ними произошло сражение. И когда Сиагрий увидел, что его войско разбито, он обратился в бегство и быстрым маршем двинулся в Тулузу к королю Алариху. Но Хлодвиг

' Сиагрий — римский полководец, последний представитель Римской империи в Галлии.

отправил к Алариху послов с требованием, чтобы тот выдал ему Сиагрия... И Аларих... приказал связать Сиагрия и выдать его послам. Заполучив Сиагрия, Хлодвиг повелел содержать его под стражей, а после того как захватил его владение, приказал тайно заколоть его мечом. В то время войско Хлодвига разграбило много церквей, так как Хлодвиг был еще в плену языческих суеверий. Однажды франки унесли из какой-то церкви вместе с другими драгоценными вещами, необходимыми для церковной службы, большую чашу удивительной красоты. Но епископ той церкви направил послов к королю с просьбой, если уж церковь не заслуживает возвращения чего-либо другого из ее священной утвари, то по крайней мере пусть возвратят ей хотя бы эту чашу. Король, выслушав послов, сказал им: "Следуйте за нами в Суассон, ведь там должны делить всю военную добычу. И если этот сосуд, который просит епископ, по жребию достанется мне, я выполню его просьбу". По прибытии в Суассон, когда сложили всю груду добычи посредине, король сказал: "Храбрейшие воины, я прошу вас отдать мне, кроме моей доли, еще и этот сосуд". Разумеется, он говорил об упомянутой чаше. В ответ на эти слова короля, те, кто был поразумнее, сказали: "Славный король! Все, что мы здесь видим, — твое, и сами мы в твоей власти. Делай теперь 'все, что тебе угодно. Ведь никто не смеет противиться тебе!" Как только они произнесли эти слова, один вспыльчивый воин, завистливый и неумный, поднял секиру и с громким возгласом: "Ты получишь отсюда только то, что тебе полагается по жребию", — опустил ее на чашу. Все были поражены этим поступком, но король перенес это оскорбление с терпением и кротостью. Он взял чашу и передал ее епископскому послу, затаив "в душе обиду". А спустя год Хлодвиг приказал всем воинам явиться со всем военным снаряжением, чтобы показать на Мартовском поле', насколько исправно содержат они свое оружие. И когда он обходил ряды воинов, он подошел к тому, кто ударил [секирой] по чаше и сказал: "Никто не содержит оружие в таком плохом состоянии, как ты. Ведь ни копье твое, ни меч, ни секира никуда не годятся". И, вырвав у него секиру, он бросил ее на землю. Когда тот чуть-чуть нагнулся за секирой, Хлодвиг поднял свою секиру и разрубил ему голову, говоря: "Вот так и ты поступил с той чашей в Суассоне". Когда тот умер, он приказал остальным разойтись, наведя на них своим поступком большой страх.

Королева же непрестанно увещевала Хлодвига признать истинного Бога и отказаться от языческих идолов. Но ничто не могло склонить его к этой вере до тех пор, пока наконец однажды, во время войны с алеманнами, он не вынужден был признать то, что прежде охотно отвергал. А произошло это так: когда оба войска сошлись и между ними завязалась ожесточенная битва, то войску Хлодвига совсем уже было грозило полное истребление. Видя это, Хлодвиг возвел очи к небу и, умилившись сердцем, со слезами на глазах произнес: "О Иисусе Христе, к тебе, кого Хродехильда исповедует сыном Бога живого, к тебе, который, как говорят, помогает страждущим и дарует победу уповающим на тебя, со смирением взываю проявить славу могущества твоего. Если ты даруешь мне победу над моими врагами

'Каждый год 1 марта весь франкский народ должен был предстать перед королем для осмотра оружия. Это был пережиток былых народных собраний.

и я испытаю силу твою, которую испытал, как он утверждает, освященный твоим именем народ, уверую в тебя и крещусь во имя твое. Ибо я призывал своих богов на помощь, но убедился, что они не помогли мне. Вот почему я думаю, что не наделены никакой силой боги, которые не приходят на помощь тем, кто им поклоняется. Тебя теперь призываю. в тебя хочу веровать, только спаси меня от противников моих". И как-только произнес он эти слова, алеманны повернули вспять и обратились в бегство...

Тогда королева велела тайно вызвать святого Ремигия, епископа города Реймса, и попросила его внушить королю "слово спасения". Пригласив короля, епископ начал наедине внушать ему, чтобы он поверил в истинного Бога, Творца неба и земли, и оставил языческих богов, которые не могут приносить пользы ни себе, ни другим. Король сказал ему в ответ: "Охотно я тебя слушал, святейший отец, одно меня смущает, что подчиненный мне народ не потерпит того, чтобы я оставил его богов. Однако я пойду и буду говорить с ним согласно твоим словам". Когда же он встретился со своими, сила Божия опередила его, и весь народ еще раньше, чем он, начал говорить, будто воскликнул одним голосом: "Милостивый король, мы отказываемся от смертных богов и готовы следовать за бессмертным Богом, которого проповедует Ремигий". Об этом сообщили епископу, и он с превеликой радостью велел приготовить купель для крещения... И король попросил епископа крестить его первым. Новый Константин подошел к купели, чтобы очиститься от старой проказы и смыть свежей водой грязные пятна, унаследованные от прошлого. Когда он подошел, готовый креститься, святитель Божий обратился к нему с такими красноречивыми словами: "Покорно склони выю, Сигамбр', почитай то, что сжигал, сожги то, что почитал". .. .Так король признал всемогущего Бога в Троице, крестился во имя Отца и Сына и Святого Духа, был помазан священным миром и осенен крестом Христовым. А из его войска крестились более трех тысяч человек.

Перевод В. Д. Савуковой

Из "Войны с готами" Прокопня Кесарийского

Прокопий Кесарийский (ум. после 562 г.) — крупнейший византийский историк VI в., очевидец большей части изображаемыхим событий, участвовал в походах против персов, вандалов и остготов.

"История войн Юстиниана с персами, вандалами и готами" (а "История войн с готами" — это последние четыре книги его труда) — важнейший источник для изучения внешней политики Византии, общественного строя, быта и нравов варварских племен и народов, в том числе славян, на территории Византийской империи. Византийский историк нарочито подчеркивает отсталость и примитивность жизни

' Сикамбры — могущественное германское племя, в III в. название вытеснено общим наименованием "франки". Позже слово "сигамбр" стало синонимом слова "юрой".

славян. Археологические находки и исследования ученых доказали, ч ι о в VI в. славянские племена достигли высокого уровня развития и нанесли Византии ряд поражений.

Эти племена, славяне и анты, не управляются одним человеком, но издревле живут в народоправстве (демократии), и поэтому у них счастье и несчастье в жизни считается делом общим. И во всем остальном у обоих этих варварских племен вся жизнь и законы одинаковы. Они считают, что один только бог, творец молний, является владыкой над всеми, и ему приносят в жертву быков и совершают другие священные обряды. Судьбы они не знают и вообще не признают, что она по отношению к людям имеет какую-либо силу, и когда им вот-вот грозит смерть, охваченным ли болезнью, или на войне попавшим в опасное положение, то они дают обещание, если спасутся, тотчас же принести богу жертву за свою душу; избегнув смерти, они приносят в жертву то, что обещали, и думают, ч ι о спасение ими куплено ценой этой жертвы. Они почитают реки, и нимф. и всякие другие божества, приносят жертвы всем им и при помощи этих жертв производят и гадания. Живут они в жалких хижинах, на большом расстоянии друг от друга, и все они часто меняют места жительства. Вступая в битву, большинство из них идет на врагов со щитами и дротиками в руках, панцирей же они никогда не надевают; иные не носят ни рубашек (хитонов), ни плащей, а одни только штаны, подтянутые широким поясом на бедрах, и в таком виде идут на сражение с врагами. У тех и других один и тот же язык, достаточно варварский. И по внешнему виду они не отличаются друг от друга. Они очень высокого роста и огромной силы. Цвет кожи и волос у них очень белый или золотистый и не совсем черный, но все они темно-красные. Образ жизни у них, как у массагетов", грубый, без всяких удобств, вечно они покрыты грязью, но по существу они не плохие и совсем не злобные, но во всей чистоте сохраняют гуннские нравы. И некогда даже имя у славян и антов было одно и то же. В древности оба эти племени назывались спорами ("рассеянными"), думаю потому, что они жили, занимая страну "спораден", "рассеянно", отдельными поселками. Поэтому-то им и земли надо занимать много. Они живут, занимая большую часть берега Истра², по ту сторону реки. Считаю достаточным сказать об этом народе.

Перевод С. П. Кондратьева

Василий Π Болгаробонца

(по Михаилу Пселлу)

Михаил Пселл (1018 — ок. 1078 или ок. 1096) — византийский философ и историк, занимал высокие должности при императорском дворе. Его "Хронография" — ценнейший источник по истории Византии

'Массагеты — название кочевых и других племен Прикаспия и За;|р;|;и,я в сочинениях древнегреческих авторов. ² Дунай.

XI в. С этических позиций Пселл подверг критике деспотизм императоров, роскошь двора, лицемерие монашества. Историк подробно рассказывает о придворных интригах, заговорах, любовных историях. Внешней политике Византии в "Хронографии" отведено мало места.

XXX. Вернемся к императору. Прогнав варваров и, если можно так сказать, всеми способами прибрав к рукам собственных подданных, он не пожелал на этом остановиться, но сокрушил силу выдающихся родов', уравнял их с другими и своей властью начал распоряжаться с легкостью игрока в кости. Он окружил себя людьми, благородным нравом не блещущими, родом не знатными и в науках не сведущими, которым и поручал составление царских посланий, и доверял государственные тайны. Поскольку же в те времена царские ответы на доклады и прошения не отличались изысканностью слога, а были просты и бесхитростны (царь совсем не умел складно и изощренно говорить и писать), он соединял между собой приходившие ему на ум слова и диктовал их писцам, и в речи его не было никаких прикрас и никакого искусства.

XXXI. Оградив царство от надменной и завистливой судьбы, он не только гладко вымостил дорогу власти, но перекрыл каналы, через которые утекали поступавшие деньги, никому ничего не давал, к старым сокровищам прибавляя новые, и потому приумножил богатства государства. Дворцовую казну он увеличил до двухсот тысяч талантов², а кто сможет достойно описать другие его приобретения! Все, чем владели ивиры и арабы, все сокровища кельтов, богатства скифской земли, а вернее — всех соседних стран — все это он собрал воедино и вложил в царскую казну³. Туда же он отправил и там хранил деньги, взятые у тех, кто против него восставал и был разгромлен. Когда же в специально построенных хранилищах не хватило места, он велел вырыть подземные лабиринты, наподобие египетских склепов⁴, и в них спрятал немалую долю собранного. Сам, однако, он своими сокровищами не пользовался, и большая часть драгоценных камней, белоснежных, называемых жемчугами, и многоцветных, не вставлялись в короны и ожерелья, а лежали сваленные на полу. Совершая выходы и принимая должностных лиц, Василий облачался в пурпурное платье не ярких оттенков, а темное, и только несколько жемчугов свидетельствовали о его царском достоинстве. Проводя большую часть времени на войне, отражая варварские набеги и обороняя наши границы, он не только ничего не потратил из накопленного, но, напротив, приумножил свои богатства.

' Силу знатных родов Василий II не смог сокрушить.

² Талант — античная денежная единица. Здесь речь идет о византийском золотом фунте.

^вирия — Грузия. Под скифами подразумеваются народы, обитающие к северу от Византии, а под кельтами — западные европейские народы.

"Речь идет о захоронениях фараонов в Долине царей недалеко от Фив.

XXXII. Походы против варваров он совершал совсем не так, как это в обычае у большинства императоров, которые выступают в середине весны, а в конце лета уже возвращаются: время возвращения определялось для него достижением цели, ради которой он отправился. Он выносил зимнюю стужу и летний зной, томясь жаждой, не сразу бросался к источнику и был воистину тверд, как кремень, и стоек ко всем телесным лишениям. Он досконально изучил военное дело — речь в данном случае идет не обо всем построении войска, не о взаимодействии отрядов, не о смыкании строя и его перестроении, а об обязанностях протостатов, гемилохитов¹ и тех, кто за ними, — и во время войны удачно пользовался своими знаниями. Поэтому он и не определял на эти должности случайных лиц, но знакомился со способностями и умелостью в бою каждого и только после этого назначал их на те посты, к которым они подходили нравом и выучкой.

XXXIII. Знал он и самые выгодные для отрядов способы построения, причем об одних вычитал из книг, другие изобрел сам, исходя из собственного опыта. Он умел распоряжаться и составлять план, как нужно вести бой и выстроить войско, но до самого дела был не очень охоч, ибо опасался, как бы не пришлось бежать от противника. Поэтому и занят он большей частью был тем, что располагал в засаде отряды, сооружал осадные машины, издали обстреливал неприятеля и наставлял боевому искусству легковооруженных воинов. Однако, вступая в сражение, Василий сжимал ряды по правилам тактики, как бы обносил армию стеной, смыкал войско с. конницей, конницу с отрядами, а отряды с гоплитами² и никому ни в коем случае не позволял выходить вперед из рядов и нарушать строй. Если же кто-нибудь из самых сильных и удалых воинов вопреки приказанию выезжал из боевых порядков и, вступив в схватку с противником, побеждал, то его не удостаивали по возвращении венков и наград, а, напротив, немедленно удаляли из войска и наказывали, словно преступника. Ведь нерушимый строй Василий считал главным условием победы и полагал, что только благодаря ему неодолимо ромейское войско. Когда же воины выказывали недовольство строгим надзором и в лицо оскорбляли царя, он спокойно переносил их насмешки и благодушно, вполне разумно отвечал: "Иначе нам никогда не. кончить войны".

XXXIV. Он делил себя между военными делами и заботами мирного времени и, если говорить правду, на войне проявлял больше коварства, а во время мира — царственности. Если какому-нибудь воину случалось проштрафиться в походе, царь скрывал гнев и хранил его, как огонь под золой, но по возвращении в столицу обнаруживал и вновь его раздувал, и тогда уже сурово карал провинившегося. Большей частью он оставался тверд в своих приговорах, но бывало, что и менял гнев на милость; при этом он нередко доискивался до причины преступления и тогда не наказывал за следствия. Иногда он поддавался состраданию, иногда

' Гемилохит — командир полулоха. Протостат — военная должность. *Под гоплитами подразумеваются тяжеловооруженные воины.

иным соображениям и чувствовал расположение к провинившемуся. Подвигнуть его на какое-нибудь дело было нелегко, но и от решений своих отказываться он не любил. Поэтому к тем, кому благоволил, Василий без крайней нужды не менял отношения, но и нескоро прощал навлекших на себя его гнев, и были для него собственные мнения судом окончательным и божественным.

Внешность царя

XXXV. Таков был характер царя. Внешность же Василия свидетельствовала о благородстве его природы. Очи его были светло-голубые и блестящие, брови не нависшие и не грозные, но и не вытянутые в прямую линию, как у женщин, а изогнутые, выдающие гордый нрав мужа. Его глаза, не утопленные, как у людей коварных и хитрых, но и не выпуклые, как у распущенных, сияли мужественным блеском. Все его лицо было выточено, как идеальный, проведенный из центра круг, и соединялось с плечами шеей крепкой и не чересчур длинной. Грудь вперед слишком не выдавалась, но впалой и узкой также не была, а отличалась соразмерностью. Остальные члены ей соответствовали.

XXXVI. Роста он был ниже среднего, соразмерного величине членов и вовсе не горбился. Пешего Василия еще можно было с кем-то сопоставить, но, сидя на коне, он представлял собой ни с чем не сравнимое зрелище: его чеканная фигура возвышалась в седле, будто статуя, вылепленная искусным ваятелем. Несла ли его лошадь вверх или вниз, царь держался твердо и прямо, натягивая поводья и осаживая коня, вздымал птицей вверх и не менял своего положения ни на подъемах, ни на спусках. К старости волосы под подбородком у него поредели, а на щеках стали густыми и разрослись, спускаясь с обеих сторон и обрамляя лицо, они образовали круг, и казалось, что борода у него растет повсюду. Василий имел обыкновение теребить подбородок, особенно когда возгорался гневом, занимался делами или предавался размышлениям. Другой его привычкой было, расставив локти, упереться пальцами в бедра. Его речь не была гладкой, он не округлял фраз и не распространял периодов, запинался и делал короткие паузы, скорей как деревенщина, нежели человек образованный. Смеялся он раскатисто, сотрясаясь всем телом.

XXXVII. Этот царь, как кажется, прожил дольше всех других самодержцев. С рождения и до двадцатилетнего возраста он царствовал совместно с отцом — Никифором Фокой, а затем с Иоанном Цимисхием и у всех них находился в подчинении, потом в течение пятидесяти двух лет он был самодержцем. Умер же Василий на семьдесят втором году жизни'.

Перевод Я. Н. Любарского

' Василий II умер 15 декабря 1025 г.