IV. ГРЕЧЕСКИЕ ГОРОДА И ПЕРСИДСКАЯ ДЕРЖАВА 700 – 480 гг. до Р. X.
Во времена гомеровских витязей страна была усеяна замками, около которых располагались деревни. Нередко несколько вождей со своей родней соединялись вместе в одном замке: он разрастался тогда в целую крепость, становился городом. В городе господа уговаривались решать дела общим советом, а для военной команды и для суда выбирать, вместо царя, по очереди из каждого рода на небольшой срок одного или нескольких начальников.
Торговые путешествия. Колонии, с 700 г. до Р. X.Для господ и для их свиты надо было наготовить много посуды, одежды, мебели, оружия: внутри стен города и близ них в слободах садилось много ремесленников. Прежде богатые греки носили азиатские материи, обвешивали свои комнаты привозными коврами, пили и ели из азиатских мисок и чаш. Теперь все это они стали готовить у себя. Мало того, так как народу становилось все больше, и надо было покупать чужой хлеб и привозить его из других стран в Грецию, то стали готовить выделанные вещи на вывоз. Особенно искусно делали греки глиняные кувшины и чаши, разрисовывая их фигурами, черной и красной краской.
Греческие купцы направлялись морем на запад и восток от родины, чтобы найти сбыт для своих товаров. В иных местах греки прогоняли ранее появившихся торговцев, финикиян. Многие греки уезжали с родины от тесноты и строили в чужой стране новые города, колонии.
Прежде всего они заняли весь берег Малой Азии, прилегающий к Эгейскому морю и обращенный к Греции. Самые важные колонии здесь были ионийские на средней части берега и на островах Хиос и Самос. Далее из своего моря греки пробрались на север через проливы к Черному морю. Крайние поселения их на севере были близ устьев больших рек нынешней южной России, Днепра и Дона, в стране, населенной скифами. На юг они селились в Египте и Кирене (теперь Барка)*. На западе много греческих колоний возникло на берегах Италии и Сицилии; самая крайняя на западе колония была Массилия (нынешний Марсель в южной Франции). Греция точно раздалась по всему побережью Средиземного моря, но греки не шли дальше берегов и островов.
* Ныне город Шаххат в Ливии.
Морское дело.Крупные корабли греков ходили на парусах и веслах. В больших судах, триерах, гребцы были посажены у борта тремя этажами, один ряд над другим; они работали быстро в такт под звуки флейты. Набирались они большею частью из бедного люда. Корабль мог идти со скоростью 16–18 верст в час. Для поездок выбирали спокойное время с весны до осени: зимой не ездили. Военные суда имели крепкий острый нос, обитый металлом: в битвах старались ударить своим кораблем в бок вражескому и пробить его острием.
Торговые города.Новые города строились у морских бухт; таков был, например, город Сиракузы в Сицилии; очень обогатился и расширился старый город Коринф, стоявший на перешейке у Пелопоннеса, между двумя глубокими заливами, заходившими с запада и востока. Если старый город был далеко от моря, он обзаводился гаванью; так случилось с Афинами, главным пунктом в области Аттик (Аттика – величиной с небольшой уезд в нашей средней губернии). В средине Афин сохранился старинный замок на крутом холме (по-гречески акрополь, т. е. город на высоте). Он считался потом священным кремлем, и в нем помещались только храмы.
Названные города да еще ионийский Милет в Малой Азии были самыми большими среди греческих. Но они далеко уступали в количестве населения нашим большим городам. Их население доходило до 80 000 – 100 000. Большинство же городов было гораздо меньше, от 5 до 10 тысяч жителей.
Но почти каждый такой город с десятком деревень да полоской берега был независим и управлялся сам собою. Таких самостоятельных городов-государств в Греции было около 100, а если считать с колониями, их число доходило до тысячи. С высокого холма в одном государстве была видна крепость соседнего, его город или гавань.
Городское ополчение.В старину на войну выходили господа, окруженные своими мужиками; те и другие неодинаково вооружались и бились. Город не только мог выставить больше воинов, чем старый замок и поместье; горожане еще и согласнее бились: их легче было собрать и обучить одинаковому бою. Всякий должен был вооружиться на свой счет, в строю ратников размещали по оружию. Отдельно строилась конница; в пехоте впереди становились воины в шлемах и латах, одетых поверх красных рубашек. Это были люди побогаче, потому что полное вооружение стоило дорого. Латники подвигались в сражении не спеша, под звуки флейты; они вступали в бой плотной стеной (фалангой), в два или три ряда, придвинув друг к другу широкие щиты и выставив вперед длинные, с сажень, копья; все вооружение воина весило более 2 пудов, и часть его в пути везли на телегах.
Воины эти шли и бились по команде. Теперь уже перестали ценить бой отдельных молодцов, которые выскакивали вперед из толпы; боевые колесницы также вышли из обычая. Врага одолевали силой всего сомкнутого отряда. В строю стояли рядом товарищи и соседи, которые связывали себя клятвой вместе биться и умереть. Идя в поход, они пели дружные песни в такт марша. Эти воины составляли главную силу городского ополчения; с боков и сзади стояли ополченцы из бедных, которые не могли купить тяжелого вооружения и бились метательными короткими копьями, или пращами, или стрелами из луков. Они обыкновенно начинали битву или преследовали бегущего врага. Но решали битву латники.
Спарта. Для того чтобы иметь такое войско, надо было приучить воинов к согласным ловким движениям, надо было смолоду закалить их тело. Первые мастера в военной выправке были спартанцы в Пелопоннесе. Это были владетели лучших земель в области Лаконии; они соединились все вместе, чтобы жить в главном городе Спарте. От крепостных (гелотов)*, которые работали на их поместьях, они получали хлеб, вино, оливки, а сами проводили время в гимнастических играх и упражнениях, в маршировке и боевых приемах. Они жили точно в казарме или лагере, вечно под военной тревогой. Да и действительно, многочисленные крепостные могли постоянно возмутиться, и спартанцы должны были держать их в страхе, чтобы оставаться в господах.
* Илоты – земледельцы, прикрепленные к земельным участкам спартиатов.
Каждый спартанец был на счету у военного начальства; никто не мог отлучиться без его позволения, особенно за границу области своей. В Спарте думали, что чужие порядки могут подать дурной пример или поднять среди граждан мысль ввести у себя какие-нибудь перемены. Поэтому на чужих людей в Спарте косились, а в особенно тревожное время иногда зараз удаляли всех иностранцев, проживавших в городе. Образцовый воин, думали в Спарте, чтобы не избаловаться, должен привыкнуть к простой жизни и не бояться лишений. Все воины, как товарищи, должны быть на равной ноге между собою; чтобы поддержать товарищеский дух, их заставляли сходиться на общие обеды в палатках; командиры и сами верховные вожди, сохранившие в Спарте титул царей, сидели вместе с другими за столами.
В гражданах старались развить солдатскую честь: им внушали, чтобы они не боялись никакого врага, оберегали свое достоинство, стояли крепко в строю и бились до последнего издыхания там, где велит долг или где приказали вожди. Мальчиков с семи лет брали из дому и отдавали в военную школу. Здесь дети были поделены на роты под командою старых служак, которые строго их муштровали. В 16 лет юноши выходили отсюда на бессрочную службу до старости.
Из людей старше 60 лет, богатых опытом, составлялся совет старцев, который вместе с двумя царями (из двух старинных семей) ведал все дела. По временам собирали на общую сходку всех воинов, но только для того, чтобы сообщить решение старцев. Это были те же порядки, что во времена Гомера.
Спартанские ополчения ходили несколько раз войной в соседнюю область на западе, плодородную Мессению: у мессенцев отняли всю землю, роздали спартанским воинам, а самих мессенцев обратили в крепостных, обязанных работать на новых господ. Остальных жителей Пелопоннеса спартанцы заставили войти в союз с собою. Когда Спарта затевала поход, союзники должны были приводить на помощь свои ополчения; все соединенное войско шло под командой спартанского царя.
Промышленность.В приморских и промышленных городах, каковы были Милет, Афины, Коринф, Сиракузы, образовались другие нравы. Народ был здесь подвижной, любознательный, склонный поговорить и поспорить: купеческая и ремесленная работа не казалась свободному человеку низким делом. В Афинах говорили, что отец не может требовать от сына поддержки в старости, если не обучил его сам какому-нибудь ремеслу.
В маленьком городе поневоле одни и те же люди готовили разные предметы: столы, телеги, кровати, строили дома и т. п.; ни в одном мастерстве не достигали они особенного искусства. В больших городах, где множество лиц нуждались в одних и тех же предметах, каждый мастер мог ограничиться одним ремеслом; мало того, одно ремесло дробилось между несколькими мастерствами: один, например, резал кожи, другой шил башмаки, и еще башмачники делились на мастеров мужской и женской обуви; одни кроили платье, другие сшивали его и т. д. Оттого изделия становились тоньше и красивее. Но греки не знали машин и работали инструментами, которые в сравнении с нашими были очень незатейливы.
Рабы.Мастера, которые работали на заказчиков, помещались в небольших лавочках; им помогала семья, или они нанимали рабочего, свободного или раба. На вывоз работали фабрики и заводы: оружейные, мануфактурные, мебельные, глиняных изделий; они не были так крупны, как у нас, потому что и в них работали от руки. Рабочие на фабриках были рабы. В одну мастерскую набирали от 20 до 100 рабов. Хозяин одевал, кормил их, давал им помещение, но весь их заработок забирал себе. Иной владелец рабов предпочитал избавить себя от всяких хлопот и надзора за ними: тогда он покупал их побольше числом и отдавал их внаем заводчикам: заработанное рабами делилось между владельцем и заводчиком. У одного афинского рабовладельца было 1000 рабов, которых он отдавал горнопромышленникам в тяжелую работу в рудниках; он собирал таким образом со своих рабов огромный доход.
Рабов стали привозить в большом количестве и издалека. Это были большею частью не греки, а иноземцы. Грек попадал в рабство только в особенно несчастливых случаях, например при взятии в плен. Рабов продавали на рынке. Покупатель осматривал раба как вещь. Для тяжелых грубых работ ценили сильных людей, которых привозили с Балканских гор (из Фракии) или с берегов Черного моря (из Скифии). Такой раб стоил от 80 до 100 рублей на наши деньги*. Раб, обученный ремеслу, стоил дороже, свыше 150 и 200 руб. В Афинах, когда город стал богат, рабов было очень много, более половины числа свободных.
* Для сравнения укажем: десятина (1,09 га) земли в 1907 г. продавалась за 105 руб., а в 1914 г. – за 136 руб.
Писаные законы около 600 г.В старину на злодеяние, на насилие сам обиженный или его ближние отвечали собственной расправой. За обиду мстили новой обидой, и ссоры, кровопролитие могли тянуться без конца.
Теперь в городской тесноте нельзя было больше допускать самоуправства. В промышленном городе было много чужих: они были далеко от своего родства, и за них некому было заступиться. Расправы и ссоры мешали спокойно торговать в городе. Поэтому в городах самоуправство было запрещено. Прежде суду было не много дела: к нему обращались лишь в тех случаях, когда хотели добровольно кончить спор миром. Теперь недовольные или обиженные были обязаны жаловаться суду. Суд должен был вступаться, когда налицо было злодеяние, или когда двое спорили о владении землей или о том, уплачен ли долг и т. д. Судьи стали разбирать множество дел с утра до вечера.
Дела были очень различны. Для решения их надо было установить подробные и точные правила, надо было положить за проступки наказания и штрафы. Иначе стали бы жаловаться на самих судей, что они меняют решения, что за более тяжелые проступки назначают легкие наказания и т. д. В Афинах выбранный народом верховный судья Дракон* первый точно определил, как наказывать за убийство со злым умыслом и за убийство без намерения; в старину этого не различали и мстили одинаково за всякое убийство. Эти правила для судей были записаны; их называли законами и выставляли на видном месте, на главной площади в виде записей на деревянных и каменных столбах, на медных досках. Всякий мог их теперь прочитать и требовать себе справедливого суда.
* Драконт.
Смуты в городах.В промышленных городах потомки вождей и царей, владевшие землей и крепостными, не могли остаться единственными господами и управителями.
Иные из благородных сами нашли выгоду в мореходстве, в торговом деле и стали в ряды промышленников. А главное – многие купцы, судохозяева, фабриканты, владельцы рудников становились богаче помещиков. Городской труд, опасности морских путешествий равняли людей разного происхождения. Одною древностью своего рода немного можно было взять в большом городе. Видные купцы и промышленники не хотели больше подчиняться старым господам. Они желали иметь участие в городском совете, где до тех пор сидели одни господа; они желали, чтобы начальники на войне и судьи выбирались из их среды.
Ремесленники, рабочие были на их стороне. Крестьяне стали тоже на них рассчитывать: малоземельные думали, что если отнять власть у господ, то можно будет забрать их землю и разделить ее между собою; другие, которые были в долгу у помещиков и обязаны были платить им большую часть своего урожая, надеялись избавиться от оброка.
На площадях и улицах недовольные шумели и собирались толпами. По временам происходили кровопролитные схватки. Иногда промышленники и простой народ выгоняли прежних господ или избивали их и отбирали их богатство. Иногда благородные брали верх, казнили противников или тоже выгоняли их, отнимали имущество. В ожесточении благородные взаимно клялись друг перед другом: "Обещаюсь вечно быть врагом народа и вредить ему, сколько хватит моих сил".
Посредники и тирании*. 600 – 500 гг. до Р. X.Случалось, что обе стороны, уставши от борьбы, не желая больше проливать кровь, уговаривались покончить дело миром. Тогда выбирали посредника и старались сойтись на человеке, которому обе стороны доверяли. Во время смут в Афинах был избран посредником Солон: он был родом из благородных, но занимался торговым делом. Решено было дать ему на время полную власть и подчиниться его приговору (594 г.).
* Ныне принято писать это слово с одним "н".
Солон предложил облегчить положение крестьян; тем, кто платил тяжелый оброк из-за долгов, простить долги; высвободить из рабства тех, кто попал в кабалу за долги, и запретить вообще обращение в рабство за долги. Затем Солон предложил в известные сроки собирать на сходку всех свободных людей, богатых и бедных, для выбора командиров и судей. Солон очень гордился тем, что примирил враждующих: в песне, сложенной им, он говорит, что дал народу столько силы, сколько следовало, не обошел его почетом и не поднял в нем спеси.
Но Солон ошибся, и его приговор не покончил смут в Афинах. Благородные не хотели делиться властью с безродными промышленниками. Крестьяне хотели раздела господских земель. Торговые люди хотели, чтобы в их пользу были заведены морские сношения с разными краями. Очень трудно было людям простого звания, дробившимся на множество разрозненных семей, бороться со знатными, которые соединяли около себя большие роды. Все члены рода и люди, которые исстари были приписаны к роду, чтили одного общего предка-покровителя, составляли одно жертвенное братство и сходились вместе на общие праздники. Глава рода мог легко собрать все братство: он упрашивал или грозил на собрании, и множество зависимых от него людей оказывали ему поддержку.
Родственник Солона Пизистрат*, сам богатый землевладелец, стал на сторону безродных людей и особенно крестьян. Народ, оберегая своего вождя от раздраженных на него господ, позволил Пизистрату ходить со свитой в 50 человек, вооруженных дубинами. Но Пизистрат хотел быть не только защитником народа; он надеялся стать господином Афин при помощи народа. Быстро увеличил Пизистрат свою свиту до 300 человек, дал им копья и мечи и укрепился на акрополе. Он заставил всех слушаться себя и стал в Афинах властителем, по-гречески тиранном.
* Писистрат.
Народ продолжал крепко стоять за своего вождя. Пизистрат еще больше помог крестьянам. Он теснил благородных, и многие уехали из страны: земли их достались крестьянам. Много сделал Пизистрат и для купцов. Он завладел важным торговым проездом, который через проливы вел из Эгейского моря в Черное, и вошел в дружбу с тиранном Поликратом, правившим в это время на острове Самос; они уговорились помогать друг другу в торговле.
Сильно раздражены были изгнанные господа против тираннов. Но у них было только одно средство вернуться на родину: они сами должны были приобрести расположение народа. Старинный гордый род Алкмеонидов стал первый в Афинах хлопотать об этом. Им помогло то, что сын Пизистрата, Гиппий, после смерти отца вел себя высокомерно, как будто он захватил страну войной: приказал, чтобы граждане выдали ему оружие, держал чужих нанятых солдат в городе. Из народного защитника тиранн обратился в нового господина. Народ не хотел этого терпеть; позвали на помощь спартанцев и выгнали тиранна (510 г.).
Правление народа, около 500 г.Один из Алкмеонидов, Клисфен, уговорил афинский народ не доверяться более таким вождям: решено было каждый год собираться всем на сходку, чтобы подумать, нет ли в городе такого опасного человека, который замышляет стать тиранном. Каждый гражданин мог написать на глиняной плитке имя того, кто ему казался опасным: если очень многие сходились на одном имени, этого человека изгоняли из города. (Плитки назывались остраки, а тайная подача голосов – остракизм.)
Клисфен, хотя сам был из старинного рода, задумал, однако, расстроить силу родов, во главе которых стояли знатные семьи. При выборе начальников прежде всего сплачивались вместе и договаривались люди каждого братства, собиравшиеся в праздники на общую жертву и молитву: они выбирали самого главу знатной семьи или человека, который был угоден знатному владыке, потому что, по старинным понятиям, он был ближе всего к богам и совершал общую молитву. По предложению Клисфена выборные собрания стали происходить иначе. Собираться вместе стали соседи одного поселка или одной части города: крестьяне и землевладельцы на сельских сходах, ремесленники и купцы в городских участках. Родственники, жившие в разных местах, попадали при таком распределении на разные сходки; они не могли столковаться вместе, крупные люди не могли дать приказа зависимым от них членам братств. На этих новых сходках каждый год выбирали уполномоченных, которые соединялись в Афинах и составляли Совет из 500 лиц; благородные и простые люди могли здесь сидеть рядом.
Все считались теперь равными по достоинству в государстве. Важные дела должны были решаться на общем собрании граждан (экклесии), где каждый одинаково мог сказать свое слово. Выборные командиры, судьи и казначеи должны были представлять всему народу отчет в своих действиях.
Большая перемена произошла в Афинах в те 100 лет, которые протекли от Солона до Клисфена. До Солона правили благородные (по-гречески правление благородных – аристократия). Со времени Клисфена граждане считались равными между собою, и можно было сказать, что правит весь народ, что народ стал государем (по-гречески демократия, т. е. народоправство).
Общие собрания греков.Не все греческие города установили у себя народное правление, как в Афинах. Каждый город имел свои порядки. Города, где господа сохранили власть, враждовали с теми, где правил народ; например, Спарта почти всегда враждовала с Афинами. Изгнанные граждане отправлялись к врагу и подстрекали его напасть на их родной город. Помимо того, граждане одного города часто обрушивались на соседний город, ломали его стены, обращали его в ничтожную деревню, а жителей либо переселяли насильно к себе, либо, если те сопротивлялись, обращали в рабство или избивали. Такие расправы были очень жестоки; случалось, что победители вырезывали все мужское население в захваченном городе.
Но как ни враждовали между собою греческие города и деревни, греки всегда чувствовали, что они составляют один народ. Они все могли понять друг друга, потому что говорили на одном языке. Каждый город чтил своего особого бога-покровителя; но греки верили также, что есть общие боги всей Греции – "олимпийские". Праздники в честь этих богов привлекали греков со всех концов и заставляли их забывать на время о вражде.
"Отцу богов и людей", олимпийскому Зевсу, было посвящено в южной Греции обширное место Олимпия, где раз в 4 года летом происходил большой праздник. Особые вестники доходили до крайних пределов греческих поселений у Черного моря, в Египте и в Испании. Они провозглашали священный мир и грозили проклятием бога всякому, кто начнет войну во время праздника или оскорбит богомольца на пути.
Десятки тысяч благочестивых странников и любопытных собирались в Олимпию. Богатые люди приезжали и расставляли у священной рощи палатки. Бедные приходили пешком, часто издалека, и ночевали под открытым небом. Торговцы открывали ярмарку. Каждый город присылал особых почетных послов. На большом алтаре всякий богомолец делал Зевсу приношение какое мог, начиная от дорогой жертвы в 100 быков и до мелкой в виде козленка, горсти зерен, чаши вина и т. п. Участники подходили в белых одеждах с золотой бахромой и в красных лентах. Кругом всегда стояла большая толпа. Перед нею выступали люди, которые хотели себе составить имя в Греции, читали стихи, приготовленные речи.
Главною частью праздника были военные и гимнастические игры, которые, по преданию, установил богатырь Геракл, сын Зевса. Для них было отведено просторное овальное место, кругом которого на уступах могло усесться около 40 000 человек. Состязания были те же, что во время Ахилла: бег колесниц, запряженных четверкой, бег людей обнаженных и в вооружении, борьба, метание копья и т. п. По окончании их особые "греческие судьи" присуждали победителям награды. Родной город победителя очень гордился его славой, встречал его с особым почетом и заказывал его статую для постановки в священной роще Олимпии.
Сильные своим ополчением и флотом, греки сумели отбиться от большого врага, персов, которые надвигались с востока.
Персидское государство, с 560 г.Персы жили на востоке от Вавилона в гористой местности у Персидского залива: их потомки и сейчас заселяют Персию*. Они занимались скотоводством, были лихие наездники и стрелки. Персидский царь Кир, современник Пизистрата, покорил Вавилон (в 539 г.) и всю равнину Двуречья, придвинулся к Средиземному морю и подчинил себе Сирию, Финикию и Малую Азию; азиатские греки должны были признать его власть. Его сын прошел дорогой ассириян в Египет и покорил всю нильскую долину**. На дальнем востоке владения персов доходили до границ Индии и Туркестана***. Такого большого государства еще не было до тех пор. Оно было величиной с половину Европы и раз в восемьдесят превосходило Грецию.
* Иран.
** Царь Камбиз покорил Египет в 525 г. до н. э.
*** В начале XX столетия в состав Туркестана входили Туркестанский край России, Хивинское и Бухарское ханства.
Велики были и его богатства. Персы собирали с многочисленного населения Египта, Вавилона, Сирии, Малой Азии много подати товарами и деньгами; везде произвели расценку земли и налог брали по величине дохода, который с нее получался. Современник Клисфена, третий царь Дарий, ввел для всего населения обширного государства одинаковую золотую монету с изображением государя-воителя; эта монета, дарейк, распространилась и в Греции. У персидских царей было высокое понятие о своем государстве. Одна надпись, вырезанная на камне, говорит, что "Агурамазда, верховный бог, сделал царя персидского господином над всей великой землей, над многими странами и языками, над горами и равнинами по ту и по сю сторону моря, по ту и по сю сторону пустыни". В другой сказано, что обязанность царя "наказывать неправду и ложь, награждать друзей, карать врагов и под защитой Агурамазды давать всем странам законы". Персы не теснили людей чужой веры, как ассирийские завоеватели. Кир отпустил плененных Навуходоносором евреев на родину; они возобновили разрушенный в Иерусалиме храм и стали выбирать первосвященника.
В управлении персы держались тех обычаев, которые применяют степняки, когда захватывают обширные страны земледельцев. Все государство было разделено на 20 больших областей; в каждую посылали всемогущего наместника, сатрапа, который распоряжался жизнью и смертью подданных; при нем состояло войско и подчиненные чиновники; города и деревни управлялись по-старому своими старостами, священниками и тираннами. Для передачи сатрапам царских приказов и пересылки царю отчетов устроена была особая почта, которая проезжала по большим дорогам, соединявшим окраины государства с серединой. Главная "царская дорога" шла от Сузы (в горах на восток от Вавилона) через Тигр и Евфрат к Сардам, городу Малой Азии недалеко от Милета. Так как царь не доверял сатрапам и постоянно боялся измены с их стороны, почта служила также для тайного надзора за наместниками. Иногда в область внезапно наезжал для расправы важный сановник, "око государево". Иногда наместника, по доносу, внезапно отзывали ко двору, сажали в заключение или казнили.
Цари персидские приняли обычаи вавилонского и египетского двора, завели пышные церемонии, многочисленных сановников с громкими титулами и большую свиту. Но они продолжали кочевую жизнь старины, переезжая со всеми придворными из Сузы в Вавилон (на зиму), из Вавилона в высоколежащую Экбатану (на лето). При всех огромных тратах царь не проживал богатств, получаемых с огромной державы. Привозимое с разных концов золото, в виде монеты, посуды и украшений, он приказывал сплавлять вместе и лить в большие глиняные чаны; глину потом разбивали, и куполообразные золотые слитки расставляли в царских кладовых. Когда надо было сделать новый расход, царь распоряжался взять золота, сколько потребуется, из склада.
У "великого царя", как его звали греки, были большие военные силы. Конницу и стрелков ставили персы, мидяне и другие воинственные жители Ирана. Хороший флот доставляли финикияне, соперники греков в торговле на Средиземном море. Но и греки малоазийских городов должны были служить царю. Когда Дарий затеял поход против скифов и направился из Малой Азии через Босфор, северо-восточный угол Балканского полуострова и Нижний Дунай в черноморские степи, он взял с собой тиранна города Милета и афинянина Мильтиада, правившего в Херсонесе, против Трои.
Начало греко-персидских войн с 500 г.Греки неохотно подчинялись персидскому царю. Ионийские города вскоре после похода Дария на скифов восстали и просили помощи у своих единоплеменников в Греции. Спартанцы оставили эту просьбу без внимания, афиняне прислали небольшую подмогу. Но Дарий двинул финикийский флот и расстроил силы восставших; персы взяли Милет и сожгли его. Афиняне рассказывали, что царь очень разгневался на них; он пустил стрелу к небу и воскликнул: "Боже, дай мне отмстить им!"
Вслед за этим персы завоевали весь северный берег Эгейского моря вплоть до горы Олимпа, покорили острова, лежащие по середине моря, и даже захватили угол острова Эвбеи совсем вблизи от Афин. Дарий образовал из этих новых владений 21-ую сатрапию и стал готовиться к походу на тех греков, которые еще сохранили независимость.
Сначала двинулся большой флот вдоль северного берега моря. У мыса Афонской горы он потерпел в бурю крушение, причем погибло много людей. Тогда персы проехали поперек моря и высадились в Аттике у Марафона; с ними был тиранн Гиппий, которого они хотели вернуть в Афины. Но в горной местности они не могли пустить в ход свою конницу; афинские ратники в бронях, под начальством Мильтиада, ушедшего с персидской службы, расстроили их пехоту и отбросили персов на корабли (490 г.).
Хотя Дарий скоро после этого умер, но было ясно, что персы не оставят своего намерения. В Афинах Фемистокл предложил народу отдавать весь доход с серебряных рудников на постройку военных кораблей, так как главная оборона будет на море.
Нашествие персов в 480 г.Между тем сын Дария, Ксеркс, сам стал во главе большого войска, собравшегося в Малой Азии. Он переправил солдат через пролив по временному мосту, проложенному на судах, и двинулся на Грецию с севера. За войском тянулся большой обоз; персы во время похода не любили себе отказывать в удобствах, а царь вез за собой свой двор. Впереди царской повозки ехала большая колесница, запряженная восемью конями; на ней везли изображение высшего божества. Вдоль берегов окольной линией рядом с войском двигался большой флот, который должен был доставлять на сушу припасы; для того чтобы избегнуть объезда у опасного Афонского мыса, персы заранее прорыли каналом перешеек, соединяющий горный кряж с материком.
Жрецы храма в Дельфах, подававшие грекам советы от имени бога Аполлона, уговаривали всех подчиниться страшной силе. Города, где правили знатные роды, ждали персов, чтобы присоединиться к ним. Только Афины и Спарта с пелопоннесцами решили сопротивляться.
Персы были непобедимы на азиатских равнинах, но в Греции они во второй раз встретились с неудобствами горной природы: они должны были медленно пробираться по горным ущельям и тропинкам и брать врозь каждую небольшую область, защищенную горами, как крепостной стеной. К тому же добыча в скудной Греции была невелика.
Все же положение тех греков, которые решили защищаться, было очень опасно. Небольшой отряд спартанцев в течение нескольких дней защищал против персов проход Фермопилы между северной и средней частью Греции, но был обойден и погиб. Персы добрались до середины Греции и везде опустошали страну. Жители Аттики и Афин должны были бежать. На судах перевезли семьи граждан и то, что можно было захватить из имущества, на соседний островок Саламин и в ближние города на юге; а все афиняне, способные к оружию и к работе, сели на корабли и соединились с другими греческими эскадрами.
Но греки сошлись из разных независимых городов; у них не было ни общего плана, как действовать, ни даже согласия. Пришлось отдать главное начальство спартанским вождям, потому что спартанцы считались самым сильным греческим народцем. Между тем спартанцы как раз не знали морского дела, и у них почти вовсе не было кораблей. Афиняне под начальством Фемистокла желали биться на море у самой родины своей; спартанцы хотели отступить южнее к своим берегам и укрепить перешеек у города Коринфа, чтобы не пускать персов дальше по сухому пути.
Против желания спартанцев греки должны были поневоле сразиться в узком проливе у острова Саламина: флот персов обогнул середину Греции и запер греческие корабли с двух сторон этого пролива. Греки взяли верх своим искусством в морском деле: они ставили корабли в круг носами вперед и затем быстро разъезжались лучами во все стороны: тяжелые корабли персов путались около незнакомых скал. Грекам помогла и непогода, разбившая много вражеских кораблей. Остатки расстроенного флота персов отъехали к Малой Азии, а царь, недовольный затяжкой войны, вернулся домой. Его беспокоило к тому же опасное восстание в Вавилоне. Сухопутное войско персов продолжало еще стоять в середине Греции. Лишь через год в упорной битве под городком Платеи оно было разбито греческим ополчением из спартанцев и афинян. В тот же день флот греков, преследуя персидский, одержал над ним победу у мыса Микале против острова Самоса.
Греки и варвары. Никак нельзя было сказать, чтобы у персов не хватало храбрости: они отчаянно бросались в битву. Но они бились почти так, как греки в старину: впереди стояли боевые колесницы, за ними пешие, которые сражались врассыпную и не выдерживали долго натиска, если сами не могли сразу взять верх. Они были хуже вооружены, без крепких лат, их главное оружие были стрелы и короткие копья.
Греки брали своим плотным строем и согласной выучкой. Каждый отряд должен был помнить, что на нем вся защита родного города. Защищая родину, греки были уверены, что они стоят за правое дело и что за них боги: иные верили, что боги появляются по-старому в их рядах и поражают врагов. Когда заходила речь о том, как маленький народ греческий отстоял себя против грозной силы, греки гордо указывали на свою дружную храбрость, свой ум и искусство: персы привыкли рабски слушаться своего повелителя, "кланяться ему в ноги", в то время как греки – люди свободные, сами себе господа. С этой поры греки стали себя ставить выше варваров (так называли они всех не-греков; это значит собственно "бормотуны", люди, не умеющие чисто и ясно произносить греческую речь, которая грекам казалась настоящей человеческой).
V. АФИНЫ. 480 – 400 гг. до Р. X.
Сила Афин после 480 г. Фемистокл.Персам пришлось отказаться от замысла подчинить себе европейских греков. Теперь ободрились и малоазийские греки; они не хотели больше платить дань персам. Они примкнули к афинянам, видя, что это – лучшие моряки в Греции.
Между афинянами и греками, жившими на островах и на восточном побережье Эгейского моря, составился союз. Союзники афинян ставили корабли, воинов или платили деньги; афиняне распоряжались общим флотом, войском и казной и не пускали персов к берегам Эгейского моря. Морская сила союза состояла из 300–400 кораблей.
Афиняне забрали в свои руки золотые прииски на северном берегу Эгейского моря; оттуда же они добывали лес для стройки своих кораблей. Особенно важно для них было владение проливами, ведущими в Черное море. С северных берегов Черного моря они получали хлеб; иначе и не могло бы прокормиться множество народа в Афинах: в Аттике было мало земли и почва была скудна.
Фемистокл был занят все новыми и новыми планами. Он предложил народу выстроить кругом Афин и кругом морской гавани, Пирея, крепостные стены, да еще соединить Афины с Пи-реем двумя рядами стен вдоль дороги. В случае нового нападения на Афины, говорил он, не нужно будет больше покидать город; афиняне теперь стали морским народом; в городе можно будет оставить небольшой гарнизон, а главная сила граждан будет биться на кораблях у гавани. Пока афиняне – господа на море и могут подвозить морем припасы и все нужное для борьбы, они непобедимы. У Фемистокла была еще одна смелая мысль: захватить врасплох спартанцев и дать Афинам господство над всею Грецией.
В это время положение господ в Спарте было очень тяжело: против них восстали крепостные в Мессении. По замыслу Фемистокла, надо было помочь мятежным гелотам и в союзе с ними разрушить общину воителей в Пелопоннесе.
Но и врагов у Фемистокла было много. Забота его о морском деле была выгодна для торговцев, фабрикантов, ремесленников, судохозяев и моряков; и этим были недовольны землевладельцы и крестьяне. В Афинах сплотились все сторонники старины, которые боялись, что после перемен, введенных Фемистоклом, войдут в силу подвижные и предприимчивые горожане Афин и приморских гаваней и оттеснят сельских владельцев. Главным противником Фемистокла был Кимон, сын победителя при Марафоне, сам отличный предводитель в войне с персами, которая еще продолжалась на море. Богатый землевладелец, Кимон дружил со спартанцами; он держался за них, как за людей старинного обычая. По его словам, Грецию везут два коня, Афины и Спарта, и беда, если великая родина всех греков станет хромать; надо не губить Спарту, а помочь ей. Спартанцы заметили сами, как опасен для них Фемистокл, и внушили афинянам, что он человек ненадежный.
Врагам